Маска из человеческого черепа у Девяти деревьев

Каннибализм более развитых эпох позднего доисторического времени, когда прежний родовой уклад древнего общества стал разрушаться под давлением изнутри и извне и развитие шло по направлению к классовому обществу, был обусловлен уже более сложными идейными причинами. Человеческие жертвы, часто весьма многочисленные, должны были умилостивить разгневанные божества в периоды смятения и опасности; людоедство могло быть связано и с культом предков, могло быть формой ликвидации пленных или играть аналогичную общественную, но не лишенную некоторых ритуальных черт роль правосудия. Некоторые части человеческого тела приобрели в те времена более постоянные культовые функции. Вспомним о чашах из человеческих черепов, известных у многих древних народов (одна из них, найденная среди памятников галштадской культуры в пещере Бычи скала, оказалась наполненной обгоревшим зерном, очевидно, принесенным в качестве жертвы).

Приблизительно к тому же времени относится уникальная жертвенная пещера, или колодец, найденная в Чехословакии. Случилось это в 1953 г. в Южнословацком красе, в лесу, называемом Девять деревьев (по-венгерски Киленс-фа). Открыл ее словацкий спелеолог О. Майда-Грашко, чье имя она и носит. Именно Майда-Грашко произвел расчистку пещеры на глубину почти 14 м, обнаружив при этом не только кости животных, но и человеческие черепа. Следующие находки черепов были сделаны позднее, когда археологи прошли два горизонтальных хода, открывающиеся на дне пропасти. Чтобы попасть в небольшой зал, ограниченный с одной стороны завалом, состоящим из известнякового щебня и валунов, приходилось ползти северо-восточным коридором. Сразу же в 1953 г. здесь были начаты археологические раскопки, при которых были найдены выбеленные человеческие скелеты и следы очагов. Два года спустя исследования пытались возобновить, но из-за повреждения предохранительной балки со стороны завала ученым пришлось незамедлительно покинуть Святилище, как именовали этот маленький зал: позднее работы уже не возобновлялись.

Находки в Майда-Грашковой пещере весьма необычны. Человеческие останки, как показали результаты антропологического анализа, принадлежали 12 особам. На нескольких черепах обнаружены следы ударов каким-то тупым или рубящим орудием, умышленно разбитые челюсти. Глазницы расширены с помощью надрезов с внутренней стороны уже после того, как были разбиты черепа. Самое же поразительное являла маска, вырезанная из лицевой части мужского черепа. Найденная заготовка для другой аналогичной маски объясняет способ производства этого необычайного предмета, предназначенного, скорее всего, для каких-то религиозных обрядов или танцев.

Ситуация в целом показывает, что пещера служила в древнюю эпоху железа местом отправления культовых церемоний, в практику которых входил и каннибализм. Не исключено, конечно, что в этот маленький зал в то время попадали не через колодец, а более удобным путем через северо-восточную пропастеподобную воронку. Где же пользовался древний колдун-шаман маской из человеческого черепа? Снаружи, вне пещеры, очевидно, было больше места для танцев, но в самой пещере в свете очага его маска должна была выглядеть намного эффектнее. И что же он все-таки в ней изображал? Смерть северного оленя — она не занимала в примитивных культах много места.

Сегодня мы не в состоянии определить, какую роль в религиозных представлениях древности играл череп, что он воплощал, какую сверхъестественную силу имел. Возможно, люди издавна считали череп средоточием жизни и мышления; может быть, уже тогда голова в качестве наиболее важной части целого в некоторых случаях олицетворяла символически все человеческое тело? Как иначе объяснить те почести, которыми были окружены черепа уже в палеолите? И какое объяснение найти внушающим удивление археологическим свидетельствам о такой практике древних, которая словно бы имитирует обычаи «охотников за черепами» нового времени?

Охотники за черепами

Когда археологи из университета в Марселе начали в 1964 г. исследования пещеры Ла Кан де Лараго вблизи Тотавеля в восточных Пиренеях, они, конечно, рассчитывали на интересные находки, но вряд ли ожидали ту, что сразу же выдвинула этот грот в горах на передний край науки. Всемирный археологический конгресс, состоявшийся в 1976 г. в курортном городе Ницца, в качестве своей эмблемы использовал изображение деформированного человеческого черепа. Этот символ был графической копией лицевой части черепа, коротко обозначенного, как «Араго XXI» и найденного в июне 1971 г. вместе с костями горных баранов, лошади, тура, оленя и носорога — обитателей области, лежащей вокруг Перпиньяна, в предпоследнюю ледниковую эпоху. В пещеру все эти животные попадали не по своей воле и по большей части не целиком, а расчлененными — в виде «образцов», которые не менее чем 320 000 лет назад (а может быть, и еще на 100 000 лет раньше) приносили на стоянку охотники донеандертальского антропологического типа.

Именно здесь археологи нашли, кроме 100 000 предметов каменной индустрии, принадлежащей палеолитическим культурам тейяк и ашель, множество зубов, обломков костей, а в 1969 и 1970 гг. — две нижние челюсти и, наконец, череп «Араго XXI».

Череп мужчины, примерно двадцатилетнего, деформированный давлением перекрывающей породы, лежал между камнями и костями животных, оставшихся после трапезы древних охотников; череп лежал теменем вниз, так что, не будь он деформирован, уже с первого взгляда было бы заметно то странное обстоятельство, что обнаружилось после того, как его препарировали в лаборатории: человеческой рукой череп был вскрыт сзади путем расширения отверстия, именуемого «форамен магнум», которым голова соединяется с позвоночником, а спинной мозг с головным.

Зачем? Объяснение может быть только одно: именно так, ломая тонкое основание черепа, недавние еще охотники за черепами на Новой Гвинее (и в других местах) добирались до вожделенной добычи — головного мозга. Мы могли бы сомневаться в справедливости этой аналогии или в точности наблюдений, если бы речь шла о единичном случае. Однако сегодня их известно уже десятки, и их многочисленность является определенной порукой правильности суждения.

«Лицо» донеандертальского человека, названного «Араго XXI», в 1976 году стало эмблемой международного археологического конгресса в Ницце

Археология убеждает нас, что обычаи тихоокеанских «охотников за черепами» были распространены среди людей еще тогда, когда они и людьми-то собственно не были. Черепа «людей прямоходящих» (Гомо эректус) из китайской пещеры Чжоукоудянь либо несколько более развитого человека из пещеры Штейнгейм в ФРГ свидетельствуют об этом с еще большей определенностью, чем плохо сохранившийся череп «Араго XXI».

Минуло почти 100 лет с тех пор, как Эдуард Пьетт нашел в пещере Гурдан в верхнем течении реки Гаронны в Пиренеях множество черепов со следами скальпирования, осуществленного кремневыми орудиями. Не менее примечательно было и то, что во всех случаях черепам сопутствовали два последних шейных позвонка, что наводило на мысль: в пещеру были принесены уже отрубленные головы.

Это походило не только на ритуальное людоедство, но и на какой-то своеобразный культ голов и черепов. Так получила новую поддержку идея о том, что в представлениях древних людей головам и черепам отводилось особое значение. Решающим аргументом в пользу такой идеи явились находки, объяснить которые иначе, чем ритуальным сохранением и захоронением, мотивированным каким-то весьма важными в древнекаменном веке, хотя ныне уже непонятными, представлениями, было просто невозможно.