Полтергейст в доме господина Йоллера

 

 

(Швейцария, 1860 год)

Один из наиболее ярких полтергейстов за всю историю этих явлений начался осенней ночью 1860 года с легких постукиваний по кровати служанки, которые, по ее заявлению, она не только услышала, но и почувствовала. Она сразу же пришла к выводу, что это было предзнаменованием чьей-то приближающейся смерти. Служанка спала в комнате на четвертом этаже, поэтому случившееся не могло быть проделкой случайного озорника, но господин Йоллер, хозяин дома, строго-настрого приказал ей хранить свои суеверные умозаключения при себе, приписав стуки разыгравшемуся воображению девушки, с чем она, в свою очередь, никоим образом не хотела согласиться. В течение нескольких недель никаких постукиваний не было, но затем они возобновились. Однажды, когда господин Йоллер после временного отсутствия возвратился домой, он застал свою семью в большом смятении. Жена и младшая дочь, спавшие в его комнате, были разбужены громкими ударами по столу. В ответ на вопрос, кто этим занимается, раздались новые удары. Как и служанка, они сделали заключение, что это был предвестник смерти. Письмо с известием о кончине друга семьи, полученное через несколько дней, подтвердило их предположение. Правда, вскоре они убедились, что стуки на этом не закончились.

В июне 1861 года девятилетний сын господина Йоллера был найден в обморочном состоянии в комнате на четвертом этаже. Поскольку это был крепкий и бесстрашный мальчуган, все очень удивились. Когда он пришел в себя, то рассказал, что, находясь в комнате, услышал стук в дверь, но не обратил на это внимания, а вслед за тем дверь отворилась и в комнату вошла белая фигура с неясными очертаниями. Тогда-то он и потерял сознание. И снова господин Йоллер списал все на игру воображения. Но это было слишком простое объяснение.

Выяснилось, что другие сыновья тоже слышали ночью из своей спальни шум в комнатах сверху и снизу. Отец и их попытался убедить в том, что это были коты, крысы или даже птицы; и в то же время он припомнил, что еще два года назад часто слышал схожие звуки, исходившие от его письменного стола.

Осенью 1861 года служанка возобновила жалобы. Она заявила, что боится оставаться одна на кухне. Как-то раз, когда она чистила обувь на приступке возле кухни, снизу, из подвала появились серые тени. Они проследовали наверх в ее комнату и дальше, и она услыхала плач из чулана на четвертом этаже. Господин Йоллер отругал ее за эти фантазии, но то же самое происходило с его детьми. Однажды его младшая, одиннадцатилетняя дочь увидела, сидя за занятиями, что к ней в комнату вошел, огляделся и тут же исчез маленький ребенок. В октябре 1861 года служанку рассчитали, а вместо нее для общих работ по дому взяли девчушку тринадцати лет. По швейцарскому обычаю, остальное полагалось делать хозяйке и ее дочерям. С этого времени и до лета 1862 года ничего необычного не происходило. Казалось, с уходом служанки все стало на свои места, но не тут-то было: двое мальчиков, которые спали в комнате, выходящей через террасу в сад, объявили, что по-прежнему слышат по ночам удары в стену.

Другие члены семьи поделились, что в комнатах наверху они слышали как бы шаги крупной собаки, а также стуки в стены и в пол. И тем не менее господин Йоллер все еще пытался убедить семейство в том, что эти звуки возникают по естественным причинам.

15 августа господину Йоллеру выпало вместе с женой и старшим сыном съездить в Люцерн, а по возвращении дети рассказали ему о новых таинственных явлениях, имевших место за время его отсутствия.

На сей раз он демонстративно пригрозил им розгами и добавил, что впредь не желает выслушивать подобную чепуху. Дети огорченно жаловались, что их отец ничему не хочет верить.

В то самое утро, когда, испугавшись очередных стуков, они выбежали из дома и уселись на ступеньках крыльца, ведущего в сад, откуда-то сверху, с крыши или из дома, был сброшен булыжник размером с человеческий кулак, упавший посреди них. Вернувшись в дом, они обнаружили, что ящики всех столов и комодов выдвинуты, а двери комнат и шкафов открыты. Не успели они навести порядок, как какаято сила снова выдвинула ящики и распахнула двери настежь. Тогда они заперли на замок и на засов дверь в комнату, примыкающую к гостиной, но, несмотря ни на что, она распахнулась, а окна и двери, бывшие открытыми, так же неожиданно захлопнулись. В довершение ко всему по лестнице раздались тяжелые шаги, хотя там никого не было видно, и дети вновь выбежали в сад. Вернувшись к обеду в дом, они заметили странного фантома на лестнице и опять убежали в сад (прямо со столовыми приборами в руках), где укрылись под большим ореховым деревом. Когда девочка-служанка принесла из кухни в зал посуду, она увидела, что двери по-прежнему открываются и захлопываются, а дети в саду видели, как распахнулись все окна.

Беспорядки в доме, между тем, становились все более частыми и разнообразными. Двигалась мебель, слышалось жужжание прялок, иногда разливались звуки незнакомой музыки, сопровождавшейся заунывным исполнением молитв, а однажды какой-то голос с явно выраженным нидвальденским говором произнес: "О, если б я мог не возвращаться сюда!" Не менее удивительный случай, свидетелями которого были не только члены семьи, но и соседка, произошел, когда они наблюдали возникновение на полу дома изображения, скорее даже гравюры по аккуратности линий, белоснежного силуэта с головой старухи-смерти. Изображение немного подержалось на полу, а затем постепенно стерлось. В тот же вечер, когда на первом этаже здания разожгли камин, из дымохода в окружении пламени опустилась коническая фигура и, растворившись в неведомо откуда взявшейся воде, потушила огонь, вызвав вопли ужаса у служанки и детей. Мать, спустившись вниз, после поисков застала всю компанию рыдающей и трясущейся от страха у одного из соседей.

К этому времени от образованных и знающих людей господин Йоллер получил сведения о похожих вещах, происходивших в других местах, но он все еще склонен был приписывать этому земные причины.

Однако и для него уже настал срок встретиться с врагом лицом к лицу. Вечером 19 августа, когда он вернулся со службы, его встретила жена и провела в один из коридоров дома, где он собственными ушами услышал стуки. Тут он в полной мере убедился в том, что рассказы служанок и детей имели достаточные основания.

Интенсивные постукивания раздавались сначала по стене перед ним, затем перекинулись на судомойню при кухне. Он последовал в направлении перемещавшихся постукиваний, а потом, решив, что это крыса, нанес несколько сильных ударов по стене, чтобы отпугнуть животное. К его изумлению, с противоположной стороны с той же силой и в том же количестве раздались ответные удары. Потребовав свечу, он внимательно осмотрел коридор и судомойню – безрезультатно. Тогда он созвал всю семью в гостиную и объявил, что завтра утром выяснит, в чем дело, а пока принес "Книгу о семейном богослужении" Жокке и начал читать вслух 28-ю главу под названием "О силе суеверий".

Призраку, однако, было наплевать и на господина Йоллера, и на господина Жокке, потому что в тот же момент он так яростно забарабанил в дверь комнаты, что чтение пришлось прекратить, а дети ликующе вопросили: "Так что, это крыса?"

Распаленный этим замечанием и твердо убежденный в том, что кто-то водит его за нос, Йоллер вооружился стилетом, схватил свечу и устремился на поиски злоумышленника. Он был уверен, что при закрытых наружных дверях и окнах скоро поймает его. Спустившись в подвал, господин Йоллер произвел яростный обыск среди винных бочек. Никого! А между тем над его головой продолжалось беспечное постукивание. Он поднялся наверх, переходя вслед за звуком с места на место – иногда со свечой, иногда, крадучись, без нее в надежде застать любителя проказ врасплох. В конце концов, так и не достигнув успеха, он приказал всем ложиться спать. Но шум вырос до такой степени, что вынудил всю семью собраться в одной из комнат.

Медленно затряслась и начала биться о стену кровать. Господин Йоллер заглянул под нее и обследовал каждый уголок комнаты, но опять ничего не обнаружил. Посреди этого занятия он вдруг услышал легкие удары по стульям, а затем почувствовал мягкое поглаживание по указательному пальцу левой руки.

С этого времени и до той поры, пока семья не покинула дом, преследование со стороны духов почти никогда не прекращалось; но хуже всего было то, что беспорядки в доме стали объектом пристального внимания общественности. Несмотря на попытки господина Йоллера держать дело в тайне, слухи распространились быстро, и сотни тысяч людей со всей страны толпами стекались к дому Йоллеров, чтобы стать свидетелями невероятных происшествий, – и они становились ими!

Господин Йоллер произвел тщательное обследование дома, а духи предоставили ему широчайшую возможность реализовать свои сыскные способности и порезвились вволю. Они стучали повсюду, и он собственными глазами видел, как стенные панели прогибались под их ударами. Живя в этом доме с рождения и будучи любознательным человеком, он наблюдал за всеми ремонтами, которые проходили в нем в разные периоды, и мог с уверенностью утверждать, что знал дом как свои пять пальцев. Стуки были везде.

Стучали в дверь, он открывал ее и слышал стуки уже с обеих сторон. В другом эпизоде он стоял у неплотно притворенной двери и, при первом же стуке широко распахнув ее, увидел снаружи темную фигуру, но, прежде чем он прыгнул ей навстречу, жена и дочь, находившиеся в той же комнате, закричали, что видели, как темная костлявая рука мгновенно отдернулась от двери.

Поскольку они закричали одновременно, он был убежден, что они видели одного и того же духа. А потом к ним наверх прибежала служанка и сообщила, что только что слышала, как кто-то спустился по лестнице и со стонами трижды воскликнул: "Пожалейте меня!" Она посмотрела в направлении говорившего, но никого не увидела, а немного позже заметила, как через кухонное окно вплыло прозрачное серое облачко и, не вызвав ни малейшего колебания воздуха, направилось к двери в комнату и громко постучало в нее.

Придя к запоздалому осознанию того, с чем ему пришлось столкнуться, господин Йоллер поспешил пригласить епископального уполномоченного Ниденбергера, но за его отсутствием пришел отец Гардиан и с глубоким интересом, но без практических результатов понаблюдал за феноменом.

Он, правда, счел, что необходимо расследование авторитетной комиссии, однако господин Йоллер, опасаясь последствий огласки, колебался. Святой отец ниспослал обычное благословение и удалился. Тогда сбитый с толку господин Йоллер извлек изрядно запылившиеся студенческие записи по экспериментальной физике, сделанные им в Мюнхене при посещении класса профессора Зибера, но и они не внесли ясности в ситуацию.

Ни благословение его преподобия святого отца, ни философские изыскания господина Йоллера ни на миг не остановили развития событий. На следующий день ему по делам необходимо было посетить заседание суда в Люцерне, но еще до начала суда ему пришлось вернуться, так как он получил сообщение, что все в доме находится в ужасном беспорядке.

По прибытии он застал семейство на улице, потому что никто не осмеливался войти в здание. Толпы людей собрались на дороге и в большом возбуждении наблюдали за домом. Господин Йоллер бесстрашно вошел внутрь и увидел, что двери раскрываются и захлопываются с такой силой, что, казалось, готовы вот-вот рассыпаться. На кухне он обнаружил, что стаканы, бутылки и посуда, находившиеся на столе, позванивали, словно от удара металлическим предметом. Стуки и удары раздавались сразу в таком количестве мест, что будь это люди, то их потребовалось бы не менее четырех-пяти человек, и в то же время в доме не было никого, за исключением господина Йоллера. Не мешкая, он позвал своего старого друга советника Циммермана, квалифицированного физика доктора К. фон Дешвандена, председателя суда Оберматта, судью Шалльберга и опытного архитектора Алоиза Амштада. Эти господа тоже стали свидетелями необычного явления. Они выискивали всевозможные физические объяснения, представляли многочисленные теории вулканизма, магнетизма, гальванизма, электричества и т. д., но в конце концов ушли столь же озадаченными, как м многие другие ученые мужи в схожих обстоятельствах.

Назавтра председатель Оберматт привел других господ, чтобы они понаблюдали за тем, что творится в доме, и один из них предположил, будто в здании находится некая электрическая машина, вышедшая из-под контроля, с чем старший сын господина Йоллера, предупрежденный отцом, осторожно согласился. Но, конечно, в доме не было никакой электрической машины.

Неистовства не прекращались. Призраков встречали уже многие, так как дом был теперь заполнен людьми с утра до вечера: одни искали электрическую машину, другие вызывали дьявола на поединок, но были и такие, кто слышал, как старший сын Йоллера разговаривал на улицах Люцерна с актером, и в результате заявляли, что все это искусно разыграно.

Начальник полиции Йанн прислал двоих полицейских для надзора за домом, чтобы его не разграбили воры из толпы. Но когда поведение непрошеных визитеров стало откровенно возмутительным, несмотря на то, что на ночь оставались сторожа, когда призраки стали еще более дерзкими и выказывали себя в открытую и когда, наконец, господин Йоллер схватил одного из призраков за руку и четко ощутил его пальцы (призрак тут же отдернул руку), то он отправился в полицию и потребовал официального осмотра дома со стороны властей. Было получено согласие, и три высокопоставленных полицейских чиновника были назначены для проведения расследования. До сих пор бедлам в доме творился вовсю. Комиссия потребовала от господина Йоллера выехать из дома со всей семьей и временно разместиться в другом месте. После этого полицейские были предоставлены сами себе. В доме воцарилась глубочайшая тишина. Не было слышно никаких стуков, не было явлений духов, не распахивались и не закрывались сами по себе двери и окна.

Как следствие, полицейские составили отчет, что все было в абсолютном порядке, и вернулись в Люцерн с чувством разоблачителей самого настоящего мошенничества. Эти почтенные люди совсем ничего не смыслили в привидениях и их психологии. А господин Йоллер даже не предполагал, что забрал духов с собой; но он хорошо понимал, что в тот момент, как он пересек порог своего собственного дома, прежняя власть духов возродилась в полном объеме.

Но уже ничего нельзя было поделать. Волна народного осмеяния захлестнула несчастного Йоллера. Пресса издевалась по поводу причуд этого суеверного человека. Невзирая на то, что тысячи людей видели нечто, якобы не существующее, невзирая на то, что начальник полиции Йанн, судьи, магистры и сановные священники были свидетелями таинственных явлений, бедного Йоллера и его семью рассматривали почти как сумасшедших. история стала достоянием и предметом разговоров всей Швейцарии, но более всего оскорбило господина Йоллера то, что его политическая служба и жертва в угоду либеральному мнению были сразу же забыты. Его собственная партия вся до единого человека сплотилась в издевательствах над ним: даже те, с кем он бок о бок стоял в борьбе против политической коррупции, изливали на него свой сарказм. Но, как часто получается, некоторые его политические противники, кого он менее всего жалел и на кого более всего нападал, благородно встали на его защиту и характеризовали его как честного, достойного и заслуживающего доверия человека.

Безуспешно протестовал господин Йоллер против несправедливости, так же безуспешно настаивал он на повторном полицейском расследовании, но при непременном присутствии семьи в доме, – в ответ ему сообщили, что предыдущая проверка расставила все по своим местам. Вопреки этому заявлению неприятности в доме продолжались безостановочно.

Стулья и другие предметы мебели меняли расположение, очевидно, к своему полному удовольствию. Посуда и стаканы, старый топор, початки кукурузы, серп, большой железный обруч постоянно извлекались из кухни и подвала и складировались у печки в одной из комнат, хотя дверь была заперта на ключ, хранившийся у господина Йоллера. Как-то в полдень, в самый солнцепек, старшая дочь увидела в саду, как ей показалось, девочку-служанку, взобравшуюся по решетке на стену дома и собиравшую виноград. Она настолько отчетливо видела ее платье, сеточку для волос, гладко причесанные волосы и темную косынку, что когда она громко позвала ее и вдруг обнаружила, что служанка выходит из кухни, то была поражена. А фигура, как бы сжавшись под виноградными листьями в комок, исчезла.

В течение нескольких дней призраки обламывали ветки деревьев и через окна швыряли их в комнаты или сбрасывали вниз на головы прохожих.

А 12 сентября, когда вся семья и трое приглашенных студентов в присутствии служанки в половине третьего дня пили кофе в зале, в гостиной сверху раздался сильный шум. Все бросились туда и обнаружили, что в комнате царит настоящий кавардак. Со стены слева была снята и положена на пол огромная гравюра. Таким же образом были сняты и положены на пол два простеночных зеркала. Зонт, который стоял в углу, теперь был раскрыт и помещен над декоративной висячей лампой. Табуретки и портьеры были беспорядочно сброшены в кучу, все стулья взгромождены один на другой и поставлены вокруг стола. Присутствующие привели все в порядок и тщательно заперли дверь, но уже наутро увидели, что эта и соседняя комнаты являли собой еще больший хаос, чем прежде.

Однажды Йоллеру пришлось поехать в Люцерн для уплаты денег, а по возвращении ему рассказали, что в соседней комнате явственно слышалось позвякивание отсчитываемых монет, складываемых в кучки, будто кто-то на самом деле занимался там этим. Естественно, при осмотре никого не оказалось. Но когда Йоллеру назвали время происшествия, он вспомнил, что оно точно совпадало с его собственным подсчетом денег в банке. В следующий раз, когда он находился в дальнем конце своего имения, наблюдая за валкой леса, его жена и дети слышали, как в подвале дома кололи дрова. 16 сентября все были поражены прыгающим и скачущим яблоком, которое слетело вниз по лестнице, ударилось о входную дверь дома, проскочило в несколько прыжков мимо господина Йоллера и юркнуло в кухню. Служанка, занятая стряпней, подняла его и положила на стол, откуда оно вскоре спрыгнуло и помчалось в коридор. Девочка снова подхватила его и выбросила в окно, но оно вернулось через окно на кухню, соскользнув на стол, а с него в коридор, гостиную и, наконец, в соседнюю комнату, где закатилось в угол и замерло. Примерно то же самое произошло с грушей, которая слетела с потолка и с такой силой ударилась об пол возле господина Йоллера, что разлетелась на кусочки. В других случаях груши летели в девочек, занятых работой, или ночью оказывались в их сеточках для волос.

Находясь и в доме, и в саду, семейство непрерывно подвергалось забрасыванию камнями.

Как-то днем, когда одна из дочерей Йоллера стояла у колодца, рядом с ней, не задев ее, упали несколько камней, и одновременно остроконечный строительный камень отвалился от трубы и по дымоходу упал в кухню, ударил по крышке кастрюли, стоявшей на плите, и шлепнулся на пол.

Никаких следов сажи на камне не было. Странную моду взяла себе вязальная спица, летавшая из комнаты в комнату, пока ее, наконец, не выбросили в сад, откуда она возвратилась сама по себе. Постоянно раздавались звуки вращающихся и жужжащих прялок, а также подтягиваемых гирь настенных часов.

16 сентября глубокий грудной голос внятно и со сдавленным стоном, как бы из стены, произнес: "Все, я больше не вернусь". Но дух не сдержал свое слово, или, возможно, помимо него оставались другие.

Так или иначе, вакханалия продолжалась вплоть до 22 октября, когда семейство Йоллеров навсегда распрощалось со своим злополучным домом.

(Родник, 1991, №10)

 

ПРИЗРАК СВЯЩЕННИКА

 

Винчестерский епископ Вильберфорс, в свое время один из высших сановников английской церкви, получил однажды приглашение на обед в один особняк центрального графства. Придя несколько раньше указанного в приглашении времени, епископ застал в гостиной неизвестного католического священника, который, сидя на диване, внимательно читал толстую книгу.

Когда епископ вошел в гостиную, священник поднял глаза,молча ему поклонился и затем снова погрузился в чтение. Это был стройный, крепкого сложения и серьезного вида человек. Его лицо носило выражение такой усталости и беспокойства, что невольно привлекло внимание епископа, возбуждая его любопытство.

После того, как собрались и другие приглашенные, епископ, сидя возле хозяйки, тихо спросил:

– Кстати, вы не представили мне того священника, которого я застал в гостиной, когда приехал. Кто это такой? Теперь среди присутствующих его не видно.

При этом вопросе на лице хозяйки показалось странное выражение, и она быстро, тихим голосом сказала:

– Как, неужели и вы его видели?

– Да, несомненно, – ответил епископ, – но простите меня, если я невольно коснулся какой-нибудь семейной тайны. Я думал, что этот священник был просто гостем, как и я, и его внешность меня так поразила, что мне хотелось бы с ним познакомиться поближе. Но если по какой-нибудь причине вы пожелаете, чтобы его личность осталась неизвестной, то можете рассчитывать на мою скромность.

– Нет, нет, ваше преосвященство, – сказала хозяйка все тем же тихим голосом, – вы заблуждаетесь, так как мне нечего скрывать, хотя мой муж и желал бы, чтоб это не разглашалось. Я только удивляюсь, что этот священник показался и вам, тогда как до сих пор он показывался только членам нашей семьи. Тот, кого вы видели, не был гостем… Он призрак.

– Как призрак?

– Да, именно, – продолжала хозяйка, – призрак, в существовании которого нельзя усомниться, так как в продолжение всех двух лет, что мы здесь живем, этот призрак являлся несколько раз мне и моему мужу при таких условиях, что всякая ошибка и подозрение чеголибо другого невозможны. Мы его видели с десяток раз и, будучи не в состоянии объяснить это явление какими-либо естественными причинами, решили просто молчать. Но так как и вы стали очевидцем этого привидения, то не могу ли я, ваше преосвященство, просить вашей помощи?

– Я готов помочь вам всем, чем только могу, – отвечал епископ.

– Мне часто приходило на ум, что если бы у кого хватило смелости с ним заговорить, то этим, быть может, можно было бы избавиться от его посещений. Вы можете, если захотите, под каким-нибудь предлогом вернуться в гостиную и, если он там, попросить его оставить наш дом – одним словом, сделать заклинание.

После небольшего колебания епископ согласился. Он извинился перед гостями в необходимости на минуту их покинуть и вышел из столовой. При входе в гостиную его охватил внезапный страх: епископ увидел того же священника, по-прежнему погруженного в чтение. Овладев собою, он решительно направился к призраку. Так же, как и в первый раз, тот молча поклонился в знак приветствия, но вместо того, чтобы снова погрузиться в чтение, его глаза с беспокойством остановились на вошедшем.

После минутного колебания епископ медленным и торжественным голосом произнес:

– Во имя Бога, кто вы и что вы хотите?

В ответ на это заклинание священник закрыл свою книгу, приподнялся и, стоя перед епископом, ответил глухим голосом:

– До сих пор никто не заклинал меня таким образом. Я вам скажу, кто я и чего желаю. Как видите, я священник католической церкви, и 80 лет тому назад этот дом принадлежал мне. У меня была страсть к охоте, и я пользовался каждым удобным случаем, чтобы поохотиться. Однажды я готовился отправиться в лес по соседству, но неожиданно одна молодая дама аристократического происхождения приехала ко мне на исповедь. Я вам не стану повторять того, что услышал, но это близко касалось чести одного из самых знаменитых домов Англии. Ее признания показались мне столь важными, что я решился записать их. Это, без сомнения, было нескромностью и даже грехом, так как подобная вещь строго воспрещается нашей церковью.

Когда исповедь была окончена и кающаяся получила отпущение грехов, я заметил, что мне осталось очень мало времени. Уезжая из дому, я тщательно спрятал записанное в книгу, которую читал в то время, и положил все это в нишу, после чего заделал отверстие вынутыми перед тем кирпичами с намерением по возвращении домой уничтожить компрометирующую запись. К несчастью, смерть помешала мне исполнить это намерение, так как в этот день я умер, упав с лошади. С тех пор мне предопределено посещать этот дом, чтобы предупреждать последствия моей ошибки, препятствуя тому, чтобы эти фатальные заметки попали в чьи-нибудь руки. До сих пор никто не осмелился обратиться ко мне так смело, как вы; никто еще мне не мог помочь и даже не проявил такого желания… Хотите ли вы помочь мне? Если я вам скажу, где эта книга, поклянетесь ли вы всем святым для вас уничтожить эту бумагу, не читая и не позволяя никому прочесть ее? Даете ли вы мне слово сделать это?

– Клянусь, – ответил торжественно епископ, – что буквально исполню вашу просьбу.

– В таком случае следуйте за мной.

С этими словами священник пошел вперед и спустился с епископом по парадной лестнице, а потом по черному ходу в подвал.

– Здесь, – сказал призрак, коснувшись рукой стены.

Епископ внимательно осмотрел указанное место и, повернувшись к своему собеседнику, чтобы задать ему вопрос, неожиданно увидел, что остался один в сумрачном подвале. Взволнованный донельзя, он поспешно возвратился в столовую, а позже рассказал хозяйке о том, что с ним случилось.

В заключение этой истории надо сказать, что в указанном призраком месте действительно была найдена пожелтевшая от времени книга с лежащими между страниц заметками священника… Епископ свято исполнил клятву, уничтожив в присутствии хозяев компрометирующие записи. Излишне говорить, что с этих пор посещения прекратились.

(А. Г. Дьяченко. Загадки незримого мира)

 

ПРЕДСКАЗАНИЕ ПРИЗРАКА

 

Приведенная ниже история произошла во Франции, в городе Марселе, много лет тому назад и известна жителям этого города как легенда. Это рассказ о том, как все часы города однажды перевели на час вперед.

В окрестностях Марселя жил один состоятельный человек по фамилии Валет. Он происходил из старинного рода и женился на дочери марсельского мэра, которая славилась своей красотой и которую называли "Марсельской розой". От этого брака родились две дочери и два сына, и, когда дети стали подрастать, семья перебралась в Париж для их воспитания.

Там у них образовался большой круг знакомых, и веселая светская жизнь потребовала больших расходов. Марсельским поместьем Валета после отъезда владельца стал управлять некто Лебрен.

Вследствие частых требований присылки денег он начал притеснять своих подчиненных, чем возбудил в них ненависть к себе. Если бы Валет знал, какой дорогой ценой оплачивается его веселая жизнь, он, вероятно, переменил бы образ жизни, но, ничего не подозревая, он и не думал ничего в ней менять.

И вот однажды ночью Валет видит такой сон: ему является его управляющий, весь в крови, и говорит, что он убит взбунтовавшимися крестьянами и что труп его зарыт под деревом, которое было очень подробно им описано. После этого рассказа Лебрен просит Валета немедленно приехать в Марсель и предать его тело земле по христианскому обычаю, иначе душа его не будет иметь покоя…

Сперва этот сон испугал Валета и удивил своими точными указаниями, но затем он убедил себя, что все это пустяки, на которые не стоит обращать внимания. Однако через неделю он видит то же самое: перед ним появляется рассерженный Лебрен и упрекает его в том, что тот не исполнил его просьбы. Валет обещает немедленно все сделать, но с наступлением утра ему кажется нелепым придавать значение сну, и он ограничивается лишь тем, что пишет своему управляющему.

Следующей ночью видение снова повторяется, и опять Лебрен повторяет свою мольбу об успокоении его души, а в заключение дает Валету обещание, что если тот исполнит его желание, Лебрен предупредит его за двадцать четыре часа о предстоящей смерти для того, чтобы он не умер неподготовленным. Валет обещал все исполнить и на следующий день все-таки поехал в Марсель, где не был уже в течение десяти лет. Семье своей он сказал, что едет туда по важному, неотложному делу.

Оказалось, что Лебрен был действительно убит, и труп его нашли под деревом на краю леса, как и было указано в видении. Все старания Валета по розыску убийц были тщетны, но за это время он познакомился с бедственным положением своих подчиненных. Хозяин не остался равнодушным к их нуждам, и вслед за его возвращением домой последовал переезд всей семьи из Парижа в Марсель. Валет снова стал жить в своем имении и сам вести дела.

Прошло восемь лет, и, когда в имении начали перестраивать дом, вся семья переехала в город к отцу жены Валета, который к тому времени давно уже перестал думать об обстоятельствах, вызвавших его переезд из Парижа. Однажды вечером, когда вся семья сидела за ужином и весело разговаривала, послышался сильный стук во входную дверь. Прислуживающий за столом лакей вышел посмотреть, но никого не нашел. Через некоторое время стук повторился с еще большей силой, и старший сын Валета сам пошел открыть дверь. Но и он никого не обнаружил. Когда стук раздался в третий раз и еще сильнее прежнего" Валет вспомнил о своем видении и встал со словами: "Я сам пойду; кажется, я знаю, кто стучит". Когда он открыл дверь, то увидал призрак своего бывшего управляющего, который прошептал, что в следующую ночь, в тот же час, т. е. в полночь, он должен будет покинуть мир.

Валет вернулся бледный и расстроенный и, уступая просьбам, рассказал о том, что с ним было восемь лет тому назад и что сейчас произошло. Семья страшно перепугалась, жена и дети наперерыв обнимали его и, сами все в слезах, старались его успокоить. Тесть Валета, скептик, хотел все обратить в шутку и вместе с тем старался прицумать средство, которое могло бы рассеять вредные последствия страха смерти. Наконец, как мэр города, тайком от зятя он дал приказание перевести все часы в городе на час вперед. Таким образом, думал он, когда пробьет полночь и Валет увидит, что роковой час миновал и что ему не грозит никакая опасность, он успокоится и все будет в порядке.

На следующий день Валет занялся приведением в порядок всех своих дел, причастился и полностью подготовился к смерти. Вечером, когда пробило одиннадцать часов, он сидел в кругу своей семьи и прощался с нею. Все молчали. Когда через час начало бить двенадцать. Валет встал и произнес: "Да помилует Господь мою душу, час мой настал!" Он ясно слышал бой всех городских часов. "Неужели это был обман"? сказал он, видя, что смерть не пришла. "Дух обманул тебя, – сказала с насмешкой его теща, – и не думай больше об этой глупой истории". "Да будет воля Божья! – ответил Валет. – Я пойду к себе в комнату и буду благодарить Бога за спасение". Данвиль, его тесть, порадовался, что хитрость так хорошо удалась, и простился с зятем, не подозревая, что прощается с ним навеки.

Валет пробыл в своей комнате приблизительно около часа, когда вдруг вспомнил, что в одном из шкафов осталась неподписанной какая-то важная бумага. Проходя мимо лестницы, ведущей в подвал, и услышав там какой-то странный шум. Валет спустился вниз. Как только он вошел в подвал, чья-то рука вонзила ему кинжал в сердце, и в ту же минуту раздался бой городских часов, бивших час вместо предсказанных призраком двенадцати…

В подвал дома Данвиля прокрались воры и, увидев, что их могут обнаружить, они поспешили покончить с несчастным Валетом. Таким образом, они оказались орудием судьбы.

 

ЧЕРНАЯ ДАМА

 

Здесь речь пойдет о том, что известно о призраке "Черная дама", который уже несколько веков появляется во дворцах Дармштадта и Мюнхена.

1. Великому герцогу Гессенскому Людвигу I дежурный адъютант доложил однажды, что в прошлую ночь часовые объявили начальнику дворцового караула о своем решении: лучше быть расстрелянными, чем еще раз очутиться лицом к лицу с ужасным призраком черной женщины, который в полночь прошел мимо них на маленький двор, куда выходит дворцовая капелла. Вместе с тем адъютант доложил, что один молодой гренадер хочет просить милостивого позволения герцога стать в следующую ночь на дежурство у капеллы, чтобы отбить у призрака, так напугавшего его товарищей, охоту к дальнейшим появлениям.

Великий герцог охотно дал свое разрешение на просьбу храброго солдата, приказав ему после троекратного окрика стрелять в подозрительное видение, если оно не обратит на окрики внимания. Сам же герцог пригласил к себе своих приближенных и, незадолго до полуночи, вместе с ними и в сопровождении лакеев, несших факелы, отправился в капеллу. Часы не успели пробить полночь, как с соседнего двора раздались три окрика, и за ними последовал выстрел. Герцог, сопровождаемый приближенными и лакеями, поспешил из капеллы и во дворе увидел распростертым молодого гренадера, уже мертвого. Возле него лежало ружье с оторванным от приклада стволом.

2. Король баварский Людвиг I имел обыкновение проводить лето со своей супругой королевой Терезой в замке близ Ашаффенбурга. В 1854 году в Мюнхене свирепствовала холера, и из опасения за супругу король уехал в Ашаффенбург, где частым его гостем был великий герцог Людвиг III Гессендармштадтский.

Однажды, весело разговаривая, они сидели за чайным столом в обществе великого герцога, гофмаршала барона де Ларош-дю-Жарис, как вдруг, почти одновременно, все трое мужчин, побледнев, увидели за стулом королевы закутанную в черное одеяние фигуру, которая медленно скрылась в дверях, ведших в комнату дежурного адъютанта. Мучимый необъяснимым предчувствием, герцог встал из-за стола и поспешил вслед за скрывшейся фигурой в соседнюю комнату, где с гневом набросился на бывшего там адъютанта:

– Как вы можете впускать без доклада постороннюю даму?

Адъютант с изумлением ответил:

– Ваше величество, я уже три часа на дежурстве, и за все это время ни один человек не входил и не выходил из комнаты.

– Но та дама, которая только что вошла сюда из зала? – взволнованно допытывался герцог.

– Здесь не было никакой дамы, – уверенно повторял адъютант.

Еле преодолев свое смущение, герцог вернулся к обществу.

– Отчего вы так поспешно вышли? – спросила его королева, от которой не укрылась происшедшая в его лице перемена.

Герцогу ничего не оставалось, как рассказать ей о загадочном происшествии. Королева в ужасе вскочила со своего стула и воскликнула:

– Это касается меня!

Несколько месяцев спустя двор переехал из Ашаффенбурга в Мюнхен, где эпидемия уже прекратилась. Но королева Тереза заболела и стала ее жертвой, единственной из всего королевского дома.

3. В последних числах марта 1884 года дежурный офицер королевской лейб-гвардии делал ночной обход по коридорам мюнхенской резиденции короля. Приблизившись к узкому боковому ходу, ведшему на половину придворных дам королевы Марии, в то самое время, когда колокол старой дворцовой капеллы бил полночь, он увидел одетую в черное даму, которая, миновав главную лестницу, направилась к Белому залу, соединенному несколькими ступеньками со старой капеллой. Офицер, полагая, что дама возвращалась от графини дю Мулэн или от баронессы Ревиц и заблудилась, вежливо сказал ей, указывая на парадную лестницу:

– Вот отсюда вам ближе к выходу, сударыня.

Не обращая на эти слова ни малейшего внимания, дама продолжала идти в прежнем направлении.

Офицер, заподозрив в этом что-то неладное, ускорил шаги и увидел черную фигуру уже на маленькой лестнице по ту сторону Белого зала.

– Задержать ее! – крикнул он стоявшему у дверей капеллы караулу и сбежал с маленькой лестницы.

На его вопрос, куда направилась дама в черном, только что спустившаяся с лестницы, солдаты доложили, что мимо них никто не проходил.

Весть о явлении "черной дамы" разнеслась по Мюнхену и служила темой самых оживленных толков. Никто не знал, чему пр