Воспоминания сержанта королевских стрелков Тимоти Говинга

Рассматривая английское общество в период Крымской войны, нельзя обойти вниманием воспоминания тех людей, которые принимали в ней участие, были на передовой или оказывали помощь раненым. Изучив воспоминания участников Крымской войны, мы можем понять, что чувствовали и о чем думали люди в самые сложные периоды этой военной компании. Взгляд на проблему «изнутри», поможет лучше раскрыть тему данной работы.

Тимоти Говинг, был сержантом королевских стрелков, родился в обычной английской семье. Говинг с раннего детства увлекался военной историей, поэтому, когда ему исполнилось двадцать лет, в январе 1854 года, он был зачислен в полк королевских стрелков. «Месяц или два после того как я был зачислен в полк, нашим правительством в союзе с Францией была объявлена война России».

Полк Тимоти Говинга был сразу мобилизован. В его воспоминаниях передается атмосфера всеобщего возбуждения, которая царила в Англии: «на железнодорожной станции, можно было ходить по головам людей, они были настолько возбуждены, что были похожи на безумных. Некоторые из провожающих кричали: «Мы еще встретимся, и устроим вам теплый приём, когда вы вернётесь» другие «Да благословит вас Бог!» и вся эта огромная толпа шла вслед удаляющемуся поезду».

В Варне, полк Говинга смешался с союзниками – турками и французами. В седьмой полк входила лёгкая дивизия под командованием Г. Брауна, «…он был ветераном, который выиграл шпорами многие сражения против наших старых врагов французов, когда мы ещё не были союзниками. Но теперь, все прошлые обиды должны быть похоронены на шесть футов в глубину, у нас теперь один общий враг – русские – и плечом к плечу мы готовы были бороться».

По прибытию к месту дислокации, английские войска начинают обустраивать лагерь. Говинг отмечает, что уже тогда не хватало многих необходимых вещей: палаток, лошадей, телег и т.д. «Тысячи сыновей Англии, которые пришли, чтобы бороться за королеву и страну были брошены на берег, так сказать, без крыши над головой».

Тимоти Говинг в своих воспоминаниях подробно останавливается на крупнейших сражениях, в которых ему доводилось участвовать. Первым его боевым крещением становится битва при Альме. Он описывает, как английские войска начали атаку, что с первых минут боя начали гибнуть его товарищи. Союзные войска продвигались вперёд, но цена этого продвижения была очень высока. Битва при Альме была выиграна, и одну из решающих ролей в ней сыграли королевские стрелки. Из воспоминаний Говинга: «После сражения, когда множество церковных колоколов в старой Англии звонило и оповещало всех о победе, мы подсчитывали наши потери. Увы, мы заплатили высокую цену за лидирующие позиции. Мы оставили на поле боя раненными и убитыми половину солдат, которые участвовали в сражении». Многих раненых спасти не удавалось из-за плохой работы медицинских служб и свирепствовавшей в лагере эпидемии холеры.

После перевода войск под Севастополь, Говинг повествует о том, что основным их занятием было рытьё окопов. Основные работы должны были вестись ночью, солдаты вынуждены были лежать в течение нескольких часов в холодной грязи, а возвращаясь в лагерь на рассвете, утомленные, продрогшие, сонные и голодные не находили ничего кроме «грязных палаток без огня, чтобы мы могли отогреть наши кости, и часто даже не было куска заплесневелого печенья. Мы испытывали только одно желание, пойти в город, взять его или умереть в попытке поднять наш славный флаг на его стенах».

Битву при Балаклаве Говинг вспоминает с особой горечью, он описывает весь ход боя, и гибель легкой бригады: «Приказ командования был понят не правильно, и шестьсот благородных воинов погибли в долине смерти! Бедный капитан Нолан был первым, кто пал в этом бою. Вскоре поле было усыпано мертвыми и ранеными. Это было страшное зрелище, быть простым свидетелем, не в силах им помочь. Капитан Нолан и вся бригада будут жить в истории».

В последующие недели после битвы, солдаты английской армии занимались рытьем окопов. Как пишет Говинг, количество солдат стремительно уменьшалось вследствие болезней и различных лишений. Одежда совсем износилась, еды было мало, а работать им приходилось всю ночь: «В войсках не было никакого ропота, хотя мы еще и не получили подкрепления, а враг был значительно сильнее нас. Наши люди шли работать добровольно, никто не хныкал, мокрые с утра и до ночи, мы лежали в грязи с пустым животом, чтобы на следующее утро идти в окопы, а потом вернуться в лагерь и стоять с оружием половину ночи».

Инкерман в истории британской армии входит в число сражений, которые называют «солдатскими битвами». Коротко говоря, это выражение употребляется в случае, когда солдаты обнаруживают, что остались без командира и воюют в одиночку или небольшими группами без всякого руководства «сверху». В своих воспоминаниях, Тимоти Говинг подтверждает это определение: «Инкерман вполне может быть назван борьбой солдат, по крайней мере, туман был такой густой, что мы не могли отличить своих от врагов. Нам, однако, удалось найти русских, а затем устранить их. В том бою я получил два ранения, по одному в каждое бедро. Мои ноги быстро перевязали, мне удалось хромая покинуть поле боя, используя свою винтовку, а другую я взял как костыли».

После победы союзных войск под Инкерманом, в британских войсках наблюдается патриотический подъем. Говинг пишет о том, что эта битва «разбудила воинственный дух, тот неукротимый дух, который сокрыт в груди каждого британца». По всей Англии, во всех крупных городах – Лондоне, Манчестере, Лидсе, Бирмингеме и др. гордились своими солдатами и этой победой. Но вместе с тем, потери, которые понесла английская армия были тяжелыми – убиты 3 генерала, 50 офицеров, 42 сержанта, общее число убитых и пропавших без вести составило 2.700 человек, за исключением французских потерь. Такова была цена победы.

Раненого Тимоти Говинга направляют в госпиталь на Мальту. Он подробно описывает весь путь до госпиталя, в каких ужасных условиях находились раненые. Говинг критикует английское Правительство, за неспособность обеспечить достойную медицинскую помощь: «От имени британской армии я требую справедливого обращения к воинам, которые готовы рисковать своей жизнью служа своему отечеству. Лошади, и даже собаки, получают гораздо больше внимания, и лечения, чем бедные больные и раненые. Но, несмотря на эти факты, тысячи и тысячи молодых людей из стран союзной армии готовы присоединиться к своим соотечественникам на театре военных действий».

В своих воспоминаниях Тимоти Говинг с особой горечью говорит о своих боевых товарищах, которые умирали не на полях сражений, а в лагере от холода и голода. После лечения, он принимает решение вновь вернуться в армию. Но перед тем как отправиться обратно в лагерь, Говинг покупает одеяла, фланелевые рубашки, теплые вещи для своих товарищей. «Я вновь пошел сражаться за честь старой Англии и за её славу».

После возвращения в лагерь Тимоти Говинг опять погружается в ужасные будни английской армии. Ситуация со снабжением не наладилась, в довершение ко всему, он описывает что на затонувшем корабле «Принц» было так много вещей первой необходимости, нехватку которых испытывала английская армия. Многие солдаты гибнут, так и не дождавшись помощи. Говинг повествует о полной бесхозяйственности служб снабжения, по его словам «в Балаклаве тысячи тонн вещей лежали на улице и гнили. Всё было в беспорядке и путанице. Кавалерийские лошади, которые стоили огромные суммы, стояли по колено в грязи, до тех пор, пока не умирали, на всём пути от лагеря в Балаклаве были видны тела мёртвых полуразложившихся лошадей, мулов и волов. Наши бедные парни, те, кто сражались при Альме, Балаклаве и Инкермане теперь умирают сотнями в день».

В январе 1855 года, снабжение армии вещами первой необходимости несколько улучшилось, но тёплых одеял по-прежнему не хватало. Тех, кто умирал в больницах в одеялах, хоронили без них. Эти же одеяла потом стирались и вновь использовались. Тимоти Говинг вспоминает об одном случае, когда один из сержантов хоронил двоих солдат и забыл взять одеяла. Когда он вернулся в лагерь, то полковник спросил, что он делал. Тот сказал, что возвращается с кладбища, где похоронил двух товарищей. Тогда полковник спросил где одеяла, и узнав, что сержант похоронил в них умерших, приказал вернуться назад и достать их.

Во время ведения окопных работ под Севастополем, Говинг описывает сражения и перестрелки, которые возникали практически каждый день: «В настоящее время жестокие столкновения происходят почти каждый день или ночь. Мы начинаем постепенно продвигаться к городу, отвоевывая то тут то там немного территории, стороны постоянно обмениваются выстрелами».

В это время Тимоти Говинг знакомится с капитаном Хедли Викарсом, этот человек произвел на него очень сильное впечатление: «Он был очень приветливым и добрым, и солдаты очень любили его. Некоторые из сержантов рассказывали мне, как он ловко использовал свою саблю в сражениях с врагами, и ни один врач не был в состоянии помочь раненым после схватки с ним». В одну из ночей капитан Викарс погибает, но даже смертельно раненым он продолжал сражаться и подбадривать солдат. В этой схватке силы были не равны, против 1500 английских солдат было 15000 русских. Тем не менее, как пишет Говинг, русская армия дорого поплатилась за свое вторжение. Тела русских солдат лежали кучами, наваленные друг на друга. Он говорит о том, что это сражение было ужаснее, чем Инкерман.

В своих воспоминаниях Тимоти Говинг обращает свое внимание на некомпетентность некоторых офицеров. Однажды, ему вместе с отрядом солдат было поручено получить в Балаклаве партию теплых одеял. Но из-за отсутствия одной подписи, заместитель помощника генерал – квартирмейстера не выдал одеяла, а сказал, чтобы Говинг возвратился с документом и сделал необходимую подпись. Когда Говинг начал объяснять что сотни солдат замерзают, тот ответил, что его это не волнует. «Менее чем через месяц после этого, я встретил нашего доблестного заместителя помощника генерал – квартирмейстера в окопах, по колено в грязи и воде, как и остальные, он был направлен исполнять свои обязанности. Я сразу же подумал о том, как он обошёлся со мной и моими людьми. Но в тот момент, он был таким беспомощным и замерзшим, что я был вынужден предложить ему мою чашку кофе, чтобы хоть немного оживить его».

Во время первого штурма Севастополя погибло много солдат союзной армии. Тимоти Говинг вспоминает о тяжелейших боях, где пали множество храбрых английских солдат. Приведем один из эпизодов атаки союзной армии: «Когда был дан приказ наступать, мы все бросились в траншеи, наш полковник кричал «Стрелки, следуйте за мной и покажите себя достойными вашего звания!». Я был достаточно близко от него, когда он упал, не успев даже осмотреться. В это время, наши бедные солдаты падали один на другого; батареи вокруг нас были похожи на вулканы, которые изливали нескончаемый поток огня. Поистине это была ужасная сцена. Наши потери (убитыми, ранеными и пропавшими без вести) составляли 7988 французов и англичан. Наши солдаты потерпели поражение под шквалом огня, но они не были покорены. Мы хорошо знали, что страшный день расплаты придет, и как могли, стремились к его приближению».

Ночью, 26 июня 1855 г. русские войска под покровом ночи предприняли попытку наступления, но английское командование было оповещено о готовящейся операции. Когда русские войска стали наступать, то союзная армия дала им отпор. На утро, стали видны результаты сражения: «Страшная картина предстала перед нами. Сотни врагов были разрезаны на куски от пуль и ядер. Я видел поля сражений под Альмой, Балаклавой, Инкерманом, практически все бои с начала военной компании, но я никогда не видел ничего похожего на то, что предстало перед нами в то утро. Враг лежал в окопах или в некоторых местах просто кучами в четыре или пять рядов, в различных положениях какие только можно представить. Мины сделали свою страшную работу. Так закончилось всё хвастовство русских».

28 июня 1855 г. умирает главнокомандующий английскими войсками лорд Раглан. Вся английская армия глубоко скорбела, все встретили эту новость так, как если бы услышали о потере близкого родственника. Говинг пишет о том, что «…храбрость Раглана не знала границ, и это было подкреплено истинным британским благочестием. Он был настоящим джентльменом, служил своей стране верой и правдой больше полувека и сейчас он отдал жизнь при исполнении своих обязанностей, за флаг, который он так любил». Потеря главнокомандующего произошла в один из самых критических моментов Крымской компании. Севастополь по-прежнему твёрдо стоял, многочисленные батареи русских войск храбро защищали город. Но как пишет Говинг, «мы знали, что Севастополь должен пасть, иначе, что бы нам сказали в Старой Англии? А то, что мы не были достойны наших предков!».

В июле ситуация нормализовалась, серьёзных столкновений не было. Вопрос о взятии Севастополя был лишь вопросом времени. Английские позиции были серьёзно укреплены, чтобы во время внезапного нападения не быть застигнутыми в врасплох. 16 августа на реке Чёрной, начался заключительный этап осады Севастополя. Бой продолжался весь день, пока около пяти часов вечера, один из офицеров не сказал Говингу: «Русские не имеют ни малейшего шанса, их поражение неизбежно». После боя солдаты союзной армии пошли искать раненых, но русские открыли по ним огонь. Тимоти Говинг так характеризует действия русской армии: «Русские, как обычно, вели себя самым варварским образом после битвы. Несколько отделений французов и сардинцев пошли искать раненых, русские могли ясно видеть, чем они занимаются, но, тем не менее, начали обстреливать их. Я наткнулся на несколько французских раненых и сделал всё, что мог для них». Потери русской армии составили около 10000 человек.

Финал битвы неумолимо приближался. Все батареи английских войск были хорошо укреплены, а численность солдат увеличена. Из воспоминаний Говинга: «Мы сражались друг с другом долгих двенадцать месяцев, мы понимали, что большинство из нас не доживет до первой годовщины битвы при Альме. Мы по подготовке знали, что грядущий бой затмит все предыдущие, количество вооружений противостоящих друг другу будет самым большим за все время существования мира. Наш союзный флот также был готов прийти нам на подмогу».

Утром 5 сентября 1855 г. состоялась последняя бомбардировка Севастополя. Тимоти Говинг зная, что возможно это будет его последний бой, пишет родителям письмо. Он прощается со всеми, и обещает честно выполнить свой долг перед Родиной: «Я не могу сказать вам многого, но будь что будет, я выполню свой долг за мою королеву и страну. Я рад, что этот час настал, мы ждали его в течение нескольких месяцев, и до захода солнца Севастополь должен быть в наших руках».

В ночь на 8 сентября 1855 г. начинается штурм Малахова кургана. Этот день Говинг будет помнить всегда. Лагерь англичан был поражен серией страшных взрывов, многие не могли понять что происходит, но вскоре противник начал своё наступление. Было около 11 утра, тяжелые орудия союзных войск стреляли не переставая. Противник также не уступал, пули и снаряды со свистом проносились над головами солдат. Многие из них лежали на земле, с множеством ранений посреди горящей крепости. Тем солдатам, которым удалось добраться до лагеря, оказывали медицинскую помощь: «Врачи работали беспрерывно и делали всё возможное для каждого раненного». Тимоти Говинг также был серьёзно ранен в этом бою, он получил пять ранений в различные части тела, два ранения в голову. Его вынес с поля боя и доставил в лагерь ирландский солдат.

По признанию Говинга, русский народ мог гордиться своей армией, и тем, как она защищала Севастополь. Но через несколько часов сопротивление русской армии было сломлено, союзная армия штурмом взяла Малахов курган. Когда войска вошли в город, то им открылась ужасная картина. В оставленных больницах было полно мёртвых и умирающих изуродованных тел страдающих от жажды. Но вместе с тем, союзная армия пыталась помочь раненым, хоть как-то облегчить её положение. Вот что пишет об этом Говинг: «Бедные ребята, они храбро защищали свою страну, но сейчас они брошены умирать в муках, без какого-либо надзора, они лежат в крови посреди разрушенной крепости. Они хорошо служили царю, но сейчас лежат и буквально утопают в крови. Многие из них просили помощи, другие были без ума от боли и ужасных условий, в которых они находились. Наши люди делали всё возможное, чтобы спасти тех, в ком была хотя бы искра жизни. Да, они пытались спасти тех самых людей, которых всего несколько часов назад пытались уничтожить».

Потери союзной армии были серьёзными, около 12000 убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Потери противника были более внушительными, при обороне Севастополя погибло около 40000 человек. После победы, Говинг испытывал смешанные чувства, он задавался вопросом, если он чувствует горечь, несмотря на победу, тогда что чувствуют проигравшие? Он говорит о том, что по всей Англии празднуют эту победу, но есть и её обратная сторона: «Многие хорошие, добрые, любящие матери потеряли своих сыновей, возможно, их единственных сыновей. Сотни детей остались сиротами, сотни жён оплакивают своих мужей и во многих домах которые раньше были счастливыми сейчас траур».

После захвата Севастополя, осенью 1855 г. ситуация на фронте улучшилась, крупных столкновений не происходило. Союзная армия готовилась к уничтожению огромных фортов, казарм и доков в Севастополе. Иногда эти действия сопровождал шквальный огонь с северной стороны, но работы не прекращались. Каждый день союзная армия теряла солдат, не так много как в открытом противостоянии, но всё же значительное количество. К концу октября многие раненые пошли на поправку и стали возвращаться к своим обязанностям. Приведём небольшой отрывок из воспоминаний Тимоти Говинга: «Некоторые выздоравливающие были выписаны из больницы и ходили по лагерю с перевязанной головой, другие передвигались прихрамывая с помощью костылей или палки, все были в приподнятом настроении. Это неукротимое британское рвение нисколько не угасало, не смотря на полученные раны».

Интересен тот факт, что после мирных переговоров, английские солдаты стали принимать у себя в лагере русских: «Бывшие враги приходили в наш лагерь и мы встречали их как друзей, угощали их тем что у нас было. Происходил обмен пленными и некоторые из наших солдат, которые были в плену у русских более двенадцати месяцев, выступали в качестве переводчиков. Наши старые враги сидели как у себя дома, ходили рука об руку с людьми, с которыми так часто сталкивались в смертельном бою. Французы с русскими не всегда ладили, и всякий раз, когда они выпивали лишнего, они пытались подраться, а нам приходилось их разнимать. Один или два раза русские сержанты обедали с нами, и нам казалось, что когда-то мы были большими друзьями».

Вскоре после завершения войны, сержант Тимоти Говинг направлялся на пароходе домой. В пути он о многом вспоминал, о тех товарищах, которые пали на полях сражений, о суровых условиях которым подверглась британская армия, о наиболее крупных сражениях в которых он участвовал. Встречать солдат приходило множество народа: «Матери приходили и падали в обморок на руки своих сыновей, много братьев и сестёр пришли издалека, чтобы встретить и поприветствовать долго отсутствовавших братьев. Вся эта толпа приветствовала сыновей Англии вернувшихся с полей сражений. Я лишь могу добавить: «Есть ли британец, который не захотел бы умереть за наш старый, славный флаг?».

На этом воспоминания сержанта королевских стрелков Тимоти Говинга заканчиваются. Подводя итог данной части исследования, мы можем сделать вывод, что взгляд на Крымскую войну изнутри помогает лучше понять, как она воспринималась современниками тех событий, как они видели эту войну, что думали об этой компании. Данные воспоминания ценны тем, что охватывают весь период ведения боевых действий, подробно описывают основные сражения и проблемы, которые испытывала английская армия.

 

Флоренс Найтингейл

 

Улучшение обстановки в госпиталях в Крыму, происходило не без помощи отважных женщин, многие из которых уехали к местам сражений, вопреки воле своих родственников. Наиболее значимыми фигурами являются Флоренс Найтингейл, Мэри Сикоул, Элен Батлер и Фрэнсис Даберли.

В то время предполагалось, что удел женщины – оставаться дома и ухаживать за детьми. Работали только самые бедные женщины, не способные без этого свести концы с концами. Уход за больными считался плохой работой, поскольку трудиться приходилось в ужасных условиях и за грошовую плату.

В первой половине девятнадцатого века, лечение солдат и их семей проходило в тяжелых условиях. Комнаты в бараках были разделены только занавеской из нескольких одеял, это создавало мнимый эффект уединения. В то время не существовало отдельных бараков, на это не было специальных ассигнований, предусмотренных для тех, кто оставался в лазарете, в то время как полк выступал в поход. Герцог Ньюкасл говорил о том, что «солдаты будут недовольны, если они не получат помощи от женщин, которые должны идти вместе с армией». Хотя жизнь женщин во время войны постоянно подвергалась опасности, отбор будущих медсестер для сопровождения полка был очень строгим.

Флоренс Найтингейл, являлась выдающейся фигурой времён Крымской войны. Эта хрупкая женщина была в эпицентре военных событий, своей деятельностью она смогла значительно улучшить положение раненых в госпиталях. Родившаяся в состоятельной семье, она принялась помогать больным, страдавшим от различных болезней. Найтингейл казалось недостаточным заниматься обычной благотворительностью, она отправилась на Крымскую войну для того, чтобы оказывать медицинскую помощь раненым. Ее усилия не только привели к значительному снижению смертности в госпиталях, но и произвели настоящую революцию в деле гигиены при уходе за больными.

Семья Найтингейл была уважаема и известна в обществе. Летом 1843 года, она во время благотворительного посещения больницы, входившего в «обязанности» леди из высшего общества, столкнулась с трагизмом положения бедных людей – голодавших и страдавших от болезней. Этот случай дал Флоренс долгожданный ответ на мучивший ее вопрос «в чём же моё призвание?»: «Ухаживать за больными – вот то, чем я должна заниматься».

В те времена считалось немыслимым, чтобы женщина – особенно из высшего света – работала. Если Найтингейл собиралась стать сестрой милосердия, ей неизбежно предстояло столкнуться с недовольством родных и осуждением знакомых. Однажды, когда к Найтингейлам в гости заехал директор больницы, друживший с ее отцом, Флоренс при всех рассказала ему о своем желании. Итог был печален: мать возмутилась, сестра закатила истерику, а отец не желал даже думать о том, что его дочь может стать сиделкой. Выросшая в любящей ее и уважаемой в обществе семье, Флоренс Найтингейл не могла игнорировать мнение близких. Поэтому она решила, что будет усердно учиться и ожидать, когда ей представится случай осуществить мечту.

В 1851 году Найтингейл отправилась в Кайзерверт и в июле начала там учебу. Семья, скрывая правду, объявила, что Флоренс уехала лечиться на воды: родные стеснялись сказать, что она проходит учёбу, чтобы стать сестрой милосердия.

Курс обучения в школе Дьяконис был преимущественно практическим и произвел глубокое впечатление на Найтингейл. Лекции по медицине и практическая подготовка с упором на комплексную медикаментозную и психологическую помощь впоследствии стали ядром разработанной ею системы подготовки сестёр милосердия.

Через три месяца Найтингейл возвратилась в Англию, где в соответствии со своим социальным положением должна была вернуться к светской жизни. Однако пребывание в Кайзерверте полностью изменило направление ее мыслей.

Осенью 1853 года вспыхнула Крымская война, ставшая поворотным моментом в жизни Найтингейл. Англия и Франция вмешались в борьбу России и Турции на стороне последней и весной 1854 года высадили свои десанты на Крымском полуострове. Началась многомесячная осада Севастополя. Уильям Рассел, корреспондент газеты «Таймс», описывал страшное пренебрежение к раненым, и указал на различия между льготами, предусмотренными для британских и французских солдат. Он спрашивал: «Разве нет преданных женщин среди нас, способных и готовых идти вперед, чтобы служить больным и страждущим солдатам на Востоке в больницах Скутари? Неужели нет ни одной дочери Англии, готовой помочь в этой беде? Должны ли мы до сих пор уступать французам в самопожертвовании и преданности?».

Англичане перебрасывали свои войска в Крым через Скутари, специально созданную военную базу в Турции. Там же был разбит полевой госпиталь для раненых солдат, эвакуированных из Крыма. Из-за недостатка медикаментов и эпидемий тифа и холеры положение в нем было катастрофическим.

Узнав об этом, Найтингейл при поддержке Сидни Герберта собрала группу сестер милосердия из 38 человек и выехала в Скутари.

В Скутари возглавляемая Найтингейл группа, покинув Лондон 21 октября 1854 года, утром 4 ноября прибыла в Стамбул. На другом берегу пролива Босфор располагался город Скутари, где находился военный госпиталь.

Условия содержания раненых в нем оказались еще страшнее, чем сообщали газеты. Из воспоминаний Флоренс Найтингейл о состоянии госпиталя «под строениями проходили канализационные трубы… забитые грязью… и смрадный воздух выносило из них ветром вверх через многочисленные открытые уборные в коридоры и палаты, переполненные больными».

По словам Флоренс, холщовые простыни были «такие жесткие, что раненые просили, чтобы им позволили лежать прямо в одеялах; белье стиралось в холодной воде и после возвращения из стирки в нем часто было столько паразитов, что его приходилось уничтожать». Необходимые медикаменты и перевязочные материалы либо вообще отсутствовали, либо не могли быть получены из-за бюрократизма военных властей.

Из дневника Флоренс Найтингейл: «Существует нехватка резервуаров для воды и посуды; нет мыла, полотенец и одежды; мужчины лежат в своих униформах на жестких кроватях запачканных кровью и покрытые грязью, их лица покрыты насекомыми…».

Состояние довольствия приводят Флоренс в ужас: «Мы не видим и капли молока, а хлеб очень кислый. Масло сильнее всего испорчено, а мясо больше похоже на сырую кожу, чем на еду. Картофель мы вынуждены ждать, пока он не придет из Франции».

Однако персонал госпиталя принял Найтингейл и ее девушек холодно. Сестрам милосердия было отказано в праве ухаживать за больными. Тем временем военные действия набирали обороты, и в госпиталь начало поступать огромное количество раненых, что делало ситуацию просто катастрофической. В этом положении у врачей не было иного выхода, как только попросить Найтингейл и ее команду включиться в работу госпиталя.

Положение в госпитале к этому времени было уже настолько ужасным, что улучшить его казалось сродни чуду. Сначала сестры милосердия должны были только приносить пищу раненым и заниматься шитьем и набивкой соломенных матрасов. Они купили котлы для стирки белья и бинтов, а также наняли 200 человек для ремонта и уборки ранее не использовавшихся помещений госпиталя. В конце концов, Найтингейл превратилась в главного поставщика различных товаров для всего госпиталя, «своего рода оптового торговца носками и рубахами, ножами и вилками, капустой и морковью, операционными столами, полотенцами и мылом, расческами, порошком от вшей, ножницами, суднами и подушками для культей».

Она договорилась о том, чтобы солдаты получили возможность отсылать семьям своё жалование, и даже организовала для них комнату-читальню.

Через шесть месяцев после её прибытия в Скутари, смертность в этом госпитале снилась с 42,7 до 2,2 процента.

Когда уход за больными в этом армейском госпитале улучшился, Найтингейл почувствовала необходимость перейти к следующему этапу своей миссии. К тому времени она смертельно устала и чувствовала себя физически истощенной, но, зная об ужасных условиях в полевых госпиталях в Крыму, решила отправиться с несколькими сестрами на передовую. Флоренс писала, что в Крыму в «забытых могилах» лежат около 9 тыс. солдат, чья смерть «была вызвана причинами, которые могли бы быть предотвращены».

Существенно улучшив положение в армейском госпитале в Скутари, Флоренс Найтингейл перебралась в Крым. То, что она там увидела, поразило ее до глубины души. Вскоре после прибытия Найтингейл серьезно заболела так называемой «крымской лихорадкой», и ее жизнь оказалась в опасности. Когда Найтингейл поправилась или, точнее сказать, частично поправилась, она стала работать в госпитальных бараках и еще дважды посещала Крым, чтобы улучшить состояние полевых госпиталей.

30 марта 1856 года Крымская война окончилась. Найтингейл осталась в госпитале после отъезда солдат и сестер милосердия с тем, чтобы привести там все в порядок. Она отказалась принять участие в церемонии, на которой ее при возвращении на родину собирались чествовать как национальную героиню. Чтобы избежать чествований, Найтингейл вернулась в Англию под вымышленным именем.

Найтингейл поставила своей следующей задачей улучшить в целом санитарные условия в армейских госпиталях. Впоследствии, была проведена санитарная реформа в армии. Флоренс Найтингейл до конца своей жизни помогала людям, и издавала пособия для медицинских сестер, с тем, чтобы условия в госпиталях постоянно улучшались.

Флоренс Найтингейл была значимой фигурой в британском обществе времен Крымской войны. Благодаря её отважным действиям удалось сохранить тысячи жизней, всё общество в Великобритании было благодарно Флоренс и чествовало её как национальную героиню.

 

 

Заключение

 

В данной работе нами была изучена проблема восприятия Крымской войны английским обществом. Необходимо отметить, что общественное мнение в те годы, оказывало существенное влияние на внешнеполитический курс Великобритании.

Крымская война принадлежит к событиям такого масштаба, которые оказывают огромное влияние как на внутреннюю и внешнюю политику отдельных государств, их экономику и культуру, так и на весь ход развития международных отношений.

На протяжении всего XIX в. внешняя политика Великобритании имела антироссийскую направленность. Англия старалась везде, где ей это только под силу, противостоять России. Внешнеполитический курс страны во многом зависел от того, какая партия имела большинство в Парламенте. Во время пребывания у власти партии консерваторов политика по отношению к России несколько смягчалась. Но тем не менее, принципиально она никогда не менялась. Стиль ведения внешнеполитических дел представителями консервативной партии можно охарактеризовать как осторожный.

Либеральная партия всегда придерживалась антироссийского курса в политике. Весь XIX век, представители этой партии планомерно проводили курс на сопротивление российской экспансии. Во главе этой партии всегда стояли яркие, решительные политики. Возможно, этим обуславливался их успех у простых обывателей во время Крымской войны.

Одним из самых ярких выразителей общественного мнения британцев в те годы становится пресса. В газетах широко освещались причины и перспективы военной компании в Крыму, новости с фронта, планы проведения дальнейших военных действий, письма солдат и их родственников. Благодаря широкой освещаемости прессой военных действий, всё население страны знало о настоящем положении дел в британской армии. Во многом, именно это помогло в конечном итоге улучшить ситуацию со снабжением солдат вещами первой необходимости. Кроме того, газеты служили официальным средством агитации двух доминирующих политических партий. На их страницах разворачивались горячие споры о правильности внешнеполитического курса, которому следовали оппоненты, уличались промахи и неудачи противника. Можно говорить о том, что в годы Крымской войны, пресса становится весьма внушительной силой, способной влиять на выработку дальнейшего политического курса Великобритании.

Нельзя не отметить тот факт, что население Англии двояко воспринимало участие своей страны в войне против России. Если на более раннем этапе для англичан характерны восторженные отзывы, то на более позднем, после всех неудач и огромного количества жертв, народ разочаровывается в войне, и уже не видит смысла в её продолжении. Об этом говорит тот факт, что если в начале Крымской войны тысячи добровольцев были готовы отправиться на фронт, то к концу 1855 г. лишь немногие хотели принять в ней участие. Премьер – министр лорд Пальмерстон вынужден обдумывать идею о создании наёмной армии для продолжения военной операции.

Печальные события в Крыму нашли отклик в сердцах тысяч англичан, которые пытались помочь своим солдатам хоть чем-то. Осуществляя сборы в помощь пострадавшим, английский народ тем самым выражал своё отношение к этой войне. Крымская война положила начало организации ухода за больными и ранеными. Отважные женщины бросили вызов существовавшим тогда устоям британского общества и отправились в районы ведения боевых действий, для оказания помощи раненым. Этот пример показывает самоотверженность английского народа, его сплочённость перед лицом общей трагедии.

Воспоминания участников и очевидцев Крымской войны позволяют взглянуть на проблему восприятия данных событий внутри самого общества. Как война изменила жизнь людей, отличалось ли видение войны в самой Англии от того, какой она представлялась её участникам, что они чувствовали и что вынесли из этого конфликта.

Крымская война дала английскому народу не только огромные потери, но также бесценный опыт. Война показала необходимость переобучения английской армии, организации более качественного медицинского ухода.

После завершения Крымской войны, Англия переходит к реализации внешнеполитического курса под названием «политика блестящей изоляции», суть которого заключалась в отхождении от активного вмешательства в европейские конфликты.

Подводя итог исследованию, можно сделать вывод, что Крымская война оказала колоссальное влияние на британское общество середины XIX века. Изменения затронули не только большинство населения, но коснулись и внешнеполитического курса страны. Говоря об общественном мнении англичан касательно этой войны, можно сделать вывод, что она воспринималась крайне неоднозначно. Если во время ведения войны половина населения считало её оправданной, то более поздние оценки говорят о том, что большинство англичан, негативно относилось к проведению этой военной компании.

 

Список литературы

1. Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключённых Россией с иностранными державами Т. XII. – СПб., 1898. //

http:// www.knigafund.ru/authors/5636

2. The Official Report of debates in Parliament. //http://hansard.millbanksystems.com.

3. Report on fundraising for victims of the Crimean War //

http://crimeantexts.russianwar.co.uk/sources/documnts/i541028b.html.

4. Speech of Richard Cobden in Parliament. //

http://gorod-masterov.info/article/crimean_war2.php.

Размещено на Allbest.ru