Кризис психологии, его признаки

Следующие характеристики выступают определяющими состояние кризиса в современной психологии: отсутствие общепсихологической теории, продолжающиеся попытки определения предмета психологии, а также проблема адекватного метода исследования.

Ряд других, часть из ко торых будет названа, следует рассматривать скорее как следствия, а не причины кризиса.
Согласно основополагающей идее работы Выготского [Выготский, 1982а], основной смысл кризиса заключался в существовании двух взаимоисключающих наук о психическом — материалистической (естественно-научной) и спиритуалистической. Причем, по Выготскому, интересам практики служит именно первая. Соглашение между этими двумя путями невозможно. И любое направление, претендующее на третью позицию (здесь Выготским проанализированы гештальтпсихология и персонализм В. Штерна), на самом деле реализуется в русле материалистической или идеалистической направленности методологии (последнюю он называет также метафизической).
Несовпадение научного познания и непосредственного восприятия — другой аспект кризиса. Идеалистическая психология пытается изучать сознание прямыми методами; такая эмпирическая психология насквозь субъективна и в этом смысле метафизична. Рефлексология и бихевиоризм, изучавшие поведение без психики, хотя и следовали объективному методу, но допускали противоположную ошибку, теряя доступ к высшим формам психики. Гештальтпсихология, теряя специфическое содержание психического (законы гештальта общи и для живой, и для неживой природы), также не может претендовать на роль общепсихологической концепции.
Основанием разделения именно двух психологий (а не их множества) служит, по Выготскому, также различие между двумя основными методами (табл. 2).
Разделявшиеся Выготским взгляды, что сущностное познание основывается на интуиции, а аналитическое — на индукции, были потом переосмыслены применительно к научному методу как в исследованиях Поппера (об обобщении на основе гипотетико-дедуктивного метода), так и Левина. В годы написания соответствующей работы Выготским этих работ Левина и Поппера еще не было (они вышли в 1931 г. и 1934 г.). Но критическое прочтение этого фрагмента не оставляет сомнения в основной схваченной линии демаркации в отношении различения научного и ненаучного методов.

Таблица 2. Различия методов двух психологий (как основания деления психологии на научную и метафизическую в терминологии Выготского)

Аналитическая основа естественно-научного познания и его направленность на получение достоверного знания о реальности стали для автора работы аргументами принятия позиции перестройки психологии в сторону соответствующей сциентистской направленности. Как покажут представленные в главе 8 материалы дискуссии 1993 г., это сейчас рассматривается с точки зрения несоответствия заявленной программы и реализованной в культурно-исторической концепции ее основной идее опосредствования. Но важно учитывать, что именно резкое неприятие всякого рода мистицизма, а не противопоставление естественно-научной и гуманитарной парадигмы (не существовавших тогда в качестве методологических концептов) связывалось Выготским с научным познанием в психологии. В рамках культурно-исторической школы оно реализовалось как одновременно исторический и генетический подходы к пониманию социокультурной обусловленности высших психических функций и психики человека в целом. Ненаучные подходы — как иррациональные — связаны не с выделяемым предметом (высшие, специфически человеческие проявления психики), а с апелляцией к принципиально иному пути познания, предполагающему непосредственную данность психологического знания (познающему сознанию) либо проникновению в сущностные — как недоступные опытному пути и лишь умопостигаемые — идеи.
В сегодняшней психологии выделение в качестве психических феноменов таких, которыми можно только проникаться, но никак не изучать их, вновь возвращает проблематику метафизической психологии, только теперь уже как «практической», но, главное, по-прежнему иррациональной. И с разного рода иррациональными течениями предлагают интегрироваться научной психологии (см. материалы Ярославского семинара [2003]). В. II. Зинченко и А. В. Юревич видят в таких явлениях, как вторжение иррационализма в научное познание и всякого рода «ведьмачество» вокруг психологии (речь идет о заведомо спиритуалистических подходах), характеристику современного состояния психологической науки как «кризиса». Другой вопрос заключается в том, что современное понимание высшего как духовного становится предпосылкой возрождения философии психологии (в ином статусе, чем метафизика, о которой писал Выготский).
Общепсихологическая методология, как мы покажем далее, была реализована в отечественной психологии, хотя и не в единственном варианте. Но культурно-историческая психология не стала ведущей, хотя и рассматривается исторически и содержательно как предпосылка завоевавшего потом основные методологические позиции деятельностного подхода (в варианте культурно-деятельностного подхода, или школы Выготского — Леонтьева — Лурии). В этом пособии нет возможности остановиться на социальных предпосылках соответствующих поворотов в отечественной психологии.
Связь социальной ситуации с собственной логикой развития психологии рассматривается Т. Марцинковской [Марцинковская, 2004] как породившая сегодня обратную ситуацию — необходимости модификации естественно-научной психологии с поиском нового объективного метода изучения психики, предполагающей перестройку самой классической науки. Методология, которая поможет переосмыслить принцип активности (при доминировавшем принципе отражения), связать воедино поиски теоретических и практических усилий психологов, а главное — признать равнозначность для фундаментальной науки областей, выделявшихся традиционно как непосредственные (низшие) и опосредствованные (высшие) психологические явления, должна реализовываться на пути междисциплинарных исследований.
Р. Стернберг и Е. Григоренко [Sternberg, Grigorenko, 2001] констатировали кризис в современной психологии, выделив следующие его характеристики: сужение поля эмпирических исследований как следствие узости любого метода; изоляция подходов, использующих размытый язык, когда под одними и теми же терминами мыслят разные реалии; невозможность объединения разнородных психологических знаний в единую целостную систему. Ими был использован следующий пример: тактильное восприятие слепым разных частей такого животного, как слон, приводит к тому, что часть воспринимается как целое. Согласно предложенной авторами метафоре, современная психология в силу дробления своих исследовательских усилий воспроизводит что угодно, только не то целое, что соответствует понятию психологии (как невидимого слона).
Дезадаптивная направленность усилий различных школ заключается в том, что они дублируют усилия и не стремятся к их объединению. Не может привести к интеграции и упование на один метод. Авторы отмечают, что ни один метод в психологии не разрабатывался как общий и не может стать общим для решения разных проблем. Междисциплинарные исследования разных специалистов, направленные на решение одной проблемы, — вот предлагаемый ими путь движения к единой психологии.
М. Коул через 70 лет после работы Выготского писал также о двух парадигмах в психологии, которые он называет «путь науки» и «путь истории и культуры». Формирование третьего пути и на его основе единой психологии видится им в объединении двух мировоззрений, «связанных с природной и культурной составляющими системы В. Вундта, в едином научном подходе» [Коул, 1997, с. 362]. Таким образом, возможность третьего пути продолжает обсуждаться в связи с проблемой преодоления кризиса как размежевания предметов двух психологий (натуральных и культурно обусловленных процессов), но не тех двух психологий, которые имел в виду Выготский (материалистической и идеалистической).
«Дилемма «естествознание — философия» во многом определяет границы методологического самоопределения всех научных школ в психологии» [Марцинковская, 2004, с. 70]. Но на этой же странице автор говорит о том, что выбор марксизма позволил отойти от позитивистской трактовки принципов естественных наук.

В какой степени марксизм является необходимой предпосылкой деятельностного подхода в психологии, мы обсудим (вслед за Лекторским) позже. Сейчас же важно подчеркнуть, что другая проблема в разведении натуральных и высших психических функций имелась в виду Выготским при постановке проблемы кризиса — отрицание не философских основ в методологии психологии вообще, а иррациональных подходов как основы метода (названных им метафизикой).
Другой аспект современного состояния кризиса — тот, о котором Выготский в свое время не мог писать. Это переосмысление возможностей деятельностной парадигмы как преодолевающей непосредственный путь познания психического. Связанная именно с методологией марксизма, деятельностная концепция повторяет во многом путь естественно-научно ориентированной психологии — ее стремятся отбросить или заменить герменевтической психологией. Но сегодня это уже звучит как переосмысление возможностей концепции Выготского в том числе и в контексте другой, не марксистской методологии [Брунер, 2001].
Таким образом, те критерии кризиса психологии, о которых писал Л. С. Выготский, современными авторами заменяются другими их трактовками и даже другими проблемами. Выделение историко-психологического аспекта именно в этом вопросе чрезвычайно важно; он отличен от такого аспекта, как обсуждение потенциала коммуникативной методологии, которая связывается сегодня с культурно-исторической концепцией.
Легализация ориентировки на разные типы рациональности, связанные с разными метадигмами, — другое направление формирования единого пространства психологии, во внутренних противоречиях которой отражаются различные подходы как метадигмы получения знания [Юре- вич, 1999]. Это методологическое направление принципиально отличается от методологии, связанной с поиском единого методологического основания для единой общепсихологической теории.
Метадигмы — когнитивные системы, или мировоззренческие картины мира, опирающиеся на разные типы построения знания (западная наука, восточная наука, парапсихология, религия).
Этим же автором отстаивается позиция, согласно которой кризис психологии — это не только кризис «традиционной естественно-научности» (обратим внимание, что речь идет уже не о том кризисе психологии, который у Выготского был связан с различием методологических подходов к изучению низших и высших форм психического), но также и кризис взаимоотношений психологии с обществом. Образование двух социодигм — психологических сообществ, занятых преимущественно академической или практической психологией, — также является одним из проявлений этого социального аспекта современной стадии кризиса. И дело уже не в развитии когнитивных оснований науки, а в нормализации социальной составляющей пути ее развития.
Возможны противоположные оценки такой особенности проходимого психологией пути, как дифференциация, «разведение по этажам и закоулкам» ее общих (общепсихологических) проблем. Выготский писал, что «кризис не только разрушителен, но и благотворен» [Выготский, 1982а, с. 373]. В каждом отдельном направлении психология достигает определенного прогресса. Поэтому нельзя понимать кризис как стагнацию. Однако к стагнации может приводить недостаточное осознавание движущих сил кризиса, связанных с ним противоречий в построении психологического знания и путей выхода из него. Мы не будем дальше рассматривать эти пути, поскольку это потребовало бы более полного очерчивания проблемы предмета психологии. В избранной же нами стратегии мы пытались обойти эту проблему с тем, чтобы выделить, насколько это возможно, другие аспекты методологической проблематики.
Отсутствие общепринятого предмета психологии не мешает ей развиваться в контекстах разных школ и направлений, включающих совершенно различные аспекты психологической реальности в сферу исследований. Что должно выступать общим предметом изучения в психологии — предмет продолжающихся споров. Это, в частности, дискуссии о том, что может быть вычленено в качестве той далее неразложимой единицы, в которой сфокусированы все признаки психического или тем или иным образом понятого предмета (в том числе и взаимодействие психолога с человеком, которому он помогает «осуществиться»). Это также проблема категорий как психологических конструктов, охватывающих сущностные характеристики бытия человека в мире или базовые свойства психического отражения и психической регуляции. Это также рефлексия дальнейших путей развития психологии на новых этапах становления науки, с соответствующим изменением критериев научности и представлений об основных методах психологии.
Выступивший в рамках дискуссии 1993 г. В. П. Зинченко заострил проблему кризиса психологии, предложив более сильный термин катастрофы. Он подчеркнул катастрофичность последствий тех переломов, которые характеризовали развитие именно отечественной психологии — идеологические заказы,партийныепостановления,павловская и прочие сессии, на которых психологии вновь и вновь приходилось отстаивать свой предмет и право не называться буржуазной наукой. Он же отметил и то общее направление, в отношении которого существует несомненная преемственность в школе Выготского—Лурии—Леонтьева — идея опосредствования, позволяющая перейти к трехчленной схеме детерминации, преодолевающей картезианское наследие.
Отечественными психологами предпринимались определенные усилия по развитию отдельных направлений в преодолении кризиса. Так, чрезвычайно популярной стала идея Выготского о выделении таких единиц для общепсихологического анализа, в которых не терялась бы специфика изучаемого феномена. Развитие идеи о соотношении внешней и внутренней структуры деятельности реализовывалось в поиске таких их индикаторов, для которых психологические механизмы регуляции могли бы рассматриваться как разноуровневые и внешнее — модельное — представление процессов, например в ходе микроструктурного анализа, соответствовало не фенотипическим, а генетическим основаниям их членения [Зинченко, Смирнов, 1983]. Другим направлением непрекращающихся поисков является вопрос о предмете психологии, выдвинувшийся в постсоветский период, когда ориентировка на марксистскую методологию перестала быть единственно возможной, в качестве самостоятельной проблемы методологических дискуссий. Но и в этот и в другие периоды развития отечественной психологии идеи культурно-исторического подхода, сегодня представляющие скорее культурно-деятельностный подход, не были единственным ориентиром в построении общепсихологических теорий. В то же время за рубежом спрос на единую общепсихологическую методологию все более связывался с этим подходом теми психологами, кто искал основания перехода к изучению психических образований — социокультурно-деятельностных — на высших уровнях психологической регуляции.
Венгерские психологи Л. Гараи и М. Кечке в своей статье 1996 г. указали в качестве одного из современных признаков кризиса на попытку отказаться от естественнонаучно ориентированной психологии, триуфм которой приходился на 1970-е гг., в пользу герменевтически ориентированной. Они сочли настоящим бедствием для психологии разделение ее на две «полунауки» (при дополнении недостаточности одной из них логикой рассуждений, взятой из другой). Ни позитивизм как основа естественно-научного подхода, ни герменевтика как основа исторического познания не могут служить методологией единой психологи — для этого нужна единая теоретическая база, которая имела бы схожие объяснительные возможности для разных областей психологии. Обращение к теории Выготского обосновано именно наличием в ней единой методологической платформы, на которой психология найдет «излечение от своей шизофрении».
Так кратко можно очертить направления обсуждения кризиса в психологии сегодня. Однако вернемся к работе Выготского и ее идее: необходима единая общепсихологическая концепция. Признаками этой общепсихологической концепции должны выступить общность объяснительного принципа для высших и низших форм психики, а также разработка объективного и косвенного метода, который позволит идти к научным реконструкциям психики. Для этого необходимо полагаться как на разработку теории, так и на соответствующую новой методологии психологическую практику (в первую очередь исследовательскую, но на самом деле единую, как сегодня можно сказать, для разных социодигм).
Исторически менялось то основное — кризисное, — что предполагалось преодолевать (вместе с преодолением самого кризиса). Но такие основные проблемы, как проблема единой теории, специфика предмета психологической науки, единиц анализа психики, метода, адекватного предмету изучения, продолжают обсуждаться. И это обсуждение становится иным — связанным с осмыслением разных парадигм (а не только разных теорий) в современной психологии. Другой поворот темы кризиса — осмысление позиции Л. С. Выготского в контексте понимания им метафизических оснований психологии на определенном историческом этапе становления психологической науки.