Прохождение ассистов при неприятных происшествиях с ребенком, когда это необходимо, или позволение ребенку выплакаться, если это представляется достаточным.

Снятие локов через прямую линию памяти, приводя ребенка к воспоминаниям о том, что случилось в прошлом или к полному рассказу об огорчивших его событиях.

Обучение ребенка воспоминанию и возвращению прохождением моментов удовольствия.

Использование моментов удовольствия или других техник для выведения ребенка из локов обратно в настоящее время.

Такое воспитание подготовит ребенка к формальному одитингу, сделает формальный одитинг, когда он может быть начат, простым и быстрым, выявит большую часть локового материала до формального прохождения и поможет сохранить здоровье и счастье ребенка.

 

Глава 7.

ОТЧЕТ ОДИТОРА

 

Преклир - маленький мальчик 7 лет. Его направили к одитору со специфической целью избавиться от хронического соматического заболевания - астмы. Мальчик получил в целом около трех часов процессинга за пять недель.

Вот полученные от преклира сведения:

"Вечером, довольно уставший, я просыпаюсь и хриплю. Я раздражен и бросаюсь на брата. Мать говорит "Ну-ну, прекрати это!""

Когда его спрашивают, как он себя чувствует в настоящее время, он обычно отвечает: "О'кэй. Неплохо. Скорее хорошо." Преклир был возвращен к первому случаю, когда он услышал слово "астма". Он находился на кушетке у доктора и услышал, как мать говорила доктору: "Как вы думаете, доктор, в чем дело?" Ответ доктора был: "У него астма. Ему нужен покой." Это было несколько раз пройдено в ревери и еще немного по прямой линии памяти.

Затем преклира направили к ранним инцидентам, в которых мать могла беседовать с доктором или доктор мог рассказать матери что-то об астме и других болезнях. В возрасте одного года он отметил сказанное матерью: "Ты маленький больной мальчик. Оставайся здесь, веди себя спокойно, и тебе станет лучше." Когда его спросили, как он себя чувствовал на столе у доктора, он ответил: "Не слишком хорошо."

В этой точке преклир был переведен к рассказу в настоящем времени. Мать говорит преклиру: "Я это выполню."

Преклир говорит матери: "Я не хочу пить это лекарство." Мать говорит: "Ха-ха-ха, это не лекарство. Это густой сок. От него тебе станет лучше."

Преклир ощущает себя пьющим и говорит: "Это хорошо." Контакт с этим эпизодом на приеме у врача проходился несколько раз в трех разных сеансах.

Наблюдения за преклиром убеждает одитора, что общий тон ребенка кажется несколько исправленным - большей частью тон три с плюсом. Его мать сообщает, что он лучше ведет себя с ней, с отцом и с другими членами семьи. У него не было приступов астмы последние два месяца, хотя до начала процессинга одитору сообщили, что приступы случаются часто. Когда он просыпается ночью с каким-то "хрипом" в груди, это менее интенсивно, чем обычно, и проходит утром.

На преклира действовало несколько локов, особенно контролирующие фразы и локи, содержавшие контролирующие фразы типа: "Не обращай на это внимания, и тебе станет лучше"; "не обращай на это внимания" было вложено матерью, когда ребенку было пять месяцев; "Следи за своими пельмешками" - тоже вложено матерью - в смысле ушами. У ребенка большие уши, и он некрасив. При его рождении мать сделала замечание: "Это мальчик. Мой, но такой безобразный!"

Вот другие локи с контролирующими фразами, которые были сняты: "Уменьши громкость," - означающее: "Контролируй силу голоса," - и "Будь хорошим мальчиком," - контакт с которым произошел в возрасте одного месяца после рождения. Контакт с "уменьши громкость" произошел в возрасте двух месяцев после рождения. "Следи за своими пельмешками" располагалось в одиннадцатимесячном возрасте. Надо отметить, что одитор не входил в пренатальный инграммный банк.

На вопрос, что такое астма, преклир ответил: "Это болезнь. Мне она не нравится. Я не хочу, чтобы она у меня была." На вопрос, нужна ли ему астма, он ответил: "Нет". На вопрос: "Нужно ли тебе хрипеть?" - он ответил: "Я думаю, хорошо было бы, если бы это прекратилось."

Мать ребенка по прямой линии памяти смогла установить факт своего заболевания острым бронхитом на четвертом месяце пренатального существования преклира. Ее лечил знакомый остеопат. Во время лечения происходило множество разговоров, временами ненужных. Она вспомнила, что сказала: "Я так сильно кашляю, что боюсь, как бы не было выкидыша. Я не понимаю, как это может сохраняться. Я чувствую себя так, как будто уже его выкашляла. Мою грудь что-то сковывает."

Во время последнего сеанса с преклиром его спросили, что происходит, когда начинается приступ. У него вырвалась фраза:

"Мою грудь что-то сковывает." Когда его попросили описать это чувство, он сказал: "Такое чувство, что что-то наваливается на меня сверху." Когда его спросили, мог бы он испытать это сейчас, он сказал: "Нет, но я могу вспомнить это чувство." Когда его попросили снова это описать, он начал чувствовать давление на грудь. Его настоятельно попросили только описывать боль. Он сказал, что боль была не очень сильной и прошла почти сразу после того, как он сказал о ней одитору. Вероятно, это было небольшое возвращение и баунсер[41], который вернул его обратно в настоящее время. Чтобы не работать с относительно уставшим ребенком, баунсер оставили и прошли удовольствие, чтобы ослабить рестимуляцию. Уходя с последнего сеанса, мальчик чувствовал себя заметно лучше.

Спустя семь недель одитору представилась возможность провести с ребенком короткий сеанс прямой линии, во время которого он установил, что ребенок чувствует себя очень хорошо, и у него несколько недель не было астмы. Он не принимал никаких лекарств, кроме витаминов, и сказал: "Я люблю маму, папу и брата больше, чем когда бы то ни было."

Мать преклира, не встречавшаяся с одитором и не читавшая его отчета, сообщила примерно следующее:

"За время процессинга у моего ребенка произошел явный подъем настроения. Он получил большое удовольствие от психометрического тестирования и отлично взаимодействовал с психометристом. Продолжительность, интенсивность и тяжесть периодов гнева или фрустрации в течение дня уменьшились. Его отец тоже это заметил. Кажется, он осознал свои собственные и мои проявления гнева и иногда спокойно стоит и ждет, пока я остановлюсь! Это могло произойти благодаря процессингу или из-за возросшего понимания обсуждений и объяснений, которые он постоянно слышит дома. Однако самая волнующая перемена, как мне кажется, за последние четыре недели - это его поведение ночью.

В течение нескольких лет для него было обычным беспокоиться в два или три часа ночи из-за необходимости помочиться и прочистить нос и горло. Эти периоды начинались с сердитого плача ребенка, и требовалось от пяти до тридцати минут, чтобы он достаточно проснулся и мог пойти в ванную. Последние четыре недели эта неприятность исчезла. Он зовет меня с криком, но просыпается, когда я вхожу в комнату, весело болтает по дороге в ванную, несколько раз сморкается и откашливается и снова идет спать в постель. Иногда, может быть даже раз семь, он спал всю ночь напролет.

Я не знаю, является ли это результатом двух или трех пятнадцатиминутных сеансов в неделю. Некоторое время он протестовал против одитинга, и в течение двух дней у него происходил приступ астмы средней тяжести, но ночью он не беспокоился.

Конечно, моя собственная позиция постоянно улучшается; мои проявления гнева стали менее частыми и сильными."

 

Глава 8.