Палеографический обзор текстов

Анализ списков «Повесть о Марфе и Марии» и «Повесть об Ульянии Осорьиной» был проведен М.О. Скрипилем. В VI томе Трудов Отдела древнерусской литературы исследователь издал «Повесть об Ульянии Осорьиной» в двух редакциях[14].

На самом деле М.О. Скрипилю было известно 30 «Повести об Ульянии Осорьиной», но к текстологическому изучению он привлек 27 списков.

Как было сказано выше, «Повесть об Ульянии Осорьиной» представлена в двух редакциях, вторая из них имеет два варианта. Исследователь отмечает, что ни одна из двух редакций не сохранила первоначальный вид произведения Дружины Осорьина.

Между первой и второй редакциями можно наблюдать некоторые различия. В первой редакции М.О. Скрипиль указывает на «сокращение и искажение первоначального текста, во «второй» же – его значительное распространение. Но все же «первая» редакция стоит ближе к архетипу, чем вторая».[15] Также исследователь считает, что при одинаковом составе эпизодов первая редакция короче второй. Текст второй редакции повести наиболее распространен за счет «присочиненного в агиографической манере и ряда ссылок на слова священного писания».[16] Замысел второй редакции, по мнению М.О. Скрипиля, очевиден: «автор сознательно хотел сделать образ Ульянии житийным и аскетичным». Кроме всего сказанного исследователь указывает, что первая редакция повести сопровождается «чудесами», что является свидетельством более раннего возникновения именно этой редакции. Вторая редакция имеет агиографический характер, а первая – характер светской биографии. Однако, как замечено исследователем, именно светская биография получает заглавие «Усиление святыя преподобная Ульянеи, муромския чудотворцы» и становится официальным житием, которое сохраняется в церкви и постепенно обрастает «чудесами».[17]

В.Н. Тагунова проанализировала списки «Повесть об Ульянии Осорьиной», хранящиеся в Муромском рукописном собрании. В ее статье дается краткое описание муромских списков с указанием на особенности, отличающие их от списков, исследованных М.О. Скрипелем. «Муромские списки «Повести об Ульянии Осорьиной» представляют интерес для дальнейших исследований этого произведения. Сопоставление этих списков с другими, еще не исследованными текстами, несомненно прольет более яркий свет не содержание первоначальной редакции, которая еще не выяснена».[18]

Рассматривая рукописи «Сказания о Воздвижении чудотворного креста на реке Унже», М.О. Скрипиль также обнаруживает два варианта текста памятника. Однако агиографический стиль более ощутимо проявляется в первоначальной редакции, где «сестры подчеркнуто совершают все по установленному «чину».[19]

В некоторых списках повести сохранилось предисловие, в котором указывается, что произведение составлено не просто на основе устной легенды, а базируется на записи сказания, которое было сделано по повелению Муромского архиепископа Моисея приблизительно между 1638-1651 годами. М.О. Скрипиль полагал, что сама легенда об Унженском кресте могла сложиться уже к XVI веку, и в тексте повести отразилось несколько этапов ее формирования.

Современные исследователи замечают, что анализ различных пластов внутри сказания (легендарного, литературного) затруднен, поскольку произведение было издано по случайным спискам, их литературная история не исследована, и остается не ясным, первый или второй вариант повести является первоначальным.[20]

Авторы коллективного труда «Истоки русской беллетристики» считают, что оба варианта повести значительно отличаются друг от друга и по стилистическому оформлению, и по содержанию. В первом варианте больше присутствует агиографическая литературная традиция, «он насыщен религиозными сентенциями, изобилует этикетными формулами и ситуациями».[21]

Исследователи также отмечают, что рассматривая оба варианта повести можно заметить отличие в содержании. В первом варианте отсутствуют некоторые эпизоды второго варианта. Так, например, история сестер теснее связана с «божественным промыслом».

В работе указывается, что второй вариант повести, изданный М.О. Скрипилем, передает текст в более свободной от религиозной стихии форме, хотя и здесь присутствуют цитаты из Евангелия и апостольских посланий. Во втором варианте более заметно стремление к драматизации текста. «Сцена узнавания сестер разработана не описательно, а как драматический этюд – с диалогом героинь».[22]

Анализируя сюжет и идею повести, исследователи пришли к выводу, что «ни один из вариантов полностью не сохранил авторского текста. Но кажется, что первоначальная структура и стиль произведения лучше сохранились в первом варианте, более точно передающем идеи создателя повести, хотя, по-видимому переписчик, идя вслед лишь за одним слоем повествования повести – агиографическим и не осознав художественного замысла в целом, убрал бытовые сцены из окончания».[23] Второй вариант же сохранил бытовые эпизоды архетипа и его можно рассматривать как переделку повести в духе эпохи: в нем заметно стремление к большей, чисто внешней повествовательности.[24]