Волшебный магазин (mag i c shop)

Еще одну возможность психодраматического прими­рения с самим собой, а также с притязаниями «Я» и «Оно» предоставляет в психодраме проективная техника magic shop, или волшебного магазина, которая начиная с 1943 года в различных целях используется в институте Морено (2): каждый участник группы отправляется в во­ображаемый волшебный магазин, в котором могут испол­ниться все его тайные желания, при одном только усло­вии, что покупатель пожелает уплатить установленную ведущим психодрамы, то есть хозяином магазина, цену.

Уплата адекватной цены является важным призна­ком, отличающим технику волшебного магазина от давно известного из литературы волшебства черной магии. В последнем случае речь всегда идет о простом исполнении желания, которое из-за своей примитивности приносит только несчастье, препятствует развитию человека или же на самом деле его обедняет. В качестве иллюстрации можно привести классический рассказ английского писа­теля У.У. Джейкобза «Обезьянья лапа» в изложении Норбера Винера (138), который, размышляя о связан­ной с роботами опасности автоматизации, полемизирует с содержанием этой истории:

«В этом рассказе семья английского рабочего сидит за ужином на кухне. Сын отправляется на работу на фабрику, а его пожилые родители слушают рассказы своего гостя, обер-фельдфебеля, вернувшегося со служ­бы в индийской армии. Он рассказывает об индийской магии и показывает им высушенную обезьянью лапу, ко­торая, как он им говорит, является волшебным талисма­ном и может исполнить по три желания трех первых владельцев этой лапы. Этим, как он полагает, доказыва­ется вся тщетность попыток бороться с судьбой.

Обер-фельдфебель говорит, что ему ничего не извест­но о первых двух желаниях первого владельца, но что последнее было желанием, которое должно осуществить­ся после его смерти. Сам он является вторым по счету владельцем, однако его опыт был настолько ужасным, что он просто не в состоянии о нем говорить. Он хочет бросить лапу на раскаленные угли, но хозяин ловит ее и, несмотря на бурные предостережения обер-фельдфебеля, просит для себя 200 фунтов.

Вскоре после этого хлопает дверь. В дом входит госпо­дин с фабрики, на которой работает сын, и с прискорбием сообщает, что их сын погиб в аварии. Хотя администра­ция не несет никакой ответственности за случившееся, он предлагает 200 фунтов в качестве возмещения ущерба.

Родители вне себя от горя, и мать просит вернуть им сына. На улице уже стемнело — темная, зимняя ночь. Снова хлопает дверь. Каким-то образом родители узнают, что стоящее перед дверью бестелесное существо и есть их сын. История заканчивается третьим желанием — чтобы привидение убралось прочь» (52). Тема этой истории — опасность волшебства, в котором, как подчеркивает Ви­нер, пожелания выполняются буквально.

Совсем по иному принципу исполняются желания в волшебном магазине. Magic shop — это центр обмена. Вещи и качества продаются покупателям только в том случае, если за них платят другими вещами или качест­вами; вещи и качества, воспринимаемые как балласт, можно оставить в волшебном магазине, если вместо них приобретаются другие, нужные. После того как участни­ки группы в роли покупателей по очереди или по не­скольку входят в магазин и осматриваются, владелец ма­газина начинает вести с ними торговлю.

Пример: П окупатель хочет приобрести веселое настрое­ние. После некоторого колебания он делает покуп­ку, обещая в качестве платы безотлагательно отда­вать в волшебный магазин каждую мрачную мысль, как только она появится, то есть расстаться со своей меланхолией. С обнадеживающим смехом он покидает волшебный магазин.

Другая покупательница желает купить золото первой утренней зари и с вызовом спрашивает хозя­ина волшебного магазина: разве могут ей предло­жить здесь что-нибудь сказочное? Продавец обсуж­дает с ней все качества раннего утра, только что на­ступившего дня, его аналогию с юностью. Покупа­тельница признается, что под видом утра хочет приобрести молодость. «Товар продается» взамен всего ее жизненного опыта. Услышав эту цену, она приходит в ужас и с убеждением говорит, что ни­когда не откажется от опыта прожитых лет. Поки­дая волшебный магазин, она уже не ощущает свою тоску по утраченной молодости такой мучительной, как раньше.

Аналогично обстоит дело с покупателем, кото­рый хочет расплатиться в волшебном магазине сво­им страхом перед женщинами. Когда хозяин мага­зина предлагает ему взамен обычный проездной би­лет на гору Атос, он решает уйти из магазина несо­лоно хлебавши и вернуться домой к жене и доче­рям — однако более удовлетворенным, чем прежде. Его сон на следующую ночь явно связан с его пере­живанием в волшебном магазине и служит поводом к психодраматической переработке его напряжен­ных отношений с женщинами.

Цена за выставленные на продажу «товары» всегда требует четкого волевого решения покупателя и благодаря этому быстро вносит необходимую ясность. Аналогию этого принципа можно найти в притче о Христе и богатом юноше, который хочет обрести жизнь вечную, но не в силах уплатить запрошенную Христом цену — раздать за это все свое добро нищим \См.: Евангелие от Матфея, 19: 16 — 22 — Прим.ред.\ (73). Используя технику вол­шебного магазина, ведущий психодрамы должен быть изобретательным при назначении цены и, кроме того, за­ботиться о беспрепятственном «возвращении домой своих покупателей», с тем чтобы в волшебном магазине не оста­валось, к примеру, не пользующегося спросом товара (7) или не было заминок на обратном пути. И то и другое до­вольно часто случается. В таких случаях необходима пси­ходраматическая проработка на последующих занятиях.

Психодраматическое «путешествие»

Психодрамы, которые разыгрываются преимущест­венно в дополнительной реальности — во сне и в вообра­жении, — зачастую переживаются протагонистом более интенсивно и воспринимаются как более интересные, чем путешествия, индуцированные наркотическим опья­нением. Благодаря расширению сознания клиента в от­ношении внутренней реальности психодрама занимает важное место в терапии наркоманов. Психодраматиче­ское путешествие отличается от путешествия, индуциро­ванного наркотиками, тем, что в организме клиента не происходит патологических изменений, вызванных нар­котическим отравлением; тем, что во время психодрамы его сознание остается бодрствующим; тем, что при неко­тором горизонтальном сужении сознания в отношении окружения, не включенного в психодраматическое дейст­вие (группы, помещения и т.п.), оно претерпевает верти­кальное повышение и расширение вследствие осознания внутренней реальности самого себя и других; тем, что по завершении путешествия реальность не кажется уже та­кой унылой и угрожающей, как раньше, а воспринимает­ся более близкой, доступной и осуществимой. То, что было пережито в психодраматическом действии, уже вы­свободило в протагонисте столько инициативы, что он способен постепенно интегрировать креативное содержа­ние путешествия в свою реальную жизнь.

Как и в большинстве психодрам, разогрев членов группы для психодраматического путешествия может происходить ассоциативно и имажинативно. В форме имажинативного разогрева всех участников группы про­сят закрыть глаза. Каждый в полном безмолвии представ­ляет себе, что он путешествует. Спустя некоторое время руководитель группы по очереди справляется, где и в ка­ком транспорте находится сейчас каждый из них. Один, например, едет в автомобиле вдоль берега моря, другой летит на самолете над тундрой, третий участник группы бродит в горах, а четвертый плывет на паруснике в экзо­тических водах. Иногда путешествуют даже на коврах-са­молетах. Бывает и так, что кто-то из членов группы отка­зывается от путешествия. Спустя некоторое время после того, как каждый член группы рассказывает о транспорт­ном средстве, месте и цели путешествия, участники груп­пы по очереди детально описывают местность, обстоя­тельства путешествия и своих спутников. Плавающий в одиночку яхтсмен подплывает к одному из островов, рас­положенному в южном море. С берега ему машет рукой прекрасная туземка. Пассажир реактивного самолета об­наруживает на сиденье рядом с собой своего маленького сына. Путешествующая пешком ищет отсыпь из валунов. Ее горы находятся в Азии. Она хочет добраться до разва­лин замка под вершиной горы. Тем временем водитель ав­томобиля приехал на юг Франции. Теперь за рулем сидит его жена. Дама на ковре-самолете парит над Тибетом. Участница группы, которая отказалась от путешествия, вдруг бледнеет, становится напряженной. Она ерзает на стуле, беспокойно теребит пальцы рук, еле сдерживает слезы. Она видит комнату, а в ней себя ребенком. Двери распахнуты настежь, ящики мебели выдвинуты. Ее при­емная мать в панике спасается бегством.

Преимуществом вхождения через кататимные образы путешествия является то, что психодрамотерапевт очень быстро получает представление об эмоциональном состоя­нии каждого участника группы, которое нередко является непосредственным показанием к выбору протагониста.

Психодраматическое путешествие может, однако, вво­диться и ассоциативно через импровизационную игру.

Пример: На сцене друг против друга в виде двух тре­угольников, изображающих купе вагона, ставятся шесть стульев. Участница группы спонтанно встает, выглядывает из окна и произносит монолог о своем путешествии в Париж. Вскоре к ней присоединяет­ся молодой человек. Происходит легкий флирт, ко­торому мешает сначала проводник, затем подсажи­вающиеся в купе другие участники группы. Нако­нец между шестью участниками группы завязывает­ся оживленная беседа. На каждой остановке в купе заглядывает проводник. Неожиданно для всех вось­мой участник группы пробирается по вагону с те­лежкой, нагруженной напитками и разной едой. Все участники группы весело ведут импровизацион­ную игру. Единственным режиссерским указанием к ней было пустое вагонное купе на сцене. Прибыв в Париж, путешественники прощаются. Затем один из них прохаживается по Монмартру. Раскрыв при­обретенный в поезде пакет с кексом, он достает из него конвертик с белым порошком. Он сразу узнает в нем ЛСД и хочет «попутешествовать». Обрадо­ванный этому «билету», он ищет «гида» для путе­шествия. Он выбирает участницу группы с длинны­ми черными волосами и несколько восточной внеш­ностью, проглатывает воображаемый порошок, ло­жится на также воображаемую скамью в парижском парке и закрывает глаза. Вскоре он описывает, как лежит в тихо скользящей по воде лодке. На носу сидит индианка и наигрывает на флейте необычную мелодию. Выбранная в качестве гида участница группы сидит теперь в роли индианки на носу лод­ки и тихо напевает. Лодка скользит все дальше и дальше. Наконец протагонист представляет себе, что индианка причаливает лодку к песчаному берегу. Оба высаживаются и входят в джунгли. Протагонист восхищается пышной растительностью. Индианка предостерегает от змей... Протагонист, напротив, ут­верждает, что змей здесь вообще не бывает.

Психодрамотерапевт тут же организует обмен ролями. В отличие от импровизационной игры важ­но, чтобы в психодраматическом путешествии, рав­но как и в центрированной на протагонисте символодраме, представления других людей не искажали ход путешествия.

Пройдя через лес, протагонист и его спутница взбираются на поросшую травой гору. По другую ее сторону протагонист видит стоящий на холме азиатский храм. Вскоре он и индианка входят в не­го. Протагонист смотрит по сторонам, описывает помещение и удивительные вырезанные из дерева фигуры. Побуждаемый ведущим психодрамы, он меняется с фигурами ролями и пантомимически их изображает. Кроме того, он говорит от лица каж­дой. Особое внимание привлекают две статуи. В ро­ли одной протагонист стоит, выдвинув вперед пра­вую ногу, слегка наклонив голову и устремив взгляд вдаль. Он говорит: «Я смотрю поверх всех, я вижу сквозь всех, мне видна каждая мелочь, я обо всем все знаю, но ничего не выведываю». Вер­нувшись в собственную роль, посетитель храма об­ращается к следующей фигуре. Он описывает жен­скую статую. Она слепа. Поменявшись с нею роля­ми, протагонист произносит следующие слова: «Я ничего не вижу, но я чувствую мир. Рассматривая меня, ты становишься на меня похожим. Я узнаю тебя. Сосредоточься на мне, и ты тоже меня узна­ешь». Вернувшись в собственную роль, протагонист в сопровождении индианки покидает храм. Прежде чем отправиться на лодке домой, он какое-то время сидит на песке, размышляя над своим переживани­ем в храме: «Я отчетливо чувствую обе фигуры ря­дом с собой, шагающую, отважно глядящую вдаль — справа от себя, слепую, устремленную вовнутрь — слева. В храме я относился к ним как к собеседни­кам. Теперь обе они — часть меня; отныне я не мо­гу уже представить себя без той или другой фигу­ры. Я ощущаю теперь как бы тройственное единст­во, и это единство есть я». Затем протагонист вме­сте с индианкой отправляются в обратный путь. Ле­жа на спине в лодке, он несется назад по течению. Спустя некоторое время «индианка» дублирует ле­жащему с закрытыми глазами протагонисту:

\Д — дубль, П — протагонист. — Прим. авт.\

Д: «И вот я снова лежу на скамейке в париж­ском парке!»

П: "Какое же у меня было увлекательное путе­шествие!"

Д: «Путешествие на Восток, которое оканчива­ется в кругу близких людей. Я открываю глаза, гляжу по сторонам...»

П: «И в самом деле, я снова здесь!»

Обратная связь группы очень теплая. Зрители тоже иногда столь бурно сопереживали психодра­матическому путешествию, как будто они сами пу­тешествовали по Индии.

Комментарий: Подобные имажинативные психодра­матические путешествия пригодны для того, чтобы удов­летворить имеющееся после воздержания psychical drive \Психическое влечение (англ.) — Прим. ред.\ наркоманов без обращения к наркотикам. Кроме того, они стимулируют воображение и активность (103).

В нашем примере протагонист увидел внутри храма фигуры, которые олицетворяют собой различные черты человеческой личности. Поскольку храм и статуи возник­ли в воображении протагониста без какого-либо внешнего побуждения, их следует интерпретировать на субъектном уровне. Если воплощенные в фигурах черты личности по­рою не переживались протагонистом осознанно, то есть воспринимались им отчасти бессознательно, то в процессе игры, согласно словам протагониста: «Я ощущаю теперь тройственное единство, и это единство есть я!» — произо­шел процесс осознания и интеграции.