Мисс Грейнджер у стены с Люциусом Малфоем

Собрание было угнетающе долгим и еще более угнетающе скучным.

Единственным утешением для Гермионы служило то, что через стол по диагонали от нее сидел Люциус Малфой, сейчас вдруг казавшийся волнующе привлекательным. После того, как он якобы раскаялся по окончанию войны, его снова постепенно стали приглашать в различные комитеты Министерства, включая тот, что занимался древними магическими артефактами.

Она все еще ненавидела его, и до сих пор ей удавалось успешно избегать встреч с ним, но среди той скуки, в которой она находилась последние два часа, его внешность казалась довольно приятной причиной, чтобы отвлечься. И оказалось, что в те моменты, когда она смотрела на него, случайно или намеренно он смотрел на нее в ответ. В любом случае, встреча уже кончилась, и можно было уйти и попытаться наверстать упущенное время.

Гермиона быстро поднялась и промчалась мимо Малфоя к выходу, на ходу отметив приятный аромат его одеколона. Она почувствовала, что он повернулся в её сторону, но не обернулась.

Гермиона спешила через выложенные черной плиткой коридоры Министерства. Она уже довольно хорошо знала здание и могла найти проходы и лазейки, которые могли быстро провести её незамеченной через безлюдные залы. В одном из них она вдруг вспомнила о документе, который должна была предоставить министру ранее. Резко притормозив, девушка выругалась. Надежда поскорее уйти растаяла, и теперь нужно было вернуться к столу и заняться этим. Она разочарованно вздохнула и вдруг уловила его, тот самый запах, который привлек её внимание в переговорной. Она медленно повернулась и столкнулась нос к носу с Люциусом Малфоем.

Он смотрел на нее, и его серые глаза сверкали, отражая холодный свет люстры. Они были совсем одни. Гермиона знала, что никто не ходит этим путем. Он явно преследовал её.

Она уже знала, чего хочет, знала, что сейчас случится. И что она не сделает ничего, чтобы предотвратить это.

Он сделал шаг вперед, смотря на нее с легкой тенью коварной усмешки на лице. Она позволила прижать себя к стене, так что плитка холодила её спину через тонкую ткань блузки.

Её дыхание стало быстрым и глубоким, а грудь тяжело вздымалась перед ним. Его глаза взглянули на нее, руки медленно поднялись и принялись медленно расстегивать пуговицы блузки. На его лице было написано высокомерие пополам со скукой, и это одновременно приводило её в ярость и очаровывало. Когда наконец блузка была распахнута, он снял её с плеч девушки настолько, чтобы ограничить движения её рук и слегка приспустить лямки лифчика. Горячая сильная рука накрыла левую грудь и вытащила её из чашечки, так что упругий холмик оказался поверх нее, а соски немедленно затвердели от холода и желания.

Он ухмыльнулся еще шире, проделал то же самое с другой грудью и принялся оценивающе рассматривать их. Гермиона закусила губу, отчаянно желая большего, но не говоря ни слова, как будто это могло разрушить реальность происходящего.

Широкие ладони легли на её груди, а большие пальцы начали поглаживать соски, вперед-назад, дразня их, заставляя набухать и твердеть для него. Гермиона еле слышно охнула от желания. Глаза Малфоя встретились с её, и, наконец, он наклонился, взял сосок в рот и принялся интенсивно посасывать.

Гермиона почти закричала и тут же замотала головой, чтобы не издавать ни звука. Её кулаки сжались, чтобы не дать себе прижать его голову покрепче. Но ему не нужны были подсказки. Он настолько идеально посасывал, тянул и покручивал её соски, что волны огненного, почти болезненного удовольствия прошли по её телу, устраивая пожар в животе и зажигая клитор. Его рука была на второй груди, нежно массируя её, отыскав сосок и начав перекатывать его между большим и указательным пальцами, чтобы удовольствие в обоих росло синхронно.

Гермиона быстро и шумно дышала, а затем изогнулась, отрывая спину от холодной плитки, и потянулась к его рукам и губам. Малфой, чувствуя, что её желание растет и, осмелев, зажал сосок между зубами и прикусил в то время, как его пальцы сжали и покрутили второй. Вспышка болезненного удовольствия пронзила её тело, и она вскрикнула, задрожав.

Казалось, Малфой никуда не спешит, и его медленная чувственная пытка была раем для Гермионы. Она продолжалась еще какое-то время, и он ласкал её то мягко, то жестко и остро, причиняя боль, но боль, наполненную концентрированным желанием, так что она жаждала еще и еще.

Наконец он удовлетворенно отстранился, позволив соску выскользнуть из его рта и оттягивая второй, пока он не вырвался из его пальцев. Гермиона посмотрела вниз: её соски были влажными и покрасневшими и саднили от его ласк, но такой же влажной и разгоряченной была её киска. Она до сих пор не прикоснулась к нему. Но при этом инстинктивно чувствовала, что он сделает всё, как ей нужно.

Крепко схватив её за плечи, Малфой с силой развернул девушку и прижал к стене, впечатав грудью в холодную плитку, так что измученные соски снова заныли. Она охнула в предвкушении.

Он резко раздвинул её ноги, и она почувствовала, что её юбка была задрана, а трусики сдернуты вниз, а затем полностью сняты. Послышался звон пряжки и звук расстегивающихся пуговиц. Сильная рука легла на живот, заставив слегка изогнуться, а вторая снова раздвинула ноги, скользнув между ними. Пальцы мгновенно покрылись ее соками, отчего из его груди вырвался тихий стон. Он поспешно раздвинул её нижние губки, чуть согнув колено, и она почувствовала, как вместо пальцев её касается кое-что другое, большое, гладкое и округлое. Гермиона застонала, наслаждаясь этим потрясающим ощущением, когда член впервые входит в киску. Пальцы Малфоя, обхватившие толстый ствол, направили его туда, где ему так отчаянно хотелось оказаться. Гермиона чуть приподнялась на своих огромных каблуках ему навстречу и наконец ощутила, что он вошел идеально. Тут же он ослабил свою хватку, отпустив её живот и позволяя ей соскользнуть вниз прямо на него.

Насадив её на свой член, Малфой зарылся лицом между её плечом и шеей и горячо выдохнул.

Гермиона подняла руки, опираясь о стену и почти порвав ткань, собранную у нее на плечах.

Малфой чуть вышел из нее, но затем снова ворвался внутрь, впечатав девушку в холодную стену и выбив воздух из её легких. Контраст между жаром мужчины позади нее и холодной плиткой вызвали новую волну возбуждения во всем теле.

Одна рука снова легла ей на живот, прижимая крепче к нему, что только добавляло удовольствия, другая нашла клитор, принявшись умело его дразнить.

Губы Малфоя легли на её шею, целуя и посасывая, а зубы слегка прикусили плоть.

Он двигался в ней, из-за своей длины не покидая её тело ни на секунду, а толщина твердого члена заставляла Гермиону чувствовать себя как никогда заполненной. С этого угла он идеально задевал внутри чувствительное местечко, и это, вместе с его пристальным вниманием к её клитору, заставляло голову кружиться и полностью отключило мозг.

Ожидание удовольствия было не менее потрясающим, чем сам оргазм, и ей хотелось на как можно дольше отложить его, чтобы просто ощущать его член внутри, чувствовать, как соски трутся о холодную жесткую плитку, как его пальцы терзают клитор, почти доводя до экстаза.

Вечно, вечно, вечно…

Она не хотела, чтобы это заканчивалось. Она не хотела, чтобы этот мужчина вышел из нее, покинул её, кончив. Когда он кончит, всё завершится, а она хотела оставаться так вечно – на острие болезненного удовольствия, в объятиях мужчины, которого она презирала, который презирал её, чьего лица она не видела, но чей член дополнял её, дыхание обжигало кожу, а аромат окутывал облаком.

Малфой имел её так быстро, что она знала, что он не сможет сдержаться. Тяжелое дыхание вырывалось из его груди, а каждый мускул тела был напряжен.

Её тело выгнулось, когда она позволила себе перейти грань, и пути назад не было. И только тогда она впервые издала звук, закричав, пока её тело содрогалось от удовольствия. Он всё еще двигался внутри нее, глубоко, глубоко, и его жар вжимал её в холод спереди. Она всё еще кончала, и волны удовольствия доходили до кончиков пальцев ног, упиравшихся в стену от каждого его толчка.

Только когда её оргазм утих, она наконец почувствовала, что он кончает. Он ухватился за её талию так сильно, что стало трудно дышать. Полностью войдя в нее, он взорвался с рычанием, эхом отразившимся от стен вокруг. Его семя выплеснулось в нее, добавляя жара водовороту ощущений. Сперма брызнула три раза, после чего он снова толкнулся в нее, и внутренние стеночки сжались, вызвав еще один залп, опустошая его до последней капли.

Наконец он отстранился, на удивление нежно, и вышел. Гермиона почувствовала, как его сперма потекла из нее, и сжала ноги, не желая терять его тепло.

Она повернулась, пытаясь отдышаться, и облокотилась о стену.

Малфой стоял, поправляя одежду и смотря на нее.

Гермиона рассеянно поправила грудь, подняв чашечки лифчика, застегнула блузку и расправила юбку. Встретившись с ним взглядом, она смогла улыбнуться. Мгновение он бесстрастно смотрел в ответ, но затем улыбнулся уголками губ.

Её трусики валялись в стороне. Малфой взглянул на них, наклонился и сунул в карман. После чего выпрямился, развернулся и ушел.

Собрания комитета по древним артефактам в будущем обещали быть намного интереснее.