Измерительные процедуры и инструменты

Как всякий научный ритуал, исследовательская процедура подчинена технической схеме, заимствованной из естественных наук. Эта схема, начиная действовать, сама становится объектом и перестает зависеть от субъективизма исследователя. Экспериментальный метод развивается, по крайней мере, в трех направлениях. Первый путь «основан на редукции измеряемого качества к операциональной переменной», второй — на сохранении известной дистанции между операциональными конструктами и «истинными» параметрами измеряемого объекта, третий — «характеризу­ется удивительным и причудливым возникновением «истин­ного» качества из факторизации переменных»³.

Идеи, изложенные в работе Г. Фехнера «Элементы психофизики» (1860), оказали огромное влияние на психо­логические исследования в целом и легли в основу одного ил направлений измерительных процедур.

Параллельно с фехнеровским подходом в изучении пси-М1КИ индивида развивался математический метод. «Диф­ференциальная психология с самого начала складывалась как количественная дисциплина, изучающая не каузальную (причинную), а стохастическую (вероятностную) законо­мерность» развития психики. Статистический подход выдвигался как средство преобразования психологии в точ­ную науку. В связи с этим Дж. Кеттелл писал: «Психология не сможет стать прочной и точной, как физические науки, если не будет базироваться на эксперименте и измерении»¹.

Практика измерений восходит в своих началах к истокам науки, однако логические основания измерения не изуча­лись вплоть до конца XIX — начала XX в., когда Г. Гельмгольц изложил основные идеи репрезентационной теории измерения, а О. Гельдер развил аксиоматику измерения экстенсивных величин³.

Математика начала активно внедряться в психологиче­ские исследования и особенно в тестологию.

История непараметрических методов началась еще с работ Дж. Арбетнота в 1710 г., когда он использовал критерий зна­ков для проверки гипотезы о равенстве вероятностей рожде­ния мальчиков и девочек. В XIX в. Г. Фехнер и Ф. Гальтон стали применять ранги и коэффициенты ранговой корре­ляции. Работами Ч. Спирмена (1904) к ранговым методам было привлечено пристальное внимание психологической общественности, а А. Н. Колмогоров (1933), Н. В. Смир­нов (1935), Ф. Уилкоксон (1945), С. Сигель (1956) и другие исследователи создали непараметрическую статистику как самостоятельную ветвь математической статистики⁴.

Родоначальником параметрического измерения в пси­хологии является Ф. Гальтон. Его воззрения основывались на работах А. Кетле — одного из создателей современной статистики, где автор подчеркивал соответствие поведения людей определенным математическим закономерностям. В частности, он показал возможность вероятностного про­гноза человеческого поведения, исходя из средних показате­лей. В основу нормы поведения было положено среднее зна­чение поведения популяции в форме кривой нормального распределения (закон распределения Гаусса — Лапласа).

В 1869 г. вышла в свет книга Ф. Гальтона «Наслед­ственный гений», в которой излагался ряд оригинальныхмыслей относительно применения статистических методовмри исследовании человеческих способностей. Ф. Гальтон вместе с А. Кетле определил проблематику отклоне­ний от нормальной кривой и сделал вывод о возможностищенки вероятности этих отклонений от «среднего рисунка» способностей. Он утверждал, что причиной таких отклоне­нии являются факторы наследственности. Его убеждениелейтмотивов прошло через многие его статьи и работы, объединенные под общим заглавием «Исследования о человече­ских способностях и их развитии» (1883). Провозглашение закономерности связи наследственности индивида и его способностей привело Ф. Гальтона в лоно «евгеники» и прочно связало его имя с расистскими настроениями в возможности применения психодиагностики в политических целях. В настоящее время критика его идей продолжается, зачастую распространяясь на количественный подход в целом.

Одной из неоценимых заслуг Ф. Гальтона стала разработка методических средств психологии. Наиболее перспективным приемом оказался метод исчисления коэффициентакорреляции между эмпирическими неременными, который позже был усовершенствован английским математиком

К. Пирсоном и послужил базой для возникновения фактор­ного анализа.

Одним из основателей объективной, эмпирически ориен­тированной социальной психологии является Ф. Оллпорт. Основой его вклад в проблематику методов социального измерения заключалось в том, что он пытался связать акту­альные проявления поведения с личностными конструктами испытуемых.

Таким образом, к началу 1930-х гг. авторы теорий социального измерения попытались нащупать переход «от эклек­тической практики сбора эмпирических данных [...] к пря­мым стандартным способам измерения "субъективных показателей"». Однако неразработанность проблематики выборки и измерения делала эти попытки уязвимыми для критики. Проблемы эти состояли из поиска методов квантификации психологической информации, решения задачобеспечения внешней валидности эксперимента и изме­рения, проблем репрезентативности экспериментальной выборки, составления самих измерительных шкал (работы Э. Богардуса, Ф. Оллпорта, Л. Терстоуна, Р. Ликерта и др.), отражения критики противников² социального измерения. Л. Терстоун усовершенствовал метод парных сравнений и в 1929 г. совместно с Э. Чейвом создал упрощенную про­цедуру «равнокажущихся интервалов», основанную на субъ­ективной метрике допущения «перцептивного равенства интервалов». Метод стал классическим и оказал огромное влияние на развитие измерения в психологии.

В 1932 г. Р. Ликерт предложил альтернативу терстоуновской шкале, исключающую использование экспертных оце­нок. В его методе «суммирования рангов» использовалась процедура вычисления «дискриминативности» пунктов для «крайних групп», выделенных по суммарному баллу. Шкала Ликерта была более удобной при использовании в массовых обследованиях в отличие от терстоуновской, более надежной для малого числа пунктов³.

С. Стивене в 1946 г. опубликовал метод прямого шка­лирования психологических переменных. Он доказывал, «что существует изоморфизм между свойствами числовых рядов и эмпирическими операциями, которые мы можем произво­дить с объектами»⁴. Первоначально С. Стивене выдвинул четыре типа соотнесения числовой системы с эмпириче­скими данными, которые обусловили четыре соответству­ющие шкалы (или уровня) измерения: шкалу наименований (номинальную), порядка (ординальную), интервалов (интервальную) и отношений. Каждая шкала допускала определенные операции и математические преобразования. Номинальная шкала — равенства-неравенства; ординаль­ная - равенства-неравенства и больше-меньше, т.е. ранжирование; интервальная — равенства-неравенства, больше-меньше и равенства-неравенства интервалов, т.е. введение единиц измерения признаков; отношений — равенства-неравенства, больше-меньше и равенства-неравенства интервалов и отношений, т.е. осуществление всех арифметических действий.

Развивая идеи С. Стивенса, К. Кумбус в 1952 г. осуще-сгнил эквивалентный в математическом смысле подход к дифференциации шкал посредством различения характера арифметических операций. Э. Найгелем предложил строгую формулировку номинальной шкалы и шкалы отношений посредством аксиом¹.

Значительный вклад в развитие психологического изме­рения внес П. Лазарсфельд. Его особенно интересовали проблемы валидности субъективного измерения; общно­сти (идентичности) психодиагностических показателей, обеспечивающих адекватное понимание смысла вопросов тестов для испытуемых (1935); применения аналитических типологий для классификации данных «анализа случаев» с последующим созданием новых переменных; использова­ния четырехклеточных таблиц сопряженности для оценки категориальных переменных².

Ключевое место в психологическом измерении занимают модели шкалирования, под которыми понимаются способ выведения баллов, определение уровня полученного измере­ния (типа шкалы) и выбор способов оценки функциональ­ного единства полученного инструмента измерения³.

В процессе реализации моделей прямого и косвенного шкалирования выявлялись различные исследовательские ситуации и формальные модели. Так, например, в процессе прямого ординального шкалирования применялся коэф­фициент конкордации М. Кенделла, позволяющий оценить согласованность рангов (1 — ситуация полного согласия;

0 — ситуация полного несогласия)'. С. Стивене подчерки­вал, что для измерения психологических явлений прямое шкалирование, основанное на прямой оценке субъектом величины стимула, является обоснованной и дающей согла­сованные результаты процедурой. Метод последовательных интервалов, предложенный в 1937 г. М. Сэффиром, был основан на законе категориального суждения У. Торгер-сона. Суть косвенного шкалирования данного типа своди­лась к выполнению обследуемым задачи отнесения объекта в наиболее подходящую категорию на континууме предпо-чптаемости².

Таким образом, проблематика формализации исследова­тельских методов к началу 1960-х гг. вступила в фазу пре­образования эмпирического гуманитарного знания в форму «точной» научной дисциплины, что позволило от описа­ния психологических феноменов перейти к их объяснению и практическому применению.

Психология, все ее экспериментальные и качественные методы, как в прошлом, так и в наши дни, являясь, по выра­жению Г. Айзенка, «ненормальной наукой», постоянно натал­кивается на методологические тупики, нравственно-этиче­ские и организационно-методические препятствия. И «вряд ли кто-либо сегодня решится утверждать, что в области измерения (оценки) индивидуальных различий мало что изменилось со времен Гальтона и Кеттелла»³.

В психологической науке в отличие от наук естественных, где эксперимент и измерение прочно стоят на ногах и явля­ются основой методологии исследований, периоды повы­шения интереса к количественному подходу и активизации эмпирических изысканий часто сменяются пессимистиче­ским отношением к ним. У исследователей наблюдается про­явление двух сменяющих друг друга форм психологической мысли, так называемых «гуманистически-описательной» и «эмпирически-объяснительной». Во взаимной борьбе они исходят из прагматичности и сильно подвержены влиянию господствующей в данное время социальной ситуации.

Компромиссная позиция, разрешающая проблему выше названных «колебаний», заключается в поиске «мудрого сочетания качественного и количественного подходов».Еще в 1930-е гг. Курт Левин, активный приверженец экс­периментальных методов, подчеркивал связь исследовательской задачи с теоретической целесообразностью, причем последней отводилась ведущая роль. По его мнению, экс­периментальный метод должен вытекать из теории³. Позже, в 1940-е гг. эту точку зрения поддерживали Р. Лигшит, М. Райк, И. Чейн, С. Кук и др.

Отметим, что в то время предметной областью экспе­риментального метода стали выявление психологических феноменов, сам процесс экспериментирования (выбор инди­каторов и оценка организации исследований), а также про­блематика статистического анализа итогов экспериментов, их планирования («дизайн») и разработка схем экспери­мента. Появилась необходимость активного взаимодействия философов, социологов, историков науки и психологов. Вни­мание исследователей привлекали «эксперименты в полевых условиях» (квазиэксперименты), а также теория и практика психологического измерения (валидность, погрешность, надежность и т.д.).

В проблеме конструирования схемы эксперимента важ­ное место занимал анализ возможности определения достоверности причинно-следственных связей. Ставился вопрос о доказательности гипотезы посредством количественной оценки¹. Другим важным и дискуссионным элементом раз­работки схем эксперимента являлась процедура «уравни-1ШНТ1Я групп перед экспериментом». В 1923 г. У. Э. Мак-Кол в работе «Как проводить эксперименты в педагогике» впервые описал группы, уравненные случаем. Р. А. Фишер в 1925 г. указал на необходимость «уравнивания групп перед экспериментом путем рандомизации»-¹'. Рандомизациястала в доверительных пределах выполнять роль первичного тестирования. Имеются данные, что для обеспечения экви­валентности выборки уже с 1916 г. применялся «латинский квадрат».

В проектировании исследований значительное место для повышения их внутренней валидности отводилось кон­трольной группе. Именно ее наличие отличало психологиче­ский эксперимент от естественно-научного². О необходимо­сти добавлять к экспериментальной выборке контрольную уже в начале XX в. писал X. Пирсон³. «Контрольная группа», по свидетельству Е. Боринга, была привнесена в психологи­ческий эксперимент в 1907 г. Уже в 1912 г. в психологических исследованиях «контрольные группы использовались как нечто само собой разумеющееся»⁴ и наличие их в структуре эксперимента считалось аксиомой. Методика «контрольной выборки» постоянно совершенствовалась и развивалась, чему свидетельствуют работы Р. Розенталя, М. Розенберга, В. Мак-Гайра и др.

Важным способом обеспечения валидности эксперимента были приемы «маскировки» и «демаскировки» психологиче­ского исследования. Их активно применяли С. Ах, В. Мак-Гайр, X. Келмен, М. Аргайл, М. Рокич, Д. Столлак, Е. Арон-сон, Дж. Карлсмит и др.⁵

Р. Вулф предложил для выработки решения о валидно­сти эксперимента процедуру «перекрестного опроса» участ­ников эксперимента. X. Волкотт для этих целей активно использовал метод наблюдения. В целом, многие авторы — сторонники примата качественной традиции в психоло­гии рекомендовали разрабатывать планы экспериментов «на основе здравого смысла и соображений нематематиче­ского характера»⁶.

Главным рычагом валидизации психологических исследо­ваний стали способы выбора схем эксперимента (эксперименсального дизайна). Так, еще в 1782 г. Л. Эйлер впервые приме­нил «латинский квадрат» в качестве схемы (плана) научного исследования. В психологии в 1916 г. Е. Торндайк, У. Мак-Кол и Дж. Чепмэн использовали его в форме 5 х 5 и 2 х 2, для обеспечения контроля при формировании эквивалентных групп¹. Позже (1949) Р. Соломон предложил схему «латин­ского квадрата» для четырех групп, которая легла в основу разработки экспериментов по плану 5 (по Дж. Кэмпбеллу)². Отличительной чертой данной схемы эксперимента был высокий контроль факторов внешней валидности.

Дизайн «временных серий» был типичен для многих классических естественно-научных исследований XIX в. М социальных исследованиях того времени он применялся крайне редко. В физиологии на подобной схеме основыва­лись работы И. П. Павлова. Только в 1920-х гг. английские ученые Э. Фармер, Р. Брукс и Е. Чемберс (1923) использовали данный план в исследованиях производственного утом­ления. В 1950-х гг. в социальной психологии данная схема активно применялась А. Максвеллом и Б. Ундервудом.

Схема «с сериями эквивалентных воздействий» впервын была использована в исследованиях А. Йоста в 1895— 1896гг. и X. Мура в 1921 г.

Е. Торндайк и Р. Вудворс в 1901 г. впервые сконструировали и применили экспериментальный план с неэквивалент­ной контрольной группой.

Термин «сбалансированные планы» экспериментов использовал в своих работах Б. Ундервуд (1949), хотя У. Мак-Кол, называя их «ротационными экспериментами», применял подобные схемы в психологических исследова­ниях еще раньше (1923). В 1957 г. сбалансированные планы использовали В. Кохран и Д. Кокс («перекрестные планы»), а О. Кемфорн называл их «планами с переключением».

Дизайны «с предварительным и итоговым тестирова­нием на различных выборках», по свидетельству Дж. Кэмп-белла, были лучшими среди экспериментальных схем. Они активно применялись С. Старом и X. Хугесом в 1940-х гг., однако их большим недостатком являлась неконтролируе­мость «фона»³.

С 1949 г. Р. Соломон, К. Хованд и Ф. Шеффилд приме­няли эксперименты по «лоскутному» плану (рекуррентному институционному циклу). Он был впервые концептуально проработан в конце 1950-х гг. Он использовался, в частно­сти, Дж. Кэмпбеллом и Т. Мак-Кормаком в процессе изуче­ния влияния командирской летной подготовки курсантов Военно-воздушных сил (ВВС) США на формирование соци­альных установок и функций лидерства в малых группах.

Под влиянием Дж. У. Тьюки в 1950-х гг. были разрабо­таны модели дисперсионного анализа для конечного числа факторных уровней в эксперименте. В 1956 г. X. Шеффе опубликовал исторический обзор разработки факторных планов. В том же году Дж. Станлей применил трехфактор-ный экспериментальный план. В 1959 г. простое объяснение модели случаев одного или нескольких факторов с фикси­рованными или случайными уровнями представил Дж. Фер-гюсон.

Термин «эксперимент ехpostfacto» впервые ввел Ф. Чэпин в 1937 г. Данную схему он активно использовал в ходе своих исследований в школе, пытаясь имитировать эксперимент по плану «сравнение статистических групп». В качестве неза­висимой переменной в эксперименте был принят факт окон­чания средней школы, а зависимой переменной — успешность в жизни и социальная адаптация выпускников спустя 10 лет.

Таким образом, психологический эксперимент на рубеже XIX—XX вв. приобрел индивидуальный статус основного метода психологических исследований. В отличие от есте­ственно-научных форм он включил в себя стохастические методы доказательств каузальной¹ модели эксперимента. В его структуре особое место занимали средства обеспечения внутренней и внешней валидное™ психологических иссле­дований.

Под влиянием активного внедрения в психологию экс­перимента изменился статус самой психологической науки. «За несколько десятилетий, — писал С. Л. Рубинштейн в 1946 г., — фактический экспериментальный материал, кото­рым располагает психология, значительно возрос; методы, которыми она работает, стали разнообразнее и точнее; облик науки заметно преобразился. Внедрение в психологию экс­перимента не только вооружило ее этим новым для нее,очень мощным специальным методом научного исследова­нии, но и вообще по-новому поставило вопрос о методике психологического исследования в целом, выдвинув новые требования и критерии научности всех видов опытного исследования в психологии. Именно поэтому введение экспериментального метода в психологию сыграло такую боль­шую, пожалуй, даже решающую роль в оформлении психологии ми как самостоятельной науки».

Однако не следует забывать, что параллельно с колличественными методами, основанными на эксперименте, раз­минается и описательный (качественный) метод (см. гл. 2 настоящего учебника). В отличие от эксперимента его опыт и результат, по мнению его приверженцев, не требуют каких-либо доказательств. Он просто описывает феномен, пытаясь его понять, осмыслить и принять. «То, что получило свое развитие в психологии, — писал Р. Бэндлер, — это разные системы религиозных верований с очень мощными евангелистами, которые работают исходя из всех этих различных ориентации».