Глава 5. Визит к патологоанатому

 

День стартовал, наконец-то позволив Денису окончательно настроиться на нужный лад.

Телефонные звонки, встречи, мониторинг текущей документации, обширная планерка с рабочим, занимающимися только производством памятников и оградок в гаражном кооперативе, где сразу четыре гаража были объединены в один цех с множеством станков и приспособлений.

Мимоходом, следуя совету странного продавца, Копылов все же заехал и в платную клинику к аллергологу, сдав все необходимые анализы на раздражители иммунной системы. О результатах обещали сообщить вечером по телефону и назначить новый прием.

Денис прекрасно осознавал, что давно нужно было заняться своим здоровьем, все-таки он был уже не молод, но все как-то откладывал на потом необходимость визита к врачу.

При выходе из клиники ему даже вспомнилось, как любил говорить дед Константин по случаю любого недуга: «Мужик идет в больницу, только когда обломок копья в спине мешает спать», чем неизменно бесил супругу – врача, тратившую уйму времени и сил, чтобы хоть как то помочь вредному старику.

Подобные мероприятия быстро украли очередной осенний день, превратив его в единый, суетливый комок образов и мест, растворившихся в небытие.

Вынырнув из круговорота событий только к вечеру, с досадой обнаружив, что сил на тренировку не осталось совершенно, Копылов решил как-то иначе провести досуг, вспомнив, что давным-давно не радовал визитом старого доброго друга, работающего в морге.

Сбросив звонок от Семёна, жаждущего новой пробежки и убедившись, что жену до дома доставят коллеги, которые могут без проблем, по дороге захватить и припозднившуюся на прогулке Аринку, Денис договорился о встрече с другом, нисколько не удивившись факту его присутствия на работе в столь поздний час.

 Впрочем, постоянная занятость товарища никогда не мешала встречам, и Копылов заколесил по улицам Братска, избрав местом окончания маршрута кирпичное здание морга, расположенное на задворках одной из больниц.

       В прокуренном, плохо освещенном помещении всегда было прохладно, не смотря на осеннее тепло, царящее снаружи неказистого строения.

       Министерство здравоохранения совершенно не заботилось о эстетических чувствах почивших людей и поэтому в помещении морга всегда что-либо ломалось, текло или требовало покраски или замены. Денег на ремонт не выделяли и имеющий солидный доход Копылов, чаще всего практически безвозмездно предоставлял материалы своему далеко не богатому товарищу.

       Поначалу, едва познакомившись с Женей, бывая в помещении морга как не частый и сугубо деловой гость, Денис еще обращал болезненное внимание в сторону препарированных трупов, неизменно покоящихся на трех рабочих столах, расположенных посредине помещения, но теперь, спустя годы, с ростом привычки, они служили для него не более чем безобразным фоном. Он привык к телам настолько, что теперь покойники никак не могли отвлечь его от желанного чаепития с другом.
       По своему обыкновению, Евгений, не очень любил отрываться от работы и оформил место для приема пищи рядом с раковиной, где часто мыл руки от крови, в углу помещения, безвкусно накрыв старый, рассохшийся стол выцветшей клеенкой, с изображением резвящихся дельфинов, едва отгородившись от прочего пространства коричневыми телами покосившихся шкафов.

       Здесь же располагался и серый диван, небрежно заправленный коричневым, вышарканным пледом, где врач из-за загруженности работой, не раз коротал остаток темноты до рассвета.

       К слову, сам патологоанатом полностью гармонировал своей внешностью с холодными стенами избранного места работы: очень высокий и худой, с длинными конечностями и очень длинными, утонченными, выбеленными пальцами аристократа. Евгений, нужно сказать, за глаза напоминал Копылову саму смерть, только облаченную в белый, часто окровавленный халат.

       Изможденное лицо, с большим, крупным носом уроженца южных краев России, с темными мешками под глазами, подчеркивающими их ясный, голубой цвет, всегда носило оттенок легкой грусти, запечатлевшейся в страдальчески приподнятых, густых бровях врача.

       По общению Евгений был тих, медлителен, расчетлив, но предельно умен и образован, к тому же умел терпеливо и полностью выслушивать самые длинные монологи Дениса, ни разу не перебив его при этом.

       К тому же врач страстно любил фотографию и шахматы, что еще более сблизило двух очень разных людей как друзей.

       - Значит, говоришь, наплыв покойничков сегодня? – спросил Денис неизменно усталого Евгения, со вкусом надкусывая мягкое естество молочного печенья, размоченного в душистом чае, налитом в советский, монументальный, граненый стакан, вставленный в самый настоящий, старый, железнодорожный подстаканник.

       Евгений видел в этом своеобразный символ. В его представлении морг являлся этакой конечной станцией в долгом, жизненно пути, а он являлся, в своем роде, проводником на тот свет.

       - Да… сезон что ли такой. Одни грибники, да рыбаки. Кто заблудился, кто со зверем не совладал, кто утонул и почти все со стороны Бамбуя. Странное место. Ума не приложу, зачем тебе там покупать недвижимость? Деревня давно мертва…

       - Не мертва, а мало заселена, - Денис для убедительности даже поднял указательный палец вверх, - я интересовался в интернете. По данным последней переписи 2010 года на территории по прежнему проживает пару десятков человек. Мне эта удаленность и предельное захолустье необходимо как воздух, друг. Я устал. Столько лет в бизнесе. Ни отпуска, ни отдушины. И где благодарность? – Копылов громко отхлебнул быстро остывающий чай, наполнив мёртвое пространство морга живым, житейским звуком, - Даже семья и та вся в своих заморочках. Да и тянет в те места, Женя. Все-таки детство… - повторил он мечтательно, невольно выдавая главную мотивацию вернуться.

       - Ты часто твердишь, что устаешь или что семья от тебя отдаляется. Но ты ни разу не сделал ничего, чтобы изменить ситуацию, Денис... На твоем бы месте я бы давно передал бизнес компетентному лицу, - Евгений чуть-чуть улыбнулся, потешаясь над страданиями Копылова.

 Уж он-то точно знал его работящую натуру и понимал, что скорее солнце повернет вспять, чем Денис доверит, кому бы то ни было бразды правления собственным детищем.

       К его предельному удивлению, именно сегодня, бизнесмен внес новую лепту в стандартный разговор:

       - Нет, Женя, действительно всё. Я уже озадачил секретаря поиском преемника. К понедельнику она предоставит ряд резюме. Буду выбирать как среди людей «с улицы», так и среди своих работяг.

       - Надо же...

       - Я понимаю, что достал тебя, и дальше разговоров дело не заходило, но сейчас я действительно настроен окончательно высвободиться из круговорота стандартных дел.

       - Дарья в курсе?

       - Только отчасти. Она тоже думает, что я только напрасно сотрясаю воздух, и моя натура трудоголика возьмет верх.

       - Эво как... Тогда могу только пожелать тебе удачи, - для более веского сопровождения собственных слов патологоанатом даже похлопал Дениса по плечу своей большой ладонью, похожей на спящего паука, вытянувшего ноги.

       - Спасибо, Женя! Кстати, ты слышал, что сегодня в моем дворе двойное убийство произошло?

       - Слышал. Я уже обработал тела. Они в ячейках. Ничего бы примечательного, если бы не отсутствие глаз при поступлении. Убийца был особо жесток и выколол их острым предметом еще при жизни потерпевших. Так что будь внимателен, мне кажется, в городе завелся какой-то маньяк. Возможно религиозный...

       - Религиозный, - одними губами повторил за Евгением слова Денис, размышляя о том, как бы снабдить Дарью и Арину дополнительными средствами самозащиты, - надеюсь, полиция вскоре призовет его к ответу.

       - Скорее нет, не скоро - не согласился Евгений, отхлебнув остывший чай, - в приватном разговоре с вашим участковым... как там его?

       - Павел Иннокентьевич, - подсказал Копылов другу.

       - Да, да, именно он... так вот, он говорит, что зацепок нет. Убийца появился, словно ниоткуда и ушёл в никуда. Ни отпечатков, ни орудия преступления. Только след босой ноги на капоте автомобиля.

       - Странно... Хотя… будет ли с тобой участковый делиться полной картиной преступления? Может быть тебе и сказал, что зацепок нет, боясь спугнуть предполагаемого маньяка. Может быть это вообще ты, - Копылов рассмеялся, ярко представив данную перспективу, – никто ведь не знает, чем ты занимаешься, оставшись наедине с покойничками. Может, делаешь новых.

       - Предельно странно, Денис,- Евгений либо не понял, либо не оценил, либо вовсе не услышал шутку, надолго уйдя в размышления.

       Два друга надолго призадумались, погрузившись в не тягостное молчание. Это качество Евгения, Денис также обожал. На одной руке хватило бы пальцев, чтобы пересчитать всех людей за долгую жизнь Копылова, с кем можно было бы вот так запросто сидеть и ни о чем не говорить десятками минут.

       Вопреки обыкновению, первым тишину нарушил именно Евгений. Патологоанатом ни с того ни с сего попытался предостеречь товарища:

       - Знаешь, Денис... Я не буду тебя переубеждать, однако будь осторожен в деревне. Те тела, из Бамбуя, они… они… - Женя замялся, и как всегда, когда говорил о неудобных вещах, старательно отвел взгляд в сторону.

       - Что? – Денис даже перестал жевать печенье, замерев в ожидании продолжения.

       - Нет, ничего, - как то чересчур торопливо, на одном дыхании выпалил врач и с видимым удовольствием переключил внимание на трель поступившего звонка, нажав клавишу приема на допотопном, кнопочном мобильном телефоне, - извини, я отвечу.

       - Да без вопросов.

       Тела. Вот что выудило цепкое сознание Дениса из общей речи товарища.

 Все-таки профессия накладывает свой отпечаток, напрочь отбив брезгливость и отвращение. На заре собственного дела Копылову пришлось много раз бывать «в поле», собирая бренные останки никому не нужных бомжей и забулдыг в разной стадии разложения. После такой закалки, невольно теряешь чувство правильного и не правильного отношения к покойникам, довольно бесцеремонно перемещая их истрепанные тела.

Едва Евгений, раздосадованный своей торопливостью и излишней словоохотливостью, нырнул в светлый, освещенный электрическим светом наружного фонаря, провал дверного проема, ведущий на улицу, как Копылов, решительно поставив граненый стакан на стол, сам решил осмотреть ближайшее к нему тело, в поисках ответа.

       С первым не угадал. Разможженная голова старой бабушки противно дернулась, повинуясь тянущей воле прилипшей к простыне крови. Вместо виска старушки, посреди кучерявых, седых волос зияла самая настоящая пробоина, ведущая внутрь уже пустого черепа.

       Правильно сопоставив факты, Денис пришел к выводу, что данная благообразная женщина не относилась к грибникам или рыбакам и Копылов, стараясь скрыть следы невольного любопытства, аккуратно накрыл тело тканью, постаравшись придать голове былое положение.

       Тревожно посмотрев на уличный выход, опасаясь возвращения своего товарища, Денис приоткрыл следующую простыню.

       Грузный, рыжий, короткостриженый мужчина с синим лицом. Выпученные глаза, изодранная кожа шеи, приоткрытый рот, завалившийся на бок язык, недвусмысленно намекали об удушении.

Ко всему прочему тело еще сохраняло запах перегара, а набор синих, специфических наколок на пальцах волосатых рук подсказали Копылову о причастности жертвы к одной из пьяных разборок, коих много происходило в последние дни.

       Больше доступных тел не наблюдалось. Третий стол был пуст и старательно убран. Все прочие кровавые находки педантичный Евгений всегда скрывал от любопытных глаз в ровных, герметичных ячейках специального, слегка проржавевшего стеллажа.

       Так и не удовлетворив своего любопытства, Денис направился к обеденному столу, как четкий, тихий, человеческий стон, явно донесшийся из нижнего ящика стеллажа, и тихие, скребущие звуки, донесшиеся из глубины закрытой ячейки, вынудили его замереть на полушаге, мгновенно облившись холодным потом.

       Он прислушался. Тишина. Настолько глубокая, всеобъемлющая, что слышно даже тиканье часов на стене.

       «Показалось?» - пронеслась в голове спасительная мысль, подсказывая разуму логическое отсутствие ошибки. Обычно в стеллажах содержались трупы, обработанные, выпотрошенные и готовые к погребению. Женя не любил накапливать работу…

       «Ну же! Решайся! Трус!» - мысленно убеждал себя Денис, чтобы вопреки страху открыть хоть какую-то ячейку, - «Женя скоро придет. И ты так и не сможешь утолить свое любопытство»

       Первый шаг в сторону ячеек оказался самым трудным. Он словно бы символизировал решение переступить незримую черту между страхом и любопытством, между муками совести и удовлетворением собственного желания.

       Однако едва маленький, короткий шажок вперед произошел, как в душе исчезли все сомнения. Быстро, воровато подбежав к ближайшей ячейке, он рванул на себя тяжёлую, металлическую каталку, скрывающуюся в её глубине.

       Бинго. Грязный, покрытый запекшейся глиной и тиной, слегка распухший труп показался перед глазами, пустым, наскоро заштопанным нутром подсказывая Копылову, что перед ним не идентифицированная личность, с которой рациональный Евгений не очень-то долго возился. Ему нужно было только верно определить причину смерти. С остальным (приведением тела в надлежащий вид), в случае обнаружения родни, предстояло возиться ритуальному агентству Дениса.

       Одежды не было, но общий вид, а также застрявшая в белых волосах, мелкая листва и сучья подсказывали любопытному мужчине, что данный человек нашел свое упокоение не в родной постели, а далеко за пределами дома.

       Хоть смерть и обезобразила лицо неизвестного, Копылов смог, при помощи фантазии, оценить его прижизненную красоту: высокий, стройный блондин, примерно тридцати пяти – сорока лет от роду. На теле ни единой татуировки или большого шрама. Лицо утопленника, ни смотря на долгое нахождение в воде, ранее являло собой правильный овал, без присутствия лишнего жира.

       Нос тонок, слегка вздернут вверх, создавая впечатление легкого «зазнайства» его обладателя. Кожа чиста и бела, не смотря на разводы грязи, поэтому светлые брови были еле видны над прикрытыми глазами.

       - Кхм… - вежливо прокашлялся старый друг, чтобы привлечь внимание, видя замешательство Дениса.

       - Я не видел, как ты вошел.

       - Ты был увлечен созерцанием смерти, - слегка улыбнулся Евгений, что при его натуре, можно было расценивать как высшее проявление позитивных эмоций, - Его, кстати, твои ребята привезли, - патологоанатом указал на труп рукой с зажатым мобильным телефоном, -Нашли возле дороги.

       - Дороги? Но, судя по трупу, он же явно умер в воде, не находишь?

       - Именно так. Смерть наступила в результате асфиксии.

       - И он сам вышел навстречу людям?

       - Выходит, что сам. Смотри, что он сжимал в руке, - Женя сунул руку в карман видавшего виды халата, доставая из его недр роскошное, иссини – черное перо вороны, - сжимал так, как будто это было самое дорогое, что было у него за непродолжительную жизнь.

       - Странно, - Денис предпочел издалека рассматривать странную находку, не приближаясь к сотруднику морга, - в последнее время что – то много ворон в моей жизни...

       - Что? – не понял собственного друга Евгений.

       - Ничего, - поспешил откреститься от сказанного Денис, - ты, кстати извини, за то что я тут хозяйничал...

       - Все хорошо, - поспешил успокоить Копылова патологоанатом, - это ты извини, что сказав «а», я не сказал «б». Любопытство понятно. Меня бы самого разрывало от него на твоем месте, после моих слов. Просто ты ведь знаешь… ну… мои странности.

       Женя, как и любой врач, пусть и столь специфической направленности, прекрасно анализировал ситуацию и понимал природу собственных галлюцинаций и видений, но не любил рассказывать о них никому, включая самых близких и доверенных людей.

Лишь Денис, первым рассказав другу о своих видениях, нашел в нем очень благодарного слушателя, так как за врачом наблюдались точно такие же огрехи, связанные, прежде всего с профессиональной деформацией человека, пребывающего в уединении большую часть своей жизни.

 Это было крайне необычно, что Женя сам начал разговор именно с подобных, щекотливых признаний:

       - Да знаю, - согласился Денис с врачом, выжидающе уставившись в сторону последнего.

       - Послушай, друг… когда ты подходил к стеллажам ты не услышал ничего странного? Ничего такого, что могло, было бы привлечь внимание? Звук там… или стук…

       Дело приобретало дурной оборот. По озадаченному виду врача Денис понял, что ответ для него очень важен.

       - Нет, ничего – Копылов даже неловко улыбнулся, стараясь скрасить свою оплошность, - просто интересно, кто твои нынешние «пациенты».

       Денис и сам до конца не понял, почему поспешил откреститься от услышанного, видимо здраво опасаясь за духовное равновесие товарища. Он просто боялся неуместным фактом еще больше навредить расшатанному, духовному миру представителя столь нервной профессии.

       - Ясно, - чуть ли не разочарованно процедил Женя, мягко опустившись на холодный стул, - а то чудиться всякое. Давно такого не было.

       - Так что именно?

       - Понимаешь… те тела с Бамбуя. Они будто бы шевелятся, издают звуки, стонут. Очень редко, но, знаешь ли, когда вокруг тишина, подобные проявления сопоставимы разве что с громом посреди ясного неба… И у всех есть один характерный предмет – это!

       Женя, рассеянно демонстрирующий Денису перо ворона, выглядел очень усталым. Впервые он заговорил о своих видениях так откровенно, да еще и с такими подробностями.

       Только сейчас Копылов обратил внимание, что урна для мусора рядом со столом для препарирования, действительно, помимо стандартных «отходов», содержала в себе несколько торчащих перьев разного ранжира.

       - Просто тебе нужно отдохнуть, Жень, - поспешил успокоить товарища Копылов, удобно усаживаясь рядом, - возьми отпуск что ли?

       - Да? А кто за меня работать будет? Мать Тереза? – патологоанатом, выкинув перо в урну, переключил внимание на мирские темы, вернувшись в прежнее, размеренное течение жизни…

 

       Разговор тек и тек, пока не пришла, пора уходить. Больше ни Денис, ни Женя не касались странных тем, обсуждая насущные проблемы существования, скрашивая свое общение пародическими партиями в излюбленную игру.

       Самая что ни на есть полноценная ночь, огорошила увлеченных собеседников своим неожиданным визитом, запустив в стылое помещение дуновение ледяного ветерка.

       Денис встрепенулся и, спохватившись, уставился на часы:

       - Ого! Полдвенадцатого! Мне давно пора домой. Даша ждет. И не звонила ни разу… а черт! – раздосадовано воскликнул Копылов, мельком взглянув на мобильное устройство, вынутое из кармана брюк.

       Странным свойством старинного здания являлось почти полное отсутствие мобильной связи, перекрываемой толстыми, кирпичными стенами. Экран мобильного телефона показал уже восемь пропущенных, больше половины, которых приходилось на вызовы жены.

 В отличие от простого, примитивного мобильного устройства патологоанатома, навороченный аппарат Копылова не смог пробиться сквозь все толщи перекрытий.

       Денис сокрушенно подумал, что дома придется выслушать долгие и нужные нравоучения по поводу безответственного отношения к звонкам.

       Наскоро опустошив последний стакан ледяного чая, Копылов взвился на ноги, торопливо направляясь к выходу.

       -Женя! Тебя подбросить? – даже не оборачиваясь, спросил он друга, стараясь как можно скорее выйти на пространство улицы.

       - Нет, Ден, у меня много работы. Рыжего хоронить завтра надо. А с ним я даже не возился.

       - Тогда пока, Жень! Ты звони если что! – уходя, бросил стандартные слова прощания торопящийся Копылов, на секунду задержавшись у растворенных створок дверей.

       - Хорошо! – врач легко махнул на прощание рукой и, сгорбившись, побрел в сторону рабочих столов.

       Длинный, несуразный, сутулый и очень усталый мужчина, освещенный неживым, мертвым цветом ламп, удивительно гармонировал с данным местом, но при этом казался очень несчастным и одиноким.

       «Надо чаще навещать его!» - подумал Денис, удобно усаживаясь в кресло автомобиля, - «а то не ровен час, вообще в себя уйдет и в свои странности»

       Странности. Неожиданно это слово стало выпуклым и осязаемым. Был ли стон или это просто игра воображения? Денис не знал, да и не хотел знать, право слово. Своих забот хватало.

       Один из пропущенных звонков перенаправил Копылова к уже знакомому адресату. Его тёзка – продавец, не смотря на поздний час, практически сразу ответил на звонок:

       - Ты еще не передумал? - далекий и тихий голос, полный помех, но сохраняющий живость и вальяжность влился в уши вместо официального приветствия, - у нас все на мази? Мази?

       - Все на мази, - с улыбкой согласился Денис со своим тезкой, понимая его волнение.

       - Спасибо друг! Друг… я даже тебе приятный бонус оставлю в виде поленницы березовых дровишек! Думал продать, а потом подумал, что нужно же делать людям приятное! Приятное делать... Так что жду с утра возле своротки на Бамбуй, чтобы отправиться на осмотр! Я сегодня оттуда все, что нужно вывез, все, что не нужно оставил. Сам разберешься. Разберешься. – Воронцов был полон энтузиазма, видимо пребывая в грезах от предстоящих перспектив скорого переезда.

       - Спасибо! Ладно, до завтра! – Денис отметил странную особенность собеседника по нескольку раз повторять последнее слово. В кафе за ним подобное не наблюдалось...

       - До завтра! До завтра... – легко согласился на завершение разговора Воронцов, лишь в конце восстановив свою стандартную манеру вести диалоги.

       Следующий звонок был адресован жене. Ожидая нагоняй, Денис весь сжался в кресле собственного внедорожника и не ошибся:

       - Денис! Где, мать твою, тебя носит!? – Дарья как никогда была раздражена его долгим отсутствием, - Арины нет дома. Ее вообще нигде нет. Мы всех на уши поставили. Быстрее домой!

       - Подожди, Даша, - новая информация не на шутку взволновала отца, - ты сама где?

       - С Павлом Иннокентьевичем по городу ездим, опрашиваем прохожих по предполагаемому маршруту движения! Давай быстрей, присоединяйся к нам!

       - Чёрт! – ругнулся Денис, выруливая с территории больницы. Мотор взревел, унося встревоженного отца в темноту, на поиски единственной дочери.

       Страшная ночь, воровская ночь... густой туман наполнял улицы Братска, делая свет фонарей размытым, призрачным, нечетким. Ни встречных машин, ни людей – полное запустение, состоящее из тьмы и молочных облаков, сквозь которые мчал внедорожник Дениса.

       Ориентируясь больше по памяти, встревоженный отец круто вошел в поворот, с десятый, а может быть сотый раз, нажимая на исходящий вызов. Дочь не отвечала. В трубке проносились только длинные, нудные гудки, доводящие до отчаяния.

       На одном дыхании проскочив кольцо с памятником миру во всем мире на выстриженном газоне посреди его, Копылов резко нажал на педаль тормоза, юзом уводя машину в сторону от пешехода, зазевавшегося на «зебре» пешеходного перехода.

       - Идиот! – выкрикнул бедолага визгливым, высоким голосом, едва Копылов открыл окно, чтобы извиниться и расспросить о дочери, - смотри куда прешь!

       Человек, частично скрытый пологом тумана, а посему размытый в глазах Копылова, отчего то показался ему странно знакомым, будто бы совсем недавно он видел его где-то, но никак не мог вспомнить, где именно.

       Высокий и стройный, блондин - незнакомец был одет в грязный, поношенный, походный, камуфлированный костюм, в простонародье называемый «горка» и явно был не предрасположен, выслушивать извинения незадачливого водителя.

       - Мужик, извини ради Бога. Ты девочку не видел? Маленькую такую, в осенней курточке. На вид ей лет...

       - Не видел! – грубо перебил его рассерженный незнакомец, - и ты вскоре не увидишь! – пригрозил забияка Копылову самым дорогим, - ни дочку, ни жену, ни своего странного дружка!

       Подобное высказывание повлияло на сдержанного мужчину как красная тряпка на быка. Всего пара секунд понадобилась ему, чтобы справиться с ремнем безопасности и выскочить наружу, чтобы наказать грубияна.

       Никого не было на пустынной дороге, лишь нудно, запрограммированно переключал разноцветные огоньки одинокий светофор вдалеке.

       Легкий ветерок спугнул с пешеходного перехода небольшой язык тумана, обнажая странный предмет на том месте, где только что стоял незнакомец.

       Черное, большое перо, на мгновение, задержавшись в поле зрения Дениса, взмыло вверх, уносясь в молочную пелену туманного небытия...

 

       Глава 6. Сон из прошлого

 

       К удивлению и успокоению родителей, Арина сама нашлась, вскоре выйдя на связь с мамой. Ее даже не стали сильно ругать – настолько сильно все задействованные в поиске люди опасались наихудшего развития событий.

       Денис от всей души пожал руку участковому, который, не смотря на закрепленный законом алгоритм, не выжидая нужного срока, сразу присоединился к поиску по первому звонку Дарьи.

       Как оказалось, замечтавшаяся во время прогулки, Арина, изменив привычный маршрут между домом и школой, отправилась в так называемый «Эдем» - забытое богом место, где местная, неформальная молодежь предпочитала проводить свой досуг.

       Огромный, заброшенный, сделанный из красного кирпича недостроенный корпус, расположенный на берегу Братского моря не раз служил местом преждевременного упокоения детей и взрослых, буквально генерируя несчастные случаи раз в несколько месяцев.

       - Ну что тебя туда понесло, Арина? – Денис осторожно вёл внедорожник по пустым улицам.

       Осторожничать было от чего – увлеченный поиском дочери, обычно хладнокровный и внимательный при вождении, Копылов даже задел бампером припаркованную на обочине, возле полицейского участка, иномарку, заплатив хозяину поврежденного автомобиля, прямо на месте, солидную денежную компенсацию, чтобы не отвлекаться на вызов ДПС.

       Дарья молчала, напряженно уставившись в окно, и не вмешивалась в разговор. Сегодняшняя, совершенно несвойственная выходка дочери, явно добавила моложавой  матери седых волос.

       - Я не знаю, пап, - как то уж очень честно ответила Арина, - я просто гуляла и как то увлеклась. Ходила по улицам и думала, думала... Мне так нравился туман. Я в нем будто провалилась в безвременье, заблудившись в собственных мыслях... А потом обнаружила, что настала ночь и я стою на крыше малознакомого здания. Мне самой стало страшно, папа!

       - О чем же можно было так задуматься, чтобы совершенно потерять счёт времени?

       - О воронах, пап.

       - О воронах? – удивленно переспросил Денис, на секунду отвлекшись от дороги и бросив на дочь взволнованный, полный беспокойства взгляд.

       - Именно о них. Мне сегодня снился один. Большой и черный ворон. Он звал меня куда-то очень далеко…

       - Что за бредни!? – Дарья мгновенно вспылила, перебивая дочь, - это все от перенапряжения, - выдала она безапелляционный вердикт, - с завтрашнего дня ты прекращаешь ходить в музыкальную школу. Тебе хватит нагрузки и в стандартной, среднеобразовательной!

       - Но мам…

       - Никаких мам!

       И отец и дочь понимали, что в таком состоянии с Дарьей, лучшим выходом было соглашаться со всем, что она предложит или скажет, а поэтому оставшуюся часть дороги, просто слушали грозные тирады взволнованной женщины, которую, как говориться, наконец-то «прорвало»

       Досталось и Копылову, но уже наедине и глубоко ночью.

- Сколько раз тебе говорила внимательнее относиться к собственному телефону, - вполголоса ругалась Дарья на мужа. Она старалась не повышать голос, прекрасно понимая, что, после собственного невольного проступка, предельно прилежная и послушная Арина, делает уроки в соседней комнате, - тем более ты знал специфику здания, где работает твой дорогой друг!

       - Даша, я, правда, заговорился... – в который раз начал защищаться Денис, но понял, что отстоять свои позиции именно сегодня ему не суждено.

       - Мы уже обсуждали это! Это не в первый раз. Или ты думаешь, что мне безразличная твоя жизнь? Я думала, когда искала дочь, что и ты уже в том морге появишься не в качестве гостя, а в качестве «клиента»! Осенние дороги опасны, ты мог... ты мог...

       - У внедорожника хорошая система защиты...

       - Ты не исправим! – Дарья на секунду повысила голос, сорвавшись на крик, и, осознав невольное превышение допустимой громкости, перешла в другую форму конфликтного общения – полное, надутое молчание.

       - Прости, - Денис виновато улыбнулся, понимая, что в этот момент жену лучше не трогать несколько часов и заглянув на секунду в комнату к запозднившейся дочке, отправился в зал, чтобы привести мысли в порядок за бездумным просмотром телепередач.

       Напряжение потихоньку спадало и хоть добрая сотня каналов интернет телевидения, выдавали в эфир сущий шлак, Денис с наслаждением уставился в экран, давая необходимый отдых мозгу и душе.

 Ничего интересного, информативного или примечательного для умственного развития не показывали, а поэтому просмотр превратился в банальное слайд шоу с быстрым переключением каналов, запущенное при помощи пульта управления.

       Даже новости не принесли желаемой заинтересованности – все одно по одному: кризис в соседней стране, на ближнем востоке война, деловые встречи лидеров отечественной политики с очень важными, но абсолютно идентичными людьми из другой страны.

       Любой здравомыслящий человек уже давно относился к новостным программам, как к устаревшему, надоевшему кукольному театру, где невидимый кукловод полностью руководит эмоциями людей через выгодные сюжеты, а поэтому Денис давно предпочитал получать информацию из сопоставления фактов, вычитываемых в интернете или газетах.

       А вот исторический канал привлек внимание Копылова, освещая далеко минувшие события покорения Сибири лихими казаками.

       Первая радость быстро сменилась разочарованием – сюжет был вял. Эфирное время больше наполнялось нудным разговором старых и дряхлых историков, восседающих на фоне затемненного помещения, минорно обсуждавших события тех лет.

       Выставив их вялотекущий разговор непримечательным фоном, Денис, откинувшись на спинку дивана, полностью погрузился в мысли.

       Смутное чувство тревоги, поселившееся в нем после посещения морга и поиска дочери, слегка улеглось в умиротворяющей атмосфере квартиры и Копылов смог более трезво оценить минувшие и предстоящие события.

       «Совсем скоро... Совсем скоро я буду сидеть на крыльце, и пить душистый чай, не выискивая чем занять собственный мозг» - невольно замечтался Копылов, все глубже погружаясь в тёплые видения внутри собственной головы, - «Зрелища осеннего леса будет полностью предостаточно. Плед и прохлада, а рядом, со временем, когда все поймут всю прелесть отдаленных мест, конечно же, Иван, Арина и дорогая Даша, что-то готовящая на просторной кухне, как когда то это делала бабушка, под напевы старого, шипящего радио в углу…»

       Его мысли, как это бывает, убаюкивая воспаленное сознание, невольно уносясь в иные дали. Полусонный разум, минуя волю хозяина, неожиданно коснулся совершенно других вопросов: «Интересно, а в этих краях были казаки? Или только длинношерстные мамонты шагали по бескрайним просторам, утаптывая густую растительность доледниковых полей? Нужно бы поискать информацию... на досуге... обязательно... поискать...»

       Пульт выпал из ослабевшей руки, мягко соскользнув на диван. Мерцание телевизора еще несколько минут было наполнено лицами говорящих историков, пока не сменилось единой, густой пеленой помех пустого сигнала.

       Изображение на экране, полностью состоящее из сполохов и бликов беспрестанно менялось, формируясь в призрачные, мимолетные фигуры людей и животных, пока молодое, бесформенное, но до жути знакомое лицо утреннего продавца, задумчиво не взглянуло на спящего Дениса, только через целую секунду, растворившись в едином пологе пустых помех.

           

Два казака, вооруженные саблями и кремниевыми пистолями, вели перед собой молодую женщину в зеленом сарафане, хорошо знакомую по первому сну, а поэтому легко узнанную Денисом.

Копылов легко опознал ее, как и опознал дорогу, по которой ее вели, но поразился, насколько незнакомая женщина была красивее при жизни, по сравнению с мертвенным образом из предыдущего осознанного видения.

Лик ее был чист и спокоен, но глаза излучали такую грусть и безысходность, что Денису, тонко воспринимавшего во сне эмоции других персонажей, захотелось буквально взвыть по-волчьи.

Что он и сделал помимо своей воли, что заставило двух казаков опасливо оглянуться при ходьбе и богобоязливо перекреститься.

Идентифицированные, но изменившиеся до неузнаваемости места также поражали живостью и наполненностью природы. Птичьи песни, разносящиеся между, высоких деревьев, густо заросших листвой и хвоей, говорили о жизни и былом достатке в этом регионе.  Да и сама дорога, несомненно, ведущая к болоту, была хорошо накатанной колесами телег и утоптанной копытами лошадей, а также ногами людей, от чего абсолютно чистой от растительности.

- Хороша ведьма! – мечтательно сказал первый из казаков, идущий сразу вслед за женщиной. едва прекратив креститься, - жаль, что в подарок князцам местным отдаем! Могла бы хорошо потешить наших бойцов перед продажей!

- Могла бы. Да сама жена Иркутского губернатора приказала отдать ее тунгусам в полон! Чтоб неповадно было! Больше не будет, окаянная, на других мужей смотреть!

Казаков трудно было описать. В отличие от хорошо узнаваемой и просматриваемой женщины, их тела и голоса были размыты, покрыты целым слоем серых, туманных помех, и Денис больше угадывал течение их разговора, чем реально слышал его, выхватывая из контекста отдельные слова.

- Молчит. Всю дорогу молчит. Эй, Варварушка! – первый казак, обращаясь к пленнице, уж очень вальяжно шлепнул женщину чуть ниже спины, - ты что скажешь? Нам тебя насильничать не велели, чтобы товар не портить, но может того... добровольно ублажишь?

Варвара ничего не ответила обидчику, лишь бросила, сквозь казака, на Дениса пронзительный взгляд, полный смертельной тоски:

- Смотри, - невидимо для других шепнула она ему, - смотри и пойми меня.

- Чего бормочешь? – не расслышал ее первый казак и звонко рассмеялся, - согласная, говоришь? – по-своему трактовал он ее слова

- Так глухомань-то какая, - между тем продолжил второй казак, - никто не видит. Не будет же она тунгусам жаловаться на нас! Да и явно гулящая баба, раз на самого губернатора полезла! Может, Андрейко, ее того... приголубим напоследок? Ей теперича до конца жизни с братским народом цацкаться.

- Но губернаторша велела...

- Ой, да брось. Меньше знает губернаторша – лучше спит. Ты согласна с этим, красавица?

На этот раз размытая в помехах рука казака задержалась на бедре женщины, останавливая ее и недвусмысленно намекая на близость.

Понимая, что обречена на насилие, растрепанная, отчаявшаяся Варвара что есть силы, оттолкнула обидчика, устремившись бежать в сторону от дороги, но казаки быстро настигли ее, распластав на траве придорожного озера, оказавшегося неподалеку:

- Чу, Андрейка! А ведь мы почти дошли. Гляди на истукана лупоглазого!

Хорошо знакомый идол гордо возвышался на рукотворном островке посредине небольшого озера, затененного густой, высокой, прибрежной рас