Глава 40. Точка принятия решения

Все в комнате притихли.

На настенном экране в зале Императорской Резиденции показывались изображения, и никто из присутствующих не шевелился и ничего не говорил, хоть звук и был приглушен. Касс сидела рядом с Джоном. Она видела, как он закрывает глаза, затем снова открывает, будто не в состоянии отвернуться от второго, третьего, даже четвёртого воспроизведения, которые следовали друг за другом.

Касс знала, что новостные каналы теперь целыми днями будут крутить только это.

Возможно, на протяжении недель.

Касс наблюдала за Элли, едва её узнавая. Она была одета в некое подобие «комбинезона-кошечки». Зная Ревика, наверное, этот комбинезон состоял из какой-то дорогой органической брони — но ещё сильнее изумлял тот факт, что он вообще позволил ей участвовать в этой своей эскападе.

Он изменился, словно считал террористический акт подходящим совместным занятием для семейной пары.

Элли выглядела в точности так, как называли её на новостных каналах — опасной бунтаркой, бэби-Сайримном. Касс невольно заметила, что она также выглядела очень красивой со своими высокими скулами и кошачьими зелёными глазами, светившимися на лице. Как какое-то экзотическое животное. Она полуприсела в боевой стойке, не имея никакого видимого оружия, кроме себя самой. Записывающие устройства запечатлели её под слегка наклонным углом, так что когда она подняла взгляд, были видны лишь глаза, но эти кольца бледно-зелёного света освещали её лицо даже сверху.

Записывающее устройство в замедленном режиме показывало, как она выставляет перед собой руку прямо перед тем, как завиток белого... чего-то... расцветает на кончиках её пальцев как жидкое пламя.

Это заставило взорваться гранаты, висевшие на плече мужчины, который целился в неё из оружия, и Касс увидела, как плотная стена... опять-таки, чего-то... окутывает Элли как белый щит пламени. Щит слишком быстро оттолкнул силу взрыва от её тела, и Касс даже не сумела проследить это взглядом, когда запись воспроизводилась на нормальной скорости. Этот белый свет полыхнул вокруг неё плотной волной, защитив её как будто в то же мгновение, когда детонировали гранаты.

Взрыв прогремел поверх и вокруг неё, словно она была защищена ветровым стеклом машины.

Затем Элли вновь просто стояла там, её лицо и глаза выражали ту же напряжённую сосредоточенность. Взгляд не был жестоким или особенно агрессивным. Её глаза показывали, что она находится где-то не здесь, словно совершает действия из какого-то другого места, отдалённого от горящего коридора.

Выражение её лица, если уж на то пошло, было умиротворённым.

Всё это казалось нереальным.

В руках тех солдат, которые стояли позади трёх пострадавших при первом взрыве, появилось оружие... но ладонь Элли поднялась и в этот раз.

Очередной завиток света отбросил мужчин в чёрной броне назад — как шар для боулинга, врезавшийся в треугольник из кеглей.

Трое из них отлетели к окну, которое тянулось вдоль всей стены. Первый пробил в центре дыру — согласно новостным каналам, это вообще не должно быть возможным. Окна сделаны из ударопрочной органики, а не стекла, и должны выстоять даже в том случае, если в них въедет бронированный грузовик на скорости 160 км/ч.

Дым и пламя повалили наружу вместе с изувеченными телами.

И вновь Касс в неверии наблюдала, как солдаты в чёрной броне стремительно летят навстречу своей смерти.

Элли убила людей.

Она действительно убила людей, и даже не с помощью оружия, а голыми руками.

Ну... в некотором роде.

Касс с неверием смотрела, как её подруга детства, которая в детском саду как-то раз расплакалась из-за того, что наступила на улитку, теперь швыряет ещё одного солдата в стену, скорее всего, мгновенно сломав ему шею. Другого она зашвырнула в тот же дверной проём, откуда пришли солдаты. В записи раздались крики — а также чьи-то вопли дальше по коридору.

Касс гадала, не доносились ли последние от видящих, которые пришли в здание вместе с ней, но всё вокруг самой Элли казалось до странности тихим. И все же Касс слышала в динамиках шум ветра из разбитого окна, звуки взрывов и вой сигналов тревоги. Даже барабанящий звук капель из пожарных оросителей, стучавших по полу коридора, добавлял ощущения нереальности.

Затем Элли повернулась к камерам лицом.

Или, точнее говоря, она повернулась лицом к какой-то угрозе, находившейся за стеной, на которой крепились камеры. Её рука вновь поднялась, и теперь создавалось впечатление, будто она атаковала самих зрителей.

Изображение застыло.

Аватар репортёра вернулся, выглядя смертельно серьёзным и даже капельку бледным.

— Это лицо нового мира видящих, — мрачно сказал он. — Это то, что пообещали нам террористы, называющие себя «Восстание», — голос и выражение лица аватара сделались холодными. — Злые. Безжалостные. Настроенные лишь на то, чтобы убить как можно больше людей.

Репортёр вернулся к своему компаньону, который также носил аватар. Мужчина, которого он изображал, выглядел таким же серьёзным и совершенно неподвижно сидел на соседнем сиденье.

— Сегодня с нами Брент Холленсон из Офиса Сдерживания Видящих, — сказал репортёр. — Брент, что ты можешь рассказать нам об этой катастрофе? Что сейчас происходит в мире видящих? Это возвещает настоящую войну со всей расой?

Брент кашлянул в кулак.

— Мы не можем исключать это со стопроцентной гарантией, Дэвид, — сказал он. — Мы надеялись, что слухи о расколе в сообществе видящих правдивы... что видящий, называющий себя Сайримном, и его супруга будут оставаться по противоположные стороны этой войны, как минимум ещё некоторое время, — он кашлянул в ладонь. — Теперь, как вы явно видите, у нас есть подтверждение, что они не только работают вместе, но она также демонстрирует телекинез.

Касс взглянула на Джона и легонько погладила его по руке, увидев, как сильно он побледнел. Он не посмотрел на неё в ответ, продолжая глядеть на экран.

— Переживём ли мы двух монстров-телекинетиков? — спросил первый репортёр. — Даже с современным вооружением? В конце концов, один Сайримн сумел убить тысячи людей во время Первой Мировой Войны... а ведь тогда немало видящих помогало нам. Осталось ли что-нибудь от мирного союза, который мы некогда заключили с ними? Или весь биологический вид сошёл с ума?

Брент вздохнул, его голос зазвучал мрачно.

— Буду честен, Дэвид. В настоящий момент правительства человеческого мира собираются вместе, чтобы обсудить этот самый вопрос. Но я не буду лгать и говорить, что ситуация выглядит обнадёживающей.

Придав лицу мрачное выражение, соответствующее голосу, он сцепил руки на столе.

— Почти не остаётся сомнений в том, что нашим приоритетом станет убийство одного или обоих этих созданий, и как можно скорее. Хорошие новости в том, что они кажутся связанной парой. А значит, если мы убьём одного из них, то весьма высока вероятность, что другой тоже умрёт. В данный момент армия оценивает, как приблизиться к женщине, поскольку она из них двоих менее обучена.

Он показал на повтор видео, используя электронную указку.

— Видите, как она вот здесь управляет телекинетическим потоком? — сказал он, рисуя линию вдоль белого света, исходившего из рук Элли. — Наши видящие-специалисты сказали нам, что эти маркеры свидетельствуют о низком уровне контроля при использовании данной силы. Мужчина, судя по всему, старше, и потому лучше контролирует свои способности.

— Разве это не делает её более опасной, Брент?

— Ну. И да, и нет, — сказал представитель СКАРБ. — Это определённо делает её поведение более хаотичным и потенциально беспорядочным. Но нам сообщили, что прекрасно обученный телекинетик намного опаснее для нас по многим причинам. К сожалению, даже попытка разделить этих двоих на данном этапе может оказаться непростой задачей, учитывая природу того, как связываются эти животные.

Касс уставилась на изображение лица Элли, застывшее и смотрящее в записывающее устройство. Её протянутая ладонь источала белый свет как живой огнемёт.

Камеры не запечатлели то, что случилось потом — по крайней мере, новостные каналы не желали это показывать — но в кабинетах руководства южно-американского штаба компании было убито минимум десять человек.

По словам репортёров, если бы инцидент произошёл не в предрассветные часы, жертв было бы намного больше — возможно, даже несколько сотен.

Из числа охранников, которым поручено охранять офисы руководства, погибло одиннадцать. Раненых — вдвое больше, причём некоторые ранения были тяжёлыми.

Образ Элли, стоявшей лицом к камере, со светящимися глазами и протянутой рукой, которая источала сверхъестественный импульс бело-синего пламени на кончиках пальцев, красовался на всех каналах мира, когда они проснулись сегодня утром.

Ну, даже если не всего мира, то точно всех каналов Соединённых Штатов, Европы, Азии, Ближнего Востока — и, конечно же, Южной Америки.

Аватар репортёра уменьшился и сдвинулся в угол экрана, когда они продолжили воспроизводить запись кадр за кадром и описывать каждую смерть.

—...а здесь вы видите начальника службы безопасности, Бронсона Дэвиса. Он умер мгновенно, прямо перед тем, как его заместитель, Дэйл Хармонд...

Голос Балидора заглушил голоса репортёров.

— Выключи, — сказал он. — Выключи эту херню... немедленно!

Касс ошарашенно подняла взгляд с места, где сидела на полу.

Балидор никогда не выходил из себя. Даже тогда, когда ему, возможно, стоило утратить хладнокровие, он всегда сдерживался. Сейчас же, всматриваясь в его лицо, Касс вспомнила, что Джон рассказал ей несколькими неделями ранее, незадолго до того, как Элли уехала с Ревиком.

Джон сказал, что 'Дори и Элли спали вместе.

Глядя на красивые черты лица Балидора, Касс поймала себя на том, что верит в это так, как не верила раньше. Прилив жара ударил её в грудь, заставив стиснуть зубы от образа, поднявшегося в её сознании. Она не понимала, почему мысль о том, что он спал с Элли, так сильно её злила, но Касс действительно злилась — на них обоих, вообще-то. Балидору повезло, что Ревик не вырвал ему хребет и не показал ему же.

— Магическая киска опять наносит удар, — пробормотала Касс, всё ещё всматриваясь в лицо лидера Адипана.

Повернувшись, Джон наградил её взглядом.

— Не сейчас, Касс.

Она закатила глаза и прикусила губу.

Элли, похоже, вызывала одержимую собственническую влюблённость в каждом парне, с которым спала — видимо, даже в таком стоике, как Балидор. Касс дразнила её этим ещё со старших классов школы, называя её «магической киской», но по правде говоря, это её раздражало.

Это раздражало её даже тогда, когда все считали Касс хорошенькой, а Элли — той, с которой строят отношения.

Балидор как будто не слышал её язвительного комментария.

— Бл*дские стервятники, — рявкнул он, расхаживая туда-сюда.

— Чего ты ожидал, 'Дори? — спросил Джон, показав на телевизор изувеченной рукой. — Ты думал, они не сыграют на этом?

— Они разжигают войну!

— Они разжигают войну? Новостные каналы? — в голосе Джона зазвучало открытое неверие. — Балидор, нам повезло, что они ещё не завели разговоры о применении ядерного оружия на всей территории Азии. А они наверняка говорили бы об этом, если бы знали, где Повстанцы.

Балидор, казалось, его не слушал.

— Нам нужно отправиться туда. Нам нужно положить этому конец. Немедленно! Мы вытащим её... так или иначе.

Касс сосредоточила своё внимание на Джоне. Он выглядел измождённым, опустошённым. Она увидела слезы на его глазах и осознала, что всё это ударяет по нему сильнее, чем он показывает. Она прикоснулась к его руке, но, как и прежде, он практически не обратил на это внимания.

— 'Дори, мы не можем этого сделать, — сказал Джон. — Пока что не можем.

— Нах*й это всё! — взорвался Балидор. — Он меняет её, бл*дь! Он превращает её в проклятую террористку-убийцу!

Касс вздрогнула от эмоций, прозвучавших в его голосе.

Затем она увидела слезы в его глазах, и её шок усилился.

Секундой спустя её злость вернулась.

Она взглянула на остальных видящих в комнате, но никто, похоже, не хотел говорить. Она не могла даже понять, слушают ли они Балидора, не говоря уж о том, согласны они с ним или нет. Большинство смотрело в монитор с отупевшими, шокированными лицами, словно они сомневались в подлинности записи.

Похоже, только Вой Пай восприняла информацию иначе. Она изучала образ Элли с интересом, с расчётливым взглядом жёлтых глаз.

Касс видела, как вертикальные зрачки сузились, придавая ей ещё более кошачий взгляд.

— Посмотрите на неё! — воскликнул Балидор, взмахом указывая на экран. — Она наслаждается этим! Это видно... по её глазам. Скорее всего, она сейчас думает, что поступает правильно. Ей доставляет наслаждение убивать их. Совсем как ему. Совсем как Сайримну.

— 'Дори, — Касс поморщилась. — Иисусе. Я очень в этом сомневаюсь.

— Заткнись, Кассандра! — прорычал он, повернувшись к ней. — И ты, и твой бл*дский версианец! Думаете, я не знаю, кому вы верны на самом деле? Просто уходите, если вам хочется быть там!

Касс ощутила, как её кожа похолодела. Её ярость тоже сделалась холодной, но она не ответила.

Она взглянула на Джона, который вытирал глаза пальцами.

— Балидор прав, — сказал Джон и добавил, взглянув на Касс: — Насчёт Элли, имею в виду. Нам нужно что-то предпринять. Мы не можем просто сидеть здесь.

— А что бы ты сделал? — спросила Вой Пай.

Касс выгнула шею, чтобы посмотреть на неё, удивившись, что она вообще потрудилась высказать мнение. Джон тоже повернулся, наряду с большинством видящих в этом зале-кинотеатре, отделанном шёлком. Касс ощутила, как при виде самодовольного выражения на лице женщины, нежившейся на шёлковом диване, её злость разгорается ещё жарче.

Вой Пай оперлась локтем на стоявший рядом деревянный столик, тон её голоса сделался скучающим. Она смотрела только на Балидора.

— Ты отпустил её, Адипан, — сказала она, припечатывая каждым словом на прекси с сильным акцентом. — Ты прекрасно понимал, что ты делаешь, отпуская её к супругу. Ты думал, что пребывание рядом с ним не окажет на неё никакого эффекта?

Закатив глаза в манере видящих, она наградила его презрительным взглядом.

— И она элерианка. Скорее всего, она сейчас трахает его, так глубоко находится в его свете, что уже не видит разницы между его сознанием и своим. Я уверена, что она пошла на это добровольно, Балидор. Я готова поспорить на свой дом, — она вновь презрительно фыркнула.

Балидор, похоже, почти не слышал её.

Касс казалось, что он сейчас не совсем в себе.

— Мы вытаскиваем её, — пробормотал он. — Бл*дь, мы вытаскиваем её...

— Слишком поздно! — перебила Вой Пай. — Ты меня не слушаешь, что ли? Как думаешь, что он сделает теперь, если ты опять заберёшь у него его жену? Ты думаешь, он позволит тебе в этот раз уйти невредимым, Адипан? Он знает, что ты сделал. Теперь он определённо знает... и у него ещё больше причин ненавидеть тебя. И вдобавок ты ещё и стрелял в неё! Если ты приблизишься к ней, если ты хоть заговоришь с ней, он определённо захочет твоей крови...

— Мне плевать! — сказал Балидор, повернувшись к ней. — Каковы варианты? Ты хочешь, чтобы я убил её, и дело с концом?

Все они вздрогнули, уставившись на него.

Затем Вой Пай тихо щёлкнула языком, постукивая ногтями с маникюром по чайной чашечке, которую держала в руках. Она положила руку на резную деревянную спинку дивана.

— Ты отдал её ему, Балидор, — сказала она, опять подчёркивая каждое слово. — Слишком поздно пересматривать это решение. Тебе некого винить, кроме себя самого.

Глаза лидера Адипана заблестели.

В голосе Вой Пай звучала почти жестокость.

— Ты не можешь просто забрать её обратно и сказать «Прости, Сайримн. Я допустил ошибку, вернув тебе твою жену... я бы хотел забрать её, пожалуйста», — она снова постучала ногтями и нетерпеливо прищёлкнула языком. — И что, по-твоему, она на это скажет? Ты думаешь, она добровольно вернётся к тебе, брат Балидор?

Её жёсткий голос зазвучал холодно, почти с неприкрытым презрением.

— Как ты думаешь, чем они занимались вместе все эти месяцы? Или ты думал, что она будет хранить целибат?

Касс в неверии смотрела, как Балидор вытирает глаза. До неё дошло, что на протяжении нескольких недель после ухода Элли он выглядел дерьмово. Обратив внимание на его одежду, она также заметила, что он, похоже, потерял в весе.

Иисусе. Джон прав. Они не просто переспали. Между ним и Элли что-то было. То есть, что-то настоящее. Весь его вид говорил об этом.

Подумав об этом и наблюдая за лицом Балидора, она нахмурилась.

На фоне раздавался голос женщины-репортёра, чья передача продолжала показываться, пока они говорили.

—...Теперь это официально. Видящий, называющий себя Syrimne d’Gaos, взял на себя ответственность за террористический акт в Южной Америке. Согласно представителям СКАРБ, несколько минут назад он выпустил заявление и выдвинул требования отпустить всех заключённых видящих и положить конец регулированию видящих по Акту о Защите Людей. Теперь считается, что видящая-террористка Элисон Тейлор, «Мост», работает под его началом в одной из его террористических ячеек...

Когда женщина умолкла, включился мужчина-комментатор.

—...Только что поступила информация, что представители СКАРБ назвали корпорацию, на которую нацелились видящие-террористы. Это международная организация гуманитарной помощи, «Чёрная Стрела», которая создаёт генетически модифицированные сельскохозяйственные культуры, чтобы кормить людей по всему миру, особенно в поражённых засухой странах «третьего мира». Представители СКАРБ выдвинули предположение, что целью террористов было пресечение цепочки поставок еды тем нациям, вызвать отчаяние и контртеррористический режим среди самого обездоленного людского населения в мире...

Касс взглянула на Балидора.

— 'Дори, — позвала она. — Ты же не можешь верить, что её мотивы были такими... или даже его мотивы. Ревик никогда бы такого не сделал, даже если...

— Я же сказал выключить, бл*дь! — рявкнул он.

На её глазах он сжал руки в кулаки. Они не разжались даже после того, как один из слуг Вой Пай по его приказу выключил главный монитор прямо в тот момент, когда там показывалось лицо Элли.

Без света экрана комната казалась более тёмной.

Долгое время, казалось, никто не шевелился.

— Мы можем поговорить с ней? — спросил Джон, и его голос заполнил тишину. — Что, если мы попробуем передать ей сообщение? Он позволит нам, как думаете?

Балидор повернулся и посмотрел на него. Его подбородок оставался напряжённым.

— Какой от этого толк, Джон?

В глазах Джона проступила злость.

— Ну, мы можем хотя бы узнать её точку зрения. Мы будем знать, переманил ли он её на свою сторону. Мы можем узнать, что на самом деле произошло. В новостях довольно уклончиво говорится, что они вообще делали в том здании. Может, всё не так, как мы думаем. Может, они как-то оказались в ловушке, и она запаниковала.

— Запаниковала? — Балидор с изумлением уставился на него. — Если она участвует в его операциях, Джон, значит, он переманил её на свою сторону.

— Может быть, — сказал Джон. — А может, и нет. Может, она просто пытается понять его мотивы. Увидеть его операцию изнутри.

— Увидеть изнутри? — голос Балидора опять переполнился эмоциями. — Боги, Джон! Ну ты-то! Ты думаешь, ей надо убивать кого-то телекинезом, чтобы понять мотивы Дигойза?

— Нет, — раздражённо ответил Джон. — Я не это имел в виду, — посмотрев на остальных, он стиснул кулаки. — Просто позвольте мне попробовать поговорить с ней, ладно?

— Тебе? — презрительно повторила Вой Пай. — С чего бы Сайримну позволять червяку говорить с его женой? Червяку из лагеря врага?

Говоря последнее предложение, она в упор посмотрела на Балидора.

Джон наградил её таким же презрительным взглядом.

— Ты не знаешь Ревика, — сказал он. — У него причудливые представления о семье. Он может разрешить мне поговорить с ней. Он думает... — Джон издал отрывистый смешок, покачав головой, и посмотрел на остальных. — Он думает, что я какой-то гибрид. Типа, частично эволюционировавший человек. Конечно, он присваивает эту заслугу Элли, но во время нашего последнего разговора он окрестил меня «видящим по совместительству», а также называл своим шурином. У него определённо странные представления обо мне и Элли, но я всё равно считаю, что я — ваш лучший шанс связаться с ней, пока она с ним. Я или Касс, может быть.

— Джон прав, — произнёс другой голос позади них.

Касс повернулась, немного удивившись при виде стоявшего там Вэша, пожилого видящего с гор. Он держался так тихо, что она задалась вопросом, как долго он находился в комнате.

На его вытянутом гладкокожем лице играла лёгкая улыбка, которая заставила Касс улыбнуться в ответ. Похоже, ничто не могло смутить этого старикана. Какими бы плачевными ни были обстоятельства, он, похоже, считал, что всё в полном порядке.

Она гадала, не значило ли это, что он немного впадает в старческий маразм.

— Джон — наша лучшая надежда, чтобы узнать правду о ней в данный момент, — повторил Вэш. — Отправьте запрос Дигойзу. Он не откажет.

— И? Почему ты улыбаешься, Вэшентаренбуул, Старейшина Клана? — спросил Балидор со злостью в голосе. — Тебя здесь что-то веселит? Если так, прошу, поделись. Мне бы не помешал повод для веселья.

Злость разведчика, похоже, ничуть не смутила Вэша. Он улыбнулся ещё шире.

— Я вижу кое-какие очень благоприятные знаки, да, — сказал он, подмигнув Касс.

— Благоприятные знаки чего? — спросил Балидор далеко не так уважительно. — Той дурости, в которой ты её убедил? Что она может как-то суметь повлиять на его свет? Думаю, мы все видим последствия этого маленького эксперимента, Вэш.

— О, думаю, в этом почти нет сомнений, — сказал Вэш. — Полагаю, она в значительной мере влияет на его свет, Балидор, Лидер Адипана, — он улыбнулся ещё шире, и его глаза тоже смеялись. — В очень даже значительной.

Касс видела, как Джон и Балидор с явным скептицизмом переглянулись.

Ей не нужно было быть видящей, чтобы знать — они тоже задаются вопросом, не впадает ли он в старческий маразм.

Глава 41. Связывание

Я подняла взгляд, прижимаясь к груди Ревика, когда услышала очередной взрыв ликующих воплей от группы в передней части комнаты.

Мы находились в самом крупном из общих помещений, вернулись в главный лагерь в Азии. С нами делили комнату примерно двадцать разведчиков, включая большую часть команды, которая была со мной в здании «Чёрной Стрелы». Мы вернулись буквально накануне, и я всё ещё страдала от смены часовых поясов вопреки тому, как много спала во время полёта — большую часть времени я провела, свернувшись калачиком на коленях Ревика, который сидел на последнем ряду сидений в главном салоне.

Я не слышала слов новостных репортёров, но видела своё лицо на гигантском экране, даже с другого конца комнаты. Молодые видящие, сидевшие перед монитором, втиснулись на длинный диван, пили, ели и говорили между собой, продолжая смотреть новости.

Когда я посмотрела обратно на Ревика, он улыбнулся.

Я увидела в его глазах проблеск гордости, затем он дёрнул меня за руку и притянул обратно к себе, чтобы суметь поцеловать.

— Они будут делать это всякий раз, когда покажут этот чёртов отрывок? — я вновь ощутила проблеск боли прямо перед тем, как опять посмотрела на своё изображение в новостях. — Мне ничуть не становится легче воспринимать всю эту... — я жестом обвела комнату. —...Операцию, понимаешь? Крики радости в честь моего массового убийства?

Он мягко щёлкнул языком и покачал головой. Он поцеловал мою ладонь, затем запястье, и приласкал мою руку. Он вновь притягивал меня, и это отвлекало меня вопреки всему остальному.

— Думаю, ты неправильно понимаешь, жена, — тихо сказал он. — Они радуются не кровопролитию. Они радуются, потому что мы живы. Потому что мы разрушили главный процессор, — он поцеловал меня в шею. — У многих из них семьи в лагерях, Элли. Большинство моих последователей — беженцы. Система засосала их в детстве... либо их продали, либо украли.

Посмотрев на него, я ощутила, как напрягаются мои челюсти.

— Как ты это делаешь? — сказала я. — Как ты умудряешься вызвать у меня чувство вины из-за того, что я не радуюсь этому?

Он выглядел искренне удивлённым.

— Ты думаешь, я хочу, чтобы ты радовалась этому?

Вздохнув, я легонько дёрнула его за волосы.

— Нет.

Он обвил меня рукой, прижимая к себе. Я ощущала в нем ту тягу, достаточно сильную, что я прикрыла глаза, стараясь думать вопреки ей.

С нами опять что-то происходило.

Мы не обсуждали это, но от этого становилось очень сложно сосредоточиться в его обществе — а это и в лучшие-то времена было непросто. Я даже гадала, не вызвано ли это моим использованием телекинеза во время операции, но это началось до отъезда в Южную Америку.

Он поцеловал меня в шею, чувственно притягивая мой свет, легонько посасывая мою кожу. Я прикрыла глаза, затем вновь открыла и посмотрела на комнату перед собой, ощущая головокружение. Сделав это, я увидела, как несколько видящих отводят взгляды и краснеют, зная, что я поймала их за наблюдением за нами.

Супер. Мы опять воздействуем на остальных.

— Элли, — произнёс он. — Тебе бы не пришлось убивать, если бы не я. Это возлагает на меня двойную ответственность. За боль твоей души... и за сами смерти.

При виде моего хмурого выражения он щёлкнул языком.

— Знаю, ты не думаешь о душе в таком ключе...

Я покачала головой.

— Не в том дело. Ты не несёшь за меня ответственность, Ревик.

— Это была моя операция. Я пригласил тебя.

— Ага, — пробормотала я, взглянув на экран. — Но у тебя же не «телекинез, хаотичный», — сказала я. — Ты бы не убил их.

— Именно, — он повернул мой подбородок пальцами, чтобы я посмотрела на него. — Я написал то описание. Я знал, в какой мере ты владеешь телекинезом. Это возлагает на меня ещё большую ответственность. Я не понимаю, как ты этого не видишь, — его глаза ожесточились. — Я правда думал, что ты будешь злиться на меня за это. Наверное, ты и должна злиться на меня, Элли.

Поверх моего плеча он взглянул на группу, сидевшую перед монитором.

— Я привёл других не для того, чтобы убедить тебя в правильности ситуации, а только для них самих. Постарайся не осуждать их, — сказал он виноватым тоном. — Особенно молодых. Им это кажется победой. Для некоторых это первая победа в их жизни. Я не стал бы лишать их этого, — он показал жест одной рукой, добавив: — Для нас это иначе. Мы не такие, как они. Нам лучше обсуждать свои опасения наедине. Как и стратегию.

Подумав над его словами, я посмотрела на группу видящих, рассевшихся на диванах и на полу.

Я услышала посыл в словах Ревика.

Он хотел, чтобы я воспринимала себя как их лидера, видела в них свою ответственность, как он сам. Он хотел, чтобы я делила с ним эту ответственность. Мысль об этом немного пугала меня, но я чувствовала, что отчасти принимаю это и даже хочу этого.

Всё ещё глядя на видящих перед монитором, я осознала, что он прав. Многие из них были молодыми, даже очень молодыми по меркам видящих. Многие были рабами. Старшие видящие в целом держались тише, когда смотрели новости.

Выбросив из головы операцию, пока мой разум не углубился в депрессивные мысли, я погладила Ревика по руке, сосредоточившись на татуировке на его бицепсе.

— Что она значит? — спросила я у него. — Ты мне когда-нибудь скажешь?

Я прикоснулась к ободку чёрного текста, подсвеченного бледно-синим оттенком, который, казалось, ничуть не поблёк со временем. Из-за яркого цвета сложно было сказать, когда сделана эта татуировка. Как-то раз он говорил мне, что сделал её очень давно, но тогда мы находились на корабле, и он не мог помнить деталей о том, что это такое или почему он её сделал.

Текст огибал его предплечье как змеиный браслет, окружал его бицепс почти три раза. Шесть строк текста разделялись между собой каждый раз разным символом или узором. Конечно, у него имелись идентификационные тату, включая штрих-код на руке, а также обозначение «Н»[6], которое осталось у него после работы на людей, плюс клановая татуировка и меч и солнце.

Но он не забивал всё тело татуировками, по сравнению с большинством своих видящих.

Я снова ласково погладила текст, не сумев оторваться. Всё это перешло в тягу, и вот я уже покрывала поцелуями его руку. Я понимала, что это взято из древних текстов видящих, но язык был не прекси.

— Иронично, знаешь ли, — сказала я. — Ты единственный из всей команды не носишь символ Меча и Солнца.

— Ношу, — он постучал пальцем по своему плечу.

— Но не на том же месте, — я вновь погладила текст и поцеловала Ревика в шею. — Это не прекси. Ты хотя бы скажешь мне, что это за язык?

— Это более древний язык, чем прекси, — сказал он, подперев подбородок ладонью. Он улыбнулся мне, накручивая мои волосы на пальцы. — Твои волосы так сильно отросли, — сказал он, нежно дёрнув пряди. — Даже длиннее, чем в Дели. Тебе так очень идёт, Элли.

— Что это значит?

Он улыбнулся, вновь потянув за мои волосы.

Щёлкнув языком, я закатила глаза.

— Ты действительно мне не скажешь? Это же на твоём теле, Ревик? Ты правда заставишь меня идти сложным путём? Где мне придётся сфотографировать её, пока ты спишь, и поручить одному из твоих людей перевести это для меня?

— Можешь спросить у Врега, — сказал он, всё ещё улыбаясь. — Он знает.

Я обернулась через плечо, посмотрев на Врега, который сидел в кресле возле дивана с молодыми видящими. В его глазах всё ещё тускло светилась усталость после поездки. Я опять перевела взгляд на Ревика.

— Я спрашиваю у тебя.

Взгляд Ревика опять сделался хищным, пальцы крепче сжались на моей коже. Он принялся целовать моё плечо, притягивая мой свет с каждым прикосновением губ. Вздохнув с преувеличенным раздражением, я перекатилась на живот и положила лицо на руку. Его пальцы продолжали прикасаться к моей коже, сдвигая одежду в сторону, чтобы получить больше доступа.

— Ты просто невозможный, знаешь, да? — сказала я. — Уклоняешься таким способом.

Когда я подняла взгляд, он улыбнулся ещё шире, но я опять увидела там это выражение.

— Элли, просто это немного стыдно.

— Почему? — я повернулась, чтобы посмотреть на него. — Это же тату. Кому какое дело? Она у тебя уже давно, верно?

— Мне было двадцать с лишним, — он нахмурился, задумавшись. — Нет, к тому времени я уже немного перевалил за тридцать. Но всё равно был молод.

— Ну и... что она означает?

Склонив голову к плечу, он несколько секунд просто смотрел на меня, всё ещё гладя по спине ладонью.

— Тут целая история, — сказал он.

— Я догадалась, — улыбнулась я.

— Тебе она может не понравиться, — сказал он.

Моя улыбка сделалась натужной. Я попыталась придумать хороший ответ и не сумела. Наконец, я пожала плечами, чувствуя, как он всматривается в мои глаза.

— Ты не обязан мне рассказывать, — сказала я.

Ревик вздохнул.

— Нет, обязан, — ответил он. — Теперь обязан.

Вновь потянув за мои волосы, он отвёл взгляд и посмотрел на других видящих в комнате. Я видела, как его взгляд делается отрешённым прямо перед тем, как он вновь вздохнул, всё ещё рассеянно играя с моими волосами.

— Мне нравилась одна девушка, — произнёс он низким голосом. Взглянув на меня, он, должно быть, что-то увидел в моем выражении, потому что сильнее потянул меня за волосы и поцеловал в губы. — Ничего серьёзного, Элли... просто влюблённость. Я был молод.

Я кивнула, но не смотрела ему в глаза. Без моей на то воли мой взгляд метнулся к группе молодых девушек-видящих в передней части комнаты.

Я никогда не делала из-за кого-то татуировку. Даже из-за Джейдена.

— Тогда я дрался за дополнительные деньги, — сказал он. —...и её это заводило, думаю. Ей нравилось, когда я был весь в крови после драки.

Я кивнула, изо всех сил стараясь держать свой разум пустым.

—...Через какое-то время меня стало тошнить от этого, — сказал он. — У нас было мало общего, помимо...

— Помимо секса, хочешь сказать, — услужливо подсказала я.

Его глаза прищурились.

— Да, — поколебавшись, он пожал одним плечом. — Я сказал, что больше не хочу её видеть, и она взбесилась. Она попросила своих братьев подкараулить меня... из мести, наверное. Они напали на меня после ночи драки и после целого дня тренировок в холмах с Менлимом. Они знатно меня отделали...

Уловив проблески тех воспоминаний, уловив отпечатки его физической боли, я вздрогнула и нежно погладила его по руке. На мгновение создалось ощущение, что мы вновь одни. Ревик всмотрелся в мои глаза.

— Думаю, она считала, что трахаясь со мной, она снисходила до меня, Элли. Она была человеком... она знала, кто я такой. Думаю, её взбесило, что я так легко порвал с ней, — он пожал плечами. — Она послала братьев преподать мне урок.

В конце его голос зазвучал горько.

— Я сделал татуировку, чтобы напомнить себе... — начал он.

—...Что люди — говнюки? — спросила я, лишь отчасти шутя.

— Нет, Элли, — его взгляд сделался серьёзным. — Чтобы напомнить себе, что такое настоящая любовь. Что все другие вещи, которые люди делают друг с другом... это не имеет значения.

Я прикусила губу, но не позволила себе отвести взгляд к остальной части комнаты.

Я гадала, то ли он пытается заставить меня ревновать, то ли он просто не понимает.

Ревик поцеловал меня в губы. Его голос сделался мягким.

— Ни то, ни другое, дорогая, — сказал он. — Потому что на самом деле всё сводится к тебе, — он поцеловал меня ещё раз. — Элли, текст гласит: «Никогда не быть им цельными друг без друга / Едины в самой сути их сердец / Понимание в глубочайшем их свете / Не рушится даже в миг раздора, размолвки влюблённых / Слова их сладки и сильны / Ароматом пламени...»

Я задумалась над этим на мгновение, проигрывая слова в голове.

Всё ещё приподнимаясь на локтях, я посмотрела на Ревика, на мгновение увидев его по-настоящему. Затем я увидела его в прошлом, когда он прятался в армии его дяди, по ночам дрался на улицах, якобы за деньги, но также чтобы справиться... со всем, с чем ему нужно было справиться. Врег шутливо говорил мне, что Ревик тогда был маленьким говнюком, и я бы его не узнала. Глядя на него теперь, я в этом сомневалась.

Всё ещё всматриваясь в его лицо, я ласково погладила внутреннюю сторону его руки, лежавшую передо мной на диванной подушке, затем провела пальцами по татуировке на его бицепсе.

— Что же здесь такого стыдного, Ревик? — спросила я. — Очень красиво.

Притянув меня к себе, он покрыл поцелуями моё лицо, затем поцеловал в губы.

— Элли, — пробормотал он, снова целуя меня. — Это из Книги Конца, типа последние дни видящих... или аналог Откровений, — он погладил мой живот через рубашку, и его глаза содержали знакомую интенсивность, от которой к моей коже всё ещё приливало тепло. — Это о Мече и Мосте, — сказал он. — Это из тех строк, которые называют Песнь Любви, — он вновь поцеловал меня. — Я был влюблён в тебя ещё тогда, — пробормотал он.

Я ощутила, как отреагировало моё сердце, когда его свет затопил меня.

Прежде чем я успела что-либо сказать, он поцеловал меня в рот, в этот раз раскрывая губы, используя язык. Отдавшись поцелую, он принялся массировать мою поясницу. Казалось, он очень долго целовал меня, не спешил, использовал свой свет всё более и более деликатным образом, притягивая меня глубже в себя. Мы не позволяли себе заходить дальше, но остановившись, мы оба задышали тяжелее, а я опять накрыла его ладонью.

— Нам нужно вернуться в комнату, Элли, — пробормотал он.

— Знаю.

Он вновь поцеловал меня, покосившись на других видящих. Я проследила за его взглядом, видя, как они отводят глаза, когда я на них смотрела. Я чувствовала, как Ревик возбуждается ещё сильнее, и помассировала его, всматриваясь в его глаза, пока он вжимался в меня.

— Боги, жена. Что ты пытаешься со мной сделать?

— Они, похоже, не возражают, — мягко сказ<