Георгий Николаевич Владимов (1931-2003)

Каждый шаг человека есть ошибка, если он не руководствуется любо­вью и милосердием.

В

ладимов Г. Н. (настоящая фамилия - Волосевич) - представитель «третьей волны» эмиграции, с именем которого связана возросшая популярность исторической те­мы в литературе двух последних десятилетий XX века.

Г. Н. Владимов родился 19 февраля 1931 г. в Харькове в семье учителей. После окон­чания юридического факультета Ленинградского университета переехал в Москву, ра­ботал в качестве литературного критика в журнале «Новый мир».

Литературный дебют Г. Н. Владимова начался с повести «Большая руда» (1961). В 1969 г. в «Новом мире» был опубликован его роман «Три минуты молчания» о мур­манских рыбаках, знаменательный тем, что он стал началом ревизии «оттепельных» представлений о жизни, обозначил поворот от иллюзий к реальности, необходимости освобождения от лжи, ненависти, недоверия, страха.

Первая публикация повести писателя «Верный Руслан» («История караульной со­баки») (1963-1965, 1974) состоялась за рубежом, в Германии в 1975 г. Конфликт с вла­стями, гонения из-за публикации закончились вынужденной эмиграцией писателя на Запад в 1982 г.

Вчитываясь в повесть Г. Владимова, проникая в суть трагедии верного, по-своему честного, караульного пса, мы задумываемся о судьбе людей - «вертухая» хозяина, со­шедшего с ума, бывшего зэка Потертого, сломленного жизнью, его сожительницы Споры, готовой сдать бежавшего из лагеря заключенного властям, и прощаемся с уте­шительной ложью, что в терроре виноваты лишь какие-то внешние силы.

В повести «Верный Руслан» писатель создает свою версию жизни и исторической ситуации, где на первый план выходят темы неволи, жестокости, страданий человека и животных; звучит авторская мысль о внутреннем самосознании, о верности себе, о бескомпромиссности. «Лагерная» тема в повести «Верный Руслан» осмысляется через судьбу конвойной собаки, живущей в атмосфере взаимной ненависти и страха, изуро­дованной и погубленной тюремной системой. Рисуя катастрофу, пережитую не толь­ко ни в чем неповинным псом, но и целыми поколениями людей, писатель бьет тре­вогу, говорит о необходимости осознать правду, преодолеть холуйство и рабство.

О повести «Верный Руслан» как о потрясении литературных основ, о реализме, до­шедшем до своего внутреннего предела, - пес plus ultra (лат - самый лучший; до край­них пределов), как о пике «традиционной современной литературы» писали извест­ные критики Петр Вайль, Александр Генис.

Художественное изображение «психологии» животного, гибнущего от соприкосно­вения с фальшивым миром людей, в некоторой мере сближает повесть Г. Владимова с повестью «Холстомер» Л. Н. Толстого, с рассказом «Изумруд» А. И. Куприна. Своеобра­зие повествования у Владимова в том, что авторская речь перемежается в ней с раз­мышлениями сторожевого лагерного пса по кличке Руслан о происходящем и с оцен­кой происходящего, с воспоминаниями собаки и ее восприятием персонажей как за­ключенных, так и их надзирателей, и своих четвероногих собратьев по несению кара­ульной службы.

История Руслана и остальных сторожевых собак, специально натренированных, приученных водить заключенных строем, исполнять любую волю «Хозяина», за­грызть «подконвойного», если того требовала «Служба», немыслима вне тоталитарно­го общества. Через размышления, воспоминания Руслана мы узнаем о том, как была закрыта «зона», как безжалостно истребляли ставших ненужными псов, как избежав­шие этой участи голодные, отощавшие, злые собаки разбрелись по поселку, как на

территории лагеря был построен целлюлозно-бумажный комбинат, как Руслан ждал Службы, тосковал по Хозяину- «Высшему Существу». Когда же на стройку приехали молодые строители - юноши и девушки, - собаки стали сбегаться к колонне, пристро­ившись по обе стороны - «ради дела, для которого родились и выучились».

В восприятии собаки передана и жуткая сцена добивания животного «корена­стым» из колонны: «Все расступились перед коренастым. Руслан перестал рычать и опустил опять голову. Он увидел, как ноги в пыльных сапогах расставились пошире, мелькнула тень от взнесенной лопаты, и внезапно его охватила ярость - уже своя, на­ми не внушенная. Уже он понял, что никого ему не удержать, они его победили, - но за свою жизнь зверь сражается до конца, зверь не лижет сапоги убийцам, - и вскинув голову, он рванулся навстречу лопате и охватил клыками железо».

В финале повести Руслан, призванный самой природой быть другом человеку, упо­добляется «умирающему солдату», услышавшему «призыв боевой трубы»: «Ему почу­дилось, что вернулся хозяин - нет, не прежний его Ефрейтор, кто-то другой, совсем без запаха и в новых сапогах, к которым еще придется привыкать. Но рука его, легшая на лоб Руслана, была твердой и властной. Звякнул карабин, отпуская ошейник. Хозяин, протягивая руку вдаль, указывал, где враг. И Руслан, сорвавшись, помчался туда -длинными прыжками, земли не касаясь, - могучий, не знающий ни боли, ни страха, ни к кому любви. А следом летело Русланово слово, единственная ему награда, за все муки его и верность: „Фас, Руслан! Фас".

На аллегорическом примере Руслана писатель прослеживает методы идеологиче­ской муштры, «воспитания» людей, как заключенных, так и их надзирателей, в эпоху культа личности. Дрессировка

Руслана «выделывает» из доброго, веселого пса «отличника по злу», верно охраняю­щего колонны с арестантами.

Через восприятие Руслана писатель передает полную трагизма жизнь, находя в черствых, опускавшихся, спившихся людях какие-то человеческие черточки, позволя­ющие думать, что в иных условиях эти люди были бы совсем другими. Через диалоги Стюры с бывшим заключенным Потертым, подслушанными и осмысленными соба­кой, передаются переживания и чувства людей, самоосуждение и боль за несостояв­шуюся жизнь, страх перед будущим. «Таких гнид из нас понаделали», - скажет Стю-ра, - прочно поселившаяся после освобождения в поселке, ставшая соглядатаем у по­стоянно дежуривших на станции операх.

Роман Г. Владимова «Генерал и его армия» отличается много-слойностью повест­вования, прочитывается на нескольких уровнях. Основные темы, рассматриваемые в произведении - величие народного подвига в Великой Отечественной войне, ответ­ственность генералов за солдатскую кровь, за жизнь человека как главной ценности, единство народа в отпоре фашистам.

Знаменателен фрагмент текста, в котором немецкий генерал Гу-дериан вспомина­ет слова бывшего царского генерала, которого он звал в бургомистры Орла и услышал отповедь оккупанту: «Вы пришли слишком поздно. Если бы двадцать лет назад - как бы мы вас встретили! Но теперь мы только-только начали оживать, а вы пришли и отбросили нас назад, на те же двадцать лет. Когда вы уйдете, мы должны будем все начать сначала. Не обессудьте, генерал, но теперь мы боремся за Россию, и в этом мы все едины».

Всем ходом повествования автор подчеркивает народность войны. Писатель верен толстовским традициям в изображении народной войны, прекрасно владеет знания­ми об исторической ситуации ушедшей эпохи. Читая в Ясной Поляне роман Л. Толсто­го «Война и мир», «быстроходный Гейнц», «гений и душа блицкрига», на которого Гит­лер возлагал особые надежды («Тула - любой ценой»), генерал Гудериан размышляет о загадке «русского чуда» и не может найти объяснения происходящему, осознает, что вынужден написать первый за всю войну приказ об отступлении, грозивший ему от­ставкой, немилостью фюрера.

Как и в «Верном Руслане», большая роль в раскрытии концептуальных мыслей произведения в романе отводится диалогам и внутренним монологам героев, их вос­поминаниям. «Но один эпизод по-настоящему трогал и многое ему объяснял - вслу­шиваемся мы во внутренний монолог Гудериана, - то место, где молоденькая Ростова

при эвакуации из Москвы приказывает выбросить все фамильное добро и отдать под­воды раненым офицерам. Он оценил вполне, что она себя тем самым лишила прида­ного, и, пожалуй, надежд на замужество и он снисходительно отнесся к тому, что там еще говорится при этом: „Разве же мы немцы какие-нибудь?..." Что ж, у немцевсло-жился веками иной принцип: армия сражается, народ работает, больше от него нико­гда ничего не требовалось. Вот что было любопытно: этот поступок сумасбродной „графинечки" предвидел ли старик Кутузов, когда соглашался принять сражение при Бородине? Предвидел ли безропотное оставление русскими Москвы, партизанские рейды Платова и Давыдова, инициативу старостихи Василисы? Если так, то Бонапарт проиграл, еще и не начав сражения, он понапрасну истратил силы, поддавшись на азиатскую приманку „старой лисицы Севера", поскольку в резерве Кутузова остава­лись главные русские преимущества - гигантские пространства России, способность ее народа безропотно - и без жалости - пожертвовать всем, не посчитаться ни с каким количеством жизней. И что же, он, Гуде-риан, этого не предвидел? Где же теперь ис­кать его Бородино?».[23]

Приказ об отступлении подписывает уже «голый и беспомощный» Гудериан, без имени, звания, должности; и подпись ему покажется как бы отдельной от него, «чуж­дой всему, что он делал до сих пор, чего достиг, чем прославился». Герой придет к осо­знанию, «что по крайней мере летняя компания проиграна».

Автор подчеркивает, что русские люди защищали в Великой Отечественной войне не сталинский режим, а свою отчизну, свою родную землю. Поэтому с такой болью воспринимаются слова мудрого «русского батюшки», «священника в лиловой рясе»: «Но это наша боль,...наша и ничья другая», - не допустившего фашистского генерала, демагога Гудериана присутствовать при «отпевании расстрелянных узников своими тюремщиками за день или два до падения города».

Как афоризм, вбирающий в себя мораль всех времен и народов, звучит фраза рус­ского священника: «Каждый шаг человека есть ошибка, если не руководствуется он любовью и милосердием».

«Мы боремся за Россию, и в этом все едины» - этот лозунг станет ключевым в рома­не и при создании автором прекрасных образов генерала Фотия Иваныча Кобрисова, отведавшего на Лубянке еще до войны следовательской линейки, и его ординарца Ше-стерикова. Кобрисов неотступно думает о цене успеха. Он не может примириться со «спасительной тактикой», которую «про себя называл „русской четырехслойной": три слоя ложатся и заполняют неровности земной коры, четвертый - ползет по ним».

На совещании командармов, руководимом маршалом Жуковым, заместитель Вер­ховного спросит Кобрисова: «Какая все-таки причина (...), что командующий не хочет брать Мырятин? Он же у вас на ладони лежит», Кобрисов заговорит о «ненужных жертвах»: «Еще в эту минуту можно было выиграть затянувшийся бой, перетащить Жукова на свою сторону, только высказать самый веский довод.

- Товарищ маршал, - сказал Кобрисов. - Это так кажется, что на ладони.

- Мне кажется?

- Вам не доложили. Операция очень дорогая, тысяч десять она будет стоить.

- Что ж, попросите пополнение. После Мырятина выделим.

- Мне вот этих десять... жалко. Ненужная это сейчас жертва».

В восприятии Жукова Кобрисов предстает «генералом с танковым качеством», лю­бящий людей: «Нужно было их любить, как этот Кобрисов, чтобы знать, что любят они - ровную, слегка всхолмленную местность, где можно укрыться как раз по баш­ню, а то вдруг вылететь на бугор, отстреляться, вновь затеряться в низинах, в редень­ких перелесках».

Так, Владимов пристально и глубоко исследует психологию каждого участника со­вещания, дает свое понимание побуждений центральных действующих лиц. Автор предлагает свое понимание образа Жукова: «Тем и велик он был, полководец, кото­рый бы не удержался ни в какой другой армии, а для этой-то и был рожден, что для слова „жалко" не имел он органа восприятия. Не ведал, что это такое. И, если бы ве­дал, не одерживал бы своих побед. Если бы учился в академии, где приучали эконом­но планировать потери, тоже бы не одерживал. Назовут его величайшим из марша­лов - и правильно назовут, другие в его ситуациях, имея подчас шести-, семикратный

перевес, проигрывали бездарно. Он выигрывал. И потому выигрывал, что не позволял себе слово „жалко". Не то что не позволял, не слышал».

В Кобрисове, имевшем на фронте репутацию «негромкого командарма», Г. Влади-мов подчеркнет столь дорогие для себя такие черты, как близость к простым людям, солдатам, естественность, ненаигранную храбрость, порядочность. Один из основных приемов создания этого образа - «диалектика чувств». Читатель постоянно прислуши­вается к внутренней речи героя: «Я не палач! Мое дело такое, что у меня должны поги­бать люди, но я не палач!». Принцип Кобрисова: «...не прикладывать рук к делу, кото­рому противилась душа».

В последней главе «Поклонная гора» отставленный от армии, прошедший через унижения и вновь восстановленный в должности, получивший звание Героя Совет­ского Союза, звание генерал-полковника, Кобрисов приглашает к столу встреченных им женщин-окопниц и поднимет тост «за ореликов», не таясь женщин, будет выти­рать глаза салфеткой.

Верный изображению «правды без прикрас», В. Владимов покажет в романе, что и во время войны особисты, предваряя на деле сталинский тоталитаризм, плели паути­ну слежки, доносительства. Обобщенным образом аморального особиста станет в ро­мане майор Светлооков.

Психологически достоверно и художественно убедительно разработан в романе об­раз генерала А. Власова, ставшего позже предателем, служившего фашистам. Уже сло­весный портрет бесфамильного генерала побуждает пристальнее вглядеться, уловить за красивой внешностью, «могучим ростом», «замечательным мужским лицом» «об­манчивость», фальшь, честолюбие: «Человеку с таким лицом можно было довериться безоглядно, и разве что наблюдатель, особенно хваткий, с долгим житейским опытом, разглядел бы в нем ускользающую от других обманчивость».[24]

Емкость авторской фразы, мастерство писателя дает ощутить психологическое со­стояние генерала Власова, уподобляющего себя мученику святому Андрею Стратила-ту. В романе трижды говорится о страхе, испытываемом генералом, «рожденном непо­ниманием происходящего», о «страхе пленения», о «панике», охватившей его и вос­принимаемой «с чувством неловкости и стыда».

Писатель не один раз подчеркнет, что спокойствие и уверенность, исходившие от внешности генерала, отсутствовали в его душе: «Он прохаживался среди своих спут­ников, не суетясь, крупно ступая и сцепив за спиною длинные руки; от всей его фигу­ры в белом тулупе, перетянутом ремнем и портупеями, исходили спокойствие и уве­ренность, которых вовсе не было в его душе».

Роман «Генерал и его армия» вызвал неоднозначную критическую реакцию. Жиз­ненная ценность произведения в художественном осмыслении событий Великой Оте­чественной войны, создании подлинно народных характеров, в органичном усвоении и переосмыслении традиций русской классической литературы.

Вопросы и задания для самостоятельной работы

1. Какой период отечественной истории художественно исследуется Г. Владимо-вым в повести «Верный Руслан», в романе «Генерал и его армия»?

2. В чем, на ваш взгляд, состоит новаторство писателя в осмыслении русской исто­рии? Какова функция образов Потертого, его сожительницы Споры в раскрытии идеи повести «Верный Руслан»? Какова роль горь-ковского эпиграфа из «Варваров»: «Что вы сделали, господа?».

3. Проведите смысловую аналогию повести Г. Владимова «Верный Руслан» с пове­стями Ф. Абрамова «Поездка в прошлое», В. Тендрякова «Люди или нелюди?», А. Сол­женицына «Один день Ивана Денисовича», с «Колымскими рассказами» В. Шаламова, с «Крутым маршрутом» Е. Гинзбург (по выбору). Какие аналогии возникают при их со­поставлении?

4. Каковы художественные приемы, используемые писателем в создании образа ге­нерала Кобрисова и ординарца Шестерикова (роман «Генерал и его армия»)?

5. Напишите сочинение на тему: «Каждый шаг человека есть ошибка, если он не руководствуется любовью и милосердием». Своеобразие повествования в повести Г. Владимова «Верный Руслан».

6. Составьте реферат: «Г. Владимов. „Генерал и его армия": система образов в рома­не».

ЛИТЕРАТУРА

1. Владимов Г. Н. Три минуты молчания. - М., 1976.

2. Владимов Г. Н. Верный Руслан (История караульной собаки) // Знамя. 1989. № 2.

3. Владимов Г. Н. Генерал и его армия // Знамя. 1989. № 4, 5.

4. Анненский Л. Спасти Россию ценой России // Новый мир. 1994. № 10.

5. Богомолов В. Срам имут и живые, и мертвые, и Россия... «Новое видение войны», «новое осмысление» или новая мифология // Книжн. обозр. 1995. № 19. 9 мая.

6. Вайль П., ГенисА. Очерки русской прозы с картинками. Владимов. Советское ба­рокко //Диалог. 1991. Дек.

7. Кардин В. Страсти и пристрастия. К спорам о романе Г. Владимова «Генерал и его армия» // Знамя. 1995. № 9.

8. Нехорошее М. Генерала играет свита. К спорам о романе Г. Владимова «Генерал и его армия» // Знамя. 1995. № 9.

ЛИТЕРАТУРА ПО ТЕМЕ «ЛИТЕРАТУРА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ»:

1. Беседа Юрия Казакова с Борисом Зайцевым. Жили, собственно Россией // Новый мир. 1990. № 7.

2. Воспоминания о серебряном веке. Составитель, автор предисловия и коммента­риев Вадим Крейд. - М., 1993.

3. Каган Ю. М. Марина Цветаева в Москве. Путь к гибели. - М., 1992.

4. Лавров В. Холодная осень. Иван Бунин в эмиграции (1920-1953). - М., 1989.

5. Литература русского зарубежья (1920-1940). / Состав, и ответ, редактор О. Н. Ми­хайлов.-М., 1995.