Диагностика инфицированности

Наиболее широко используют тест Манту – делается одна инъекция «спящей» безопасной вакцины (туберкулин) на внутренней стороне предплечья, а результат измеряется через 48-72 часа.

Положительный результат теста говорит о том, что у вас есть реакции на туберкулин. Это не обязательно означает, что вы когда-либо станете заразны или у вас активный туберкулез. Но врач может решить назначить вам профилактический курс, чтобы быть уверенным, что ТБ не разовьется.

Отрицательный результат говорит о том, что на момент теста вы не инфицированы ТБ бактериями. Но это не 100%. Тест может быть отрицательным и у людей, которые только что инфицировались. Обычно после того, как человек побывал в очень тесном контакте с больным ТБ, проходит от 2 до 10 недель до того, как тест будет положительным. Кроме того, если иммунная защита вашего организма плохо работает (как например при ВИЧ), это тоже приведет к отрицательному результату теста.

Диагностика активного ТБ

Для постановки диагноза «активный ТБ» используются несколько методов. Врач может подойти к нему на основании симптомов (описанных ранее), особенно если вы были инфицированы и находитесь в группе риска развития ТБ.

Используется Рентгеновское излучение – места в легких, пораженные ТБ, видны как белые пятна, могут быть темные пятна с тонкими стенками (каверны), а еще – тени, которых нет в норме.

Так же обязательно исследуют вашу мокроту. Сначала ее осмотрят в микроскоп с помощью окраски, как я описал выше. Это метод называется «мазок мокроты». Если найдут ТБ бактерии, то говорят «положителен по микроскопии». Результаты теста приводят в степенях от + до +++, чтобы сказать, какое (малое, среднее или большое) количество бактерий обнаружили в мокроте. Чем больше «+», тем более вы заразны.

Если у вас активный ТБ, то врачи захотят получить много мокроты от вас. Да, они очень радуются по этому поводу! На самом деле это потому, что они по мокроте смотрят, работают ли лекарства от ТБ в течение лечения. Вы сами увидите, что результаты вашего теста становятся лучше по мере того, как таблетки убивают ТБ бактерии. В конце концов вы станете «-» и вы уже не заразны и не опасны для окружающих. Это случится только тогда, когда вы принимаете все таблетки, и они реально убивают бактерии.

Туберкулез - сложная штука. Отрицательный результат «по микроскопии» не означает, что вы вылечились. Это просто означает, что вы не распространяете бактерии вокруг. Самый главный тест – это «посев». Это означает, что врачи стараются вырастить ТБ бактерии в лаборатории в течении 8-12 недель.

Если «посев положительный», то ТБ бактерии все еще есть, и надо продолжать лечение. Если «посев отрицательный», то доктор будет делать следующие и следующие посевы до тех пор, пока вы не станете по законам медицины «излечены».

Что такое «исследование контактов»?

Ваш доктор должен по закону обследовать людей, с которыми вы были в контакте, чтобы посмотреть, кто из них заразился. Вас могут попросить перечислить их. Обычно, это касается близких контактов, типа семьи, сожителей или друзей, особенно детей, даже если они были вакцинированы. Это может быть неприятно, но это важно – надо быть уверенным, что никто не подхватил ТБ от вас. Они так же нуждаются в лечении.

Напоследок…

Если вы чего-то не понимаете, что говорит вам доктор - спрашивайте, спрашивайте и еще раз спрашивайте. Они обычные люди, - иногда они думают, что вы уже все поняли именно так, как они об этом думают и представляют у себя в голове. Медсестры обычно не возражают против того, чтобы лишний раз поговорить о ТБ и все объяснить. Это часть их работы и часто с ними проще разговаривать, чем с докторами и их обычно легче поймать.

 

Дневник. Диагноз.

Я собираюсь описать мой опыт в туберкулезе. Некоторые вещи могут испугать, но моя цель – проинформировать, а не пугать, и заканчивается моя история хорошо.

Я заразился МЛУ-ТБ вначале апреля 1995. В то время я не знал, что заразился. Наоборот, я был полон жизнью. У меня даже мысли не возникало, что что-то не так, пока не прошло около двух с половиной месяцев.

Вторник 27 июня 1995.

В течение последних нескольких дней у меня какие-то боли в груди, и они становятся все сильнее. У меня никогда не было таких болей. Чувствую себя как-то странно, как будто мои легкие прилипли к грудной стенке. Я не знаю что со мной. Собирался вечером пойти с друзьями на вечеринку, но видимо придется отказаться, потому что чувствую себя слишком уставшим. Все, что я сегодня смог сделать – это лежать, но я не чувствую себя как при гриппе. Мне становится не по себе от того, как я вдыхаю и выдыхаю, и я все время думаю о моей грудной клетке. Это все как-то странно. Я не пойду никуда сегодня.

Среда 28 июня 1995.

Мне жарко, постоянно меряю температуру, она периодически подскакивает до 39,5 С, вчера вечером например. Это слишком высоко. У меня продолжаются боли в груди, и теперь они постоянные. Я решил обратиться к докторам.

Врач сделали мне Рентген и сказал сдать мокроту. Это будет индуцированная мокрота – я вдыхаю испарения раствора соли и потом покашляю. Они протестируют мокроту на признаки инфекций.

Пятница 29 июня 1995.

Я решил пойти на работу. Мне очень жарко, но в груди полегче. Мне было ужасно скучно шататься по офису. На работе столько всякого происходит, что я чувствую себя виноватым, что просто шатаюсь и ничего не делаю. Я бы хотел пойти выпить с друзьями вечером после работы.

Среда 26 июля 1995.

Прошел месяц с тех пор, как начались боли в груди. Я пошел в клинику для проверки. Поговорил с доктором, он сказал, что анализы пока не готовы, и спросил, как я себя чувствую. Я сказал, что лучше, но все еще как-то не в своей тарелке и уставшим, но я много работал последние дни над книгой. Планирую отдохнуть со своей подругой, когда закончу работу. Не знаю, куда мы поедем – просто хочу отдохнуть, не важно где.

Четверг 27 июля 1995.

Сегодня я закончил книгу и теперь надо ее опубликовать. Реально чувствую, что сделал что-то важное. Три года работы. Кроме того, сегодня пойду на праздник, который отмечают мои друзья.

Зазвонил телефон и мне передали, что из больницы срочно хотят со мной поговорить. Я на секунду застыл. Если нашли обычную пневмонию, то это не так уж смертельно опасно, и я уже не чувствую себя так уж плохо, просто слегка уставшим. У меня возникло легкое чувство страха.

Я перезвонил своему доктору и он сказал мне, что из моей мокроты выросло что-то, что называют «кислотоустойчивые бактерии». Это мне ничего не сказало, пока он не сказал, что у меня, возможно, туберкулез, и мне надо прямиком в больницу. Я окаменел. От кого, черт возьми, я мог подцепить туберкулез? Я думал, что меня это не коснется…

Я положил телефонную трубку. Хотя я и был спокоен с доктором по телефону, внутри меня нарастала паника. Я передал коллегам вокруг на работе, что мне сказал доктор. Ситуация была дебильной. Никто не знал, что мне сказать. Я понял, что они тоже могли заразиться. Около трех месяцев я работал бок о бок с ними. Я начал плакать. Я чувствовал себя таким виноватым. Туберкулез – но как? Если бы я знал, что подвергаю людей риску, я бы никогда не таскался бы на работу. Но люди снова быстро включились в работу и привели меня в чувство.

Приехала моя подруга на машине, чтобы отвезти меня в больницу. Я не знал, что и говорить. У меня было чувство, что я смотрю на все через стекло. Кто-то обнял меня, мне это было действительно необходимо. Если бы меня отвергли, это бы убило меня.

Подруга отвезла меня домой, чтобы я смог собрать пару вещей и сделать пару звонков. Я позвонил моей матери сначала и попытался объяснить, что происходит, но я не особо знал, что сказать. Она меня недавно видела. Я не знал, насколько был заразен, но чувствовал, что надо ей сказать, что она может быть в группе риска. Я также позвонил нескольким другим людям, кратко сообщая им, что со мной. Было так много вопросов, на которые я не мог дать ответа…я просто не знаю, что вообще происходит.

Мы поехали в больницу, меня поместили в одиночную палату. Я прождал несколько часов. Вся ситуация выглядела как-то отстраненно, как будто это не со мной. Потом медсестра просунула голову в палату, чтобы узнать как я. Мне было так стыдно, но я не знал – почему. Наконец, зашел мой врач и попытался объяснить, что происходит.

Было решено, что меня поместят в изолированную палату. Она готовилась, пока мы говорили. Я не знал, чего ожидать и боялся. Все картинки про изоляцию, что я видел по телевизору и в кино промелькнули в моей голове.

Врач пытался показать мне всю серьезность и тяжесть ситуации, но сказал, что со мной все будет в порядке. Они подозревали у меня ТБ, и меня поместили в изоляцию в качестве профилактики, пока не сделают дополнительные тесты. Я чувствовал, что они понимали, что им надо сделать что-то хорошее для меня и быстро, но сами выглядели так, как-будто это был сюрприз и для них. Врач сравнил ситуацию с тем, что случилось недавно в каком-то регионе, и продолжал настаивать на необходимости мероприятий, чтобы остановить эпидемию.

Кем же я стал – тикающей бомбой? Как насчет того, кто заразил меня? В настоящее время они попросили меня составить список всех, с кем я был в контакте с Апреля 1995. Как я мог это сделать? Я был в ресторанах, в метро – голова пошла кругом. Неужели так все было плохо? Опять, я почувствовал, как будто я смотрю все это по телевизору. Я хотел остановить это, но понимал, что невозможно.

Я пошел в палату, где должен быть в изоляции. Пока мы шли, подруга пошутила, что медсестры ждут меня с вилами, чтобы я не подошел слишком близко. Это была неудачная попытка рассмешить меня.

Меня завели в коридор около комнаты, где мне предстояло находиться. Я сел на кровать и дверь со скрипом закрылась за мной. Я был изолирован. Что это значило? Могу ли я видеть хоть кого-нибудь? Я вспомнил, как меня обняли на работе перед уходом. Человеческий контакт так много значил… Господи…

В палате были розовые стены, напротив кровати подвешена картина с голубем. Когда я прибыл в комнату, там не было штор. Это стандартная процедура инфекционного контроля – снимать их, когда кто-то селится в палате. Мне сказали, что новые будут завтра. Как я себя чувствовал? Не знаю. Доктора к таким вещам уже привыкли, а я нет. Я нуждался в том, чтобы мне объяснили, но когда они что-то говорили, было трудно в это врубиться. Наверное, это шок.

Я чувствовал себя заключенным. Они сказали мне, что я не могу покидать палату, пока мне не скажут, что можно. Я чувствовал себя как нашкодивший ребенок. Прямо как моя мать делала, когда я был маленький… «иди в свою комнату и не выходи, пока я тебе не скажу». Все равно, думаю, это лучше, чем «жди, пока твой отец не вернется домой». Это всегда означало бо-о-о-льшую встряску!

Когда люди заходят ко мне в комнату, они надевают маски. Это добавляет идиотизма ко всей ситуации.

Пятница 28 июля 1995.

Мне начали давать таблетки от ТБ. Пришло время первого приема пищи. Ужас – больничная еда это ужас. Я попросил друзей принести какую-нибудь еду из дома. Точно не хочу голодать здесь.

Когда мои друзья наконец пришли, на них были маски, халаты и перчатки. Было странно видеть людей, которых я знаю, одетых вот так. Я мог видеть только их глаза, и их речь была изменена. Из-за этого я снова почувствовал себя готовым расплакаться и виноватым. Мои друзья сами чувствовали себя неловко в масках, особенно при разговоре и когда захотели курить. Я предложил прорезать дырку в маске одному из друзей, чтоб он мог закурить. Это нас всех рассмешило и стало немного полегче.

Курение, слава Богу, разрешено в моей палате. Если бы я не мог курить, это было бы невыносимо. Мне недоставало того, что я не мог видеть лиц людей при разговоре. Смешно, как много мы читаем по лицам, и не только по глазам, как многие люди думают.

Суббота 29 июля 1995.

Дни смешались в одну кучу, и мне стало сложно вспомнить, когда что было. Мне так все надоело. Я решил посвящать больше времени моему дневнику, чтоб я реально мог отслеживать, что происходит. Как минимум будет, чем занять мозг.

Я заметил, что мои мечты стали смешиваться с реальностью. Я мог проснуться, думая, что я вне больницы, но я понимал, что это невозможно. Думаю, это из-за таблеток от ТБ. Они слишком серьезные.

Воскресенье 30 июля 1995.

У меня до сих пор нет новостей по поводу дополнительных тестов, которые там делают с моей мокротой. Это раздражает. Медсестры все время говорят – завтра, завтра, - но это завтра никогда, видимо, не наступит. Я понимаю, они очень заняты, но мне в изолированной палате больше не о чем думать. Каждый плевок мокроты, который я сдал на мазок, был отрицательный. Это уж точно должно быть хорошие новости. Я мог иметь ТБ, но к счастью не заразен. Они мне сказали, что если все будет также, и если у меня не будет температуры, я могу пойти домой. Если будет температура, или мазки станут положительными, придется остаться. Мне надо иметь три отрицательных мазка и быть без температуры как минимум неделю перед тем, как я могу уйти. Это выглядит как непонятная игра… я рад, что все это записываю, потому что надо это все переварить.

Понедельник 31 июля 1995.

Хорошие новости – мазок отрицательный: я не опасен для окружающих в настоящий момент. Мне стало легче, потому что я думал о друзьях.

Таблетки от ТБ делают что-то странное со мной, временами я чувствую себя бестолковым. У меня не было температуры или положительного мазка уже неделю. Надеюсь, я могу пойти домой.

Среда 2 августа 1995.

Я проснулся после ужасной ночи. Это странно – обычно я сплю хорошо. Я лежал большую часть времени, пытаясь соединить все вместе, что со мной приключилось. Мой врач повесил надпись на спинке моей кровати: «руководства не высекают на камне». У меня были отрицательные результаты мазка в течение недели, и это означает, что я могу идти домой. Я уже не заразен. Я был так счастлив, что я перестал быть источником опасности для других: даже если у меня ТБ, он не активен.

В палату зашла ассистентка врача и сказала, что я могу идти домой, хотя надо подождать, пока мне не соберут лекарства от ТБ. Значило ли это, что я могу выйти из палаты и прогуляться? Она на секунду замолчала, потом сказала – почему бы и нет.

Она вышла, а я стоял посреди палаты в раздумье, как будто и не хотел выходить. Я уже привык к тесным стенам моей палаты. Я на мгновение замешкался с пуговицами моей больничной одежды и выбежал из палаты.

Меня обдало жаркой волной – в моей палате был кондиционер, и температура особенно не менялась. Первый раз я сам сделал себе чай. Я сел в холле с другими людьми. Как же здорово – быть среди людей. К сожалению, не все новости были такими хорошими.

Пришла медсестра, чтобы рассказать мне кое-что перед выпиской. Она пришла в палату, где я уже праздновал свою свободу, и сообщила мне новости, которые круто меняли всю картину.

Я в это не верил. В целях профилактики я не должен приближаться в течение двух месяцев к людям со сниженным иммунитетом. Но у меня чуть ли не все знакомые подпадали в эту группу.

Мне так хотелось вернуться к людям, которых я знал, после этого периода одиночества, но я не мог. Я что, должен сидеть два месяца дома и никого не видеть? Как будто из изоляции в больнице я перехожу в изоляцию дома. Опять я чувствовал себя дезориентированным.

Я сел у главного выхода из больницы и не знал, что делать. Я был так ободрен тем, что выписываюсь и что я не заразен, и в это же самое время опустошен, что не могу видеть своих друзей в течение какого-то времени. С другой стороны, я понимал, что это ограничение надо перетерпеть.

 

Глава 3. Лечение ТБ.

Если у вас нашли активный ТБ, то доктор назначит несколько разных лекарств, чтобы вылечить вас. Этих лекарств много и они используются в комбинации друг с другом. Нет только одного лекарства, которое может убить ТБ – используют сразу несколько. Разные таблетки действуют на разные части и типы ТБ бактерий, чтобы совершенно точно убить их. Обычный ТБ вылечить легче, чем МЛУ-ТБ или ШЛУ-ТБ. 

Побочные реакции

Все таблетки, от любых болезней могут вызвать побочные реакции. Таблетки от ТБ не отличаются от других, но они считаются более-менее безопасными по сравнению с другими. Вам могут назначить несколько таблеток от ТБ – что для вас конкретно подходит, конечно же, решает доктор. Если вы испытываете какие-то побочные реакции, то всегда должны говорить об этом врачу или медсестре. Никогда не прекращайте прием лекарств, пока врач не скажет вам об этом!

Скажите врачу или медсестре, если у вас…

· нет аппетита · тошнота · рвота · температура 3 дня или больше · боль где-нибудь в животе · есть покалывание в пальцах рук или ног · появилась сыпь на коже · появляются синяки или кровоточивость

· болят суставы · чувствуете головокружение или одурманенность · онемение вокруг рта · ухудшилось зрение · ухудшился слух · стали слышать звон в ушах · пожелтела кожа