Предположительно – подражания и подделки под Хайяма

 

 

1237

 

Порой, чуть высветлит развалины заря,

Встречаю ворона над черепом царя.

Сидит, на все лады покойника журя:

«Вот видишь! Ты ушел, не взяв и сухаря».

 

 

1238

 

Я видел ворона на древней башне Рея.

Он перед черепом сидел Хатема Тея,

И вот что каркал он: «Создатель! В нищете я -

Подай! А то просить хотел Хатема Тея…»

 

 

1239

 

В намазе и посте аскет года проводит.

Двухлетний хмель найдя, влюбленный сумасбродит.

Но вот неясно: Друг кому из этих рад?

Всяк заблуждается, кто свой ответ приводит.

 

 

1240

 

Любовно вылепит и духом наделит…

Но вскоре талисман разбит и позабыт.

И хоть бы кто спросил у труженика Рока:

«Зачем-то созданный – за что же вдруг разбит?»

 

 

1241

 

Во власти Вышнего, Его игрушки – мы.

Конечно, Он – богач, а побирушки – мы.

Из дверцы – по Дворцу (и что за лицедейство?),

Толкаясь и спеша, мчим друг за дружкой мы.

 

 

1242

 

Саки! Познание – священное вино,

Не знавших знания лишать его грешно,

Незнающий живет и трудится бесцельно.

Познание как цель живущим суждено.

 

 

1243

 

Такому снадобью для стольких мудрецов -

Доколь вину страдать во мраке погребков?

До тех неужто пор (вот было бы обидно),

Когда ему краснеть на пиршестве глупцов?!

 

 

1244

 

Я нарыдался всласть. Неси мне чашу, кравчий.

Уж мир насторожил ловушку нашу, кравчий…

Подай вина! Хотя б остаток дней – нельзя

Пускать нам на ветер. Неси же чашу, кравчий!

 

 

1245

 

Саки с наполненным сосудом лучезарным,

Неоценимый миг дарует Государь нам.

Будь весел! Нам простит проступок Тот, Кто дал

Вино святое всем созданьям благодарным.

 

 

1246

 

Ты не стесняешься. «Хочу!» – и весь твой сказ.

И что тебе Его запрет или приказ…

Ну ладно, допущу: весь мир возьмешь ты в руки.

Что дальше? Выпустишь, как и любой из нас?

 

 

1247

 

Те, кто духовный мир как тайну берегут,

На вид бездельники. Но уж таков их труд.

Без горестей Любви жилось бы горько тут -

Дорогами Любви всю жизнь они идут.

 

 

1248

 

Уединение кто полюбить не сможет,

Тот тяжкой будничной тоскою занеможет.

Несвязанная мысль восторгом нас дарит,

Земные привязи людское горе множат.

 

 

1249

 

О сердце! Позабудь, что нам про хмель напели:

Для веры, для ума урон – да неужели?

Ты душу усладишь, испив вина в саду,

Где розе соловей поет свои газели.

 

 

1250

 

О сердце! Радости не стало? Веселись!

Вогнали знанья в грех? Невеждой объявись.

А хочешь избежать обиды от злодея -

Как пери, от людей скрывайся и таись.

 

 

1251

 

О сердце! Что за страх, откуда слезный взор?

С чего глядеть на смерть, как тополь – на топор?

Святая простота, гулена, будь же весел!

Там – отряхнешь с себя земных забот позор.

 

 

1252

 

Пускай ты – Арасту, премудростью обильный,

Великий цезарь ты иль богдыхан всесильный, -

Вином в стекле витом укрась к могиле путь.

Заявишь: «Я – Бахрам!» – послышится: «… Могильный».

 

 

Это почти наверняка не Хайям

 

 

1253

 

Художник удалял шершавости литья,

Из Хаоса вязал структуру Бытия,

Слова слагал из букв, частиц и междометий…

Частицы стали – мной, частицей мира – я.

 

 

1254

 

О, в грозных небесах шагов победный гром,

О, взвившийся халат, поднявший ветр кругом!..

Потом – от властного прикосновенья пальца

Горит клеймо луны на полотне ночном.

 

 

1255

 

Ни мудростью Твое величье не объять,

Ни разумом Твое бессмертье не понять.

В познании Тебя никто не преуспел бы -

Сколь от Тебя далек, успеть бы распознать!..

 

 

1256

 

Вот удивительно: кто путь узрели Твой,

Те попросту никто в глазах толпы слепой.

Еще загадочней: кто верою проникся,

Тот за безбожие шельмуется толпой.

 

 

1257

 

В теснине окажусь – Ты в тот же миг узришь,

Вслепую забреду в глухой тупик – узришь,

В беде отчаянный безмолвный крик – услышишь,

А если я лукав, в мольбе двулик – узришь.

 

 

1258

 

Вон – Ты, всех государств всесильный Господин,

А вон – в пути к Тебе влюбленный раб один.

Я Слово Истины молитвой повторяю:

«Погибнет мир земной, но вечен Властелин!»

 

 

1259

 

Ты Сулейманов трон вручаешь голытьбе;

Ты сироту влечешь к пророческой судьбе…

Но отчего меня, Господь, овеять ветром

Из Сада Милостей задумалось Тебе?

 

 

1260

 

Господь! Ты бережешь меня от козней Рока,

О неприятностях не говоришь до срока,

И если уж никак беду не обойти,

Стараешься, чтоб я не пострадал жестоко.

 

 

1261

 

Саки! В ковше Твоем весь мир – лишь пузырек.

Сто Храмов Духа въявь сошлись на Твой порог.

Немыслимая честь – дойти до Храма Духа!..

Почетна даже смерть в пыли святых дорог.

 

 

1262

 

Саки! Как хорошо от взгляда Твоего,

Как сладостны плоды из Сада Твоего!

Твое пресветлое и любящее сердце -

Как чаша Джамова для чада Твоего.

 

 

1263

 

Божественным письмом расписан прежний мрак;

На стан возлюбленной похож был первый знак.

«Алеф» – «один» – теперь стократ выводят дети

Свой самый первый знак, везде на свете – так.

 

 

1264

 

Дух мира – Истина, и зримый мир – лишь тело.

Сонм ангелов считай его глазами смело,

Стихии – кровью, свод небесный – костяком…

Единство Бытия опровергать – не дело.

 

 

1265

 

О ты, шлифующий шагами небосвод,

О вестник Джебраил, был дивен твой приход!

Ты стал посредником меж разумом и Богом,

Когда, слугу Творца, узрел тебя народ.

 

 

1266

 

Как можешь – Господа, о сердце, познавай,

Как тяжко б ни было, пути не прерывай.

Оковы серебра и золота сбивая,

Иди! И «ла Аллах илля Аллах!» взывай.

 

 

1267

 

Чтоб Истина тебя отметила: «Мой сей!» -

С ног сердца надо снять сандалии страстей,

Путь вызнать у души и восходить на ощупь

На истинный Синай, как новый Моисей.

 

 

1268

 

Меня тот червь изгрыз, по виду мал и слаб,

От коего страдал Айюб, Господень раб.

Но не стенал Айюб: рыданьям радо небо,

Лишь повод дай – и месть его друзей ждала б.

 

 

1269

 

И гору тяжкую искупит легкий мох,

И сто грехов любых один искупит вздох.

Где милости один попросит, там прощенье

Десяткам грешников, взглянув, дарует Бог.

 

 

1270

 

Прочь доводы ума, все прежнее забудь

И сердцем устремись, как тот бродяга, в путь.

Осмелясь пировать у Каландаров Сути,

Освободи себя, хмелен и весел будь.

 

 

1271

 

О, сердце! Вот вино божественных идей,

Храни, не продавай, прильни губами, пей!

Не надо, как ручей, журчать о треволненьях,

Учись глубокому безмолвию морей.

 

 

1272

 

Честь береги, ходжа, так и в чести помри,

К привалу устремлен, еще в пути помри.

Но если ты Любовь не сделал метой жизни,

Чем жизнь унылого скопца вести – помри!

 

 

1273

 

Коль ты гордыню сам стреножишь – ты мужчина.

Коль над собою власть устрожишь – ты мужчина.

Уж это ль мужество – упавшего пинать!

Коль встать упавшему поможешь – ты мужчина.

 

 

1274

 

Не знаниям почет, не в этом человек,

А вникни, как блюдет заветы человек.

Коль нарушать начнет обеты человек, -

Пусть важным предстает. Но это – человек?

 

 

1275

 

Средь добрых – силой злой остерегайся стать,

Затеявшим разбой остерегайся стать,

Подкупленным жратвой остерегайся стать,

Кичащимся собой остерегайся стать.

 

 

1276

 

Я в Тусе ночью был. Развалины мертвы.

Лишь где гулял павлин, мелькнула тень совы.

«Какую тайну вы, развалины, храните?»

И донеслось в ответ: «… у-вы… у-вы… у-вы!..»

 

 

1277

 

О благостях Судьбы блажные голосят.

Не слушай. Взяв вино, уйди с подругой в сад.

Сегодня выпавший из мамкиной утробы -

Увидишь, завтра уж полезет в бабий зад.

 

 

1278

 

Не знаю, с солнцем лик сравнить или с луной?

Не знаю, сахар уст – песок иль кусковой?

Стройнее – кипарис иль этот стан прелестный?

Не знаю, гурия – наш мальчик? Иль – земной?

 

 

1279

 

Не лик твой – белизна жасминов майских въявь,

Не локон – аромат краев китайских въявь,

Не зубы – жемчуга в рубинах райских въявь!..

Вон у дверей – не я ль? – кто ищет ласки въявь.

 

 

1280

 

«Как вспомню, – говорят, – луга весной… Восторг!

А тучи!.. А в саду звенят струной – восторг!

Над розой соловей, а там другой – восторг!»

Глупцы! С подругой бы, тогда такой восторг!

 

 

1281

 

На скатерти Судьбы где сахар, там и соль:

Любовь без слез-разлук сладка уже не столь.

Хоть, правда, никогда день не бывает в радость,

Зато наверняка любая полночь – боль.

 

 

1282

 

Во имя щедрых роз – подай-ка мне дирхем!

Мне вешнее вино желанно, как и всем.

Эй ты, напыщенный: учен, ума палата -

Никчемный ты, ходжа, коль ты не щедр совсем.

 

 

1283

 

Рок научил тебя разбою – ну и как?

Плач обездоленных тобою – ну и как?…

Не поразить тебя предсмертным стоном жертвы;

Живи – но с проклятой судьбою. Ну и как?

 

 

1284

 

Кузнец-мальчишка был неопытен и мал,

Взамен подковы дас к копыту примерял.

Не он ли лунный серп, похожий на копыто,

Подковы не найдя, тарелкой подковал!

 

 

1285

 

Неужто грозных бурь боится океан?

Ты – человек. Ищи людей средь обезьян.

Добро плодиться злом, а зло добром – не может.

В поступки их вникай: где правда, где обман.

 

 

1286

 

Как шашки по доске, так по чужбинам мы;

То парами, то врозь, пока не сгинем мы;

Трещим под колесом – под небом синим мы;

Тщету путей земных вот-вот покинем мы.

 

 

1287

 

Вслед юности гляжу – лихому табуну,

Который мне вдыхать оставил пыль одну.

Мой стан, прямей стрелы, теперь как лук согнулся,

За посох я держусь – как тетиву тяну!

 

 

1288

 

Жаркое день за днем вкушающий – уйдет,

С изысканным вином вкушающий – уйдет.

Дервиш, из чашечки для скудных подаяний

Болтушку перед сном вкушающий, – уйдет.

 

 

1289

 

Кому там барабан охотничий рокочет?

То сокола с небес вернуть охотник хочет.

Зачем стремятся ввысь распахнутые очи? -

Сужденную судьбу узреть из здешней ночи.

 

 

1290

 

О, свыше прозванный: Махмуд и Мохаммад!

Служение тебе превыше всех наград.

Тот не изведает глотка из кубка Смерти,

Кто был из твоего пригубить кубка рад.

 

 

1291

 

О Величайший! Ты – и в мире том, и тут.

Для нас ты – Мохаммад, для вечности – Махмуд.

Пред морем нежности привязываю сердце,

Под взором ласковым из глаз ручьи бегут.

 

 

1292

 

Правитель царствия пророков – кто он? Ты.

Вожак сквозь заросли пороков – кто он? Ты.

Оценщик горестных уроков – кто он? Ты.

Оплот отшельничьих зароков – кто он? Ты.

 

 

1293

 

Десять разумов, девять шатров, восемь уровней рая,

Семь блуждающих звезд, шесть сторон я как книгу читаю:

«Бог пять чувств и четыре опоры триадой души

В двух мирах увенчал лишь однажды – тебя создавая».

 

 

Источники для «ответов» Хайяма и «ответы» Хайяму

 

 

1294

 

Жемчужины любви растут в морях иных.

Влюбленные приют найдут в мирах иных.

У птицы, что клюет зерно любви печальной,

Гнездо – вне двух миров, оно – в горах иных.

 

 

1295

 

Не делавший добра, наделавший нам зла!

Чтоб Истина тебя доверьем облекла?!

Не жди прощения! И никогда не будут

«Безделье деланьем, безделицей дела».

 

 

1296

 

Легко же оправдал, что ты кругом в грехах!

Такого болтуна не видывал Аллах.

Сочтя всеведенье истоком прегрешений,

Ты – рядом с мудростью! – остался в дураках.

 

 

1297

 

В бокале, думает, он сердце отыскал,

И шага не пройдя, считает, что устал,

Познать и аскетизм, и радость благочестья

Он как-то упустил… Ну что ж, ходжа, привал.

 

 

1298

 

Мы – фляги, если дух с вином отождествишь.

Любой из нас – камыш: стенаешь – песнь творишь.

Ты знаешь ли, Хайям, что в сути человека?

Как лампа, ты внутри светильника горишь.

 

 

1299

 

Хайям! Да, плоть твоя – узорчатый шатер -

Для духа твоего жилище с давних пор.

Однако в путь позвать придет посыльный Смерти

И – свалит твой шатер. Вот весь и разговор.

 

 

1300

 

Дружище! Даже так, для красного словца,

Уместно ль говорить про «место для Творца»!

Спроси себя: а где душа моя таится? -

И отповедь мою постигнешь до конца.

 

 

1301

 

Хайям! В шатре небес, в глухой голубизне

Где дверь, чтоб ты спросил, чтоб был ответ извне?

Ты в кубке Бытия как пузырек в вине.

Их столько показал Всевышний Кравчий мне!

 

 

1302

 

Пока ты любишь уст вишневый самоцвет,

Пока, заслышав най, готов бежать вослед,

Бог видит: ты – дитя, любитель погремушек.

Пока не бросишь их, тебя как будто нет.

 

 

1303

 

«Молельный коврик чтить пристало лишь ослам:

Ханжи и плуты в рай ползут по тем коврам».

Но те ослы – в цене: из клочьев драной шкуры

Чеканят золото, всучаемое нам.

 

 

1304

 

Доколе над землей кружиться небесам,

Дотоле и зверью плодиться по лесам.

Пока внимаем мы небесным письменам,

Должны мы исполнять предписанное нам.

 

 

1305

 

Не хмурься! Над землей – кружиться небесам,

Легендам о тебе – кружить по городам.

Пока планетам плыть кругами вековыми,

Тебя оберегать предписано векам.

 

 

Посвящение Хайяму

 

 

1306

 

Свою любимую – которой равных нет,

Которая во тьму собою вносит свет, -

Чтоб дивной красоте владыки поклонялись,

Пером смиреннейшим живописал поэт.

 

II. Варианты

 

 

26 (4)

 

В обличии – твоем, а не каком-нибудь.

 

 

29 (3)

 

Влюбленно красоту вбирая дни и ночи

 

 

50 (3, 4)

 

Мгновенно все, что здесь; нетленно лишь возмездье.

Ты царство вечное на миг не променяй!

 

 

133 (1, 2)

 

Растенье Истины, как видно, не найти;

Сдается по всему, мы не на том пути.

 

 

140

 

Оставил я мечты, закрылся на засов

От благодетелей – ничтожеств и столпов.

В мечети ль суфий – я? Монах ли иноверец?

Ведь он – такой, как я… Но сам-то я – каков?

 

 

171 (3)

 

Небесным пламенем глаза нам выжигают…

 

 

189 (3, 4)

 

По шахматной доске немного поплясали,

Но кончилась игра – и снова в сундучок.

 

 

194

 

Когда бы сам решал, я б не пришел сюда;

Но если б сам решал, и не ушел туда.

Уж лучше, чем бродить среди развалин мира, -

Ни здесь бы я, ни там, никак и никогда.

 

 

202

 

В любви доступно ль нам слияньем душ блеснуть?

Дано лишь мудрецам слияньем душ блеснуть.

Пока не выплескан, себе плесни чуть-чуть:

За всеми ты пришел; за всеми завтра в путь.

 

 

* * *

 

В любви доступно ль нам слияньем душ блеснуть?

Спроси у стариков: согласны ли? Ничуть.

Всех порознь – и тебя – судьба спешит сглотнуть:

За всеми ты пришел; за всеми завтра в путь.

 

 

220 (2, 3)

 

Возней добра и зла себя губить нельзя.

У нас с тобой дела… Дела у нас с тобою -

 

 

230

 

Будь славен Человек – вершинное творенье,

Дарящий всем любовь, лишь Сатане – презренье.

Все тайны естества Творец вручил – тебе!..

Подумай, дорогой. Похоже, ты в сомненье.

 

 

241

 

Невежда! Явью нам воплощено Ничто,

«Девятым небом» – там – водружено Ничто.

В юдоли горестной рожденья и распада

Мы – рябь на Времени, но и оно – ничто.

 

 

246

 

Тот – ревностный, а тот – с сомненьем пополам…

Путь веры для себя ты избираешь сам.

Однажды вдруг, боюсь, любой из нас услышит:

«Вы заблудились! Путь лежит ни тут ни там!»

 

 

266 (1)

 

Невзгоды – временны. Перед судьбой не трусь.

 

 

293 (4)

 

Чуть отхлебнул вина, и – вдрызг! – любой зарок.

 

 

306 (1, 2)

 

У гончаров судьбы я побывал вчера,

Над глиной что ни день колдующих с утра.

 

 

308 (3, 4)

 

Во славу Господа – в подолы небосвода,

Во глубину земли – творимые идут.

 

 

311 (1)

 

О Ты, Чьей сущности никто постичь не смог!

 

 

323 (3)

 

Присядем на траву!.. Не долго ждать придется,

 

 

329 (3, 4)

 

Сей мир убыточен Тебе и правоверным;

Вкусней бы стряпал Ты, барыш бы он принес.

 

 

330 (3)

 

Ведь наш прекрасный мир – недолгая забава;

 

 

346

 

Теперь нельзя сказать, что я баклуши бью:

Кумирни я отверг и на божков плюю.

Вином, возлюбленной украсить ночь свою

Неужто так бы смог в аду или в раю?

 

 

363 (2)

 

Был адским выходцем иль царствует в раю?

 

 

* (1, 2)

 

Не знаю, из кого слепили плоть мою:

В аду он мучится иль нежится в раю?

 

 

369 (1, 2)

 

И грудь мою, печаль познавшую, прости,

И душу, с сердцем в плен попавшую, прости!

 

 

* (1, 2)

 

Мечту мою, печаль познавшую, прости,

Господь! И сердце, в плен попавшее, прости!

 

 

371 (1, 2)

 

Ты зримым сделал здесь, и привечаешь Ты,

Хранишь меня, растишь и просвещаешь Ты.

 

 

393 (2)

 

Да и мечты твои у мира не в чести.

 

 

405 (3, 4)

 

Влюбленных и пьянчуг коль верно в ад изгонят,

То человек тебе не встретится в раю.

 

 

420

 

Похоже, ворох тайн ты разберешь едва ль,

Уловку мудрую ты сам найдешь едва ль:

Вином рубиновым и здесь ты рай устроишь,

А в настоящий рай ты попадешь едва ль.

 

 

421 (1, 2)

 

Все в мире сделаешь, лишь весел будь, трудясь.

Вот луг: для праздника, для радости укрась.

 

 

431

 

Саки! Прекрасного вина налей-ка мне,

Живого, страстного вина налей-ка мне, -

Чьи пузырьки, как цепь, опутывают ноги

Лишенных разума, вина налей-ка мне!

 

 

435 (1, 2)

 

Смотри! Пока тебя ласкает мир живой,

Лишь о хорошем вздох он должен слышать твой.

 

 

436 (4)

 

Лишь каплю отплеснув, до капли выпивай.

 

 

443

 

Везде Твои силки, Ты в них манишь меня,

Притом грозишь убить, коль полонишь меня.

В силки поймав, убив доверчивую жертву,

За что ослушником Ты заклеймишь меня?!

 

 

448 (2, 3)

 

Неужто на нее рука бы поднялась?

А юную красу – как может мирозданье…

 

 

449 (4)

 

«Обратно – пей вино! – не пустит мир иной».

 

 

457

 

Твоей любви ко мне и нежности Творец

Былые рай и ад принял за образец.

Рай – это пиршество, а что за пир без хмеля!

Какой еще мне рай? И где он, тот дворец?

 

 

480 (3, 4)

 

По планам бы своим возвел иное небо,

Где были бы сердца свободными всегда.

 

 

491 (2)

 

Сумел залить огонь в заждавшихся очах.

 

 

* * *

 

Саки! Какой глоток ты выплеснул во прах! -

Залил огонь тоски в пылавших там очах.

А ты по-прежнему простым вином считаешь

Струю живой воды! Прости тебя Аллах!

 

 

499 (3, 4)

 

А нам-то каково? Его запрет и воля

Просты как будто бы: «Склонись! Не упади!»

 

 

* * *

 

Власть бестолковую подальше обходи.

Ведь почему душе так тягостно в груди?

«Пей зелье!» – слышит плоть. «Душа! Блюди запреты!»

Ну да, легко сказать: «Склонись! Не упади!»

 

 

518 (3)

 

По краю пиалы волшебный стих начертан,

 

 

525 (1, 2)

 

Я болен, и меня любимая корит,

Считает, от вина такой плачевный вид.

 

 

548 (3)

 

Держать в бесчувствии приходится мне душу,

 

 

* (3)

 

От самого себя ищу освобожденья,

 

 

549 (3)

 

Пускай про ад и рай болтают что угодно:

 

 

556 (3)

 

Саки, держа кувшин, замрет под звуки песни:

 

 

571

 

Секрет от подлецов упорно прячешь ты,

И тайну от глупцов упорно прячешь ты.

Смотри, для всех людей ты трудишься – как можно?

От всех людей лицо упорно прячешь ты.

 

 

576

 

Эй, трезвенник, уймись! Веселье – не разврат;

Коль ты зароки дашь, и я заречься рад.

«Вина не пью!» – кричишь, и тем добился славы,

Которая, поверь, позорнее стократ.

 

 

579

 

Слезу влюбленного ронять во прах – не смей,

Лишь кровью истекай печальною своей,

Пролей на землю кровь двух тысяч покаяний,

Но ни глотка вина на землю не пролей!

 

 

603

 

Уймись, не жадничай. Богатства ни к чему:

Добро и зло судьбы равно влекут во тьму.

Успей вина испить, погладить милый локон:

Миг – и вину конец, и веку твоему.

 

 

620 (3, 4)

 

С похмелья чуть живой, куда стремлюсь наутро:

В мечеть? Во храм?… Да нет, к любовнице, к вину!

 

 

623 (1, 2)

 

Не забывать вино, не убивать минут:

Пусть вера, сердце, ум – веселыми живут!

 

 

632

 

Лепешка хлебная, вина кувшин-другой,

Бараний окорок, – и вишни над рекой,

И луноликая, и радость, и покой…

Султану власти нет устроить пир такой!

 

 

639

 

Вот мы, подруги, хмель и этот ветхий дом.

Долой дурман надежд и страха пред Судом!

Одежды, сердце, дух в заклад за хмель сдаем.

Прочь путы воздуха, земли, воды с огнем!

 

 

* * *

 

Вот мы, вино, певец, без крыши ветхий дом.

И дух, и ум, и честь в долгу перед вином.

В нас плещется вино, мы плещемся в вине ли?…

Неужто мы в дому? В кувшине, да в каком!

 

 

642

 

Печали мира – яд, вино – целитель мой,

С которым не страшусь отравы мировой.

С зеленым юношей на зелени валяюсь,

Пока мой прах не стал зеленою травой.

 

 

647

 

В мечеть я для себя добра искать хожу,

Но – Боже! – не намаз я совершать хожу.

Здесь как-то повезло украсть молельный коврик,

Он обветшал уже, так я опять хожу.

 

 

657

 

Наш праздник подошел и воссиять готов

Невестой молодой.

У виночерпия кувшин опять готов,

Багрянцем налитой.

Узду намаза и намордник воздержанья

Опять, как и всегда,

С ослиных этих морд наш праздник снять готов.

Ой-ой, беда! Ой-ой!..

 

 

675

 

О сладостный кумир, напомнил нам рассвет:

Недопит кубок наш, напев наш недопет.

Сто тысяч – как Джамшид! – царей минувших лет

Песками занесло теченье зим и лет.

 

 

687 (3)

 

Ведь и минуты ждать не станет вестник Смерти,

 

 

* * *

 

Проснуться поспеши, вина хоть раз хлебнуть:

Судьба еще беды заставит нас хлебнуть.

Жестокий небосвод однажды так подстроит -

Не сможешь и воды в последний час хлебнуть.

 

 

688 (3, 4)

 

Судьба! Всех недругов ко мне настолько злее,

Что ты – приятелю бесчестному сродни.

 

 

690 (3, 4)

 

И кубки прихвати: кто пьет с утра хмельное,

Тому не страшен ад, тому не нужен рай.

 

 

692

 

Под власяницей мы кувшин вина укрыли;

Для омовенья нам – щепоть трущобной пыли.

А вдруг да в кабаке отыщем мы в пыли

Года, что в кабаках когда-то распылили!

 

 

708

 

Коль этот храм – для нас, но только на словах,

Грех упустить любовь и чашу на пирах.

Зачем, о прах иль Бог, надежды мне и страх?

Я все равно уйду, хоть Бог царит, хоть прах.

 

 

* * *

 

Коль бытие – для нас, но только на словах,

Грех упустить любовь и чашу на пирах.

Быть юным, чахнуть ли – зачем лелеять страх?

Что мне, когда уйду: мир юн или зачах?

 

 

710 (3)

 

Испей вина! Не жди, нам не удвоят жизни;

 

 

716

 

Встань! Руки отряхнем от суетных затей,

Нам путы локонов и музыка – милей.

Не прячась пьем вино, пьем прямо в харабате.

Бутыль молвы о нас – на свалку, и разбей!

 

 

* * *

 

Красотку за подол поймать, да поскорей,

Пропить былую честь – заведомо честней.

За пиалу вина продай молельный коврик,

А славу гордую – на свалку, и разбей!

 

 

717 (3)

 

Лишь этим и живи, и ни к чему стесняться!

 

 

722 (3, 4)

 

Взгляни, как зелен луг под юношей зеленым:

«О, глупый! Топчешь прах, что зеленью взошел».

 

 

* * *

 

Под мартовским дождем торжественно расцвел,

Чтоб грусть унять твою, вчерашний суходол.

Взгляни на луг, вино, на юношей зеленых,

О ты, не знающий, что зеленью взошел!..

 

 

723 (4)

 

Навстречу взглядам туч глаза отворены.

 

 

* * *

 

Весенним ветерком луга обновлены,

Навстречу взглядам туч глаза отворены,

Сияньем рук Мусы сады озарены,

Дыханием Исы поля увлажнены.

 

 

736 (3)

 

Вина! – пока темно. Скорей! – пока не в путь.

 

 

* (1, 2)

 

Придет такая ночь – и в очи не взглянуть!..

Давай плясать! Печаль растопчем как-нибудь.

 

 

767 (3, 4)

 

В тот день, как нас несли в кабак кредитоваться,

И должен был звучать заупокой, саки.

 

 

768 (4)

 

Увидишь ночью вдруг, что мера-жизнь – полна.

 

 

776 (3, 4)

 

Ну нет, я от вина не стану отделяться!

Кувшин на голове. Считайте, я – петух.

 

 

779 (1, 2)

 

Святых по внешности не угадать, саки,

Совсем не напоказ их благодать, саки.

 

 

783 (3)

 

Но розы расцвели – мои зароки где же?

 

 

788 (1)

 

О мой чистейший хмель, небесно-голубой!

 

 

* * *

 

О мой шербет – вино, баюкатель ты мой!

Так пылко я влюблен, так упоен тобой,

Что издали меня приветствует прохожий:

«Почтенный дядя Хмель, откуда ты такой?»

 

 

792 (4)

 

Замечен где-нибудь? Не сделал что-нибудь?

 

 

798

 

Ну что ж, коль хочется, возьми над миром власть,

Сокровищницы вскрой, себя и трон укрась.

Ты станешь, редкостный, похож на снег в пустыне,

День поискрясь, и два, и три, и… испарясь.

 

 

805

 

«Не то пришло!..» И что, желтеть лицом своим?

«То не пришло!..» И что, чернеть нутром своим?

Чем плакать, пользуйся взахлеб добром своим,

Пока не вздумал рок сверкнуть серпом своим!

 

 

812

 

Круженье Бытия, коль нет вина, не в радость;

И без иракских флейт сама весна не в радость.

Мы, пасынки небес, оправдываем жизнь

Подругой и вином, а так она не в радость.

 

 

813 (1, 2)

 

О сердце! С мира взяв, о чем мечтало всласть,

Сполна за доброе застолье расплатясь,

 

 

* * *

 

О сердце! С мира взяв, о чем мечтало всласть,

Богатым сделай дом и праздностью укрась,

В юдоли горестной рожденья и распада

День-два попировав – и мирно удалясь.

 

 

832 (3)

 

Вот прялка женская давно б народ одела,

 

 

845

 

Любовь – страна пустынь, и я бежал по ней,

И негры жуткие – две тысячи смертей -

С безумной яростью все как один кричали:

«Ты чашу наклони! Но капли не пролей!»

 

 

929 (1)

 

Саки! Коль я к груди красавицу прижму,

 

 

932 (1)

 

Все! Я с разлучницей-тоскою не знаком,

 

 

934 (3, 4)

 

И – хоть такую речь назвали б непристойной -

Я буду хуже пса, в иной поверив рай.

 

 

976 (1, 2)

 

Ночами небеса латают жизнь-белье,

Во тьме недоглядев, что воротник – рванье.

 

 

994 (1)

 

Над книгами зачах, измучен я постом.

 

 

1001 (2, 3)

 

Шутя творенье-перл сверлил любой простак.

Но каждый видимость за очевидность принял.

 

 

* (2, 3)

 

Жемчужины наук сверлили кое-как;

Любой попал впросак со всем своим искусством.

 

 

1003 (1)

 

Какие умницы до нас прошли, саки!

 

 

1006

 

О сердце! Истина и та – словечко, звук;

Зачем же столько пить отраву бед и мук?

Уймись! Не вырваться из беспощадных рук.

Разбитое судьбой не воскресишь, мой друг.

 

 

1007 (4)

 

Обратно нет пути, коль путь не завершил.

 

 

1014

 

Я столько по горам да по степям кружил!..

Вращаясь, небосвод дела мои крушил.

Единственная жизнь пришлась на время злое:

Ну, раз неплохо жил, а в общем – разве жил?

 

 

1031 (3, 4)

 

В тот час, как в забытьи, счастливый вздох издам,

Тотчас пора искать, от бедствий скрыться где бы.

 

 

1039 (2)

 

Друзей упомянуть: обман, подлог, и все.

 

 

1057 (3, 4)

 

Когда-нибудь, кумир, для жаждущих в пути

На глиняный кувшин сумеем мы пойти.

 

 

1061

 

Дела здесь никому наладить не дано.

К желаниям твоим глух этот мир давно.

Еще б винца, саки! Уважишь иль откажешь,

Но рухнуть так и так вселенной суждено.

 

 

1062 (2)

 

А мы свои труды бесплодными сочтем.

 

 

1069 (1)

 

О, старость! – кипарис без листьев и корней.

 

 

1074 (1, 2)

 

Наш мир – солончаки. Источники пусты,

И в жажде, человек, пьешь эту горечь ты.

 

 

1080 (4)

 

Свалил их раньше нас необоримый хмель.

 

 

1082

 

О, задолжавшие Семи и Четырем!

От Четырех с Семью спасенья не найдем.

Испей вина! Твержу тебе тысячекратно:

Сюда возврата нет, когда уйдем – уйдем.

 

 

1089 (1)

 

Грусть – чашей весом в ман я убивать хочу,

 

 

1095 (1, 2)

 

Вина во цвет зари подай, кумир, сюда,

Багряным соком роз окрась мои года.

 

 

1104 (3)

 

Да хоть родник Земзем, да хоть вода живая,

 

 

1105 (3)

 

Но вот пришла пора подбить итог делам,

 

 

* (3)

 

Но око мудрости прорезалось во мне,

 

 

* * *

 

Я прежде хвастался: дается мне любая

Загадка ль на небе, задача ли земная.

Но око мудрости прорезалось во мне,

И вижу: жизнь ушла, а ничего не знаю.

 

 

1109

 

Вот так и ты уйдешь, обманутый кругом

На радужную жизнь похожим миражом.

Ты в жены ветер взял – а зажигаешь свечку.

По хлябям странствуешь – ну как построишь дом?

 

 

1113 (4)

 

Во прахе погребка легко найдут