Осаждающей крыльцо, а чрез высокий забор целыми рядами перелезают на двор

Незнакомые люди, и на улице стон стоит от людского говора.

Не успела Катерина Львовна ничего сообразить, как народ, окружающий

Крыльцо, смял ее и бросил в покои.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

А вся эта тревога произошла вот каким образом:

народу на всенощной под двунадесятый праздник во всех церквах хоть и

Уездного, но довольно большого и промышленного города, где жила Катерина

Львовна, бывает видимо-невидимо, а уж в той церкви, где завтра престол, даже

И в ограде яблоку упасть негде. Тут обыкновенно поют певчие, собранные из

- 17 -

Купеческих молодцов и управляемые особым регентом тоже из любителей

Вокального искусства.

Наш народ набожный, к церкви божией рачительный и по всему этому народ

в свою меру художественный: благолепие церковное и стройное "органистое"

Пение составляют для него одно из самых высоких и самых чистых его

Наслаждений. Где поют певчие, там у нас собирается чуть не половина города,

Особенно торговая молодежь: приказчики, молодцы, мастеровые с фабрик,

заводов и сами хозяева с своими половинами, - все собьются в одну церковь;

Каждому хочется хоть на паперти постоять, хоть под окном на пеклом жару или

На трескучем морозе послушать, как органит октава, а заносистый тенор

отливает самые капризные варшлаки {В Орловской губернии певчие так называют

форшляги (прим. авт.).}.

В приходской церкви Измайловского дома был престол в честь введения во

Храм пресвятые богородицы, и потому вечером под день этого праздника, в

Самое время описанного происшествия с Федей, молодежь целого города была в

Этой церкви и, расходясь шумною толпою, толковала о достоинствах известного

Тенора и случайных неловкостях столь же известного баса.

Но не всех занимали эти вокальные вопросы: были в толпе люди,

Интересовавшиеся и другими вопросами.

- А вот, ребята, чудно тоже про молодую Измайлиху сказывают, -

Заговорил, подходя к дому Измайловых, молодой машинист, привезенный одним

Купцом из Петербурга на свою паровую мельницу, - сказывают, - говорил он, -

будто у нее с ихним приказчиком Сережкой по всякую минуту амуры идут...

- Это уж всем известно, - отвечал тулуп, крытый синей нанкой. - Ее

Нонче и в церкви, знать, не было.

- Что церковь? Столь скверная бабенка испаскудилась, что ни бога, ни

Совести, ни глаз людских не боится.

   - А ишь, у них вот светится, - заметил машинист, указывая на светлую

Полоску между ставнями.

- Глянь-ка в щелочку, что там делают? - цыкнули несколько голосов.

Машинист оперся на двое товарищеских плеч и только что приложил глаз к

ставенному створу, как благим матом крикнул:

- Братцы мои, голубчики! душат кого-то здесь, душат!

И машинист отчаянно заколотил руками в ставню. Человек десять

последовали его примеру и, вскочив к окнам, тоже заработали кулаками.

Толпа увеличивалась каждое мгновение, и произошла известная нам осада

Измайловского дома.

- Видел сам, собственными моими глазами видел, - свидетельствовал над

Мертвым Федею машинист, - младенец лежал повержен на ложе, а они вдвоем

Душили его.

Сергея взяли в часть в тот же вечер, а Катерину Львовну отвели в ее

Верхнюю комнату и приставили к ней двух часовых.

В доме Измайловых был нестерпимый холод: печи но топились, дверь на

Пяди не стояла: одна густая толпа любопытного народа сменяла другую. Все

Ходили смотреть на лежащего в гробу Федю и на другой большой гроб, плотно

Закрытый по крыше широкою пеленою. На лбу у Феди лежал белый атласный

Венчик, которым был закрыт красный рубец, оставшийся после вскрытия черепа.

Судебно-медицинским вскрытием было обнаружено, что Федя умер от удушения, и

Приведенный к его трупу Сергей, при первых же словах священника о страшном

Суде и наказании нераскаянным, расплакался и чистосердечно сознался не

Только в убийстве Феди, но и попросил откопать зарытого им без погребения

Зиновия Борисыча. Труп мужа Катерины Львовны, зарытый в сухом песке, еще не

Совершенно разложился: его вынули и уложили в большой гроб. Своею участницею

В обоих этих преступлениях Сергей назвал, к всеобщему ужасу, молодую

хозяйку. Катерина Львовна на все вопросы отвечала только: "я ничего этого не

знаю и не ведаю". Сергея заставили уличать ее на очной ставке. Выслушав его