Иорг Ланц фон Либенфельс и теозоология

 

 

О младшем современнике Листа Иорге Ланце фон Либенфельсе речь уже шла;

он был наиболее молодым из сторонников старого гуру, сошедшихся в 1893 в

Gars am Kamp для встречи с Ванеками. Ланц также был озабочен утраченным

первоначальным арийским миром, но его теории были лишены той атмосферы с ее

восхвалениями древних тевтонцев и их обычаев, которая характеризовала Листа.

Вместо этого его мысль опиралась на радикальную теологию, историческую

избирательность и глубокомысленные научные построения. Ланц пытался оживить

странный мир арийских сверхчеловеков, контролирующих средневековую Европу

через аристократические религиозные и военные ордена; это был визионерский

образ, насыщенный расистскими рыцарями, мистиками и святыми. Центром его

арио-христианской доктрины служила дуалистическая ересь, которая описывала

враждующие силы добра и зла, представленные лучшими арийцами и их спасителем

Frauja -- готское имя для Иисуса, который требовал священной войны против

ложных арийцев, выродившихся арийцев и всех расовых меньшинств. Терминология

Ланца отвечала всему разнообразию современных дисциплин, гуманитарных и

естественных наук, включая антропологию, физику и зоологию; вместе с тем

очевидна общая политическая направленность его мифологии и vцlkisch идей

Листа. Ланц стал героем двух аналитических исследований и занял свое место

как один из предвоенных учителей Гитлера в Вене, как об этом свидетельствуют

классические биографии фюрера.

 

Человек, который называл себя Иорг Ланц фон Либенфельс, утверждавший,

что он родился в Мессине 1 мая 1872 года от барона Иоганна Ланца фон

Либенфельса и его жены Катарины, урожденной Скала, в действительности

родился 19 июля 1874 года в пригороде Вены. Его отец, Иоганн Ланц, был

учителем, мать действительно звали Катарина, урожденная Гоффенрайх. При

крещении ребенок получил имя Адольф Йозеф. В полной противоположности его

зрелым фантазиям об аристократическом и сицилианском происхождении, его

родители принадлежали среднему классу и по отцу он был наследником длинной

ветви венских бюргеров, известных с самого начала восемнадцатого столетия. В

детстве Ланц горячо интересовался средневековым прошлым и религиозными

орденами, к которым он относился как к духовной элите. Сам он рассказывал,

что его особенно воодушевлял военный орден Рыцарей Храма (тамплиеров), и что

он с головой ушел в их историю и легенды. Эти впечатления вполне могли

определить его решение принять цистерцианское послушничество в аббатстве

Heiligen Kreuz недалеко от Вены. Несмотря на возражения семьи, он вступил в

орден как брат Георг 31 июля 1893 года.

 

Аббатство Heiligen Kreuz оказало серьезное влияние на жизнь Ланца.

Белый камень церковных нефов, белые плиты, строгий романский стиль,

уединенный монастырский сад, мозаика цветных стекол и могилы двенадцатого

века герцогов Бабенбергов, -- все это глубоко совпадало с атмосферой

средневекового рыцарского романа. Ланц был истовым послушником и сделал

серьезные успехи, 12 сентября 1897 он постригся в монахи, а с 19 сентября

1898 приступил к преподаванию в духовной семинарии.

 

Жизнь в монастыре удовлетворяла его сентиментальным стремлениям

отождествить себя со священной элитой древности, кроме того, годы в Heiligen

Kreuz дали ему исключительную возможность расширить свое образование под

руководством его учителя, Ниварда Шлегля, специалиста по Ветхому Завету и

восточным языкам. Зрелые труды Ланца несут на себе ясный отпечаток глубокого

знания Библии, редких апокрифов и гностических текстов, а также религиозных

традиций и языков Ближнего Востока. Он также прилежно изучал историю

аббатства и опубликовал свои исследования в нескольких научных журналах.

 

Особенно важна самая первая из опубликованных им работ, поскольку она

является наиболее ранним свидетельством его зарождающейся ереси и

специфического мировидения (Weltanschauung). Это был комментарий к отпечатку

на могильном камне, извлеченном из-под монастырских плит в мае 1894.

Отпечаток изображал дворянина, ошибочно идентифицированного как Бертольд фон

Трейн (умер в 1254), топчущего неизвестное животное. Ланц интерпретировал

эту сцену как аллегорическое изображение вечной борьбы между силами добра и

зла, соответственно представленными дворянином и странным чудовищем. Ланц

был особенно увлечен бестиальной интерпретацией зла. Размышления над

буквальными смыслами этой аллегории убедили его в том, что корень всякого

зла в мире заложен в приближенной к человеку, но животной природе. Для того,

чтобы найти решение этой проблеме, он начал заниматься зоологией. Изучая

священное писание, апокрифы, современную археологию и антропологию, Лист

объединил существующие расистские идеи в дуалистическую религию. Голубые

глаза и светлые волосы, свойственные арийской расе (как это доказали

современные социал-дарвинистские авторы Карл Пенка, Людвиг Вольтман и Людвиг

Вильзер) окончательно отождествлялись для него с добрым началом, тогда как

различные темные отклонения -- негроиды, монголоиды, жители Средиземноморья

-- он связал с принципом зла. Собственным вкладом Листа в расистскую

идеологию стала адаптация научных взглядов применительно к гностической

доктрине, представляющей светлые и темные силы в качестве космических

сущностей, ответственных за порядок и хаос в мире.

 

Трудно сказать, насколько этими идеями Ланц обязан своему

послушничеству в монастыре. Его учитель Шлегль презирал евреев Ветхого

Завета как самонадеянное и надменное сообщество и его переводы Библии попали

в список книг, запрещенных церковью за антисемитизм. Расистские тенденции в

мышлении Ланца вполне могли сформироваться под влиянием Шлегля. Впрочем, его

неортодоксальные убеждения, по-видимому, вызывали серьезные трения между ним

и его наставниками. Стремление же Ланца к свободе, интеллектуальной и

физической, стало причиной разочарований и личного несчастья, в связи с чем

он отказался от обета и покинул Heiligen Kreuz 27 апреля 1899 года. Его

отъезд по-разному был воспринят главами аббатства. Настоятель обратился к

нему с призывом "отвергнуть соблазны мира и плотской любви". Но Ланц дерзко

обосновал свое отступничество утверждением о том, что цистерцианский орден

предал свои подлинные принципы (т. е. расистские) и что теперь ему удобнее

было бы извне заняться его реформой. Три его антиклерикальные книги,

вышедшие сразу после того, как он покинул аббатство подтверждают это

намерение. Некоторые признаки свидетельствуют о том, что он присоединился к

движению Шонерера и обратился в протестантство. Говорят также о его

намерении жениться; такой поступок также вынуждал его к отказу от обета и

мог бы объяснить загадочные упоминания о "плотской любви".

 

С этого времени Ланц был свободен в выборе путей для развития своих

религиозных идей, и период с 1900 по 1905 был отмечен высокой активностью и

сверхъестественной скоростью его интеллектуальной эволюции. В это время он

был зарегистрирован как член, по меньшей мере, двух научных обществ, где он

имел возможность встретиться с выдающимися историками и учеными. Он получил

патент на три изобретения, среди них -- некое техническое приспособление и

мотор. Он также начал писать для таких vцlkisch и социал-дарвинистских

журналов как "Hammer" Теодора Фрича и "Политикоантропологический обзор"

Людвига Вольтмана. Одна из статей Ланца содержала более ста ссылок на сугубо

научные исследования, что подтверждало глубину его недавних занятий

антропологией, палеонтологией и мифологией. Таким образом, первые работы

Ланца имели научную направленность. Поскольку в 1902 году он получил

докторскую степень, видимо, он защитил и диссертацию на одну из тем в рамках

этой доисторической сферы.

 

В 1903 году Ланц опубликовал статью в журнале, посвященном изучению

Библии. Она называлась "Anthropozoon biblicum" и представляла собой

исследование прошлого при помощи его ранних теологических и научных гипотез.

Он начал с анализа тайных культов, описанных такими древними авторами как

Геродот, Плутарх, Страбон и Плиний. Он пришел к выводу, что древние античные

цивилизации хранили в тайне все, связанное с сексуальностью, поскольку все,

что происходило в этой области -- происходило в рамках оргиастических

ритуалов. Он также убедился в том, что принципиальная локализация этих

культов связана с Ближним Востоком. Обдумывая эти результаты, Ланц развил

свои исследования в свете недавних археологических находок в Ассирии. Два

отчетливых отпечатка с клиновидными надписями, дающими ключ к загадке этих

культов: отпечаток Ашурназирпала II (883-859 до н. э.) и черный обелиск

Салманасара III (858-824 до н. э.). Оба эти артефакта были найдены в Нимруде

в 1848 британским ориенталистом сэром Остеном Генри Лайярдом.

 

Оба отпечатка изображали ассирийцев, ведущих рядом с собой странных

животных неизвестных видов как прирученных и домашних. Сопутствующая

клиновидная надпись на первом рельефе сообщает, что король Мюсри

(территория, лежащая к востоку от пролива Agnaba) послал этих маленьких

животных (pagatu) Ашурназирпалу II в качестве дани. Подобные животные были

получены также от короля патинеан и короля египтян. Надпись содержала

информацию о том, что Ашурназирпал разводил этих животных в своем

зоологическом саду в Calah. Надпись на втором рельефе говорила о двух других

видах (baziati и udumi), которые также поступали как дань из Мюсри. Сумбур

филологических версий и косвенные свидетельства, почерпнутые из антропологии

и этнологии позволили Ланцу выдвинуть серию гипотез касательно изображений

на отпечатках.

 

Он предположил, что pagatu u baziati в действительности были пигмеями,

описанными в некоторых научных исследованиях; но важнее была его

уверенность, что арийская раса предавалась преступному соитию с этими

низшими видами, произошедшими из очень ранней и совершенно особой ветви в

животной эволюции. Тексты древних, данные современной археологии и

антропологии, соответствующие главы Ветхого Завета вполне могли служить

подтверждением версии об ужасающей практике кровосмешения. Целые главы

статьи Ланца были посвящены тщательному истолкованию книг Моисея, Иова,

Еноха и пророков с точки зрения выдвинутой гипотезы. Статья, таким образом,

завершала первоначальную фазу в развитии неогностической религии Ланца. Уже

на этом этапе он определился относительно природы зла в мире и установил

аутентический смысл священного Писания. В соответствии с его теологией,

грехопадение означало просто расовый компромисс арийцев, случившийся

благодаря их безнравственному скрещиванию с низшей породой животных.

Следствием этих устойчивых пороков, позже институционализировавшихся как

сатанинские культы, стало возникновение нескольких смешанных рас, угрожавших

подлинной и священной власти арийцев во всем мире, особенно в Германии, где

эта раса была особенно многочисленна. Помимо интерпретации греха, такой тип

мышления предлагал объяснение невыносимым для человека условиям, сложившимся

в Центральной Европе, которые для Ланца были личной проблемой.

 

В том же, 1903 году, Ланц опубликовал основной корпус своей доктрины.

Само ее название (Тео-зоология или Гримасы Содома и Электрон Богов)

свидетельствует о гностической природе мысли Ланца. Этот текст являлся

странным соединением религиозных идей, заимствованных из традиционных

иудейско-христианских источников, но переработанных в свете данных

современных наук о жизни: отсюда тео-зоология. Книга воспроизводила основную

гипотезу ранней статьи в пределах развернутой схемы библейской

интерпретации, охватывающей оба завета. Целью первой главы была попытка

понять природу и происхождение пигмеев. Четыре главы, под названиями Gaia

(земля), Pegu (вода), Руг (огонь), и Aither (воздух) описывали сатаническое

царство, рассказывали историю первого пигмея по имени Адам, который породил

расу человеко-зверей (Anthropozoa). Ланц использовал загадочный принцип

перевода; согласно ему слова "земля", "камень", "дерево", "хлеб", "золото",

"вода", "огонь" и "воздух" все означали получеловека, а глаголы "называть",

"видеть", "знать" и "скрывать" означали "совокупляться с" и так дальше, с

целью создания мономаниакального взгляда на древний мир. В соответствии с

Ланцем, основным сюжетом древней жизни был поиск и воспитание

любовников-пигмеев (Buhlzwerge) для извращенных сексуальных развлечений.

Поэтому основная цель Ветхого Завета выглядела как предупреждение избранных

людей (арийцев!) о последствиях этой скотской практики.

 

Рассмотрение Ланцем божественного принципа предполагало использование

современных научных материалов. Уже было показано как органично употребил

Ланц данные археологии и антропологии для своей доктрины: не менее

чувствителен он оказался и к открытиям в сфере электроники и радиологии.

Одно из первых открытий, воодушевивших Ланца, касалось тепловой эмиссии

электронов от горячих тел; ее наблюдал Бондлот и назвал в 1887 году

N-лучами. Спустя несколько лет Вильгельм Рентген открыл Х-лучи, за что был

награжден Нобелевской премией в 1901 году. К указанным формам

электромагнитных излучений следует добавить открытие радиоактивности,

совершенное супругами Кюри в 1898. Они последовательно помещали в

изолированный источник элементы полония и радия, за что также

незамедлительно получили Нобелевскую премию. Поразительные открытия

захватили воображение народа, и их влияние еще усилилось попытками

использования радиосвязи между 1898 и 1904 годами, последовавшими за

работами Маркони и Герца.

 

Ланц в полной мере оценил общечеловеческое значение этих форм энергии

будущего и включил представление о них в свое описание богов. Он начал с

утверждения, что поколение богов существовало как наиболее ранняя и высшая

форма жизни (Theozoa), совершенно отличная от Anthropozoa, родоначальником

которых стал Адам. Следуя указаниям Вильгельма Больше, (18611939),

популярного писателя-зоолога, у которого он черпал вдохновение на

теософические темы, Ланц предположил, что эти божественные существа обладали

необычными чувственными органами, предназначенными для восприятия и передачи

электрических сигналов. Подобные органы наделяли их обладателей мощной

способностью к телепатии и всемогуществом, но позже они атрофировались в

рудиментарные гипофизарную и шишковидную железы, как можно видеть у

современного человека; и это произошло благодаря скрещиванию божественного

племени со звероподобным. Впрочем, Ланц допускал, что всеобщая программа

сегрегации могла бы вернуть эти способности арийцам, как ближайшим

наследникам божественного племени.

 

Следующие четыре главы книги, озаглавленные Pater, Pnevma, Hyios, и

Ekklesia посвящены рассмотрению Нового Завета; внимание здесь

сосредотачивается на пришествии Христа и возрождении им

сексуальнорасистского гнозиса, необходимого для того, чтобы спасти избранных

людей, а именно арийскую расу. Чудеса Христа, его магические способности и,

наконец, само Преображение, -- все это рассматривалось как верное

доказательство его электронной природы. Ланц подтверждал эту гипотезу

обильными цитатами из апокрифических материалов, служивших предметом

изучения для современного немецкого научного сообщества. Страсти Христа Ланц

интерпретировал как попытку насилия, искажения природы, предпринятую

пигмеями, сторонниками сатанических бестиальных культов, стремящихся к

скрещиванию.

 

Зачастую неприличные и всегда радикальные интерпретации Священного

Писания логическим образом включали в себя и уже знакомые иудео-христианские

идеи линейности времени и апокалипсиса. На месте древних, четко отличавшихся

друг от друга божественных и демонических видов, возникли несколько

смешанных рас, из которых арийская была наименее тронута чужой кровью. На

протяжении всей истории низшие расы своим беспорядочным скрещиванием

тиранизировали арийцев, пытаясь совлечь их вниз, в основание эволюционной

лестницы. История религии описывает эту ситуацию как борьбу между эндогамным

и бестиальным культами. Финалом этой неоманихейской временной схемы

выступало обещание окончательного искупления и Второго Пришествия. Концепция

золотого века Ланца выглядит целиком проникнутой культурным пессимизмом. Он

рассматривает современный мир как принадлежащий совершенному злу:

 

Время пришло! Порода Содома выродилась и ничтожествует по всему

Средиземноморью и Среднему Востоку... Наши тела покрыты порчей, их не спасет

никакое мыло, они удумизированы, пагатизированы, базиатизированы (эти

термины порчи произошли от имен ассирийских пигмеев). Жизнь человека никогда

не была так убога как сегодня, несмотря на технические достижения. Демоны

наступают на нас, миллионы людей гибнут в убийственной войне, развязанной

ради личных целей. Дикость звероподобных людей рушит основы культуры...

Почему вы ищете ад в другом месте? Не это ли ад, где мы живем, где мы горим;

не ужасно ли то, что бесчинствует внутри нас (стигмы испорченной крови)?

 

"Мессианские муки" Ланца отражают его отношение к распространившемуся

по всей Европе социо-культурному хаосу. Они должны предвещать собой золотой

век в форме сексуально-расистской религии возрождения среди арийцев. Время

действительно пришло. Восходящее движение низших рас во всей Европе и ее

колониях должно быть обращено вспять. В этом пункте Ланц обнаруживал всю

свою нетерпимость, пангерманские и монархические чувства, лежащие в основе

его целостной теозоологической доктрины. Низшие классы общества он смешал с

потомством низших рас и обвинил их в упадке немецкого величия и господства

над миром; в соответствии с логикой западного апокалипсиса они должны были

быть искоренены. Ланц обрушился на лживую христианскую традицию сострадания

к слабым и несчастным и потребовал, чтобы нация совершенно беспристрастно

осудила не имеющих привилегий. Социализм, демократия и феминизм по причине

их эмансипирующей силы, служили особенно важной мишенью для его беспощадной

миссии. Женщины рассматривались как специальная проблема, поскольку

считалось, что они гораздо более склонны к бестиальным влечениям, нежели

мужчины. Только строгое подчинение их арийским мужьям могло гарантировать

успех расового очищения и обожествления арийской расы. Этот процесс мог быть

ускорен гуманным искоренением низших рас при помощи стерилизации и

кастрации.

 

Сходство между предложениями Ланца и поздними гиммлеровскими

материнскими организациями SS Lebensborn, а также нацистскими планами по

обезвреживанию евреев и использованию порабощенных славянских народов на

Востоке, указывают на возрождение через поколение всех тех же ментальных

рефлексов. Ланц защищал матерей-производителей, которые должны жить в

евгенических монастырях и обслуживаться чистокровными арийскими мужчинами; и

эта точка зрения служила предвосхищением тезиса Гиммлера о полигамии для СС,

его заботы о незамужних матерях в домах материнства СС, его планов

образования и супружества для Избранных Женщин. Особые рекомендации Ланца

относительно обезвреживания расовых меньшинств были довольно разнообразны и

включали в себя: высылку на Мадагаскар; обращение в рабство; кремацию как

священную жертву Богу; использование в качестве вьючных животных. Таким

образом, мрачные размышления Ланца уже заключали в себе психопатологию

нацистской страсти к уничтожению и подчинению неарийцев на Востоке.

 

Золотой век открывался волшебным пейзажем Германии, одновременно

утопическим и аристократическим. Ланц утверждал, что следы священного

электронного могущества еще присутствуют в старых княжеских династиях

Германии. При условии подлинности их родословной, эти семьи можно было

считать ближайшими живыми наследниками древнего божественного племени. Ланц

подчеркивал, что эти князья всегда культивировали искусство и талант в своих

замках и дворцах, признавая их за единственный исторический инструмент

прогресса. И напротив, всегда существовал мертвый груз низших каст,

подвергавший развитие нации опасности сентиментальными и вульгарными

требованиями раздела власти, совершенно не учитывавшими при этом собственную

расовую и гностическую неспособность к делу управления. В сфере иностранных

дел Ланц настаивал на абсолютной правоте ариогерманцев и необходимости

распространить их истину за рубежом, и в мировом масштабе отстоять их право

первородства. Германия уже не могла себе позволить "лишиться золотого руна

мира", поскольку вся планета была ее естественной колонией с фермой для

каждого смелого солдата, и, в соответствии с принципом расовой чистоты,

поместьем для каждого офицера.

 

Апокалиптическая битва должна была разразиться над упорствующим в

заблуждениях миром. Слова Ланца предвосхищали пророчества о Первой Мировой

войне самого Листа: "Под ликующие возгласы освобожденных божественных героев

мы могли бы завоевать всю планету... испепелив врага огнем наших пушек и

батарей... установив порядок среди драчливых банд Udumu". Желанный порядок

виделся пангерманистским и расистским иерархическим раем, предназначенным

для гностических иерофантов и новой касты воинов; по сути дела, это был

образ мировой революции, которая должна была завершиться вечным мировым

господством.

 

Но хаос не будет длиться долго, потому что в земле электрона и

Священной Чаши уже рождается новое священство... Великие принцы, доблестные

воины, одержимые священники, красноречивые барды, ясновидящие святые древней

Германии уже идут, чтобы заковать в цепи обезьян Содома, учредить церковь

святого духа и превратить землю в "Острова блаженства".

 

Апокалиптическое видение смешивало в образе нового отечества несколько

немецких интеллектуальных традиций. Барды и святые раннего романтизма шли в

религиозный рай рука об руку с принцами и воинами доиндустриального

консерватизма, объединенные такими неогностическими символами как Священная

Чаша, электрон и церковь святого духа. Достижение рая обусловливалось

тотальным подчинением низших. Теозоология, таким образом, представляла собой

экстраординарное сочетание теологических и научных идей в пользу безусловной

аристократической власти в царстве пангерманизма.

 

Весной 1905 года Ланц сотрудничал с несколькими выдающимися теологами в

целях подготовки научного издания ранних еврейских текстов. Эта публикация

была предпринята издательской комиссией, представляющей точки зрения

иудаизма, католицизма и протестантизма: Мориц Альтшулер, ученый-раббинист,

был членом Общества Листа и издавал Vierteljahrsschrift fьr Bibelkunde;

Вильгельм А. Нейман, профессор теологии и каноник аббатства Heiligen Kreuz;

и Август Вюнше, профессорориенталист. Издательский анонс предстоящей серии,

озаглавленной Monumenta Judaica, обнаруживал честолюбивую природу их

намерений. В первой части, "Bibliotheca Targuminica", предполагалось издать

ранние арамейские источники Пятлкнижия; последующие ее разделы должны были

быть отведены самарийским, сирийским, готским и арабским их интерпретациям.

Вторую часть "Bibliotheca Talmudica" предполагалось посвятить влиянию

вавилонских и ассирийских идей на еврейскую религиозную традицию. Ланц был

выбран католическим издателем вместо Нейманна, а его титулы, "доктор

философии и теологии, профессор и пресвитер ордена Цистерцианцев"

свидетельствовали о значительной его известности среди теологов, и о

примирении между ним и аббатством Heiligen Kreuz. Его пригласили к

сотрудничеству благодаря его глубоким знаниям текстов Септуагинты и Вульгаты

и готской библии Вульфилы. Задуманные серии не были осуществлены полностью,

к 1908 году вышли только первые пять томов под названием Orbis antiquitatum.

Ланц отвечал за издание книги Бытия на основе текстов Септуагинты и

Вульгаты.

 

Журналистика вскоре увлекла Ланца, отвлекая его от погружения в

теологические исследования, кроме того его растущие связи с vцlkisch и

антисемитскими партиями после 1905 года сильно препятствовали участию в

иудаической программе. Его сотрудничество с Фричем, издателем первого

антисемитского журнала "Hammer", и основание собственного органа Ostara в

конце 1905 года возможно послужили причиной прекращения Monumenta Judaica за

крайней амбициозностыо проекта. Ostara (название повторяет имя языческой

богини весны) возникла как журнал, посвященный политическим и экономическим

проблемам габсбургской империи, рассматриваемым с позиций нетерпимых и

пангерманских. Каждый выпуск писался преимущественно одним автором. Здесь

работали Адольф Гарпф, Людвиг фон Вернут, Адольф Вармунд, Харальд Гравелл

ван Йостенооде, не говоря о Ланце, который принял участие в первых двадцати

пяти номерах. Некоторые из участников журнала были известны как сторонники

Общества Листа. Манифест журнала информировал читателей о том, что Ostara --

первый и единственный расово-экономический журнал, который намерен

практически использовать антропологические данные для того, чтобы научным

образом сломить восстание низших рас и защитить благородство расы

европейской. Публикация "теозоологических" идей вызвала широкий отклик в

читательской аудитории, от журнала потребовали, чтобы расизм в нем

обсуждался в связи со всеми аспектами социальной жизни, включая науку,

политику, технологию, искусство и литературу. С июля 1908 года и до конца

Первой Мировой войны, Ланц самолично выпустил не менее чем семьдесят один

номер журнала. Основными их темами были расовая соматология, антифеминизм,

антипарламентаризм, духовные различия между черными и белыми расами в сферах

сексуального поведения, искусства, философии, коммерции, политики и войны, а

также кастовый закон, заимствованный из индуистских кодексов Ману. Первая

Мировая война рассматривалась в журнале как эсхатологическая фаза в

манихейской борьбе между белыми и черными.

 

За годы между 1908 и 1918 связь Ланца с vцlkisch публицистами

значительно возросла. Ostara была верна провозглашенным намерениям и

тщательно отслеживала отрицательные социокультурные и экономические

последствия эмансипации низших рас во всех сферах общественной жизни. Эти

анализы сопровождались эмпирическим материалом, полученным от журналистов.

Темы анализов легко могли быть установлены по названиям серий. Среди номеров

с 26 по 89 семь были тесно связаны с классификацией расовых типов (1909),

восемнадцать -- посвящены вопросам пола; женщинам и проституции (особенно

между 1909 и 1913), двадцать девять -- духовным и физическим различиям белых

и черных, девять -- религиозным и оккультным предметам, обычно составлявшим

философский фундамент расового манихейства. Здесь можно еще раз остановиться

на связи Ланца с теософскими и оккультными субкультурами.

 

Основным теософским знакомством Ланца, не считая Гвидо Листа, был

Гаральд Гравелл ван Йостенооде (1856-1932), живший в Гейдельберге. К 1908

году этот ариософ написал несколько vцlkisch текстов, насыщенных смешанными

мотивами христианской и буддистской веры, очень теософскую работу Aryavarta

(1905) и кроме этого участвовал в различных националистических и теософских

журналах. Он продолжил издание журнала Франца Гартмана под названием "Новые

цветы лотоса" в 1913 после смерти последнего. В июле 1906 Гравелл написал

номер Ostara, в котором потребовал возвращения немецкому Рейху бриллиантов

габсбургской короны. Это требование символизировало собой силу

милленаристских надежд современных австрийских пангерманистов. Веком раньше,

6 августа 1806, когда священная Римская империя формально распалась,

последние императоры обосновались в Вене, там же хранились и их имперские

регалии. Второй Рейх, установленный Бисмарком в 1871 году и исключивший

Австрию, для пангерманистов многонациональной габсбургской империи служил

точкой растущей национальной удачи. Возвращение регалий новой имперской

столице означало бы, по их мнению, реставрацию неокаролингианской Великой

Германской Империи под знаком Гогенцоллернов и она включала бы в себя

исторические немецкие земли Австрии, Богемии и Моравии. Двенадцать

положений, питающихся расистскими, националистическими,

антикапиталистическими и антифеминистскими чувствами вместе с проектом

национальной Церкви завершали гравелловский план пангерманской империи,

которая в итоге должна была включить Бельгию, Голландию и Скандинавию.

 

Следующий эпизод теософских отклонений в Ostara был связан со вторым

вмешательством Гравелла в июле 1908 года. На этот раз он сформулировал

целиком теософскую концепцию расы и план реставрации арийской власти во всем

мире. Цитируемыми оккультными источниками для него послужили тексты Анни

Безант, унаследовавшей Блаватской в качестве лидера международного

теософского общества в Лондоне и Рудольфа Штейнера, генерального секретаря

немецкого филиала общества в Берлине. За работой Гравелла последовала

Bibeldocumente (1907-1908) Ланца, вышедшая в издательстве Цильмана. Новое

теософское направление в мысли Ланца определялось участием Гравелла в его

собственном журнале; это совершенно ясно.

 

Второй вариант этих серий, "Теософия и ассирийские "человеко-звери"",

продемонстрировал как Ланц может использовать материалы современной

теософии, как это уже было в случае с археологией и антропологией, для того,

чтобы реально воплотить собственную неогностическую религию. Он начал с

избирательной интерпретации основного текста Блаватской "Тайная доктрина"

(18971901), сравнивая ее оккультную антропогению с результатами современной

палеонтологии. Он разделял ее веру в исчезнувшие континенты Лемурии и

Атлантиды, и воспроизвел палеогеографическое картирование мира для сравнения

с картой Лемурии, исполненной английским теософом Вильямом Скотт-Эллиотом.

Он сравнивал ее рассуждения об утраченном третьем глазе с рассуждениями

Больше и Клаатца, вместе с тем соглашаясь с ней в вопросе о классификации

доисторических монстров: pagatu, lidumi и bariati. Последнее и наиболее

важное обстоятельство состояло в том, что Ланц нашел поразительное

теософское подтверждение своей бестиальной концепции грехопадения. В восьмой

строфе Дзиан, стихи 30-2, рассказывалось как ранние лемурианцы впервые

разделились на два пола и как они утратили божественное благоволение,

смешиваясь с привлекательными, но низшими видами и производя при этом

уродов. "Они брали к себе животных женского вида, женщиныживотные были

прекрасны, но дочери их не имели ни души, ни разума. Монстров они брали к

себе, злых демонов". Свою благосклонную оценку "Тайной доктрины" Ланц

завершил сравнением схемы пяти корневых рас с антропогенической теорией

палеонтолога Штратца, опубликованной в Naturegeschichte der Menschen в 1904

году. В соответствии с Ланцем четвертая корневая раса атлантов разделилась

на чистые и бестиальные подвиды, соотносимые с ранними антропоидами и

антропоморфными обезьянами. Роковой ошибкой наследников первого подвида,

пятой корневой расы арийцев или horno sapiens, стало упорное скрещивание с

наследниками второго подвида.

 

Присвоение Ланцем теософии для своей сексуальнорасистской идеи

произошло в контексте близкого знакомства с квазинаучными идеями современной

Монистической Лиги, существовавшей в Германии. Первым свидетельством такой

известности может служить номер Ostara за 1910 год. Здесь Ланц обсуждал

такие философские концепции как монизм Эрнста Геккеля и Вильгельма

Оствальда, неовитализм немецких плагиаторов Бергеона. Хотя Геккель считал

себя материалистом, его романтическая натурфилософия и панпсихизм (вера в

мировую душу и ее обнаружения в качестве энергии во всякой материи) были

очень далеки от обычного механического материализма. Ланц, участвовавший в

монистическом журнале Das freie Wort присоединялся к подобным идеям и ставил

панпсихическую традицию в связь с творчеством средневековых и других

мистиков, таких как Альберт Великий, Комениус, Беме и Ангелус Силезиус. Он

утверждал, что "идеалистический монизм" является последовательным

продолжением прогрессивной точки зрения героической арийской расы, тогда как

материализм -- это приземленное и пессимистическое мировоззрение,

свойственное низшим темным расам. Эзотерические потребности Ланца отнюдь не

препятствовали развитию его связей с современным монистическим движением.

 

Таким образом, этот "идеализм", который может быть возведен к

романтизму начала девятнадцатого века и более поздним философиям воли и

жизни, наряду с элементами монизма и современного оккультизма сформировали

интеллектуальную базу для теологического сексуально-расистского гнозиса

Ланца. Ланц был убежден, что доктрина энергии лежит в самом сердце

воображаемой традиции арио-христианской мистики; что первоначально она

культивировалась кланом богов, а затем сохранялась усилиями монастырей.

Первым в этом ряду стояли библейские тексты, затем организации святого

Бенедикта, святого Бернарда из Клерво и святого Бруно, затем ряд продолжали

апостолы арио-христианской мистики, такие как Мейстер Экхарт, Парацельс,

Иоганн Георг Гаманн, Юнг-Стиллинг, Карл дю Прель. Этот широкий регистр

исторических носителей тайного знания указывает на то, как хорошо

использовал Ланц отдельные западные традиции монастырской жизни,

средневековой мистики, ренессансного герметизма в целях представления их как

единой традиции теозоологического знания. Необходимость мифологических

оснований для его расистских взглядов также обнаруживает сходство с идеями

Листа, несмотря на все различие их теологических и культурных предпочтений.

Подобно Листу, Ланц возводил хранителей и приверженцев тайной традиции в

статус элиты.

 

Идеологические связи Ланца с оккультизмом еще усилились, когда он

обратился к современной астрологической жизни Германии; это было нужно ему в

целях прояснения обстоятельств апокалиптической победы Основных Сил в Первой

Мировой войне. Поскольку астрологическая жизнь в Германии происходила почти

исключительно в теософском контексте, большинство из только что появившихся

астрологических трудов (Карла Брандлера-Прахта, Отто Полльнера, Эрнста <