Глава 58. Смысл происходящего

Гарри почти бежал по коридорам Хогвартса, пытаясь унять сердце, колотившееся, как сумасшедшее. Северус поцеловал его! Разумеется, это было не впервые, но нынешний поцелуй — почему-то он был особенным. Казалось, что на этот раз он... гораздо больше значит?
Но что он имел в виду, говоря - «пока я держу себя в руках»? У Гарри имелось больше дюжины объяснений, но он не был уверен ни в одном — в их правильности или уместности. Он вообще не понимал, чего хочет сам.
Северус не собирался видеться с Андрэ — уже хорошо! Гарри мог с чистой совестью утверждать, что ему это нравится. Но что касается всего остального — тут он терялся.
Преданность — тоже была хороша сама по себе. Но что в этом случае подразумевалось? Казалось, что это понятие стало вдруг для Северуса очень важным, как и для него самого. Но это тоже не могло быть объяснением — ведь, когда он так глупо попался в сети Джулиуса, Северус появился в лабиринте и спас его так быстро, словно следил за ним. Значит, он просто был собственником с самого начала их брака.
Что все это означало? Что бы ему хотелось, чтобы это означало? Да, ему нравилось быть частью семьи. Ему нравился его дом - и Северус, без которого этот дом был немыслим. Ему определенно нравилось, как его тело реагирует на поцелуи Северуса. Неужели у него, и правда, намечается роман с профессором зельеварения? У слизеринцев не бывает романов, что, если он и Северус по-разному видят ситуацию? Если он хочет от этих отношений чего-то одного, а Северус — совершенно другого? Гарри был уверен, что не смог бы встретить кого-то на Конференции по зельеварению, недолго встречаться с ним и совершенно спокойно расстаться. Северус, очевидно, мог. Как, будучи такими разными, они смогут найти общий язык?
Бывали дни, когда он решительно отказывался понимать что-либо — ну почему жизнь должна быть такой сложной? Неужели мало того, что у него постоянные проблемы из-за Министерства и козней Вольдеморта, так теперь еще и его личная жизнь грозит превратиться в ад!
Подойдя к дверям Большого Зала, Гарри остановился и осторожно заглянул внутрь, чтобы узнать, кто уже пришел на завтрак. Он был в курсе, что утренние газеты уже доставлены — благодаря Сириусу. И он понятия не имел, как отреагируют на новость его друзья. Гарри был очень рад, что из-за каникул бОльшая часть студентов уехала домой. Скоро они вернутся, но к тому времени реакция на их с Северусом фото должна быть уже не такой бурной.
Рон, Гермиона и Джинни сидели рядом за гриффиндорским столом. Напротив — Драко и Чарли, все пятеро были увлечены беседой, а рядом лежали несколько газет. Гарри нервно сглотнул.
Он знал, что Дамблдор просил членов Ордена дежурить в Хогвартсе, пока идет подготовка к отбору в Национальную сборную по Квиддичу, и не удивился, что Чарли примчался одним из первых, желая использовать любую возможность быть поближе к Драко. А вот то, что Драко сидит за одним столом вместе со всеми, удивило Гарри. И если он мог хотя бы догадываться о реакции своих друзей на фото в газете, то реакция Драко была для него непредсказуемой.
Бегство не помогло бы разрешить ситуацию, и, расправив плечи, Гарри вошел в Зал, решив притворяться, что ничего особенного не произошло. В конце концов, он смог переубедить Сириуса, неужели с друзьями будет сложнее?
Все дружно уставились на него, когда он подошел к столу, выражения их лиц — он понятия не имел, что они означают. Рон, казалось, еле сдерживал ругательства. Джинни ухмылялась. Чарли... тоже ухмылялся. Драко... чтоб ему провалиться! И он ухмылялся. А Гермиона — Гарри нахмурился. Гермиона, казалось, что-то напряженно обдумывала.
Он уселся на свое место и не удивился, когда первым заговорил Драко, размахивая у него перед носом газетой.
- Боже мой, Поттер, да ты похоже...
Гарри ткнул в него пальцем, и, сверкая глазами, прервал его.
- Получишь снова, - предупредил он, напоминая слизеринцу о своей реакции в первый день после бракосочетания.
Драко затих, и на лице его возникло крайнее разочарование. Он был похож на ребенка, у которого отняли любимую игрушку.
- Как там говорят магглы? – надувшись, спросил он. - Ну, что-то вроде: как ни назови палку или камень, ими все равно можно бить стекла? - он улыбнулся Гермионе, как бы говоря, «видишь, я сказал что-то маггловское». Она лишь вздохнула и огорченно уставилась на свою яичницу. Тогда Драко повернулся, ища одобрения, к Чарли, и засиял, когда тот подмигнул ему. Похоже, он не заметил, что Чарли мужественно старается не смеяться.
Не обращая внимания на слова слизеринца, Гарри продолжил наполнять свою тарелку. Он взглянул на Рона и Гермиону. Оба они молчали. Как странно.
Он поглядел на Джинни. Та тоже с преувеличенным интересом уставилась на свой завтрак; но Гарри сумел заметить улыбку, которую она пыталась скрыть. Украдкой он посмотрел на Чарли, но тот вперился взглядом в потолок Большого Зала, вероятно очарованный нежными облаками, плывущими по своду купола.
Все упорно молчали, и Гарри не осмелился нарушить тишину. Он спокойно ел, ожидая, кто не выдержит первым.
Наконец Драко не вытерпел.
- Ну не будет же он драться с вами! - воскликнул он. - Скажите хоть что-нибудь!
Рон и Гермиона казались потрясенными его выходкой, но Джинни рассмеялась.
- Я скажу, - выпалила она. - Эта фотка потряснее, чем та, где он затянут в кожу!
- Джинни! - возмущенно заорал Рон, но его сестра, видимо, нисколько не устыдившись, снова уставилась на газетный снимок.
- Но это правда! - воскликнула она. - Кто знал, что профессор Снейп может быть таким... страстным? Я думаю, пора учредить его фан-клуб.
- Это — Снейп! - завопил Рон.
- Снейп и Гарри, - восторженно подтвердила Джинни, вдоволь налюбовавшись снимком. - Тебе и правда идет зеленый цвет, Гарри. Так фотогенично!
- О, ради Мерлина! - не выдержал Рон, выхватывая газету из рук сестры. Он впился глазами в друга.
Гарри только пожал плечами.
- Не смотри на меня, - ответил он. - Это - очень долгая история, - он собирался рассказать про свой разговор с Сириусом, когда вспомнил о Драко. Он не знал точно, что рассказали слизеринцу за это время. Конечно, можно было решить, что раз он вышел за Чарли, то стал их союзником, но все же оставались сомнения.
- По любому, я не желаю этого слышать, - решительно покачав головой, заявил Рон.
Гермиона, которая вела себя подозрительно тихо до сих пор, казалось, решилась.
- Гарри, есть кое-что, о чем нам надо поговорить, - изрекла она, заставив шокированного Рона развернуться к ней.
- Гермиона! - воскликнул он. - Мы ведь уже все обсудили! Не возвращайся к этому снова. Особенно в... смешанной компании, - но посмотрел он при этом не на свою сестру, которая должна была олицетворять женское присутствие в коллективе, а осторожно глянул на Драко. Драко казался весьма заинтригованным.
Гермиона пригвоздила его взглядом.
- Я буду говорить об этом, нравится Вам это или нет, Рональд Уизли. И я буду употреблять грубые маггловские термины типа «ДНК» вместо чопорных и приличных волшебных, таких как «сущность», поэтому прошу всех чистокровных покинуть зал!
Рона, казалось, крайне напугали ее слова, и мгновение спустя он вскочил, хватая сестру за руку.
- Пойдем, Джинни, - потребовал он. С ворчанием Джинни подчинилась, а Чарли, еле сдерживая смех при этом, вытащил из-за стола Драко.
- Пусть немного посекретничают, - убеждал он начавшего возражать супруга.
- Но я хочу узнать о ДНК! - капризничал блондинчик.
- Позже я объясню тебе это сам, - пообещал ему Чарли. - А пока давай сходим на квиддичное поле и понаблюдаем за рабочими.
Это заинтересовало слизеринца.
- Может покидаем в них какие-нибудь заклятия? - с надеждой спросил он, отчего Рон и Джинни неприязненно взглянули на него.
Чарли только усмехнулся и обнял Драко за плечи.
- Я подумаю об этом, - пообещал он. Эта ласка сильнее всяких слов убедила слизеринца, который без дальнейшего сопротивления позволил увести себя. Все четверо плотно прикрыли за собой дверь в Большой Зал, оставляя Гарри и Гермиону наедине. Несмотря на это, перед началом разговора Гермиона кинула вокруг них Заглушающие чары.
- Почему у меня такое ощущение, что этот разговор будет неприятным? - вздохнул Гарри.
Гермиона только пожала плечами.
- Ну, ты же всегда жалуешься, что люди ничего тебе не рассказывают, - напомнила она.
- А от меня что-то скрывают? - спросил Гарри.
Она покачала головой.
- Не совсем так. С тобой не говорят об этом, во-первых, считая это слишком личным, чтобы обсуждать с посторонними, а во-вторых, Рон, Сириус, Ремус, преподаватели — никто из них даже не думает, что ты ни о чем не догадываешься. Никому даже не приходит в голову просто поговорить с тобой. Все предполагают, что ты в курсе.
- И о чем мне должно быть известно? - встревожено произнес Гарри. О чем он должен был знать, но, по мнению Гермионы, не знал?
Гермиона тяжело вздохнула, словно прикидывая, с чего начать.
- Гарри, ты представляешь себе, что такое аннулирование брака?
Гарри нахмурился. Такого вопроса он ожидал от Гермионы меньше всего.
- Да, - ответил он. - Это вроде развода, только подразумевается, что брак был на самом деле фиктивным. И какое это имеет отношение к тому, что мне никто не рассказал?
- Я так и думала! - убежденно сказала Гермиона, обращаясь к самой себе. - Гарри — это слишком личный вопрос, чтобы его обсуждать. И все уверены, что ты имеешь представление об этом, тогда как на самом деле ты ничего не понимаешь. Ты рассуждаешь об этом понятии с позиций маггла, но в Волшебном мире оно имеет несколько иное значение.
- О чем ты говоришь? - потребовал объяснения Гарри. - И почему это так важно? - Он начал ощущать грызущее беспокойство. Почему Гермиона так уверена, что он должен все знать об аннулировании?
Гермиона открыла «Пророк» на странице, где было фото их с Северусом поцелуя.
- Вот из-за чего этот вопрос так важен, - объяснила она. Увидев, что Гарри ее не понимает, она вздохнула и отложила газету. - Ты можешь знать или не знать, но развод в Волшебном мире почти никогда не встречается. Он считается очень постыдным. Даже если супруги не живут вместе, они все равно по закону остаются женатыми. И конечно, не имеют права вступать в повторный брак, если только их супруг не умрет.
- Не могут вступать в повторный брак, - растеряно повторил Гарри, все еще не понимая, какое отношение имеет к нему тема этого разговора.
- Да, по закону — не могут, - согласилась Гермиона. - Ну, если только другой избранник не из маггловского мира, тогда, вероятно, повторный брак возможен. В случае аннулирования — все не так. Оно означает, что брак не был действителен с самого начала, поэтому в случае его расторжения нет никаких проблем. Но в Волшебном мире есть четкие критерии, по которым оценивают, фиктивен союз, или нет. Ты помнишь свои брачные клятвы? Вы поклялись соединить свои тела, имена, рода и силу. Все эти вещи в Волшебном мире понимаются очень буквально. Два из них действительно очень важны — тело и сила — и если вы объедините их, тогда аннулирование станет невозможным. Если три из четырех клятв выполнены, аннулирование невозможно тем более.
Так как Гарри продолжал непонимающе смотреть на нее, Гермиона решилась идти до конца.
- Ты и профессор Снейп соединили свои имена. Я знаю, что окружающие продолжают звать тебя Гарри Поттером, но, по закону, ты — Гарри Поттер-Снейп. Кроме того, вы соединили свои рода. Твой род, в лице Сириуса, принял профессора Снейпа, хоть и неохотно. А род профессора Снейпа принял тебя, как члена семьи. Но, насколько я знаю, вы не соединяли пока тела и силу, что означает, что когда тебе исполнится 17 лет, и ты сможешь больше не опасаться Министерства, ты имеешь право аннулировать ваш брак. Но это... - она снова подняла газету, - может взволновать многих людей, как, например, Сириуса, и заставит их думать о вас в ненужном ключе.
Гарри неловко поерзал на скамье, чувствуя, как болезненный узел где-то внутри, появившийся в начале разговора, затягивается все сильнее. Внезапно шуточки Сириуса о монастырях приобрели для него новое значение — видимо, это было его способом намекнуть на вопрос, который он не мог обсуждать с ним прямо?
- Значит, с самого начала предполагалось, что в день своего семнадцатилетия я аннулирую этот брак? - произнес он сдавленным голосом, чувствуя комок в горле.
- Нет, - покачала головой Гермиона. - Не обязательно. Ты можешь, если захочешь. Ну, если раньше ты не совершишь ничего такого, что сделает аннулирование невозможным. В отличие от остальных, я подозреваю, что ты и не догадывался обо всем этом.
Конечно же, она была права — ему даже в голову не приходило интересоваться всем этим. Да и зачем, если единственной вещью в мире, к которой он стремился, была стабильность? А теперь оказалось, что даже его так называемая семья, больше не является чем-то незыблемым.
- Тело и сила, - произнес он, словно пытаясь прояснить, как эти две вещи могут предотвратить крушение.
Гермиона кивнула.
- «Тело» означает секс, - объяснила она. - Вот что делает брак завершенным. Помнишь те намеки, которые делал профессор Снейп в ночь вашего брака Министру, требующему подтверждения того, что ваш союз будет действителен, чтобы он не имел поводов сомневаться в этом?
Гарри обхватил ладонями пылающие щеки, прекрасно помня тот разговор. Тогда он понял все иносказания, но не представлял, почему они были так важны.
- А сила? - удивленно спросил он.
- Как правило, сила — то, что свойственно телу, - объяснила Гермиона. - Объединение силы может произойти непроизвольно, когда два волшебника занимаются сексом — если только они специально не сделают чего-либо для предотвращения этого. Вы обмениваетесь магической энергией, и в определенный момент начинаете ощущать волшебство другого человека. В некоторых парах к этому идут очень долго. Ты представляешь то чувство, которое приходит, когда, например, Дамблдор сердится или пользуется мощными заклинаниями? В такой момент все могут ощутить нечто сродни электричеству, пронизывающему воздух. Ты тоже иногда так делаешь, и все могут почувствовать это.
Гарри кивнул, понимая, о чем она сейчас говорит.
- Вот и слияние силы — в чем-то похоже, только происходит и ощущается на гораздо более высоком уровне, на котором вы можете взаимно влиять на волшебство друг друга. Как Молли и Артур - они могут использовать палочки друг друга так же легко, как свои собственные. Иногда это происходит даже без секса - я подозреваю, что Ремус и Сириус были способны объединять свою магию, даже будучи детьми. Большинство союзов не настолько сильны, чтобы колдовать в паре, но некоторым это удается.
Гарри вспомнил беседу с Асгейром и Элриком в Уинтерленде о сложностях совместного волшебства. Он подумал, что эта магическая связь, которую имеет в виду Гермиона, вероятно, недоступна подавляющему большинству обычных, средних волшебников и ведьм. А те, кто обладает ею, становятся элитой общества. И он с сожалением пришел к выводу, что в его случае это тоже верно.
Гарри тут же вспомнил о той главе в записях Слизерина, в которой речь шла об ощущении волшебства других людей. У него был похожий разговор с Северусом об ощущении магии Дамблдора, и он помнил странное выражение, мелькнувшее тогда в лице мужчины. И позже, в подземелье Слизерина он импульсивно сумел ощутить волшебную суть Сириуса и Ремуса. Он был в состоянии касаться магии обоих, поняв, что может даже влиять и изменять ее. Он просто не смел пробовать.
И теперь, глядя через стол на свою подругу, он мог ощутить ее волшебство — спокойное и сдержанное, но сильное, находящееся под контролем разума и логики. Благодаря объяснениям Салазара Слизерина он мог делать это с абсолютной легкостью. А теперь оказывается, что такое умение не свойственно большинству волшебников?
- Гермиона? - через силу выдавил он. - Я как бы могу... ощущать чужую магию.
Некоторое время Гермиона просто тихо и задумчиво смотрела на него.
- Думаю, об этом ты не должен рассказывать всем подряд, Гарри, - наконец произнесла она.
- Вероятно, это не...
- Ненормально? Нет, - покачала она головой. - Но с другой стороны, нормой это тоже не назовешь, и я думаю, что ты и сам это понимаешь, верно? Ты не похож на большинство из нас. Думаю, по способностям больше всего ты похож на Дамблдора — он, вероятно, может делать то же самое. Знаешь, меня всегда удивляло, как хорошо он умеет разбираться в людях.
Он неохотно кивнул. Ему открыли глаза на действительность в Уинтерленде, где он смог четко осознать свое место в Волшебном мире. Уровень его магической силы делал его положение совершенно особенным.
Гарри мельком взглянул на газету, лежащую на столе. Джинни была права: это было довольно страстное объятие. Он почувствовал себя глубоко несчастным.
- То есть, ты говоришь, что как только мне исполнится семнадцать... - он затих, не в силах закончить мысль.
Гермиона резко наклонилась к нему через стол и схватила за руку.
- Гарри, я не говорю, что ты должен аннулировать свой брак. Я имею в виду, что ты можешь, если захочешь. Ты был обречен на этот союз только из-за глупости Министра. И после своего совершеннолетия ты имеешь право выбрать в жизни то, чего хочешь сам.
- Но ведь его для меня выбрал Камень нареченных, - напомнил ей Гарри. Он отчаянно цеплялся за этот факт. Сейчас это было для него важнее всего на свете.
Легкая улыбка коснулась губ Гермионы.
- Знаю, Гарри, - согласилась она. - Я только говорю...
- То есть, если я захочу свободы, я смогу ее получить, - произнес Гарри. - А Северус? Что если свободы захочет он? Что если он захочет освободиться от меня, а я от него — нет? Или — наоборот? - О, черт, его осенило, что имел в виду Северус сегодня утром, говоря «пока я держу себя в руках»: то есть прежде, чем они сделают нечто такое, что не позволит в будущем аннулировать их брак, на что он, видимо, надеялся? Острая боль пронзила его сердце.
Гермиона крепко сжала его руку, отвлекая от тяжких мыслей, роящихся у него в голове.
- Речь о тебе, Гарри, не о нем. Я очень сомневаюсь, что он захочет аннулировать ваш союз. У него нет никаких причин желать этого.
Он хмуро взглянул на нее.
- Почему же?
Она только пожала плечами.
- Он был воспитан в Волшебном мире - он рос, ожидая, что его брак будет устроен. Вступая в этот союз, он понимал, что ты для него — наилучший выбор. И только будучи совершенно неспособным находиться рядом с тобой, он захочет прекратить этот брак. Но, могу поспорить, что в нем уже растет любовь к тебе.
- Откуда ты знаешь? - с неистово бьющимся сердцем спросил Гарри.
Ее пристальный взгляд смягчился, как будто она услышала нечто большее в его словах, чем простой вопрос.
- Ты не видел выражение его лица в тот день, когда ты был ранен одной из тех стрел в Хогсмиде, или того, как он сидел возле твоей постели до тех пор, пока тебе не стало лучше. А это было всего несколько месяцев назад, Гарри. И он был одним из тех, кто ринулся за тобой в Уинтерленд, вместе с Сириусом и Ремусом, которые любят тебя.
Внезапно Гарри вспомнил слова Северуса - «обязанность - была последним, о чем я думал, когда отправился за тобой в Уинтерленд» - и его сердце наполнилось необычайным теплом. Осознав истину с помощью Гермионы, Гарри почувствовал, как земля уходит у него из под ног, и отчаянно цеплялся в мыслях за эти слова. Семья, иметь которую он так стремился, дом, которого он так страстно желал — все это могло исчезнуть, как дым. Как исчезало все, что было ему дорого в его жизни.
- Я расстроила тебя своим разговором? - спросила Гермиона.
Он уставился на нее. Действительно ли он был расстроен? Нет, он был уверен в обратном. Было бы гораздо хуже, если бы через несколько месяцев Северус поразил бы его неприятной новостью. А может не Северус, а Сириус или Дамблдор снова все решили бы за него и поставили перед фактом.
- Нет, - ответил Гарри. - Лучше знать.
Непонятное выражение скользнуло по ее лицу, и Гермиона вновь быстро взглянула на газету.
- Знаешь, Гарри, - осторожно начала она. - Брак с профессором Снейпом защищает тебя от множества неприятностей. И ты должен осознавать все нюансы, хочешь или нет.
- Что ты имеешь в виду?
- Пока ты в Хогвартсе, Дамблдор может защищать тебя от публики. Да и твой брак многих отпугивает, - она кивнула на газетный листок. - Но твое имя не сходит со страниц светской хроники, наряду с историями о других знаменитостях. Поэтому очень велика вероятность, что когда тебе исполнится семнадцать, некоторые из твоих поклонников захотят добиться твоей благосклонности, поняв, что твой брак фиктивен. Люди постараются использовать даже малейшую возможность, чтобы разлучить тебя и Снейпа.
И тут Гарри окончательно понял, что имели в виду репортеры, задавая ему вопросы о египетской царице и братьях Шелун. Он осознал, что это гораздо опаснее простых сплетен. И до него дошло, на что намекает Гермиона: предпринять некоторые шаги, чтобы сделать их брак действительным прежде, чем случится катастрофа. Но как это сделать? Возможно, Северус действительно испытывает к нему влечение, но как спровоцировать его на нечто большее?
Проблема была в том, что сам Гарри не был до конца готов к этому, и кроме того, он не хотел обманом заставлять Северуса делать что-то против его воли. Он тяжело вздохнул, ощущая себя так, словно на его плечах лежит непомерный груз, увеличивающийся с каждым днем.
Гермиона отшвырнула газету и резко встала.
- Пошли, Гарри, - заявила она, протягивая ему руку. - Пойдем на квиддичное поле, понаблюдаем за рабочими.
Он поднялся, держа ее за руку.
- Мы сможем кинуть в них парочку проклятий? - с надеждой спросил он.
Она кивнула.
- Разумеется!
Держась за руки, они покинули Большой Зал, чтобы хоть на время забыть о том хаосе, который звался его жизнью.

Глава 59. Нечто Злое

Следующие две недели оказались довольно напряжёнными для всех обитателей замка: студенты вернулись с каникул, а квиддичное поле быстро перестраивалось дюжинами рабочих, прибывающих нескончаемым потоком днём и ночью. Объявление Дамблдора о том, что с первого дня занятий любой студент, достигший шестнадцати лет, сможет пройти отбор в Национальную Сборную, невероятно взбудоражило всех учеников.
В этой ситуации Гарри было тяжело вдвойне. Все гриффиндорцы хотели, чтобы он участвовал в отборе в Сборную, несмотря на то, что он потерял уйму времени пытаясь объяснить, какой опасности могут подвергнуться все участники. И всё же оставалось множество тех, кто считал, что риск того стоил. В конце концов, это же был квиддич!
Кроме того, Гарри поймал себя на том, что во всём, что говорил ему Северус, он пытался найти какой-то скрытый смысл. Даже такой невинный вопрос о том, как он провёл день, заставлял Гарри задумываться, что же это могло означать – Северус искренне интересовался, или это была простая вежливость?
Гарри отмечал каждое, даже случайное, прикосновение мужа – словно после их последнего поцелуя его тело стало слишком чувствительным в присутствии Северуса. И теперь он лучше, чем когда-либо раньше, мог ощутить исходящие от супруга потоки магии - вибрирующие не только на поверхности его кожи. Магия Северуса незаметно стала для Гарри своеобразным «наркотиком», которого требовалось все больше и больше.
Несмотря на то, что поцелуй не повторился, супруг казался необычайно внимательным к нему, и это успокаивало его переживания, поскольку позволяло поверить Гермионе, сказавшей, что Северус действительно начинает любить его. Но Гарри впервые в жизни боялся наступления своего Дня рождения, опасаясь решения, которое ему могли навязать.
Толпы магов начали прибывать за день до отбора в Национальную Сборную. Пройти отбор захотели все квиддичные игроки из профессиональных команд лиги, приведя за собой множество фанатов, которые хотели посмотреть их игру. Все свободные места в Хогсмиде быстро заполнились, поэтому по обе стороны от дороги на Хогвартс начали выстраиваться палатки. Оставшись верным своему решению, Дамблдор никого не впускал в замок, отказывая просьбам даже самых известных игроков. Только большой группе авроров, прибывшей, чтобы охранять зрителей, было позволено войти внутрь.
Благодаря настойчивым усилиям учителей занятия продолжались, несмотря на всё это безумие, творящееся за стенами замка. Но многие преподаватели тоже волновались из-за предстоящих испытаний игроков – в конце концов, было совсем немного волшебников и ведьм, не любивших квиддич, или не имевших любимой команды или игрока. Все купили себе билеты на соревнование.
В день испытаний Гарри проснулся с ноющей головной болью, словно метался в кошмарах всю ночь. Но конечно, этого не могло быть, так как перед сном он как обычно выпил своё зелье Сна-без-сновидений и крепко уснул. Тем не менее, беспокойство не покидало его, и он решил позавтракать в своих комнатах, чтобы не видеть творящегося сегодняшним утром хаоса в Большом зале.
Неудивительно, что Северус присоединился к нему, сев рядом за маленький столик, на котором Добби услужливо расставлял тарелки с завтраком. Когда в камине вдруг вспыхнул огонь, и из него вышли Сириус и Ремус, Северус даже не протестовал, увидев, что они сели за стол и тоже присоединились к их трапезе.
Гарри знал, что все трое переживают из-за сегодняшнего дня и безопасности соревнования. Гарри, как и все студенты, должен был находиться на зрительской трибуне. Министр решил, что если все ученики появятся в мантиях факультетских цветов, принесут британские флаги, это станет доказательством невероятного патриотизма и гордости за свою страну. А поскольку это состязание будет подробно освещаться не только английской, но и международной прессой, Министр использовал любой шанс для того, чтобы заполучить собственные выигрышные фото. И раз он не смог заставить Гарри участвовать в отборе в Сборную – хоть это и выводило его из себя – он смог настоять, чтобы все студенты присутствовали на зрительских трибунах так, как если бы это были их обязательные школьные занятия.
Северус и Дамблдор заставили Фаджа согласиться на определённые меры безопасности – в любом случае, тот не хотел бы стать известным, как Министр, который убил Гарри Поттера. Гарри вместе с Роном, Джинни, Гермионой и Драко, который тоже был отличной мишенью для любого врага, будут окружены членами Ордена. Северус и Ремус всё время будут находиться рядом с ним, как и Дамблдор, и большинство старших Уизли – только Молли, которая была беременна уже несколько месяцев, останется дома.
Даже Сириус настоял на том, чтобы оставаться рядом с Гарри – он и Ремус работали над маскировкой. Решив, что собака - это слишком очевидно, Ремус усовершенствовал иллюзию так, что Мягколап теперь был очень похожим на весьма крупного рыжего кота. А так как Живоглот хорошо известен в Хогвартсе, никто не станет приглядываться к рыжему коту рядом с Гермионой. Тем не менее, Гарри сильно переживал. Вокруг столько авроров! Всего одна ошибка, и Сириус будет схвачен!
- Да, не волнуйся ты так, - сказал крестный во время завтрака, взъерошив ему волосы. - Ничего со мной не случится.
- Будет безопаснее, если ты не станешь лезть на рожон, - решительно заявил Гарри и посмотрел на Ремуса и Северуса, надеясь, что они поддержат его. Он заметил, что Ремус выглядел так же взволновано, как и он сам, но лицо Северуса было, как обычно, непроницаемо. Однако оба промолчали.
- Гарри, - вздохнул Сириус. – Ничто не помешает мне защитить тебя. Если сегодня что-то случится – если Пожиратели Смерти нападут – для твоей защиты потребуются силы каждого из нас.
Ещё один взгляд на Ремуса и Северуса только убедил Гарри, что они чувствовали то же, что и Сириус. Несмотря на риск, они хотели, чтобы Гарри был окружён как можно большим количеством людей. Все трое были настолько солидарны в этом, что даже не препирались друг с другом как обычно, и Гарри смирился.
Около полудня все студенты Хогвартса начали пробиваться сквозь толпы людей, заполняющих трибуны, к недавно перестроенному квиддичному полю. Гарри, Рон, Гермиона, Джинни и Драко, в окружении членов Ордена и нескольких авроров, прошли через отдельный вход на главные трибуны, где их сопроводили в частную ложу на самом верху по длинной лестнице, которая шла вниз к рядам более дешёвых мест и наконец спускалась на само поле.
Как любое квиддичное поле - школьное - было окружено по периметру зрительскими трибунами, которые, из-за наплыва зрителей, пришлось магически увеличить. Теперь трибуны стали в два раза выше, билеты на нижние ярусы были самыми дешевыми, как предполагал Гарри, а на верхних располагались роскошные частные ложи. Почти все ряды были уже заполнены. Тысячи волшебников и ведьм беспорядочно сновали в поисках своих мест, периодически над полем разносились приветствия в адрес любимых игроков, взмывающих на метле к другим, уже кружившим в вышине. День был прекрасный – чистое небо, лёгкий ветерок - это казалось идиллией.
Сидя рядом с Северусом и Ремусом, на коленях которого с комфортом разлегся огромный рыжий кот, Гарри в изумлении разглядывал перспективу, открывшуюся перед ним. И хотя это был всего лишь отбор в Национальную Сборную, толпа напомнила ему Чемпионат мира по квиддичу, на котором он побывал перед четвёртым курсом. Он не мог представить, что на хогвартских трибунах когда-нибудь ещё будет так много людей – теперь, во время школьных соревнований, зрительские места будут казаться пустыми. Все учащиеся Хогвартса едва заполнили бы одну секцию трибуны.
- Убиться можно, – вырвалось у ошеломленной Гермионы. Она сидела сразу за Гарри, с Роном и Джинни. Драко, сидевший на один ряд ниже Гарри рядом с Чарли и Артуром Уизли, услышал её слова и обернулся.
- Просто ужас! – согласился он, удивив всех. Он действительно согласился с Гермионой? – Никто не сможет услышать радостные крики толпы, когда я выиграю у тебя в следующем матче, Поттер.
Когда Северус сообщил блондину, что ему также не удастся участвовать в отборе для Национальной сборной, поскольку связь с семьей Уизли делает его достаточно уязвимым, тот чуть было не впал в истерику. Примирить с этим фактом его смогла лишь забота и ласка Чарли. Хотя внешне поведение слизеринца мало в чем изменилось, от улыбок Чарли, он, казалось, таял.
Удивительно, но комментарий Драко помог Гарри немного успокоиться: это было так привычно, так знакомо – Драко Малфой высмеивал его квиддичные способности. Он ухмыльнулся сидящему внизу слизеринцу.
- Выиграешь у меня? – насмешливо произнес Гарри. – А тебе хоть раз это уже удавалось?
Блондин ухмыльнулся в ответ.
- Я всего лишь усыплял твою бдительность. Я собираюсь хорошенько пнуть тебя под зад на следующей игре. В этом году Кубок Школы получит Слизерин.
- Ха! – возглас Минервы удивил всех. Она сидела несколькими местами левее, рядом с Дамблдором, и тоже слышала их разговор. Она, Северус и Дамблдор были единственными учителями, сидящими со студентами Хогвартса. Они чувствовали, что более благоразумным будет находиться около Гарри. – Кубок Школы возьмет Гриффиндор.
Северус, склонившись вперед, быстро взглянул на неё.
- 50 галлеонов на то, что этого не случится, - сказал он, к невероятному восхищению Драко.
- Идёт! – согласилась МакГонагалл, и затем впилась взглядом в Гарри. – И вы выиграете этот Кубок, молодой человек!
- Конечно, мадам! – быстро кивнул Гарри, а потом бросил дерзкий взгляд на Северуса. – Ты держишь пари против меня?
Тот только пожал плечами.
- Я держу пари против Гриффиндора.
- Эй, это же Гэлвин Гаджен из Палящих Пушек! – взволнованно воскликнул Рон, привлекая их внимание. Все повернулись к полю, чтобы увидеть размытое пятно на метле. Всё больше и больше потенциальных Ловцов поднималось в воздух. Вскоре, несмотря на возможную опасность, все были поглощены волнующим предвкушением соревнования.
Ненадолго около их ложи остановился Министр в окружении авроров, поприветствовав сидящих дружеской улыбкой. Он снова спросил Гарри, не хочет ли тот передумать и попробовать себя на место Ловца Сборной, но отступил, когда его слова были встречены дюжиной недовольных взглядов. Извинившись, он продолжил путь к собственной ложе. Уже на своём месте Фадж воспользовался Сонорусом и поприветствовал всех присутствующих.
Повсюду были корреспонденты, лихорадочно фотографирующие Министра во время приветственной речи – и всё-таки Гарри не мог не заметить, что многие из камер были направлены на него. Северус придвинулся ближе, и Гарри заметил, что бедро супруга весьма ощутимо прижимается к его бедру, почувствовал жар, исходящий от его тела. Гарри боролся с желанием взять его за руку.
Не зная, как именно будет происходить отбор, Гарри удивился, когда правила первого раунда были объяснены толпе ликующих зрителей и игрокам. Более пятидесяти потенциальных Ловцов боролись за место в Национальной Сборной. Все игроки были готовы взмыть в воздух в любой момент, так же, как и пятьсот снитчей, которые предполагалось выпустить одновременно. Десять игроков, поймавших наибольшее количество снитчей, переходили в следующий раунд. Зрелище обещало быть по-настоящему захватывающим и азартным – и Гарри было ужасно жаль, что он не мог быть сейчас там – в воздухе, летающим вместе с другими.
Гарри обернулся и увидел сочувственную улыбку Рона. Он кивнул в ответ. Рыжик хорошо понимал его чувства, и от этого становилось легче на сердце.
Толпа неистово завопила, когда в воздух выпустили снитчи, и игроки, толпившиеся наверху, ринулись в погоню за крошечными мячами, пытаясь поймать их прежде, чем те успеют разогнаться. Гарри заметил, как Марси Элегар из Эпплбийских Стрел схватила сразу два снитча, спрятала их под рубашку, и погналась за следующими. А на другом конце поля Марко Галифакс из Фалмутских Соколов вылавливал снитчи собственной шляпой. Толпа, не умолкая, приветствовала своих любимых игроков, даже когда некоторые снитчи бомбами сваливались на зрителей, побуждая их поймать один или два.
Увлеченный волнующим зрелищем, Гарри был захвачен врасплох внезапной ослепительной вспышкой острой головной боли. На какое-то время у него перехватило дыхание, но во всеобщем шуме и гаме это осталось незамеченным. Зажмурившись от очередной болевой волны, Гарри постарался глубоко вдохнуть. На мгновение он ощутил сильный рывок, словно при перемещении с помощью портключа, и в то же время он продолжал чувствовать скамью, на которой сидел, и тепло Северуса рядом с собой, и это давало понять, что он никуда не перемещался на самом деле. Он всё ещё слышал вокруг рёв толпы и восклицания друзей, когда кто-то из игроков ловил всё больше и больше снитчей.
И, тем не менее, он видел что-то совершенно иное перед собой, чувствовал, как через его разум движутся чужие мысли. Вот он смотрит квиддич, а в следующее мгновение стоит на холодном, покрытом льдом поле в Северной Канаде, в сотнях миль севернее Йеллоунайфа.
- Люди, так далеко, - мысль прошла через его разум, холодная и чужая, и чуждый разум сосредоточился на странном символе, который возникал на земле, еле видимый в предрассветных сумерках.
Его разум вспыхнул снова, и теперь он находился посреди кукурузного поля в Небраске, и люди стали ближе, спящие поблизости в нескольких домах. Он ощутил голод, но снова сосредоточился на символе, вычерчивая его на земле.
Потом он оказался в центре Амазонки, вокруг кипела жизнь, воздух был влажный и тяжёлый, и голод снова усилился, вот только теперь он почувствовал поблизости не только людей, но и волшебников, магию. И снова, создав символ, он переместился, в одно мгновение пересекая временные пояса.
Теперь повсюду был только лёд, он был в самом низу мира, но символ, приведший его сюда, так же чётко и ярко горел на замороженной земле. А затем он оказался посреди Австралии и чувствовал жизнь на востоке в Элис Спрингс, где бок о бок жили волшебники и магглы. Его голод стал еще сильнее, и он быстро изобразил новый символ.
В глубине леса в Индонезии ему попался человек, громко кричавший, пока он целиком пожирал его, прежде, чем вычертить свой знак на земле. Полноводная река в Китае и пустые земли России отделяли его от людей, и его голод стал совсем нестерпимым, когда он нанес новую метку, думая лишь о последнем пункте назначения. Там должны быть волшебники – так много, сколько он захочет. Ему обещали.
Он мог учуять запах крови на земле Дарфура, когда оставлял там свой символ, и смертельный ужас в песках Египта, когда наносил знак в пустыне. А потом он устремился на север населённой волшебниками Европы, где его путешествие завершится, и голод будет утолён. Сначала юг Франции, а затем,