Кооперативное движение в советский период

После Февральской революции 1917 г. в условиях кризиса экономики, разгула спекуляции и все растущей общественной активности масс произошел новый подъ­ем кооперативного движения. Уже к концу указанного года в стране действовало 35 тыс. потребительских ко­оперативов. Общее число членов-пайщиков превысило 11,5 млн. человек, их обслуживало примерно 50 тыс. кооперативных лавок. Имелось более 400 местных союзов потребительских обществ. Крупным союзным объедине­нием являлся Закупсбыт - Союз сибирских кооператив­ных союзов. МСПО был переименован во Всероссий­ский центральный союз потребительских обществ (Цент­росоюз). Эта сеть лавок, обществ и союзов представляла собой налаженный хозяйственный аппарат.

Волна кооперативного движения в 1915—1917 гг. из центральных районов докатилась до Сахалина и Камчат­ки. Однако в таких национально-колониальных окраинах империи, как Средняя Азия и Казахстан, кооперати­вы встречались исключительно редко. Это объяснялось колониальной политикой царского самодержавия, господ­ством докапиталистических общественных отношений, неграмотностью значительной части населения.

Кооперативная демократия была разновидностью гос­подствующей демократии, хотя и сравнительно привле­кательной. В дореволюционный период было проведено 32 собрания уполномоченных МСПО. Съезды и собра­ния кооперативов созывались и на местах. В органах управления и контроля потребительской кооперации принимали участие и ее рядовые члены, что развива­ло самодеятельность масс. Большая заслуга кооперации состояла в том, что проводилась разнообразная куль­турно-просветительная работа. Союзы издавали книги и журналы, инструктировали кооперативных работников, организовывали курсы по подготовке служащих.

В потребительских обществах рабочие и крестьяне приобретали навыки совместного управления торговыми и другими предприятиями. «Но поприще для серьезного приложения этих навыков, - писал В. И. Ленин, - мо­жет создать лишь переход власти к пролетариату».

После Октябрьской революции отношение к кооперативам было, мягко говоря, не однознач­ным. Начавшееся в годы нэпа развитие коопера­ции в разнообразных видах и формах (аграрная, торговая, промысловая, жилищная, кредитная и др.) было в дальнейшем в значительной мере свернуто. В 60-е годы прекратила существование промысловая кооперация. Правительство СССР приняло решение о ее полной ликвидации. Иму­щество промысловых кооперативов передали ме­стной промышленности. К 80-ым годам в стране на основе кооперативно-колхозной собственнос­ти (при ведущей роли государственной собствен­ности и под жестким партийным и государствен­ным контролем) действовали колхозы и потреби­тельская кооперация (система Центросоюза СССР), жилищно-строительная и т.п. коопера­ция.

Приход партийного руководства во главе с М.С. Горбачевым породил в 1985 г. новые надежды на осуществление политической и экономической реформации. Наряду с общим оживлением в жизни общества («гласностью», «плюрализмом» и т.п.) перестройка началась с попыток найти новые подходы к преобразованиям экономики, отягощенной крайне неэффективной структурой с непомерными доминированием и расходами на ВПК (с преобладанием супергигантских, гигантских и крупных объединений и предприятий, закрытых городов-заводов, наукоградов и т.п.) в ущерб АПК и социальной сфере, где объективно должны развиваться малые и средние предприятия.

В годы перестройки была сделана попытка возродить промысловую кооперацию в новой форме кооперативов в сферах производства и ус­луг. Созданные на основе Закона СССР "О коо­перации в СССР" (1988 г.) кооперативы первыми в стране сделали резкий рывок в сторону пред­принимательской деятельности и создали негосу­дарственный сектор экономики в промышленно­сти, строительстве, торговле, общественном пи­тании, бытовом и коммунальном обслуживании. Практика применения Закона о кооперации в СССР в данной разновидности кооперативов чет­ко выявила их частнопредпринимательский ха­рактер[10].

Закон не устанавливал соотношение членов ко­оператива и наемных работников. В результате были созданы кооперативы, в которых количество наемных работников в десятки, а порой сотни раз превышало число их членов - фактических и юри­дических хозяев. Такие кооперативы не соответст­вовали принятой в международном кооперативном движении модели как организации, в которую лю­ди объединяются для совместного труда, владения имуществом и управления делами кооператива. Вызывало раздражение у работников - не членов кооператива то, что они были отстранены от участия в его управлении, в отличие от государст­венных предприятий тех лет. К тому же при дефи­ците сырьевых ресурсов и других товаров и отсут­ствии легального рынка с его конкуренцией кооперативы, скупавшие все и вся для своей дея­тельности в рознице, не вызывали симпатий у насе­ления. Нельзя не сказать также о такой нелепой форме как кооперативы при государственных предприятиях, создававшиеся на базе его имущест­ва, составлявшего государственную собственность.

Работа в подобных кооперативах приводила к быстрому обогащению одних работников предприя­тия на глазах других. Подобная ситуация в те годы, естественно, вызвала негативную реакцию со сто­роны государственного сектора, а также отрица­тельное отношение к кооператорам значительной части населения, совершенно не готового в тот пе­риод к восприятию частного бизнеса. Очевидно, что многие кооперативы в сферах производства и услуг тех лет по существу кооперативами не были. Но, не­смотря на значительные недостатки, нельзя не при­знать, что кооперативы в сфере производства и ус­луг в конце 1980-х годов все-таки сделали первый рывок к частному бизнесу и рыночной экономике.

Первыми были решения о повышении значения территориальных (республиканских, краевых, областных) органов управления. (В какой-то мере это был возврат к некоторым «совнархозовским» идеям Н.С. Хрущева). Эти меры были направлены на расширение прав местных советов народных депутатов, переход в регионах на принципы самоуправления и самофинансирования. В первую очередь это относилось к отраслям пищевой и легкой промышленности, бытовому обслуживанию, местному, жилищно-коммунальному хозяйству, производству строительных материалов, строительству, торговле, общественному питанию, потребительской кооперации. Речь идет о видах и сферах хозяйственной деятельности, где объективно должны были развиваться малые формы, гибко реагирующие на спрос населения. Именно это подтверждал успешный венгерский опыт и попытки его использования (например, в Эстонии).

В ряде союзных республик (в основном Прибалтики), краев (Краснодарский и др.) и областей (Московская, Тульская) начались хозяйственные эксперименты, связанные с поиском гибких форм хозяйствования (мелкосерийное производство по заказам торговых организаций, введение договорных цен и ассортиментных концепций, открытие производителями фирменных магазинов для изучения спроса, введение хозрасчетных цехов — малых производств на средних и крупных предприятиях и т.п.) и рациональным размером предприятий, работающих на потребительский рынок. Уже в процессе отбора позитивных результатов хозяйственных экспериментов встал вопрос о новой роли кооперативов и арендных отношений.

Для развития арендных отношений, которые были важной ступенью к новым кооперативам и другим формам частного предпринимательства, большое значение имел закон СССР «О госпредприятии (объединении)» 1987 г. Вводимые по этому закону формы хозяйственного расчета способствовали освоению на небольших предприятиях местной промышленности и бытового обслуживания на следующем этапе прогрессивных форм арендных отношений.

Бытовое обслуживание стало пионерской отраслью по распространению индивидуального и семейного арендного подрядов. Арендный подряд осваивали также кафе, бары, небольшие торговые предприятия, бригады и фермы в сельском хозяйстве. Аренда, как и впоследствии кооперативы, давала импульсы к разгосударствлению — необходимому подготовительному этапу системной приватизации. Отрабатываемые при аренде и в кооперативах принципы и механизмы окупаемости, возвратности, самоконтроля способствовали проявлению известной доли риска, предприимчивости, ответственности, нацеленности на конечный результат. А именно эти черты органически свойственны малому частному предпринимательству. Движение к правовому и общественному признанию частной собственности (как священного права гражданина в демократическом обществе) было исключительно сложным.

Необходимо напомнить об обобщившем практику большого числа экспериментов и зарубежный опыт Законе СССР «Об индивидуальной трудовой деятельности», вступившем в действие в мае 1987 г. В известной мере, повсеместный и быстрый рост числа граждан, занимающихся ИТД (с 429 тыс. человек в 1988 г. до 723 тыс. человек в 1989 г., или на 69%), показал наличие значительного потенциала индивидуального и семейного частного предпринимательства. Несмотря на значительные сложности развития индивидуальной трудовой деятельности, в обществе постепенно менялось отношение к коммерсантам, предпринимателям. Самыми же динамичными и отзывчивыми на благоприятные условия, созданные Законом «О кооперации в СССР» (1988 г.), среди новых малых форм хозяйствования, рожденных в период перестройки, оказались новые кооперативы[11].

В этот, безусловно, прогрессивный закон, благодаря настойчивости и решительности академика В.А. Тихонова и его сподвижников, удалось включить положения о хозяйственной самостоятельности кооперативов (с открытием своего счета в банке, расходованием средств, закупками сырья, материалов, оборудования и т.п.), самофинансировании (покрытии затрат за счет паевых взносов его членов и доходов по результатам работы), гибких, самых демократичных формах самоуправления, участия коллектива в распределении прибыли (доходов) как на оплату труда, так и на развитие.

Судьба свела автора с В.А. Тихоновым в «тройке» (еще участвовал профессор Р.А. Белоусов — руководитель группы) в Лаосе в ноябре — декабре 1993 г. Группе предстояло по личной просьбе лидера Лаоса — Кейсона Фомвихана поработать в провинциях, провести анализ социально-экономического положения, подготовить программу экономических реформ и убедить в необходимости её осуществления партийное и политическое руководство этой своеобразной, слабо развивавшейся, буддийской страны в Юго-Восточной Азии, которая через р. Меконг граничила с бурно развивавшимся Таиландом. Участников этой группы отобрал, встречаясь с учеными в Москве, сам Кейсон Фомвихан. Фактически была разработана новая экономическая политика для Лаоса... Владимир Александрович Тихонов — динамичный, резкий в своих суждениях человек, прогрессивной системой взглядов сумел сплотить вокруг себя инициативную группу. В нее входили яркие самодостаточные люди, его соратники по воссозданию и развитию кооперативного движения — И. Кивелиди, М. Массарский, А. Федоров, В. Туманов, А. Тарасов, А. Иоффе и многие другие. Это направление нашло полную поддержку у теоретиков глубоких экономических реформ С. Шаталина, академиков Л. Абалкина, А Аганбегяна, А. Анчишкина, Н. Петракова, Ю. Яременко и т.д. И ныне память о В.А. Тихонове живет не только в его учениках, научных работах, но и в делах - кооперативах, малых предприятиях, созданных при его поддержке. Эту же миссию выполняет Фонд поддержки малых предприятий (его имени) в Республике Коми (президент В. Кузнецова).

Кооперативы несли в себе мощный заряд легализуемой предпринимательской активности к внешней среде и предельную для тех реальных условий гибкость в хозяйственной деятельности. От первых, можно сказать, показательных кооперативных предприятий, таких как кафе «На Кропоткинской» в Москве (во главе с одним из подвижников — Андреем Федоровым), за короткий срок — с 1988 по 1989 год этот самый динамичный сектор экономики буквально взлетел. Число кооперативов в строительстве, производстве товаров, общественном питании, бытовых услугах за 1988-1989 гг. выросло более чем в 10 раз, численность занятых в них — в 10 раз, объемы реализуемых товаров и услуг почти в 20 раз.

Взлет новых кооперативов в 1988-1989 гг. можно считать началом ренессанса предпринимательства в Советском Союзе и интенсивным стартом фазы формирования начального капитала[12].

Многие новые кооперативы, например дорожно-строительные в республике Коми («Тиман» в Сыктывкаре, «Север» в Воркуте, Ухте и т.д.), Новгородской и других областях «выросли» из знаменитой артели — «Печора», руководимой В. Тумановым.

Весьма конструктивную роль в интенсивном развитии кооперативного движения сыграли Первый и последующие съезды кооператоров. Организатором этих съездов выступил Союз кооператоров (далее — и предпринимателей) во главе с В.А. Тихоновым.

Но было бы неправильным считать; что развитие новых кооперативов шло беспроблемно. Рывок этого сектора — с резким ростом оборота наличных денежных средств, уходящих в какой-то мере от контроля государства (в лице Госбанка СССР) вызвал у оппонентов среди партийных функционеров, некоторых руководителей правительства, официальных финансистов желание ограничить, поставить под контроль доходы (прибыль) кооператоров. Большинство кооператоров (почти 80%) было создано «внутри или при» государственных предприятиях, научно-исследовательских организациях. Значительную часть своей продукции и услуг кооперативы по договорам реализовывали государственным предприятиям и учреждениям. Последние расплачивались из своих источников (образуемых по соответствующей модели хозрасчета — фондов) в безналичной форме расчетов, не затрагивая собственный фонд оплаты труда и премирования. Естественно, что кооперативы получали за заказную работу в форме наличных денежных средств, стимулируя своих работников за качество продукции и срочность работы на более высоком уровне, чем госпредприятия[13].

Определенную зависть консерваторов и традиционистов вызвали налоговые каникулы кооператоров. Речь идет об освобождении от налогов (прибыли), которое предоставлялось на два года старта кооперативам, производящим товары народного потребления и услуги по социальным заказам (строительство и ремонт школ, детских садов, яслей, дорог и т.п.) Неподготовленность налогового законодательства, как и всей правовой базы, отсутствие таких общепринятых в мире рыночных форм, как малые предприятия, коммерческие банки фокусировали внимание руководителей (партии и государства) и общественности только на этой одной организационно-правовой форме предпринимательской деятельности. Тем самым искусственно гипертрофировались с помощью подстраивающихся под политическую конъюнктуру СМИ негативные моменты в ущерб того положительного, что привнесли с собой кооперативы в хозрасчетную жизнь и на потребительский рынок (еще в условиях разговоров о приватизации, конкретизации и свободных ценах).

Среди серьезных экономистов и юристов, практически занимавшихся проблемами новых кооперативов с участием представителей международных организаций (ЮНИДО, МОТ и других), все более росло понимание того, что новые кооперативы в Советском Союзе это, более всего, и прежде всего, частные предпринимательские структуры.