Между тем выход есть, и он заключается в резком сокращении производства спиртной продукции. Только так мы, пока не поздно,

можем остановить руку наших людей, тянущихся к винной бутылке. И не надо бояться, что это подорвет нашу экономику".

„Вы пишете, что алкоголизм приносит такой вред, что несравнимо ни с голодом, ни с пожаром, ни даже с войнами. Вы постоянно находитесь в Москве и не все знаете, что делается в провинциях. Ужас! Тов. Углов! Но мне непонятно одно — куда смотрит наше правительство? Почему не запрещает выпуск всего, что есть спиртного? — так же решительно настроен и М. Топоров из г. Лисиковска Кустанайской области. — Боятся, что люди будут делать самодельное вино и гнать самогонку — и на это можно наложить запрет. Ведь Вы смотрите: ни одного кино не посмотришь, где бы не пили и не курили, и притом женщины! А ведь кино и телевидение—это средства массовой информации, массовой пропаганды. Вы в своих статьях советуете и то, и это, а в кино и телепередачах — обратное! Возможно, кто-то и скажет, что у каждого свое сознание, свой выбор хочешь жить — не пей и не кури, но я считаю, что это неверно — этот человек мешает жить другим и заражает окружающих. Верьте мне — иногда снизу виднее, чем сверху. Мой вывод: запретить выпуск всех табачных изделий, а также буквально всех видов спиртных напитков... ".

Итак, трезвенническое движение в стране нарастало, и народ все решительнее требовал введения „сухого закона", восстановления отмененного в 1925 г. ленинского закона о трезвости.

В правительстве была создана комиссия и, судя по словам некоторых ее членов, предполагались далеко идущие постановления. Но тут скоропостижно скончался Ю. В. Андропов. Ставший на его место К. Черненко не проявил интереса к проблеме, и работа комиссии заглохла. Однако в правительство шли (бесконечные петиции, решения собраний, телеграммы от коллективов и отдельных граждан. Шли требования о введении „сухого закона", под которыми стояли тысячи подписей. Но во все время пребывания у власти К. Черненко дела не двигались. С приходом М. С. Горбачева движение в комиссии стало принимать определенные формы. И наконец, 17 мая 1985 года вышло долгожданное Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР.

Можно по-разному его оценивать, критиковать за половинчатость, но нельзя не признать, что в то время это был большой шаг вперед.

Народ уже устал от пьянства В Постановлении люди увидели очень серьезное начало борьбы в государственном масштабе за нормальную, здоровую жизнь, что и вызвало мощное движение за трезвость. На первых порах оно принесло результаты, которые оказались неожиданными даже для тех, кто выносил это Постановление. Они явились победой разума, победой прогрессивных сил страны над всей алкогольной мафией, над всеми бюрократами и чиновниками, не желавшими никаких изменений в этом вопросе, победой над теми врагами нашего народа, которые мечтали о его уничтожении с помощью алкоголя и уже потирали руки от удовольствия, видя, как катастрофически быстро он несется в пропасть

Первые победы

Постановление оказало огромное психологическое и нравственное влияние на весь народ. Уже к концу 1985 г. производство и потребление алкоголя снизилось на 25—35 %. В течение всего 1986 г. оно продолжало снижаться. Это сразу же сказалось на общественном климате, оздоровив всю обстановку в стране: уменьшилось количество заболеваний, связанных с потреблением алкоголя, повысилась производительность труда, снизились прогулы на производстве.

Сам факт признания правительством угрожающего положения в стране от массового пьянства сказался очень резко на самосознании народа. Специальный пункт постановления о запрещении коллективных попоек на производстве не только оздоровил обстановку, но и повысил ответственность всех звеньев административного аппарата.

Заметно улучшилось поведение людей в общественных местах. Стало уже не так страшно ездить поздно вечером на электричке или идти по улице. Почти не наблюдалось компаний подвыпивших молодчиков, которых раньше приходилось обходить далеко стороной. Подвыпивший держался на улице тихо и скромно. Люди стали говорить, что „раньше прохожие боялись пьяницу, а теперь пьяница боится прохожих".

Сокращение виноторговли навело порядок и в магазинах, где покупатели обычных продуктов уже не сталкивались с пьянчужками. Для них были выделены специальные торговые точки. Явно повысился нравственный уровень населения. Ни в театре, ни в других общественных местах мы уже не являлись свидетелями пьяных сцен, компрометирующих город и позорящих достоинство человека.

Снизился процент травматизма на дорогах, на производстве. Но самым большим достижением явилось повышение самосознания и настроения людей. Возникло радостное чувство жизни вне пьяного угара. Все увидели, насколько лучше идет работа, каждый невольно почувствовал какое-то освобождение от того гнета, который создавал алкоголь своим разлагающим действием на человека, толкая его к тунеядству и преступлению.

Впервые за многие годы люди стали всерьез задумываться о трезвом образе жизни. И если не все были согласны с тем, чтобы навсегда отказаться от спиртного, то оказалось довольно легко настроиться на полную трезвость, когда предстояли большие и неотложные дела. В ряде регионов выносились решения о полном прекращении продажи алкогольных изделий на весь период сельскохозяйственных работ и т. д.

Первый секретарь горкома партии г. Отрадного Куйбышевской области Иван Тимофеевич Комаров писал мне, что такое решение во всем районе было принято с энтузиазмом. Было обещано, что осенью, 25 октября, этот вопрос будет снова обсужден, и народ сам решит, продлить ли трезвость. Все население терпеливо ждало этого срока, и никто запрета не нарушал.

В нескольких регионах страны было объявлено об обязательной для всех трезвости на определенный срок, и большинство населения строго придерживалось „сухого закона", пока начальство сверху не отменило его в административном порядке.

В народе после долгого отупения и безразличия, вызванного массовым потреблением алкоголя, стало пробуждаться человеческое достоинство, чувство Родины, сознание своего долга перед всем тем, что сливается в великое понятие — Россия.

Во многих семьях резко изменилось отношение к вину. Его перестали считать безвредным и необходимым атрибутом любого застолья. Стали проникать в сознание те факты из литературы и из жизни, в которых алкоголь предстает как наркотический яд.

Меня по-прежнему просили выступать с докладами и лекциями. Просьбы были настойчивые, поддержанные авторитетами директоров крупных предприятий, секретарей парткомов, райкомов, обкомов, руководителей воинских частей.

Несмотря на всю занятость, я старался им не отказать, я чувствовал, что люди действительно изголодались по правде, им надоели полуправда и ложь об алкоголе, призывы пить „умеренно", когда никто толком не мог ответить, что это такое. Я ездил с докладами много раз в Москву, Тулу, Жуковск, Тамбов, Мичуринск, Архангельск, Североморск, Иркутск, Саратов, Череповец, Ижевск, Ригу, Вильнюс и многие другие города. В Ленинграде читал целый цикл лекций в самых разных аудиториях.

Было удивительно, как люди стремились узнать правду. В большинстве городов я читал лекции в клубах и домах культуры, где размещались по 1000—1500 человек, кроме того, целые толпы собирались у дверей. Слушали внимательно, задавали очень много интересных вопросов. Среди них обязательно такой: «Почему правительство не вводит „сухой закон"?»

Когда я после лекции спрашивал, кто за то, чтобы у нас был введен „сухой закон", как правило, все присутствующие поднимали руки. Когда я спрашивал, кто из них с завтрашнего дня объявит полную трезвость для себя и своей семьи, поднимались сотни рук, но далеко не все. «Как же так, — говорю, — вы ведь только что голосовали за то, чтобы в стране был объявлен „сухой закон", а для себя вы его не хотите!» Обычно отвечали так: „Мы бы с радостью не пили, но когда ее, проклятой, кругом полно, то к кому ни придешь в гости, тебя обязательно начнут угощать. Отказаться невозможно, начнут спрашивать: ты что, больной? А если нет, то значит ты нас не уважаешь и т. д. А если в гостях тебя угощали, то, когда к тебе придут, а вина на столе не будет, — обидятся, подумают, что скупой на угощение. А если бы ее не продавали, то никто бы и не пожалел об этом".

Тем не менее мы все больше настаивали на том, чтобы люди объявляли „сухой закон" для себя. И с каждым разом все больше поднималось рук. В Новосибирске, где кампанию за трезвость ученые проводили очень настойчиво, уже через год десятки тысяч семей приняли для себя такое обязательство. Идея трезвости быстро занимала и упрочивала свои позиции, опережая намеченные планы. Этому способствовали заверения. М. С. Горбачева, который на всех встречах с трудящимися говорил, что борьба за трезвость — это серьезная борьба, а не кампания, что от намеченного курса мы не отступимся, на полпути не остановимся. Этим словам народ верил и с еще большим энтузиазмом боролся за искоренение пьянства, от которого люди давно уже устали.

Однако наступлению самой трезвости мешали очень многие факторы. Прежде всего и самое главное — это свободная продажа алкоголя, который как наркотик является огромным соблазном; привычка людей, возникшая за последние десятилетия, употреблять алкоголь по всякому поводу и без повода; алкогольная зависимость миллионов людей, в том числе и большинства лиц, находящихся в руководстве партийного, советского и хозяйственного аппарата; зависимость местного и общепланового бюджета от продажи алкоголя; наконец, противодействие алкогольной мафии, наживающей в год до 8—11 млрд. руб.

В Постановлении специальным пунктом было отмечено, что пропаганда „умеренного" и „культурного" винопития есть не только ошибочная, но и провокационная акция, требовалось разъяснить народу, что любая доза алкоголя наносит вред здоровью человека. Кроме того, была подчеркнута обязанность всех партийных и советских организаций вести непримиримую борьбу с пьянством через все средства массовой информации. Поэтому в борьбу за трезвость на первых порах включились центральные газеты „Сельская жизнь", „Известия", „Правда", „Советская Россия" и ряд газет ведомственных и областных. Такие журналы, как „Молодая гвардия" и „Наш современник", стали систематически печатать правдивый материал по алкогольной теме.

К чести этих журналов надо сказать, что они начали публиковать объективные данные об алкоголе еще до Постановления и продолжают твердо эту линию по сей день. На страницах этих изданий появлялись научно обоснованные материалы по алкогольной проблеме и критические оценки тех, кто сознательно искажает истину, стремясь сохранить прежний высокий уровень потребления алкоголя. Уже официальные органы печати знакомили читателей с той правдой, которую мы сообщали в своих лекциях и которую многие ответственные лица квалифицировали нередко как экстремизм.