Не мы ли - от татар спасли Европу?

Не нами ль сокрушён Наполеон?

Нет, не бесцельный, но бесценный опыт

Приобретён

И даст-то Бог! – лет через сто, хотя бы

Преодолев россейские ухабы

Россия (та, которую люблю)

Войдёт в Европы дружную семью

Читаю с удовольствием я Вас, но

Со многим согласиться не могу…

Мы часто видим вещи очень разно…

Но мне ли ставить лыко Вам в строку?

Не выклюнет, ужо, глаз ворон - ворону

Все разногласья наши, брат мой, - в сторону

Я тоже – раб, как ты, приятель, тут.

Но я не шут. И ты, совсем, не шут.

Себе не позволяя, часто, шепот

Не лезем, всё ж, в шуты мы, иль холопы

И за битьё, привычное, мы ИМ

Слов благодарности, хоть б не говорим.

Они уже, пожалуй, верят сами

В то, что глядим на мир мы ИХ глазами

Что мыслим, как они, кого ни тронь

ИХ правдой дышим, ходим с ними в ногу…

Их мерой мерим всё. Смешно, ей Богу…

Смешно, когда бы, не такая вонь

Привычная, всем кто внутри клозета

Живёт, всю жизнь и принимает этот

Чудесный запах за нормальный фон

Уже родной. Но, ежели серьёзно –
Давным-давно хочу на чистый воздух
Удрать отсюда, без оглядки, вон.

 

 

                                       9 января 1905

никто не хотел умирать
никто не хотел убивать
но умирали и убивали
убивали и умирали
бессмысленно, трагично, безобразно
испуганно, отчаянно, нелепо
как всегда

***

 

По Петербургу бродят тени.

Им смерть – бессмертия залог

Гудит в «Астории» Есенин

И Незнакомкой бредит Блок.
На тёмных улицах столицы
(фонарь - аптека — мрак - кабак)
поэты, грешники, блудницы
под сень стекаются «собак»

Чтоб рассуждать там о России,

Европе… Горечи вины,

Ждать катастрофы, ждать Мессии,

Иль, на худой конец – войны.

В чаду, в дыму, в кабацкой смуте

Им образ видится врага:

Царь Николай, мужик Распутин

У всех не сходят с языка

И страстно ненависть лелея,

Хотят узреть, и млад и стар,

Причину бед в царе, в евреях,

Или в нашествии татар.

«Разрушим старый мир, разрушим!

Пожар раздуем Мировой!

Огнем очистим Землю, Душу!

Да грянет бой! Священный Бой!

В бреду чахотки дышит город

Смертельной гнилью от болот.

В осенних сумерках «Аврора»,

Как лебедь серая плывет.

Раздался выстрел, открывая

Кровавый маскарад – парад…

И вьется бесов злая стая,

И нет пути уже назад.

(нач. 90-х)

***

И вот увидел, наконец
я тот юсуповский дворец
и ту решётку, у которой
убили лжесвятого вора

в конце щестнадцатого года
аристократы-гордецы
а после - в прорубь, с ходу - в воду
концы.

но сколь верёвочке не виться
конец отыщется всегда
и возбуждённая столица
вскипела, что твоя вода

Я думаю., что мужичок
сибирский – притча во языцах -
и сам поверил горячо
что он необходим царице

царю, наследнику, России
его все на руках носили
иль ненавидели – он всех
как и себя - вводил во грех

шумела пресса, как камыш
и не Гора родила Мышь
Но Мышь производила гору
различных грязных разговоров

усмешек, сплетен, что от части
обрушили основы власти
да, этот хитрый мужичок
дал революции толчок.

а впрочем, если бы не он
и так бы расшатали трон.
Из Протопопова бы, или
хотя бы Боткина слепили

кащея, монстра и ворА
стояла грустная пора.

 

***

1

С чего, с чего, с какого перепугу
Всё рухнуло в семнадцатом году?
Февральский ветер гнал сырую вьюгу
Народ толпился, где-то на Ряду
Охотном, обсуждая нервно что-то,
Распутина, царя с его женой,
Речь Милюкова, думцев - идиотов,
Гадали, что случится со страной
При воровстве таком, «какого сроду
Никто не видел на святой Руси»,
При ненависти к власти у народа
(не любят власть – кого ты не спроси).
Полицию ругали и министров
И генералов: «третий год война!
Идёт, идёт… чего - то тут нечисто
Раз всё никак не кончится она…
«Наверное – измена? Нет, лишь глупость!
Да жадность. Да надежды на авось.
Чем дело это пахнет, чуешь? - Трупом!
Чем? – Катастрофой! - Катастрофой? Брось!
Не может быть! Империя крепка!
Незыблема! Навечно! На века!»

2

Революция, ты говоришь?
Эх, да знать бы, что это такое.
Это «заговор чувств». Это лишь
Результат мирового запоя
И Отстоя.
Мильён мелочей,
В комбинации непостижимой
И внезапный сброс груза, с плечей -
Унижений, придирок, зажимов.
Накопившихся, вдоволь, обид.
Чувства, что кислород перекрыт.

Передоз потребляемой лжи.
Переход от стыда и молчанья
До желания вынуть ножи
От отчаянья

Взрыв эмоций. Реакция на
Грязь, что слишком уж явно видна
И никем не скрываема, даже.
Ощущение - будь трижды свят
А распишут тебя, как хотят
Укротят, втянут в грязь и замажут.

И потопом потом, понемногу
вдруг становится скоромный ручей.
Чей тут замысел? В общем – ничей.
Или, может быть, Бога?

3

На палубе матросы курили папиросы

Не смотри братишка косо
Не бросай меня за борт
Я не враг, тебе – матросу!
Не буржуй, не чёрт.
Я не из единороссов
Даже не кадет
………………………………
Не услышал… у матросов
Никаких ко мне вопросов
Нет.

Но на нас им жалко пуль.
Всем привет. Буль-буль.

***

Трудовая Копейка" 19 марта 1913 года:
"В полицию поступило заявление о розыске и задержании скрывшегося от родителей ученика городского училища, 11-летняго мальчика, П.А.Почеева. Мальчуган оставил дома записку:
«Дорогая мама! Прошу не проклинать меня, возьми книги мои и моего товарища, передай в училище, что мы уехали в Крым, вернемся через 7 лег, а может быть и раньше“.
Фамилия товарища Почеева в записке не указывается"

Реалист Почеев учился скверно
обожал, наверно, Стивенсона и Жюля Варна
«Мушкетеров» знал, чуть ли, не наизусть…
а кругом был пыльный степной Саратов –

Ни туземцев, ни подвигов, ни пиратов
словом - глушь, провинция, грусть

П. Почеев и Сенька – его приятель -
вдруг решили: довольно терпеть нам, хватит!
едем в Крым, брат, наступит весна едва
ничего хорошего тут не светит
так и жизнь пройдёт – ведь уже не дети -
на двоих-то – шутка ли? – двадцать два

А в Крыму-то море, в Крыму- то скалы
в маках всё горит там кроваво-алых
альбатросы-чайки вверху парят
через год-другой - и сойдём за взрослых
повезёт – запишемся мы в матросы
И айда тогда - по морям

«Дорогая мама! За ради Бога
Не судите сына Вы слишком строго
сын Ваш вырос и с Сенькой поехал в Крым
через семь лет, а может и раньше, даже
я вернусь – красивым, большим, отважным
и к тому ж - ещё молодым».

 

2

И прошли семь лет, о которых писал Почеев
две войны одна- то другой бойчее
и страшнее – прошлись по земле, и вот
злой матрос – ровесник того же Сеньки
может, даже Сенька – ведёт до стенки
на Максимой даче народ - в расход.
Время стеньки опять, пугача, хлопуши
на Приморском - люди висят как груши
и давя всю прежнюю жизнь, как пыль
дико вертит башнею с пулемётом
полный ярости, царственным бегемотом
тарахтя, «Антихрист» - бронемобиль

над причалом нервно хлопочут чайки
до утра свет не гаснет в чрезвычайке

За допросом ведут допрос
Михельсон и Кун, да Землячка Роза
деве-розе мороза смешна угроза
потому что сама – мороз
Где ты был в те дни, реалист Почеев
Представитель племени книгочеев
и романтиков из предвоенных лет?
красным стал, братишка ты, или белым?
Сгинул где-нибудь, иль остался целым
Навсегда затерялся след…

 

 

 

 

 

***

Всемирный заговор – прекраснейшая штука
мы всё учтём, возьмём на карандаш
но подтверждают опыт и наука:
все планы человеческие – блажь

И не было ещё такого плана
переустройства мира, иль страны
придуманного партией, тираном
где все расчеты были бы верны

не то что бы хотя б наполовину
на треть, на четверть - до одной шестой.
Составил план? – отправь его в корзину
он – дым, он – блажь, он – выстрел холостой

***

Клио ты, Клио. Твой равнодушен взгляд
на то, как текут реки времён назад
когда новый историк, иль очередной пиит
над водой ворожит
прошлое потрошит
и ему, часто кажется, что он нащупал нить
что его может с прошлым соединить
«ах ты, дурилка картонная - скажет Клио тогда -
сколько потратил времени ты, труда
а не приблизился к прошлому ни на шаг
в голове твоей ветер, из дат и имён бардак

и, если честно мненье твоё всегда
с мнением Бога, совершенно не совпада…»