Сварливые дочери: мир, Лис и Тирош

Восточные[98] Вольные города – Лорат, Норвос и Квохор – с Вестеросом почти не торгуют, но для прочих дела обстоят иначе. И Браавос, и Пентос, и Волантис – прибрежные города, которым посчастливилось владеть большими гаванями. Для них именно торговля – хлеб насущный, и корабли этих городов добираются до самых дальних краев: до И-Ти, Лэнга и Асшая-у-Тени на Далеком востоке и до Ланниспорта и Староместа на западе. История и обычаи у каждого города свои, как и боги, хотя красные жрецы Рглора господствуют во всех трех и нередко обладают значительным влиянием. Соперничество Вольных городов длится веками, описание всех войн и стычек между ними может занять (и занимает) не один том.

Все сказанное справедливо и для Мира, Лиса и Тироша – так называемых «трех сварливых дочерей», в чьи бесконечные распри и борьбу за власть частенько впутывались вестеросские короли и рыцари. Упомянутые города расположены вокруг «пятки Эссоса» – большого плодородного полуострова, который отделяет Летнее море от Узкого. Некогда «пятка» была частью сухопутного моста, соединявшего Эссос и Вестерос. Укрепленный город Тирош стоит на самом восточном (и, кстати, самом северном) из цепи островов архипелага Ступени, оставшихся после того, как море поглотило Руку Дорна. Мир лежит на материке, там, где древний валирийский тракт встречается со спокойными водами большого залива, называемого Миртским морем. А Лис разместился немного дальше к югу, на маленьком архипелаге в Летнем море. О землях, лежащих между городами, ныне мы говорим как о Спорных: все три города заявляют права на их часть (а то и на все целиком). Любые попытки установить границы между владениями Тироша, Лиса и Мира оказывались неудачными, и не счесть войн, которые велись и ведутся за обладание этими краями.

Три Дочери гораздо более похожи друг на друга, чем на другие Вольные города. Это касается и языка, и религии, а также истории, культуры и обычаев. Здесь торговля почитается больше военного дела – это города купцов, защищенные высокими стенами и мечами наемников, где богатство главенствует над правом рождения. Власть в Лисе и Мире принадлежит конклаву магистров, избираемых из числа наиболее богатых и знатных горожан. Тирошем управляет архонт, выбираемый из состава такого же конклава. Все три города – рабовладельческие, и невольников там втрое больше, чем свободнорожденных. В каждом из городов есть порт, и для всех соленое море – животворная кровь. И господствующей религии у Трех Дочерей нет – как и у их матери Валирии. Храмы и капища различных богов соседствуют на улицах и теснятся вдоль набережных.

И тем не менее, разделяющее Трех Дочерей соперничество имеет столь давние корни, что служит лишь поводом для глубоко сидящей неприязни, в течение веков раз за разом приводящей к войнам. Кстати, к несомненной выгоде лордов и королей Вестероса – объединившись, эти богатые и влиятельные города могли бы стать для Вестероса могучим и грозным соседом.

 

Несомненная мощь союза сил Мира, Лиса и Тироша была доказана в 96 году от З.Э. – в те дни три города, пусть ненадолго, и в самом деле стали сестрами. Победив Волантис в Приграничной битве, города поклялись друг другу в вечной дружбе. Так была основана Триархия, в Вестеросе больше известная как Королевство Трех Дочерей. Первой своей целью новоиспеченное содружество объявило очищение Ступеней от пиратов и корсаров. Изначально это решение приветствовалось всеми, в том числе и в Вестеросе, поскольку «морские хищники» значительно осложняли торговлю. Три Дочери одержали скорую победу над пиратами и получили полную власть над островами и проливами – но лишь затем, чтобы самим начать взимать непомерные пошлины с проходящих мимо кораблей. Их жадность быстро превзошла даже пиратскую, особенно после того, как лиснийцы в качестве платы стали требовать пригожих юношей и девушек.

На какое-то время Триархия уступила превосходящей силе Корлиса Велариона и Деймона Таргариена, потеряв при этом большую часть Ступеней. Однако вскоре вестеросцы погрязли в собственных сварах, и Триархия восстановила свое влияние. Ее погубили внутренние распри, последовавшие за убийством лиснийского адмирала на поединке из-за знаменитой куртизанки по прозвищу Черная Лебедь (племянница лорда Сванна, с течением лет она стала правительницей Лиса во всем, кроме титула). Враждебный Триархии союз Браавоса, Пентоса и Лората способствовал окончательной гибели Королевства Трех Дочерей.

156. Совет Триархии (худ. Хорди Гонсалес Эскамилья).

 

В Лисе, красивейшем из Вольных городов, пожалуй, наиболее целебный во всем известном мире климат. Город стоит на плодородном острове, где в изобилии растут фруктовые деревья и пальмы, а окружающие его сине-зеленые воды полны рыбой. Овеваемый прохладными бризами, прогреваемый солнцем, «Благословенный Лис» был задуман как место отдохновения драконьих владык Старой Валирии. В этом райском уголке они могли насладиться отличным вином, спокойной музыкой и роскошными девицами, прежде чем вернуться к огням Республики. И в наши дни Лис остается «праздником для чувств, бальзамом для души». Его перинные дома славятся повсюду, а закаты в этих краях считаются прекраснейшими в мире. Да и сами лиснийцы прекрасны – здесь, как нигде, до сих пор сильна кровь Старой Валирии.

 

157. Лиснийская аристократка (худ. Магали Вильнев).

 

Происхождение Тироша не такое легкомысленное – внутренние стены из литого черного драконьего камня свидетельствуют о том, что город был основан как приграничная крепость. Согласно валирийским хроникам, изначально ее возвели на унылом каменистом острове ради досмотра кораблей, проходящих мимо Ступеней. Однако вскоре после основания города в окрестных водах была найдена особенная разновидность морских моллюсков. Некое вещество, которое они выделяли, после необходимой обработки превращалось в краситель глубокого темно-красного тона. Этот оттенок быстро стал чрезвычайно модным среди валирийской знати. Поскольку такие моллюски больше нигде не водились, купцы тысячами стали прибывать в Тирош, и в течение одного поколения крепость превратилась в большой город. Разнообразя пищу для моллюсков, тирошийские мастера живо научились вырабатывать алую, малиновую, густо-синюю краски, а века спустя – и красители сотен прочих цветов и оттенков. Какие-то из них были естественного происхождения, другие появились не без помощи алхимии. Лорды и принцы всего мира выказывали благосклонность к ярко окрашенным одеждам, а все краски для них изготовлялись в Тироше. Город рос и богател, а с богатством пришла кичливость. Тирошийцы находят удовольствие в вычурности – и мужчины, и женщины обожают придавать своим волосам кричащий и неестественный цвет.

 

158. Тирошийский купец (худ. Магали Вильнев).

 

Рождение Мира было далеко не столь ярким. Отдельные мейстеры полагают, что мирийцы схожи с ройнарами, поскольку у многих из них – такие же темные волосы и оливковая кожа, как и у людей с великой реки. Но это предполагаемое родство, похоже, мнимое. Существуют некоторые признаки того, что на месте Мира еще во времена Рассветной эпохи и Долгой Ночи стоял город, построенный неким древним исчезнувшим народом. Ведомый нам Мир создала община валирийских искателей наживы на месте обнесенного стеной андальского города, чьих жителей они покорили и обратили в рабство. С тех пор жизнь Мира заключена в торговле, мирийские корабли бороздят воды Узкого моря уже целые столетия. Также широко известны ремесленники Мира, многие из которых рождены рабами; о мирийских кружевах и гобеленах говорят, что те идут по весу золота и специй, а мирийские линзы не имеют себе равных во всем свете.

 

159. Мирийская купчиха (худ. Магали Вильнев).

 

Если Лорат, Норвос и Квохор были основаны из-за религиозных расхождений, то интересы Лиса, Тироша и Мира всегда были гораздо приземленнее. Во всех трех городах есть большие торговые флотилии, а их купцов можно встретить в любых морях. Все они глубоко вовлечены и в торговлю людьми. Особенно напористы тирошийские работорговцы – в поисках рабов они заплывают даже далеко на север, за Стену к одичалым. Лиснийцев же больше знают как ненасытных искателей красивых девушек и смазливых юношей для знаменитых перинных домов их города.

Лиснийцы также славятся своим умением выращивать рабов. Они сводят самых миловидных из них между собой в надежде получить еще более прекрасных, еще более изысканных куртизанок и прочих рабов для утех. Кровь Старой Валирии в Лисе сильна до сих пор, даже простолюдины там могут бахвалиться бледностью кожи, серебристо-золотыми волосами и глазами, как у древних повелителей драконов: лиловыми, сиреневыми и ярко-синими. В семьях лиснийской знати, которая превыше всего ценит чистоту крови, рождалось немало признанных (и непризнанных) красавиц. В старину даже принцы и короли дома Таргариенов время от времени обращали свой взор на Лис, подыскивая себе жен и возлюбленных – как ради их происхождения, так и ради красоты. Немудрено, что изображение резвящейся нагой богини любви украшает лиснийские монеты – ей поклоняются многие жители города.

 

Женой короля Визериса II Таргариена и матерью Эйгона IV Недостойного и принца Эймона Рыцаря-Дракона была леди Ларра Рогаре из Лиса – несравненная красавица валирийских кровей. Она вышла замуж за принца Визериса в возрасте девятнадцати лет, будучи на семь лет старше своего жениха. Ее отец, Лисандро Рогаре, являлся главой богатого банкирского дома, чье влияние еще более возросло после союза с Таргариенами. Лисандро принял пожизненную должность Первого магистра, и люди звали его Лисандро Великолепным. Но и он, и его брат Дразенко, принц-консорт Дорна, скончались друг за другом в течение одного дня, после чего влияние дома Рогаре начало стремительно падать – что в Лисе, что в Семи Королевствах.

Лисаро Рогаре, наследник Лисандро, в погоне за властью транжирил бешеные деньги, из-за чего рассорился с другими магистрами, и даже вовлек собственную родню в заговор ради влияния на Железный трон. Но он потерпел поражение, и те, кому Рогаре нанес обиды, забили его кнутами до смерти в Храме торговли. Родичи Лисаро подверглись менее суровым наказаниям. Так, например, Моредо Рогаре, воин, владевший валирийским клинком Истина, в конечном итоге даже возглавил поход на Лис.

 

Союзы и предательства, войны и перемирия между Тремя Дочерьми были слишком многочисленными, чтобы здесь их упоминать. Многие из этих столкновений, что прозвали торговыми войнами, велись только на море, а корабли воюющих сторон получали право грабить неприятеля. По сути, это «пиратство с восковой печатью» – великий мейстер Мерион однажды именно так назвал подобные деяния. В торговых войнах не бывало никаких сражений на твердой земле, как и угрозы для самих городов – с грабежами или смертью сталкивались лишь команды кораблей.

Войны на суше случались гораздо реже, зато были куда более кровопролитными. Тут бои велись за Спорные земли – некогда богатую область, столь разоренную за время Кровавого века, что ныне она превратилась, по большей части, в солончаковую пустошь, усеянную костями и пеплом. Хотя и на этих войнах Тирош, Мир и Лис редко рисковали жизнями своих граждан, предпочитая сражаться мечами наемников.

На Спорных землях образовалось больше так называемых вольных отрядов, чем где-либо еще в мире, если считать от начала Кровавого века. Даже в наши дни здесь можно найти около сорока таковых. Не будучи нанятыми одной из трех сварливых дочерей, они часто отправляются в собственные походы. Известно, что некоторые отряды предлагали свои мечи в Семи Королевствах – как до Завоевания, так и после.

 

Один из самых старых вольных отрядов – Младшие Сыновья. Его основали четыре десятка младших отпрысков знатных домов, которые оказались лишены владений и видов на будущее. С тех пор в этом отряде находили приют безземельные лорды, рыцари-изгнанники и просто искатели удачи. В те или иные годы у Младших Сыновей побывало немало значимых в Семи Королевствах личностей. Принц Оберин Мартелл служил с ними, пока не собрал собственную дружину; Родрик Старк, Бродячий Волк, тоже считался одним из них. Самым знаменитым среди Младших Сыновей стал сир Эйгор Риверс, бастард короля Эйгона IV, оставшийся в истории как Жгучий Клинок. Он сражался в их рядах в первые годы своего изгнания, пока впоследствии не собрал Золотых Мечей – этот отряд и по сей день остается самой сильной, знаменитой и уважаемой (как говорят) из всех вольниц.

Среди других вольных отрядов можно отметить Сияющие Знамена, Воронов-Буревестников, Длинные Копья и Братство Кота. Выходцами из Семи Королевств были образованы не одни лишь Золотые Мечи – после окончания Танца Драконов собрались Громобои, а Дружину Розы основали дикари (и, по некоторым сведениям, дикарки) с Севера. Они отказались преклонить колено после того, как Торрхен Старк отдал свою корону, и предпочли изгнание за Узкое море.

 

Войны между Тирошем, Лисом и Миром не просто способствовали рождению вольных отрядов в Спорных землях, но привели также к появлению флота пиратов и морских наемников, готовых сражаться за любого, кто заплатит. Большинство из них обосновались на Ступенях – островах, разбросанных в Узком море между Перебитой Рукой и восточным побережьем Эссоса.

Именно пираты сделали опасным любой путь, ведущий мимо Ступеней. Рассказывают, что лебединые корабли с Летних островов иногда совсем избегают этих мест, предпочитая опасности открытого моря возможному нападению корсаров. У прочих же судов, не пригодных для глубоких вод либо не имеющих достаточного снаряжения, другого выбора нет. Иногда, если разбойники становятся уж слишком многочисленными и неуловимыми, для расчистки пиратских гнезд приходят флотилии архонта Тироша, триарха Волантиса или даже Морского владыки Браавоса. Но хищникам всегда удается вернуться.

В былые времена, когда пираты доставляли излишне много хлопот, для их усмирения порой отправляли и флотилии из Королевской Гавани и с Драконьего Камня. Лорд Дубовый Кулак под всеобщее одобрение самолично провел в море не один месяц, охотясь за разбойниками. Юный Дракон и вовсе намеревался жениться на сестре [99] Морского владыки Браавоса, чтобы закрепить с ним союз и изгнать пиратов, которые мешали торговле с недавно завоеванным Дорном. Великий мейстер Каэт в труде «Жизнь четырех королей» пространно обсуждает это намерение. Он утверждает, что здесь король Дейрон ошибся – переговоры насчет брачного союза с Браавосом, в ту пору воевавшим с Пентосом и Лисом, подтолкнули другие Вольные города оказать неоценимую помощь дорнийским мятежникам.

ПЕНТОС

Среди Вольных городов Пентос – ближайший к Королевской Гавани, и едва ли не каждый день торговые корабли из обоих портов отправляются по морю к соседям и обратно. Основанный валирийцами как застава для торговли в приграничье, Пентос вскоре поглотил близлежащие земли от Бархатных холмов и Малой Ройны до самого морского побережья, в том числе почти всю андальскую прародину – древний Андалос. Первыми пентошийцами стали крестьяне, моряки, коробейники и купцы, людей же благородного происхождения среди таковых оказалось крайне мало. Возможно, по этой причине не было заботы о сохранении чистоты валирийской крови, поселенцы охотно смешивались с исконными обитателями подчинившихся земель. Как следствие, в жителях Пентоса, несомненно, видна андальская кровь, что, вероятно, делает их нашими ближайшими родственниками.

 

160. Вольный город Пентос (худ. Марк Симонетти).

 

Несмотря на это, обычаи пентошийцев весьма отличаются от принятых в Семи Королевствах. Пентос считает себя дочерью Валирии, и здесь, конечно, можно найти Старую кровь. В прежние дни городом правил высокородный князь, избираемый из числа взрослых мужчин так называемых Сорока семейств. Единожды избранный, он правил до конца жизни, но после его смерти очередного князя выбирали почти всегда уже из другой семьи.

Однако с веками власть князя неуклонно уменьшалась, а у магистров, выбирающих его – росла. Ныне именно совет магистров управляет городом, принимая все серьезные решения, власть князя стала символической, а его обязанности – почти полностью церемониальными. В основном, он присутствует на пирах и состязаниях, передвигаясь с места на место в роскошном паланкине под охраной статных гвардейцев. В начале каждого года князь обязан лишить невинности двух девиц: Деву Морей и Деву Полей. Этот древний ритуал, вероятно, восходящий к мистериям еще довалирийского Пентоса, призван обеспечить постоянное процветание горожан на суше и на море. Если же город терпит поражение в войне, или вдруг случается голод, князя приносят в жертву: перерезают глотку, чтобы умилостивить богов. А затем избирают нового, который может принести Пентосу больше удачи.

 

Зная об опасностях, связанных с этим саном, отнюдь не все знатные люди жаждали быть избранными и носить пентошийскую корону. Больше того, кое-кто прославился именно тем, что отказался от древней, но столь губительной чести. Последним и самым известным таким случаем стало отречение пресловутого Принца-Оборванца, капитана вольного отряда. В молодости он был избран советом магистров, когда в 262 году от З.Э. предыдущий князь был принесен в жертву после долгой засухи. Вместо того, чтобы принять почетную должность, Принц-Оборванец покинул город и больше никогда туда не возвращался. Он стал наемником, принимал участие в битвах на Спорных землях, а затем основал Гонимых Ветром – самую молодую на Востоке вольную дружину.

 

Рабство существовало в Пентосе в течение большей части его истории, пентошийские корабли активно занимались работорговлей. Это и привело город несколько веков назад к вражде с его северным соседом, Браавосом, основанным беглыми рабами и прозванным «побочной дочерью Валирии». За последние двести лет два государства не менее шести раз воевали по этой причине (а также, стоит отметить, за власть над лежащими между ними водами и плодородными землями).

В четырех из упомянутых войн Браавос одерживал победу, а Пентос – подчинялся. Последняя завершилась девяносто один год назад, оказавшись до того неудачной для Пентоса, что в течение года пришлось принести в жертву не менее четырех князей. Пятый в этом омытом кровью ряду, князь Невио Нарратис, убедил магистров запросить мира после одной из редких побед – да и ту, по слухам, он одержал при помощи подкупов. Заключая мир, Пентос был вынужден пойти на значительные уступки – наиболее важными стали отмена рабства и прекращение работорговли.

В Пентосе эти условия и по сей день являются законом, хотя некоторые наблюдатели отмечают, что многие пентошийские корабли обходят запрет на работорговлю – на случай проверки они просто поднимают на своих мачтах стяги Тироша или Лиса. В то же время в самом городе живут десятки тысяч «вольных прислужников»: они являются рабами по всем признакам, кроме названия, носят клейма и оковы, подобно своим собратьям из Лиса, Мира и Тироша, а также подчиняются тем же суровым правилам. По закону, эти люди свободны и имеют право отказаться служить, если пожелают… и если не имеют долгов перед хозяевами. В долгах же почти все – стоимость крова, пищи и одежды, что хозяева предоставляют своим слугам, нередко превышает плату за труд. И с течением лет кабала лишь усиливается, а не смягчается.

Еще одно условие мирного соглашения между Браавосом и Пентосом запрещает жителям последнего иметь более двадцати боевых кораблей, брать на службу наемников, заключать договоры с вольными отрядами и содержать какое-либо войско, кроме городской стражи. Без сомнения, это послужило одной из причин малой воинственности пентошийцев в наши дни (если сравнивать с жителями Тироша, Мира и Лиса). Пусть его и окружают толстые стены, но Пентос, как правило, считается наиболее беззащитным среди всех Вольных городов.

Именно поэтому его магистры предпочитают не ссориться ни с остальными Вольными городами, ни с дотракийцами. С давних пор они поддерживают непрочную дружбу со сменяющими друг друга могущественными кхалами, а тем из них, кто привел свои кхаласары к восточному берегу Ройны, подносят сундуки с золотом и осыпают богатыми подарками.

ВОЛАНТИС

Браавос и Волантис – самые крупные, богатые и влиятельные из всех девяти Вольных городов. Было бы интересно узнать, есть ли некая общая причина их успеха, ибо во многих отношениях они – полные противоположности друг другу. Браавос лежит на крайнем севере Эссоса, а Волантис – на крайнем юге; Волантис – самый старый из Вольных городов, а Браавос – самый молодой; Браавос основали рабы, в то время как Волантис воздвигнут на их костях; Браавос имеет больше мощи на море, а Волантис – на суше. Тем не менее, оба города обладают значительной властью, и их история тесно связана с Валирийской Республикой.

Древний и великолепный, Старый Волантис, как его часто называют, раскинулся там, где Ройна впадает в Летнее море – по берегам одного из четырех рукавов устья этой могучей реки. Старейшие кварталы города лежат на восточных берегах, а более новые – на западных, хотя даже самым молодым из них уже много веков. Обе половины города соединяет Длинный мост.

Сердце Старого Волантиса – «город внутри города», необъятный лабиринт старинных дворцов, внутренних двориков, башен, храмов, галерей, мостиков и подвалов. Все это заключено внутри громадного овала Черных стен, возведенных выходцами из Республики еще в первую волну переселения. Высота этих стен – двести футов, а толщина такова, что шесть колесниц, запряженных четверкой лошадей, могут бок о бок проехать между их парапетами (и это ежегодно происходит во время празднования дня основания города). Крепче стали и алмаза, гладкие стены из литого черного драконьего камня стоят как безмолвное доказательство того, что Волантис изначально был военным укреплением.

Только тем, чья родословная восходит к Старой Валирии, позволено селиться в пределах Черных стен. Ни рабам, ни вольноотпущенникам, ни чужеземцам не разрешается ступать внутрь без приглашения наследника Старой крови.

 

Большинство волантийцев Старой крови до сих пор чтут древних богов Валирии, но вера эта ограничивается кольцом Черных стен. А вне их предпочитают Рглора, или Красного бога (особенно рабы и вольноотпущенники). Храм Владыки Света в Волантисе считается величайшим во всем мире, он втрое больше Великой септы Бейлора – так утверждает архимейстер Грамион в труде «Пережившие драконовластных». В огромном святилище все прислужники – рабы, купленные в детском возрасте и воспитанные так, чтобы стать жрецами, храмовыми проститутками или воинами. В честь огненного бога они носят на лице татуировки в виде языков пламени. О воинах достаточно будет сказать, что их численность составляет ровно тысячу – не больше и не меньше. Именуются же они Огненной Дланью.

 

В первое столетие своего существования Волантис был лишь немногим больше обычной военной заставы, построенной для защиты границ Валирийской империи; и здесь не было других обитателей, кроме воинов гарнизона. Время от времени сюда прибывали повелители драконов – на отдых или ради встреч с послами ройнарских городов, лежащих выше по течению реки. Тем не менее, за пределами Черных стен позднее стали появляться таверны, бордели и конюшни, а в гавань начали заходить купеческие корабли.

Благодаря удачному расположению в устье Ройны и великолепной естественной гавани, Волантис быстро разросся. Дома, лавки и гостиные дворы заполонили восточный берег реки от Черных стен до холмов, в то время как на западном устроили собственный теневой городок чужестранцы, вольноотпущенники, наемники, преступники и подобные им неблагонадежные люди. Здесь царили порок и пьянство, случались убийства, а евнухи, пираты, карманники и некроманты чувствовали себя вполне свободно.

Со временем нечестивый город на западном берегу столь переполнился скверной и беззаконием, что триархи начали посылать на другой берег солдат-рабов – восстанавливать порядок и некоторое подобие благопристойности. Из-за высоких приливов и коварных переменчивых течений пересекать реку было делом сложным, поэтому спустя годы триарх Вхаласо Щедрый распорядился навести через Ройну мост.

Из-за этих же приливов и течений, а также ширины реки, строительство стало беспримерной задачей, заняло более сорока лет и потребовало миллионных вложений. Триарх Вхаласо не дожил до того, чтобы увидеть свое творение… но по завершении с Длинным мостом ни один прочий не может соперничать, исключая разве что Мост Мечты в Крояне, ройнарском городе праздников. Достаточно прочный, чтобы выдержать вес тысячи слонов (по крайней мере, уверяют именно в этом), Длинный мост является в наши дни и длиннейшим в мире. Ломас Путешественник назвал его одним из девяти рукотворных чудес в своей книге под тем же названием.

На заре своей истории Волантис процветал за счет торговли между Валирией и ройнарами, становясь все богаче и могущественнее… пока в то же самое время приходил в упадок древний и прекрасный ройнарский город Сарой, ранее господствовавший на местном рынке. Безусловно, это привело к столкновениям. Последовала череда войн, сведения о которых мы приводили в других главах, завершившаяся полным уничтожением городов на Ройне и бегством Нимерии с десятью тысячами кораблей. Хотя победу одержали драконьи владыки Валирии, утверждения, будто наибольшую выгоду получил Волантис, вполне верны. Опустошенный Сарой в наши дни – руины, где живут лишь призраки, а Волантис со своими Черными стенами, Длинным мостом и огромной гаванью считается одним из величайших городов мира.

Внутри Черных стен волантийцы Старой крови до сих пор содержат двор в древних чертогах, где их обслуживает армия рабов. А снаружи легко встретить чужеземцев, вольноотпущенников и простолюдинов из доброй сотни народов. Моряки и купцы толпятся на пристанях и городских рынках, наряду с бесчисленными рабами. Говорят, что в Волантисе на одного свободного жителя приходится пять рабов – такой перевес можно встретить только в древних гискарских городах залива Работорговцев.

В Волантисе есть обычай – лица рабов должны быть татуированы, чтобы всю жизнь указывать на их положение. Даже если раба отпустят на волю, он до конца дней будет носить на лице тяжкий знак своего прошлого, а среди множества видов татуировок есть и весьма уродующие. У волантийских солдат-рабов на лице зеленые тигриные полосы, указывающие на их звание; проституток отмечает слеза под правым глазом; рабов-уборщиков конского и слоновьего навоза – мухи; шутов и скоморохов – ромбовидный узор; знак колеса полагается возницам «хатаев» (тележек, запряженных карликовыми слонами) и так далее.

 

161a,b,c. Татуировки рабов Волантиса (худ. Дуглас Уитли).

 

Волантис – республика, где право выбирать руководство города имеют все сколько-нибудь состоятельные граждане. Ежегодно избираются трое триархов, чтобы вершить правосудие, командовать армией и флотом, заниматься повседневными делами города. Выборы длятся в течение десяти дней и сопровождаются буйными празднествами. Последние столетия должность триарха занимали представители двух соперничающих партий, в народе прозванных «тиграми» и «слонами».

Сторонники разных кандидатов (и обеих партий) сплачиваются вокруг избранных ими лидеров и раздают толпе подарки от их имени. Отдать голос может каждый гражданин, родившийся свободным и владеющий достаточным имуществом – даже женщина. Хотя отсеивание неудачливых претендентов выглядит сущим хаосом на грани безумия, в основном власть переходит из рук в руки достаточно мирно.

 

Многие волантийцы считают себя естественными и законными преемниками драконьих владык старой Валирии, они жаждут господства над прочими Вольными городами, а с течением лет – и над всем миром. Тигры предлагают добиться такого господства через завоевания, тогда как слоны предпочитают политику обогащения и главенство в торговле.

 

После того как Рок поглотил Валирию и Земли Долгого лета, Волантис предъявил права на власть надо всеми валирийскими колониями в целом свете. В годы Кровавого века мощь «старшей дочери» была такова, что на некоторое время волантийцам удалось утвердить свое главенство над несколькими Вольными городами. В конце концов, Волантийская держава рухнула под собственной тяжестью – этому способствовали мятежи в покоренных городах и союз тех дочерей, что оставались свободными.

С той поры представители слонов – более миролюбивой партии – преобладали на ежегодных выборах триархов, хотя в годы увеличения державы при тиграх Волантис и получил власть над некоторыми меньшими городами. Самыми значимыми среди таковых были большие речные «городки» – Волон Терис, Валисар и Селорис (каждый из них крупнее и многолюднее, чем Старомест или Королевская Гавань). Также волантийцы захватили Ройну вплоть до места слияния с Селору, ее притоком, и расселились на Апельсиновом берегу, на западе. Эти земли рабы-солдаты защищают от дотракийских всадников, которые время от времени проверяют волантийскую оборону на прочность, а также от остальных Вольных городов, что пытаются стать сильнее, расширяя владения за счет сестры.

 

Хотя выборы в Волантисе, по большей части, мирные, бывали и памятные исключения. «Записки» Ниссеоса Квохероса содержат сообщение о триархе Хоронно, великом герое Кровавого века. Пробыв на этом посту четыре десятка лет подряд, он объявил себя пожизненным триархом после своих сороковых выборов. Хотя волантийцы и любили Хоронно, но все же не столь сильно, чтобы видеть древние законы и обычаи попранными по его воле. В недолгий срок триарх был схвачен мятежниками, лишен всех чинов и званий, а после – разорван на части боевыми слонами.

162. Казнь триарха Хоронно (худ. Хорди Гонсалес Эскамилья).

 

БРААВОС

Там, где Студеное море сливается с Узким, в крайнем северо-западном уголке Эссоса, среди солоноватых вод мелкой и окутанной туманами лагуны, раскинулись знаменитые «сто островов» Вольного города Браавоса.

Самый юный из девяти Вольных городов, Браавос к тому же – еще и самый богатый и, по всей вероятности, самый могущественный. Своим происхождением он обязан не более чем желанию обрести свободу – скромное начало городу положили беглые рабы. Большую часть своей ранней истории Браавос таился, мало влияя на широкий мир, однако со временем разросся, в конечном итоге обретя силу, с которой мало кто может посоперничать.

В этом городе нет ни князя, ни короля; власть здесь принадлежит Морскому владыке, которого избирают из числа граждан городские магистры и Хранители ключей, причем ход этих выборов столь запутан, сколь и облечен тайной. Из своего огромного дворца на побережье Морской владыка повелевает как непревзойденным военным флотом Браавоса, так и торговым, чьи корабли с пурпурными корпусами и парусами стали обычным зрелищем в портах по всему свету.

Браавос основали беглые рабы, поднявшие кровопролитное восстание на невольничьих судах, большой караван которых следовал из Валирии в новую колонию на Соториосе. Рабы, захватив перевозившие их корабли, отправились «на край света», чтобы скрыться от прежних хозяев. Зная, что их будут преследовать, мятежники свернули с намеченного пути и вместо юга отправились на север – в поисках убежища, как можно более далекого от Республики и ее возмездия. Браавосские хроники гласят, что несколько рабынь, бывших родом с далеких джогос-нхайских равнин, предсказали, где беженцы смогут найти себе пристанище. Они твердили о далекой лагуне за стеной одетых соснами холмов и обточенных морем валунов. Там постоянные туманы помогут укрыться от ока проносящихся над головой драконьих наездников. Именно так оно и оказалось. Те женщины были жрицами, именующими себя лунными певчими, и по сей день Храм лунных певчих – самый большой в Браавосе.

Так как беглые рабы были родом из самых разных краев и исповедовали разные религии, основатели Браавоса решили создать у себя особое место, где всем богам будет воздаваться должное, и постановили, что ни один из них никогда не будет главенствовать над другими богами. Среди беглецов были выходцы из разных народов: андалы, летнийцы, гискарцы, наатийцы, ройнары, иббенийцы, сарнорийцы, даже чистокровные валирийцы из числа должников и преступников. Некоторые из них были обучены военному делу – для службы стражниками или солдатами; кое-кого готовили доставлять удовольствие в постели; было много и домашних рабов: воспитателей, нянек, поваров, конюхов и стюардов. Нашлись и умелые ремесленники: плотники, оружейники, каменщики и ткачи. Одни были рыбаками, другие – гребцами на галерах, третьи – полевыми работниками, и многие – чернорабочими. Новоявленные вольноотпущенники говорили на разных языках, поэтому общим для них стал валирийский, язык их бывших хозяев.

И поскольку они рисковали своими жизнями во имя свободы, матери и отцы-основатели нового города поклялись, что ни один мужчина, женщина или ребенок в Браавосе никогда не будет рабом или невольником. Это и стало Первым законом Браавоса, высеченным на каменной арке моста через Длинный канал. С тех самых дней Морские владыки выступали против рабства в любом виде и вели множество войн с работорговцами и их союзниками.

Лагуна с илистыми отмелями и солеными болотами, где беглецы нашли себе убежище, на первый взгляд казалась местом унылым и неприветливым, зато ее надежно прикрывали островки и морские рифы, а сверху – окутывали туманы. Помимо того, солоноватые воды лагуны изобиловали всевозможной рыбой и моллюсками, окаймляющие острова густо поросли лесом, а в недрах Эссоса неподалеку можно было добывать сланец, железо, олово, свинец и другие полезные руды. К тому же бывшие невольники, хотя и изнуренные бегством, больше всего боялись снова оказаться захваченными в рабство – и самым важным для них стала уединенность этой лагуны, которую мало кто посещал.

Неведомый никому, Браавос рос и набирал силу. Пологие острова покрыли хозяйства, дома и храмы, а рыбаки собирали обильный улов в большой лагуне и окрестных морях. Среди прочих браавосийцы обнаружили особый вид морских моллюсков, сродни тем, что снискали славу и богатство Тирошу с его красками. Из этих моллюсков вырабатывали краситель темно-пурпурного тона. Чтобы изменить внешний вид украденных ими кораблей, браавосские капитаны окрашивали паруса в этот цвет всякий раз, когда отправлялись за пределы лагуны. По возможности избегая валирийских кораблей и городов, браавосийцы начали торговлю с Ибом, а позднее и с Семью Королевствами. Однако долгое время браавосские капитаны брали на борт фальшивые карты и искусно лгали в ответ на расспросы об их родной гавани. Так на протяжении более чем столетия о Браавосе знали как о Тайном городе.

Морской владыка Утеро Залине положил конец этой скрытности, разослав во все концы света корабли с заявлением о существовании Браавоса и его местоположении, и пригласив все народы отпраздновать сто одиннадцатую годовщину основания города. К этой поре все беглые рабы уже скончались, так же, как и их бывшие хозяева. Несмотря на это, Утеро несколькими годами ранее отправил представителей Железного банка в Валирию, чтобы подготовить почву для события, ставшего известным как Разоблачение или Сбрасывание маски при Утеро. Драконьи владыки подтвердили, что их мало интересуют потомки невольников, бежавших сто лет тому назад, а Железный банк выплатил щедрые отступные внукам тех, кому принадлежали захваченные и угнанные основателями Браавоса корабли (отказавшись при этом возместить стоимость самих рабов).

Так было достигнуто согласие. Жители Браавоса ежегодно отмечают Разоблачение, когда на десять дней город охватывают пиршества и шумные маскарады. Празднество, равное которому мир не знает, завершается к полуночи <