День постановки квартиры Охотницы на прослушку

 

Я вошел в подьезд. Все это было у меня в карманах. Я нащупал несколько раз кнопки, для того чтобы нажать на нужные и быстро куда нибудь поставить эти диктофоны.

Она была радостной и ждала меня. Нежной и ласковой! Мы начали общаться о том о сем, пить чай. И уже казалось, что я не могу не доверять ей, она такая хорошая и милая. Как можно не доверять своей любимой женщине! «Это же такой низкий и мерзкий поступок», – думал про себя я. Но мое любопытство было сильнее оценок и предрассудков. Я скрою этот факт и никому про него не расскажу, мы это оставим в секрете с читателем, правда? Я не хочу отходить от намеченного плана, и я так не хочу этого делать. Но тут как раз срабатывает мастерское правило – делать СЕБЕ НАЗЛО! Я назло себе сделаю то, чего я не хочу делать. Понимая, что если она найдет эти диктофоны, то это будет конец доверию, конец нашей истории, она никогда не сможет доверять мне и чувствовать себя в безопасности и свободной со мной. Готов ли я на это? Это же опасно! Страшно? Да! Назло себе и всему миру я сделаю это, как обычно. Я поставлю любимой женщине прослушивающее устройство и все про нее узнаю. Я настолько ей не доверяю, да! Потому что она постоянно играет со мной, она сама виновата, что кинула мне этот вызов! А я принимаю вызовы!

 

Она вышла в другую комнату из кухни. И я остался один. Я не знал, когда она вернется. Куда установить? На холодильник? Он будет вибрировать, и от вибраций будут помехи. Шкаф? А если она будет пыль протирать за эту неделю? Она чистоплотная девочка. Нет. Куда? Вот – самый лучший вариант! Он смотрел на меня с потолка. Там будет замечательная акустика. Вытяжка! В ней нет вентилятора. Я огляделся. Это нужно делать очень быстро, потому что она вот‑вот вернется. Я вытащил диктофон, у меня есть только один шанс. Потому что мне пора ехать, я дотянул до этого момента, и неделю меня не будет. Мне важно знать про нее все! Сейчас! Я встал на табуретку, одним быстрым движением руки нажал комбинацию кнопок для записи с пропуском тишины и начал нащупывать место в вытяжке, куда его можно было бы положить. Очень удачно, там как раз был удачный проем, где его вообще не видно и не найти, если не задаешься целью. Углубление внутри вытяжки – типа трещины, что ли. Я нащупал глубину, чтобы он не улетел в нее, и, удостоверившись, что он там поместится, его туда поместил. Быстро спрыгнул со стола и задвинул его обратно. В этот момент вошла она. Мое сердце чуть не улетело в пятки, так как я еле успел. Но на лице не было ничего, я замер, и она, посмотрев на меня, предложила мне еще выпить чаю.

Я старался контролировать дыхание, так как, пока я прыгал тут со стула на стол и обратно в поисках места в вентиляционном отверстии, я напрягся, и одышка могла бы внести неясность в наше с ней общение. Я успокоился, аккуратно выдохнул и начал с ней опять говорить. Этот разговор уже пишется в вентиляционной трубе. Она налила себе чаю, и тут ей позвонила подруга.

«Я сейчас приду», – показал я ей жестом и вышел в комнату. Она тут спит. Сюда обязательно нужно установить второй диктофон. Я нажал на кнопки и быстрым движением руки отправил его на шкаф. Просто сверху. Тут, кроме шкафа, некуда было его спрятать вообще.

Через пару часов я уехал домой.

 

День расплаты по счетам

 

Я вышел из самолета. Она ждет меня, соскучилась. У меня с собой был мой маленький ноутбук, который я использую для проведения презентаций.

 

Она встретила меня в аэропорту на машине и отвезла к себе домой. Встретив меня, она сказала: «Я тебе приготовила маленький подарок».

Я зашел в квартиру. Были свечи, и был классный ужин. Мы поели, я сходил в душ и лег на кровать. В сексе она была страстной. Но в этот момент, кроме страсти, у меня были постоянно мысли: а пишется ли все это еще! Или уже нет?

Утром, пока она еще лежала в кровати, я подошел к вытяжке и достал оттуда диктофон. Он уже полностью разрядился и не писал, лампочка не моргала. Маленький диктофон уже сдох.

Потом я вошел в комнату. Она просыпалась и, повернувшись к стене, потягивалась, пока она это делала, я быстро положил ладонь на шкаф и нащупал второй диктофон, взял его и положил себе в карман.

Взяв сумку с ноутбуком я сказал: «Я сейчас выйду, мне нужно кое‑что купить, и вернусь!»

 

Я быстро спустился вниз и пошел в местное кафе, где можно было позавтракать. Заказал себе кофе, включил ноутбук, надел наушники и поставил звук на максимум.

 

Я начал слушать. Как она живет. Очень спокойно и размеренно. Она очень спокойная, добрая девочка. К ней приходила женщина помогать ей делать ремонт на кухне. Какая удача, что я его так запрятал в вытяжку, так как это единственное место, куда они не добрались! Пока они делали ремонт вместе, Охотница рассказывала ей про свою жизнь. Как у нее появился любимый человек, интересный и необычный, и она хочет его удивлять постоянно. И что он увлеченный любитель женщин, которого просто так невозможно завоевать, и она удивляет по‑разному его. Делает безумные поступки и расширяет рамки, потому что это ему нужно. А сама она хочет спокойной серой жизни и женского счастья. Потом я впервые услышал, как она общается с семьей. Как помогает всем, у нее больной родственник, к которому она ездит сидеть с ним и ухаживать за ним, и она его очень любит.

Я начал ощущать, что я проникаю в ее жизнь. Я слушал, как она спит каждую ночь одна и просыпается по ночам, наливает себе воды попить, как она среди ночи встает и заваривает чай, чтобы согреться, потому что замерзла, как у нее начинается утро… Я слушал, как она просыпается по утрам и идет в душ, представляя, что я был в этой квартире и тайно наблюдал за ней, а не мой диктофон. Мне казалось, что она совсем другая. Никаких ожидаемых мною гадостей, тусовок, пьянок не было. В один день она собралась с подругами, и они разговаривали. Она много говорила обо мне и о чувствах ко мне. Я этого не ожидал совсем, потому что она очень грамотно их скрывала. Она рассказывала им, как она сходила по мне с ума и сбежала с другим мужиком, чтобы отвлечься, на базу отдыха, но не смогла спать с ним и приехала обратно, чтобы встретиться со мной, а я бесился, что она холодна и что ей плевать на меня. У нее оказались достаточно культурные друзья. Хотя я, честно говоря, ожидал там услышать уголовников и отморозков. Мне стало стыдно, что я думал такие гадости про нее.

Вдруг я в какой‑то момент услышал голос парня, который пришел к ней. Он принес ей букет цветов, она ждала его. Они пили чай. Я начал смотреть на время – это было поздно. Я начал мотать дальше. Общение, общение, они о чем‑то говорят, говорят, потом они перемещаются в комнату.

Я включаю второй диктофон, который я разместил там, в комнате, над кроватью. И начинаю искать этот момент. Они оказываются в комнате, он делает ей массаж, она начинает кайфовать, что‑то нежно говорит, потом я начинаю слышать чмоки и стоны, которые усиливаются, усиливаются, она начинает стонать. Они занимаются любовью, он трахает ее. Мою любимую женщину! Я слушал это, и от ярости у меня закипели мозги! Трахает, трахает и кончает. Она встает, уходит в душ, он тоже, и они засыпают. Утром они просыпаются вместе, он пристает к ней, но она уже не настроена и выпроваживает его.

Сперва у меня рождается ярость. Я убью ее, сейчас она получит у меня! Но нет! Я не такой! Черт! Я убью ее! Нет! Слишком просто – успокойся, – говорю я сам себе!

Какой писец! Какая же она тварь и сука! Какая она стерва! Она изменила мне! По‑настоящему, и не сказала об этом! Она ничего не рассказала мне по приезде, что у нее тут на этой кровати был другой! Какая же она мразь!

Стоп! Стоп! Стоп! Спокойно! Сейчас важно сохранить холодный мозг и придумать достойный ход в ответ. Черт ее дери! Такая хорошая, и она шлюха! Мразь!

Я ругался на нее, очень больно она сделала мне, я этого не ожидал! Она такая была хорошая, и тут на тебе! Она предала меня! Это предательство! Ну, сейчас я покажу ей, каким я могу быть!

В такие моменты мужья убивают своих жен, а разные люди с оружием расстреливают других людей. Я подумал о том, что, возможно, Евсюков, который расстрелял 8 человек в магазине, мог сделать что‑то подобное для своей жены и, узнав о ее грязных делах, немного сошел с ума. Это легко, это состояние аффекта было мне знакомо, и я знал, что в этом случае делать. Я взял себя за член. Собрал ноутбук. Зашел в туалет. У меня было два варианта успокоиться! Убить кого‑то. Или подрочить! Второй вариант менее опасный. Возбуждение часто нейтрализует боль. «Нужно от этого кайфануть, – сказал сам себе я, – я Мастер, я не могу себе позволить сейчас ее убить за такое, хотя это все, что мне хочется!»

Я поставил ноутбук на раковину. «Какая же мразь, – думал я, – какая ты мразь! Я ненавижу тебя – мне было очень больно!» Я включил запись, как они занимаются сексом, и начал представлять, как это происходит наяву. Он кладет свои руки на ее нежную кожу, и уже у него встает скорее всего, она так манит, она так красива и нежна. У меня встал член. Я начал дрочить. Когда она стонала, я представлял, как он кайфует от того, что в ней, и как круто было ему кончить в нее, мою девочку, и я кончаю. Когда я кончил, тут же все переменилось. Мне стало наплевать. Оргазм снимает стресс и напряжение, но не в этом дело. Я кончил, и мне понравилось это. Она так круто орала и стонала, что это было похоже на то, как я впервые трахал ее. Для него она была новой женщиной, и я представил, какой он кайф от нее испытал, и кончил от этого. Думаю, что если бы Евсюков знал подобную методику, восемь человек остались бы живы, и, возможно, эта методика могла бы спасти жизни и свободы других мужиков, из которых часть кормит сейчас червей, а часть мотает срок на зоне.

Я вышел из туалета красный, расплатился с удивленной официанткой и пошел по направлению к дому. Я уже выработал стратегию общения с ней.

Я вошел в подьезд и поднялся на лифте на двенадцатый этаж.

Позвонил, она открыла мне.

Я: Привет, малышка!

Она: Здравствуй, малыш!

Я: Я приготовил тебе подарок, раз ты вчера мне подарила кое‑что, я решил тебе тоже преподнести сюрприз.

Она: Какой?

Я: Кое‑что есть в этом ноутбуке! Я сейчас тебе дам послушать, садись!

Она и не подозревала, какая бомба у меня внутри. Я отмотал назад немного, минут на 10 от того момента, на котором я кончил, когда у них все это начиналось. И включил.

– Ты такая классная, – услышала она, – нежная!

Сперва она не поняла, что это. И начала вслушиваться. Я улыбался искренне и смотрел на нее. Чмоки усилились, и она начала отчетливо слышать свой крик и его стон, и тут она поняла, что это и откуда. Она очень сильно помрачнела, но я продолжал улыбаться. И молчать.

Она не испугалась. Она помрачнела, и ее глаза начали наливаться слезами. В какой‑то момент она вскрикнула:

– Выключи это! И проваливай!

Я: Что? Тебе не по душе мой подарок?

Она: Как ты мог!

Я: Я? Я в чем‑то виноват?

Она: Я уезжаю из этой квартиры!

Я: Ничего не хочешь сказать мне?

Ее самооценка была уничтожена и растоптана.

Она: Нет!

Она уже не любила меня. Ее взгляд был отсутствующим. Она пошла собирать вещи. Чтобы сбежать подальше отсюда. Вот такая была реакция. Я понимал, что она сука! И что пора уходить. Это логично. Надо же, какая наглость! Ведь какая она тварь! Даже ни тени смущения! Такая уверенность! Да кто она такая? Какого черта я это буду терпеть? Все!

Я развернулся и хлопнул дверью. Я вышел на улицу.

– Пошла она, тварь! Больше никогда не вернусь. Шлюха!

Но, вдохнув свежий воздух, я понял, что это слишком просто и стандартно – сейчас уйти. Так бы поступил любой мужик. Чего мне хочется сделать? Я хотел жестко поиметь ее и оторваться по полной! Она же так любила, когда я жесткий в сексе! А я так возбудился от того, что он трахал ее. Нет! Это не конец!

Я поднялся обратно. Дверь была открыта. Я вошел! Она посмотрела на меня! И продолжила собираться, отвернувшись от меня! Я ее развернул!

Она отпрянула от меня. Я сохранял спокойствие, я зажал ее, но она отбрыкивалась!

– Какая ты мразь, – сказал я с любовью и ненавистью. На ней было мое любимое платье‑пижама. Она выбежала в нем в подьезд с пакетом вещей.

– Прощай, мудак! – со слезами на глазах крикнула она мне. Я кинулся к двери! Схватил ее в подьезде и резким движением схватил ее за грудки и порвал на ней пижаму, начал рвать ее до самого основания. Под пижамой не было ничего!

– Что ты делаешь? Отпусти! Помогите! – начала орать она. И я понимал, что если сейчас выйдут соседи, они подумают, что я насилую ее. Я сказал:

– Тихо, успокойся!

Я завел ее домой, она начала рыдать, захлебываться от слез! Я увел ее на кухню. И там начал целовать ее.

Я: Мразь! Ты сделала мне очень больно!

Она: Отпусти!

Я: Нет!

Она: Я сказала!

Я повалил ее на пол!

Она: Я не хочу тебя, ты мне противен!

Я: Хорошо! Не хоти!

Она: Я буду трупом! Чтобы ты знал!

Она лежала как труп. Я разорвал на ней все, что до этого не порвал еще. И вошел в нее без презерватива. Начал трахать ее, она абсолютно не двигалась.

Я: Как он это делал? Так? Да? Мразь!

Я трахал ее жестко, но она не дернулась даже, она лежала, как труп.

Я: Мне нравится пользоваться твоим телом, как это делают другие, сука.

Я излил всю свою злость. И кончил в нее. Я встал. И сел на стул.

Я сидел на стуле. Мне было паршиво. Очень. Я взял стакан воды и выпил. Я смотрел в одну точку, потому что было неприятно. Не то, что она мне изменила, а то, какую реакцию она выдала на это. Хотя, возможно, в чем‑то она была права, что не стала ползать на коленях и просить прощения у меня. Это было необычно – так отморозиться и выставить меня виноватым в том, что я за ней следил.

Она села на колени, натянула на себя разорванное платье и прижалась нежно к моим ногам.

Она: Прости меня, пожалуйста, малыш! Мне было так одиноко без тебя. Я так скучала, и я знала, что ты установил прослушку, я от этого бесилась страшно!

Я: Как?

Она: А ты послушай внимательно, я там с подругой разговаривала и говорила ей, что моя квартира прослушивается.

Я: Что? Правда?

Она: Мне так не хотелось спать с ним, но я сделала это, зная, что ты будешь это слушать!

Я: А твоя реакция сейчас на это?

Она: Она естественна, я злюсь на тебя. Ты ненормальный, как ты мог поставить прослушку!

Я: Ты мне изменила.

Она: Прости меня, прости, прости, я бы не изменяла, если бы не это… Я буду долго‑долго извиняться, пока не простишь, – нежно шептала она. – Прости меня, мальчик мой, – но мне было больно!

Я: Нет! Не подходи!

– Прости меня, – просила она на коленях и нежно взяла мой член в руки, обхватила его, и ее губы уже оказались на нем. Сопротивляться было невозможно, она слишком круто умела это делать. Она сосала мне, плакала и просила простить ее. Как можно было ее не простить?

Я вошел в нее, и мы занимались любовью еще несколько часов.

 

Любить ее другим мужчиной

 

Андрей написал мне: «Я встречаюсь с ней, и она позвала меня в кино».

Она так сильно любила меня, что у нее уезжала крыша. И она хотела хотя бы на кого‑то переключиться. Андрей был человеком, с которым ей было просто хорошо. Хороший секс, хорошие отношения, ей было с ним весело. В такой момент его помощь ей была как нельзя кстати, так как она очень болезненно реагировала на все, что связано со мной. Это была уже больная любовь, сумасшедшая и безумная, которая вырывала из рук реальности и кидала ее неконтролируемо то в одну крайность, то в другую.

Я: Встреться с ней, Андрей, ей сейчас тяжело!

Андрей: Ок, мы идем в кино.

Я: Андрей, можно попросить тебя кое о чем? Это очень важно!

Андрей: Да, говори, братан.

Я: Пожалуйста, трахни ее! Это очень важно.

У меня все эмоционально взрывалось внутри от этого. Но мозгом я понимал, что это ее отвлечет немного от меня и пойдет ей на пользу. Это приземлит ее немного, переключит на него и вылечит болезненность любви. Она это тоже понимала и поэтому позвала его в кино.

Я: Понимаешь, Андрюх, ей сейчас тяжело и нужно отвлечься. Не говори с ней обо мне вообще, если спросит – скажи, что ты со мной не общаешься!

Андрей: Хорошо, братан.

Я: Не говори про других женщин, устрой ей романтику или тому подобное, ну ты умеешь. В общем, ей нужно переключиться и восстановиться.

Андрей: Я понял.

 

Вдруг зазвонил телефон. Это была она. Она как чувствовала. Я не взял трубку.

От нее пришло смс: «Мы можем просто встретиться для секса? Молча?»

Я: «Да! Во сколько?»

Она: «В 11 вечера».

Я: «Хорошо!»

 

Я весь день был на мандраже. Меня колбасило и штырило невероятно. Вроде как я научился задавливать инстинкты и эмоции ревности, и тем более я не ревновал к Андрею, но почему‑то меня безумно колбасило. Так тянуло к ней приехать и быть с ней! Так хотелось ее, так меня кидало то в жар, то в холод! Так хотелось ей написать! Но мозг контролировал мои эмоции и не давал вмешаться. Я должен оставить ее ему на время! Это ее свидание с другим.

 

Три часа. Они встречаются. Он пишет мне: «Сижу, жду ее, она опаздывает».

Я: «Смотри не спались, что ты общаешься со мной „ВКонтакте“, осторожно мне пиши, если что!»

Андрей: «Хорошо!»

У Андрея была любовь к ней по сей день. Он любил ее, помнил, обижался на нее за то, что она ушла ко мне. Хотя она любила нас обоих.

 

Я ничего не мог делать. Не мог работать. Меня накрыло это состояние. Я вспоминал, как это было у них, какая она была ласковая с ним, когда они встречались вдвоем, и понимал, что сейчас она именно такая, ласковая и любящая, и так это и было. Я сидел в кафе, и что‑то внутри меня рвалось, и мне это нравилось, честно говоря. Чем больше я сидел, тем больше меня тянуло к ней. Я пошел на тренировку по боям без правил… Когда они были в кино, я дрался с бойцами, мне было больно физически, и это оттягивало моральную душевную боль и ревность.

Когда я вышел с тренировки, от нее уже пришло СМС: «Я тебя жду!»

Я не поехал, а полетел к ней!

Она, красивая, стояла на дороге, на Тверской, и ждала, когда я ее подхвачу. Она улыбалась мне, и она стояла с букетиком цветов!

Она: Привет, любимый!

Кинулась целовать меня страстно. Я ощутил, что она что‑то выпила, немного алкоголя, какой‑то вкусный коктейль. Она была абсолютно расслаблена.

Я: Это кто‑то тебе уже подарил?

Она: Нет, это тебе!

Я: Спасибо большое!

Она: Как я тебя люблю, мой малыш! Как я сильно тебя люблю! Может, поедем домой?

Я: Нет! Я хочу красиво!

 

Мы с ней поехали в почасовой отель. И занимались там любовью. С такой невероятной страстью можно это делать только после того, как тебе было так невыносимо плохо! Она возвращала меня к жизни из этого состояния смерти, которое было у меня с самого обеда, когда я начал советовать Андрею ее трахнуть. Каждый ее поцелуй был как золото. Каждое ее прикосновение – как будто я ждал его вечность. Каждое ее движение. Каждый вздох.

Она: Ну не волнуйся, я не закончусь, не будь таким жадным! Я как будто еда, которая скоро кончится, а ты не ел месяц, – говорила она нежно и ласково, с улыбкой.

Я: Да! Я не могу насытиться тобой!

Мы делали это снова и снова, и я не мог насытиться ею вообще. Я еще не знал, что у них было! И мне было все равно, когда я ее увидел.

 

Я повез ее домой. Она передала мне деньги от Андрея, которые он был должен мне.

Я: А ты виделась с ним?

Она: Да!

Я: Ого!

Она: Интересно, как он объяснит тебе, почему я передала тебе деньги!

Я: Да! Может быть, в кино сходим?

– Малыш… – улыбнулась она смущенно, но уверенно, она никогда не испытывала чувства вины и не показывала этого! Даже если она страшные гадости делала – в ней не было вины! Никогда. Она нагло смотрела и улыбалась: – Малыш, я была в кино с Андреем!

– Ого! – сказал я обиженно.

Она: Я люблю тебя. Котеночек!

Я: А секс был?

Она: Нет! Какой секс? Мы встретились и пообщались!

 

После того как я ее оставил дома, я уехал к себе.

Я написал Андрею: «Как все прошло?»

Андрей: «Круто! Мы занимались сексом прямо в зале, а зрители смотрели на нас, в зале было мало людей, но все равно все поняли, и мужики смотрели с интересом, а женщины отворачивались с осуждением. У нее это был первый секс в кино. Представляешь, даже у нее может быть что‑то в первый раз. Она была такая нежная и ласковая со мной. Так любила меня».

Я: «Круто!»

Странно, но почему‑то я верил ему!

 

Я приехал к ней. Мы с ней провели чудесный день вместе. Занимались сексом на полу, вместе сходили к стоматологу, я ждал, а ее врач флиртовал с ней, я это слышал. Я представил, как бы круто было, если бы я в коридоре услышал ее крики и стоны от удовольствия, а я бы сидел и ждал ее тут, в то время как она соблазняет и трахает своего доктора. Я бы так кайфанул от этого! Но она просто флиртовала с ним.

 

Я отвез ее на вокзал. Ей нужно было ехать. Мы ждали электричку. Я посмотрел на нее.

Я: Я хочу кое о чем тебя спросить.

Она: Да?

Я: Был секс с Андреем вчера?

Она: Нет!

Я: А он говорит, что да! Кому верить?

Она заулыбалась.

Я: Все ясно!

Она: Да! Был!

Я: Как же так! Малышка! Ты врала мне?

Она: Каждый раз врет он, что ничего не было. Поэтому я хотела, чтобы он рассказал тебе сам.

Я: Вот так вот! Я давно уже знаю.

Она: Он тебе давно сказал?

Я: Да!

Она: Я тебя люблю, малыш!

Я: Я тебя тоже! И я думал, когда ты мне все расскажешь, так интересно! Тебе понравилось?

Она: Солнышко мое…

Я: Ладно, теперь пора мне правду сказать, раз ты говоришь мне правду, малышка!

Она: Да, малыш! Мой малыш!

Я: Я знал с самого начала, что ты встречаешься с ним! И я изначально попросил его, чтобы он с тобой был ласков и нежен, чтобы трахнул тебя, чтобы любил тебя, моя девочка. Мне хотелось, чтобы тебе было приятно. Я хотел быть с тобой в этот момент, но тебе важно было переключиться!

Она: Что? Ты все знал? То есть это он со мной был таким, потому что… Потому что ты попросил… Бедный Андрей…

Я: Да, малышка. Я просто ждал, когда ты мне все расскажешь, и смотрел на тебя, умилялся! Тебе понравилось?

Она: Моя самооценка в жопе…

Я: Почему?

Она: Какой ужас. Я даже отключиться не могу без твоего участия. Ты просишь, чтобы меня кто‑то трахнул. Ты просишь, чтобы кто‑то со мной был нежен. Какой ужас!

Я: Я хотел сделать тебе приятно.

Она: Я думала, что он делает это, потому что он этого хочет, а не потому что ты этого хочешь! Какой ужас! Какой ты ужасный человек!

Я: Да! Я такой, я буду таким всегда и буду всеми способами делать тебе хорошо, пока я смогу.

Она: Ты же беспощадно используешь его, человека, который любит меня, ты его юзаешь! Но ему же так больно, наверное, что он даже не может сделать со мной то, чего сам хочет.

Я: Малышка, он делал то, что ему приятно, я просто скорректировал его, чтобы не вышло какой‑нибудь фигни, чтобы он не общался с тобой на определенные темы, которые могут тебя задеть: про меня; чтобы был секс, я сказал, что у тебя его давно не было…

Она: Какой ужас! Я чувствую себя, как птичка в клетке. Как ужасно!

Я: Я просто хотел, чтобы тебе было хорошо… Потому что я тебя люблю… Я хотел приехать и забрать тебя, но я стиснув зубы ждал и позволил ему делать с тобой все, что я запланировал против себя, назло себе, назло всему!

Я замолчал. Мы молчали. Она грустно смотрела на лес вдали. И я тоже. Мы промолчали минуты две, приехал поезд. Она взяла меня за руку, и мы пошли к двери. Она вошла в электричку. А я остался на перроне. Нас отделяло 20–30 сантиметров.

Она: Я так тебя люблю, мой малыш! Так тебя люблю!

Я: И я тебя.

Двери начали закрываться, но она поставила ногу и поцеловала меня. Я целовал ее! Она не давала дверям закрыться. Мы целовались так секунд 20, а все ждали.

Через 20 секунд она отошла, и дверь захлопнулась. Она встала возле стекла и прижалась к нему. А я смотрел ей в глаза. Она так сильно любила меня в этот момент! Она поставила свою руку на стекло! А я помахал ей рукой. Она почти плакала – так она любила меня, а я так любил ее, что чувствовал все это, все эти эмоции и чувства, ее боль и удовольствие одновременно. Она была такой нежной в этот момент. А ее огромные глаза просто поедали меня, просто пожирали меня. Но электричка двигалась и увезла ее от меня.

Такой момент. И в этот момент было столько энергии и столько чувств…

Она прислала СМС: «Мне грустно! Мне так грустно! И я так тебя люблю. Так сильно! Безумно. Мой малыш. Только мой! Сумасшедший мой!»

«Да», – ответил я.

Ее СМС: «У меня все так плохо, что без твоего приказа на меня никто не посмотрит. И откуда тут взяться самооценке? Так больно умеешь делать только ты! С первых наших дней! Спасибо тебе, солнышко! Последний раз я себя так чувствовала, когда ты писал с анкеты Ярика. Так же паршиво было. Но что я могу сказать. Бедный Андрей. А тебе спасибо».

 

Писала мне самоуверенная Охотница. Которая может любого мужика положить на лопатки и знает об этом, что ей в подметки никто не годится. В этот момент ее самооценка была действительно в жопе.

 

Прошло 2 минуты, и снова стали приходить СМС.

Она: «Нет».

Еще минута.

Она: «СПАСИБО».

Еще минута.

Она: «Нет».

Еще 10 секунд.

Она: «СПАСИБИЩЕ».

 

Я: «Я любил тебя Андреем, я дал его тебе, я сделал тебе им приятно! У тебя был первый секс в кино. Мне приятно это. Что ты испытала это, кайф, и то, как он тебя любил; я знаю, сколько он дал тебе энергии и как он ждал. Мне было приятно полюбить тебя с его помощью».

Она: «Какой же ты! И откуда ты только взялся! Мой нестандартный и необычный мужчина. Ты мой Бог. Малыш мой. Ты меня разбаловал. Нервы уже не те. Остановись. Я люблю тебя».

Я: «Это все для тебя, любимая! Все, что захочешь! И даже больше».

 

 

Кодекс Мастера

Самое важное качество Мастера – это находить других Мастеров и у них учиться. Видеть талант других людей и перенимать их опыт. Поставить себя в роль ученика ради своего развития и не позволять своему ЭГО зазнаться и начать управлять собой. Видеть и признавать гениальность других там, где другие этого не видят. Это может позволить себе только Мастер.

 

 

Охотница и монах Лисичкин

 

Я распиарил Лисичкина, цитируя переписку с Аней, которая опубликована чуть дальше. Монах Лисичкин был безумно нестандартной и разносторонней личностью. Охотница, естественно, вступила с ним в диалог практически тут же. Какое‑то время они переписывались на стене. Они достойны друг друга. Оба очень нестандартные и интересные.

От нее пришла эсэмэска:

«Это твой подарок, малыш?»

«О чем ты?»

«Едет ко мне!»

«Нет!»

«Лисичкин?»

«Нет, я его не посылал!»

«Можно я погуляю сегодня?»

 

В этот день я вел тренинг. Я очень соскучился по ней. По моей нежной, ласковой девочке. А она такая сексуальная, любительница нового мяса, так и хотела кого‑нибудь соблазнить, моя соблазнительница.

«Хорошо, тебе же можно все», – ответил я.

Я представил, как он зажмет ее или он ее жестко возьмет, и от этого у меня застучало сердце, и я начал уже возбуждаться! Я схватил себя между ног.

«У меня уже встает, малыш!»

«Нет, я не хочу его! Просто встречусь с ним и посмотрю на знаменитого монаха‑развратника!»

«Хорошо! Только смотри, не трахни в его лице религию. Она нам этого не простит», – шутил я…

 

Я вел группу. Мне пришло СМС: «Представляешь, он мне вместо цветов подарил десяток яиц!»

Я: «Креативненько! Я же говорил, что он оригинал!»

«Десяток яиц вместо цветов – какая интересная мысль. Он оригинал», – думал я про себя. Мимо проходил Андрей в тот момент, когда я получил СМС.

Я: Представляешь, Лисичкин подарил Охотнице вместо цветов десяток яиц!

Андрей: Ха‑ха‑ха! Сделаешь из них яичницу, братан, пока он будет жарить ее – ты будешь жарить его яйца!

 

Еще через час мне пришло фото из дома: он обнимает ее. Два Охотника вместе, две страсти, два нестандартных человека! Вот его я ощутил конкурентом, и мне стало любопытно. Я захотел поиграть с ним!

Я вышел из зала, группа разошлась уже. Я сел в машину и набрал ее по скайпу. Видеотрансляция – классная штука! Она позволяет ощутить себя с ними вместе.

Я увидел его, она лежала голая полностью, и он делал ей массаж! Он был в одежде. Нарцисс, любитель вылизывать себя, вылизанный с иголочки соблазнитель – развратник – иподьяк. Удивительное сочетание, очень необычное и нестандартное.

Я: Привет, братан!

Он: Привет, Лесли!

Я: Ну что же ты еще в одежде!

Он поулыбался. Он был интересный, с юмором парень! Мне понравился.

Он: Я еще не готов! И не возбужден!

Она: Он мне делает массаж, малыш!

Я увидел ее красивое тело, ее шикарную попку и ноги. Она лежала лицом к камере, ее задница и этот шикарный изгиб спины, мышцы на спине, красивые линии меня просто снесли. Ее тело в этом ракурсе было невероятно сексуально, и я возбудился очень сильно! Сердце застучало!

 

Я: Малышка, ну‑ка быстро сними с него все!

– Не‑е‑ет, – стеснительно сказала она и игриво посмотрела на меня. – Он же меня трахнет!

Я видел, как ей хотелось каких‑нибудь острых эмоций!

 

Я начал ощущать этот уже привычный вкус ревности и возбуждения и усиление этого ощущения, на которое я подсел. Я понял, что меня будет колбасить, если я все это не увижу. И не кончу на это. Поэтому я решил подтолкнуть их!

Он снял одежду и оказался голым. Она начала делать ему минет, у него встал член. Он немного стеснялся перед камерой и передо мной.

Я: Трахни ее жестче, братан!

Она: Нет, у него слишком большой!

Член у Лисичкина оказался огромный.

Я: Да, братан, выеби ее жестче, я сейчас кончу, я так хочу это увидеть!

Он развернул ее раком и жестко вошел в нее, она вскрикнула:

– Сука!

Это было адресовано не ему, а мне. Пока я не позвонил, он был с ней ласков и нежен. Поэтому эта жесть ей досталась от меня!

Я: Она любит, когда ее жестоко ебут! Давай, еби ее, братан!

Он начал жестко трахать ее. Она орала:

– Нет, нет, не так грубо!

Но он уже не слышал ее, я раззадорил его! Она смотрела на меня в камеру иногда. Я дрочил! Он кончил ей в рот! Я кончил, забыв абсолютно, что вокруг машины ходят мои ученики и могут увидеть, как гуру дрочит на какое‑то видео. Я подумал: вот бы они охуели, если бы увидели это! Но им не понять! Что сейчас я испытывал! Величайшее наслаждение. Они были от меня на расстоянии 30 километров, но у меня было ощущение, что я ее выебал вместе с ним. Вот что такое скайп!

Я попрощался с Лисичкиным, сказав, что мне понравилось, как мы с ним вместе зажгли.

 

Через час Охотница позвонила мне в бешенстве.

Она: Он мудак, когда он трахал меня, он смотрел на себя в зеркале, все время говорил, что надо бы Лесли подкачаться, а потом еще сказал: «Дай мне денег за интим! Внеси пожертвование в церковь». Меня это окончательно взбесило!

Я: Монах попросил у тебя бабок за секс? Как же это круто! Передай ему, что я люблю его!

Охотница: Он оставил у меня свой крест!

И это было только начало истории Лисичкина…

 

Сюрприз от Охотницы

 

Я ехал издалека. Только что приземлился и ехал к ней, к моей любимой девочке. Я давно уже не видел ее и очень хотел быстрее очутиться с ней.

Когда самолет приземлился, я получил от нее СМС: «Когда будешь подъезжать, позвони или напиши!»

«Хорошо!»

Я ничего и не подозревал о том, что меня ждет! Я сел в машину и мчался к ней на скорости 180 километров в час под трансовую музыку. Огни ночного города пролетали мимо, и ничто не предвещало чего‑то необычного. Минут за пятнадцать я написал ей: «Уже скоро буду у тебя!»

Она: «Когда войдешь – ищи меня, выбирай любую из комнат».

«Хорошо, а что такое?»

«В каждой комнате будет по женщине, когда зайдешь в комнату и увидишь голую женщину – делай с ней что хочешь. И так до тех пор, пока не найдешь меня!»

 

Комнат в квартире было три. Значит, меня ждали три женщины.

Когда я поднялся и открыл дверь, которая была не заперта, я увидел дорожку из свечей. Они вели к одной из комнат. И, как я понял, это был знак! Я не ошибся. Я зашел в комнату и увидел голую блондинку. Она была похожа на Охотницу, но это была не Охотница. Она была чуть поменьше ростом, в остальном такая же, худенькая, стройная и молодая, с сексуальной маленькой и весьма эстетичной попкой. Я очень соскучился и решил найти Охотницу. Так как она сказала, что я могу делать то, что я хочу, я решил следовать ее совету. Я хотел встретиться с ней и обнять ее.

Блондинку трахнуть я еще успею.

Я пошел по комнатам, но они были абсолютно пустые. В квартире не было абсолютно никого. Только свечи и эта блондинка. Если бы мы виделись недавно, я бы приступил к сексу с ней. Но я так соскучился, что начал волноваться. Где она? Моя любимая девочка?

Вдруг у меня появилась мысль, что она сидит в детском домике. Я заглянул в него. Там сидели две голые девочки. Охотница и Вероника.

Они: Черт! Что ты наделал! Почему ты такой умный? Малыш?

Я: Я соскучился!

Они: Черт, ты должен был трахнуть ее, а мы выпрыгнули бы и присоединились!

Я: Вот такой я!

Мы легли в кровать. Блондинка очень смущалась! Она повернулась, и я понял, что вижу ее впервые в жизни.

Я: Привет! Как тебя зовут? Мы знакомы?

Она: Нет. Я Злата.

Я: Где они тебя взяли? И как ты согласилась вообще пойти на такое?

Она: Я сама не знаю!

Я: Малыш, откуда она?

Охотница: Мы на Ленинградке ее сняли!

Я: Серьезно?

Я понимал, что они врут.

Злата: Все, я пошла курить!

Злата ушла. Охотница начала меня обвинять в том, что я не начал сразу трахать Злату!

Охотница: Злата, по‑моему, в шоке, иди поговори с ней, это двоюродная сестра Вероники.

Я: Что? Правда?! Как вы ее сюда притащили вообще?

Вероника: Вообще‑то Злата встретилась со мной на пять минут, я ее уговорила заехать, а дальше мы ее уговорили. Охотница рассказала про испытания и как полезно их преодолевать, и для нее это было испытанием. Она уже была готова ко всему. Она ждала, что ты трахнешь ее и не повернешь даже лицом!

Я: Вы бы сказали мне!

 

Я пошел на балкон и обнял Злату.

Я: Ну как ты?

Она: Хорошо!

Я повел рукой к ее животу, но Злата напряглась.

Злата: Нет! Секса не будет!

Только что эта женщина готова была дать не глядя тому, кто будет сзади, чтобы пройти испытание. Пойти к неизвестности. А сейчас уже ее отпустило. Она пришла в себя.

Я взял ее за руку и повел в спальню. Там нас ждали Охотница и Вероника.

Я: Ложись!

Злата: Нет!

Я: Да!

Я положил ее. Охотница впилась взглядом ей в глаза.

Охотница, вкрадчиво: Ты боишься его?

Злата: Да, я боюсь всего этого! Меня трясет!

Охотница с Вероникой вздохнули и одновременно сказали:

– Как же мы тебе завидуем!

Я придвинулся к Злате. Она немного задрожала.

– Не надо, – сказала она, немного отталкивая меня.

Я обнял ее.

– Я сейчас трахну тебя! – сказал я, глядя ей в глаза так, как будто я был вампиром.

Охотница: Я завожусь, черт! Выеби ее! Трахни ее!

Вероника: Я тоже потекла уже!

Злата: Что вы делаете, черт! Вы безумные!

– Да! – сказал я, зажал ее, надел презерватив, Злата вся дрожала, а меня от этого все больше и больше возбуждало. Охотница с Вероникой смотрели на Злату, как вампирши на мясо!

Я зажал ее и начал входить в нее.

– Нет, нет, не надо, нет, – говорила дрожащим неуверенным голосом Злата. Но серьезно сопротивляться уже она не могла. Это было бесполезно. Она вся дрожала от возбуждения и страха, и это заводило всех, и меня, и Охотниц.

 

Она попыталась уползти от меня, но я зажал ее в углу, вошел в нее и начал ее трахать. Она уткнулась в подушку и начала орать.

Первый раз я кончил минут через пятнадцать.

Я помылся и вернулся к ним. Злата лежала в шоке и в экстазе.

Вероника смотрела на Злату и завидовала ей немного.

Вероника: Ну как ты?

Злата: Класс!

Вероника: Я же говорила тебе, теперь можешь других называть вещами!

Я: Почему? Откуда такая разница?

Я делал вид, что ничего не понимаю. Я прекрасно понимал. Я отлюбил Злату по полной программе, я именно любил ее, делал с ней то, что вряд ли с ней делали до этого! Злата млела от счастья.

Вероника: Когда меня впервые трахнули Мастера, я