Творчество Э. Хемингуэя в период «потерянного поколения»

В первом разделе мы ознакомимся с творчеством американского писателя Эрнеста Хемингуэя. В наше время существует большое количество источников, благодаря которым мы можем подробно исследовать жизненный и творческий путь писателя.

Хемингуэй Эрнест Миллер (1899-1961), американский писатель, ставший символом «потерянного поколения». Впервые это выражение придумала Гертруда Стайн: назвать людей, вернувшихся с Первой Мировой войны, “потерянным поколением”. Хемингуэй, знавший ее в Париже, сделал одним из эпиграфов к своему первому роману “Фиеста” такую фразу: “все вы – потерянное поколение”. И подпись – Гертруда Стайн. Розрізняйте тире і дефіс!

Что это за “потерянное поколение”, оно что-то потеряло или его кто-то потерял? Непонятность - чуть ли не основная черта названия. Возможно, именно непонятностью оно и понравилось Хемингуэю (так понравилось, что он, взяв эпиграфом к роману, сделал его крылатым). Потому что, благодаря непонятности, выражение это очень емкое, поколение ведь действительно потеряно в обоих смыслах: и что-то, и кем-то.

В романах «Фиеста» (1926), «Прощай, оружие!» (1929) — умонастроения «потерянного поколения». В романе «По ком звонит колокол» (1940) гражданская война в Испании 1936-39 предстает национальной и общечеловеческой трагедией, обусловленной цепной реакцией насилия. Повесть-притча «Старик и море» (1952) посвящена заветной авторской идее — «трагическому стоицизму»: перед лицом нецеленаправленной жестокости мира человек, даже проигрывая, обязан сохранить мужество и достоинство. Обогатил жанр новеллы (сборник «В наше время», 1925). Прозу отличают внешняя простота, строгая объективность, сдержанный лиризм, содержательный подтекст, скрытонапряженный диалог.

В Первую мировую войну добровольцем ушел на фронт. В апреле 1918 санитарный отряд, в котором находился Хемингуэй, оказался на линии огня. Три месяца спустя под Фоссальтой австрийская мина положила конец его военной карьере, оставив в теле волонтера 237 осколков. Сын врача, Хемингуэй еще до своего бегства в Италию на фронт пробовал силы как газетчик, а после войны в качестве корреспондента канадской газеты немало поездил по опустошенной Европе, где продолжались локальные вооруженные столкновения. Эпизоды греко-турецкой войны с шокирующие жестокими деталями описаны в первой художественной книге Хемингуэя «В наше время» (издание 1924 представляло собой сборник миниатюр, напоминающих стихотворения в прозе; вышедшее под тем же заглавием издание 1925 сохранило эти миниатюры, но они служили заставками к рассказам, составившим основной корпус книги, которая была воспринята как манифест «потерянного поколения»). Решение «писать простую честную прозу», оставив не растратившим энтузиазма романтикам заботы о спасении неисцелимо больного, свихнувшегося мира, определяло позицию начинающего Хемингуэя.

После пережитой исторической катастрофы делом писателя было, на его взгляд, предельно объективное свидетельство о случившемся и забота о безусловной точности, правдивости слова, так как привычные слова и понятия оказались неспособными достоверно передать состояние мира и чувства людей «в наше время».

Однако Хемингуэю было чуждо отчаяние, определявшее тональность творчества писателей «потерянного поколения».

Стерильности окружающего мира он противопоставляет неразрушимые, вечные начала человеческого существования. Мысль о «простых и насущных вещах» — о любви, слиянии с природой, возвращении к земле, которая «пребудет вовеки» (эпиграф из Екклезиаста, предпосланный «Фиесте»), — всегда присутствует в сознании его героя. Этим определяется и характер художественных решений Хемингуэя: установка на зримое и вещественное, лаконизм и обязательный подтекст (проза схожа с айсбергом, у которого незримыми остаются семь восьмых общей массы), сочетание репортажности и лиризма, использование приемов внутреннего монолога, позволяющего воссоздать травмированное сознание персонажа и его мучительные поиски выхода из одиночества.

В 1930-е годы эти поиски все более откровенно соотносятся с идеей ответственности за судьбы мира, оказавшегося перед угрозой фашизма, особенно после гражданской войны в Испании 1936-39. Наряду с Парижем, где прошла писательская молодость Хемингуэя, воссозданная им в мемуарах «Праздник, который всегда с тобой» (опубликовано в 1964), Испания была его пожизненной любовью. Она навеяла самые поэтичные страницы «Фиесты» и книги «Смерть после полудня» (1932), в которой коррида описана как акт высшего испытания мужества, когда гибелью может закончиться каждое вторжение на «территорию быка». После гражданской войны в Испании, которую Хемингуэй освещал как репортер, находясь в центре событий и безоговорочно квалифицируя франкизм как «ложь, изрекаемую бандитами», та же идея испытания соотносится им не только с героикой одинокого противостояния заведомо несправедливой судьбе, но и с требованием выбора ответственной гражданской позиции, когда история находится на одном из трагических переломов. Эта идея главенствует в романе об испанских событиях «По ком звонит колокол» (1940), где сочетаются фактографическая яркость картин крушения Республики, осмысление жестоких уроков истории, приведшей к такому финалу, и непоколебленная вера в то, что личность выстоит даже в трагические времена. Обретенное персонажами понимание, что «человек один не может», придало новое звучание прозе Хемингуэя: слабеет антагонизм в отношениях личности и истории, лейтмотив одиночества сменяется в романе «Иметь или не иметь» (1937) и неоконченной книге о Второй мировой войне «Острова в океане» (опубликована в 1970) идеей единения во имя гуманизма.

Однако доминирующая тональность творчества Хемингуэя осталась трагической и после этого перелома. Повесть «Старик и море» (1952) вновь говорит о героическом, но обреченном противостоянии силам, угрожающим самому существованию человека, который одинок в мире, где ему остается рассчитывать только на собственное упорство, сталкиваясь с извечной несправедливостью судьбы. Аллегорическое повествование о старом рыбаке, сражающемся с акулами, которые растерзали пойманную им огромную рыбу, отмечено чертами, наиболее характерными для Хемингуэя как художника: неприязнь к интеллектуальной изысканности, приверженность ситуациям, в которых наглядно проступают непреходящие, неподдельные нравственные ценности, лапидарный стиль, скупой психологический рисунок.