Lyrnesi domus alta; solo laurente

SEPULCRUM [6]

Дни осады Парижа. Декабрь 1870

Над морем высится, дубами окаймленный,
Гранитный остров мой, где, родины лишенный,
Я свой приют обрел.
Отважно он отпор дает ветрам холодным;
Ночует здесь гроза, как вождь в шатре походном,
Как на скале орел.

Я полюбил тебя, друг верный и суровый!
Как часто я смотрел на горизонт свинцовый,
На бурный океан,
И думал я: мое да будет погребенье
Тут, в хаосе камней, тут, где в ожесточенье
Бушует ураган.

Но нынче я узнал: на подступах к Парижу
Идет жестокий бой. И я отсюда вижу,
Что мой Париж восстал,
Что люди там вершин бесстрашия достигли,
Что там разгневанный народ кипит, как в тигле
Расплавленный металл.

Так пусть я встречу смерть на той земле священной,
И пусть останется девизом жизни бренной,
Начертанным в веках:
«Мой дом — в краю дубов, на каменной твердыне,
А у геройских стен, венчанных лавром ныне,
Покоится мой прах».

 

" Религии сверлят свои ходы в земле, "

Религии сверлят свои ходы в земле,
Чтоб солнце истины сокрыть от нас во мгле.
Во мраке ханжества мы тщетно ищем веру;
Бог создал яркий свет, поп — темную пещеру.

 

ОДНОМУ КРИТИКУ

Слепцу чувствительность даруют небеса:
Ему дан острый нюх охотничьего пса,
Вкус, осязание слепого — беспримерны,
А изощренный слух, как слух пугливой серны,
Преображает в гром шуршанье ветерка
И трели соловья — в мычание быка.
Утонченности чувств он образец ходячий!
Вот слух! Вот нюх! Вот вкус!.. Все так, но он — незрячий.

 

КОММЕНТАРИИ

ГРОЗНЫЙ ГОД

 

В настоящий том включены избранные стихотворения из следующих поэтических сборников Виктора Гюго: «Грозный год», «Искусство быть дедом», «Четыре ветра духа», «Легенда веков», «Все струны лиры», «Мрачные годы», «Последний сноп».

При характеристике сборника «Грозный год» следует иметь в виду те общественные события, которые происходили во Франции в начале 70-х годов XIX века.

Правительство Наполеона III вело многочисленные агрессивные войны, отвечавшие захватническим интересам крупной буржуазии и имевшие в то же время целью помешать росту революционных стремлений трудящихся масс.

В 1870 г. Наполеон III, стремясь укрепить свое господство, предпринял войну против Пруссии. Происшедшая 4 сентября 1870 г. революция свергла бонапартистский режим. С исчерпывающей ясностью писал Маркс во втором воззвании Генерального совета Международного товарищества рабочих о франко-прусской войне: «Мы не заблуждались насчет жизнеспособности Второй империи. Мы не были также неправы в своем опасении, что для Германии «война потеряет свой чисто оборонительный характер и выродится в войну против французского народа». Оборонительная война действительно кончилась сдачей Луи Бонапарта, капитуляцией при Седане и провозглашением республики в Париже».[7]

Гюго возвратился из изгнания во Францию 5 сентября 1870 года, на другой день после провозглашения Третьей республики. Парижане устроили ему торжественную встречу. Поэт обрел новые силы для жизни и борьбы.

В эти исторические дни Гюго обращается к своим соотечественникам с патриотическими прокламациями, в которых призывает народ к защите Франции и ее столицы против бисмарковской Пруссии.

В январе 1871 года, после заключения перемирия с Пруссией, изменники-генералы сдали Париж немецким войскам. 13 февраля Гюго, избранный депутатом Национального собрания, уезжает на заседания Национального собрания в Бордо. Однако на этот раз парламентская деятельность Гюго продолжалась очень недолго: уже 8 марта он подал в отставку, выразив этим свой протест против решения реакционного большинства собрания о лишении депутатского мандата итальянского революционера Гарибальди, сражавшегося в рядах французских войск против Пруссии.

Провозглашение Парижской Коммуны вызвало сочувственные отклики среди рабочего класса других стран. Маркс и Энгельс повели агитацию во имя торжества дела Коммуны, поддерживали с нею связь, давали советы ее руководителям.

После подавления Коммуны начался белый террор, поддержанный всей международной реакцией. Так, бельгийское правительство объявило, что оно не признает коммунаров политическими изгнанниками и намерено выдать их версальским палачам. Гюго, находившийся в этот момент в Бельгии, был возмущен проявлением классовой ненависти к коммунарам. В одной из бельгийских газет он поместил резкий протест против решения бельгийского правительства и объявил о том, что «всякий побежденный парижанин, всякий из участников Коммуны, которая отвергнута Парижем и которую я со своей стороны никогда не одобрял, может постучаться в мою дверь, и. будь он моим личным врагом, я ему открою. В моем доме он неприкосновенен».

В ночь после опубликования этого письма на дом Гюго в Брюсселе было совершено нападение банды «золотой молодежи», вслед за тем поэт был изгнан из Бельгии.

Отныне вся французская буржуазная пресса ополчается против Гюго.

Поток клеветы и нападок на Гюго еще более усилился после того, как он выставил свою кандидатуру на выборах в Национальное собрание, которые состоялись 2 июля 1871 года. Торжествующая буржуазия не могла простить Гюго его сочувствия к побежденным коммунарам и забаллотировала его, хотя в своей политической программе он ограничился требованием республики, амнистии коммунарам, отмены смертной казни, требованием обязательного начального обучения, отделения церкви от государства, свободы союзов, собраний, печати, пропорционального подоходного налога и т. п.

В обстановке кровавого террора Гюго не прекращал борьбы за амнистию коммунарам.

Коммуна теоретически оправдывалась им как следствие и логическое развитие «Декларации прав человека и гражданина».

Однако Гюго не смог все же постигнуть истинных причин классовой борьбы и признать закономерность пролетарского восстания. Буржуазно-демократическая республика являлась для него наиболее приемлемой формой государственного устройства. Этим и объясняется отношение Гюго к пролетарской Коммуне 1871 года.

Не понимая всей глубины классовых противоречий, приведших французский пролетариат к власти, Гюго наивно полагал, что в этой грозной войне рабочих против контрреволюционной буржуазии возможно примирение обеих сторон. Отсюда известное его утверждение, что в событиях Коммуны «никто не виноват», что вооруженной борьбы могло бы и не быть, если бы обе стороны смогли вовремя понять друг друга и договориться.

Находясь в период Коммуны за пределами Парижа, Гюго был введен в заблуждение реакционной буржуазной прессой, кричавшей об арестах и «репрессиях», о нарушении «свободы печати» со стороны Коммуны. Под воздействием этой прессы он осуждает «анархию», якобы узаконенную Коммуной, декреты о заложниках, о разрушении Вандомской колонны, обвиняет коммунаров в поджоге зданий Парижа.

Но после поражения Парижской Коммуны Гюго не раз резко и беспощадно осуждал зверскую расправу над коммунарами, учиненную версальцами.

Стихи, посвященные франко-прусской войне и Парижской Коммуне, Гюго объединил в сборнике «Грозный год», вышедшем в свет в 1872 году.

В 1870 году, в тяжелое время войны против Пруссии, Гюго начал создавать стихотворения, отражавшие его раздумье о судьбах родины. К февралю 1871 года цикл стихов уже настолько разросся, что его можно было выпустить отдельным сборником, который поэт собирался издать под заглавием «Осажденный Париж». Однако бурное развитие событий заставило Гюго повременить с изданием этой значительной книги, которую он продолжал обогащать новыми образами, дополнять новыми стихотворениями, расширявшими состав и тематику сборника. Отказавшись от прежнего названия, Гюго старался найти для него новое заглавие, более соответствующее содержанию. Он последовательно собирался назвать свою книгу: «Борющийся Париж», «Париж-мученик», «Эпический Париж», «Драма Парижа», «Эпопея двух войн», пока не остановился окончательно на наиболее выразительном заглавии: «Грозный год».

Построение книги подчинено хронологическому принципу. Она состоит из двенадцати разделов: I. «Август», II. «Сентябрь»; III. «Октябрь»; IV. «Ноябрь»; V. «Декабрь»; VI. «Январь» (1871); VII. «Февраль»; VIII. «Март»; IX. «Апрель»; X. «Май»; XI. «Июнь», XII. «Июль».

В бурном водовороте событий 1870 года престарелый поэт обрел могучую силу и придал своему поэтическому творчеству эпическое звучание. В этом состоит своеобразие художественной формы «Грозного года». Его поэзия подчинена выражению интересов французского народа, который после поражения армии Наполеона III провозгласил республику и встал на защиту отечества.

Уже в «Прологе» «Грозного года» чувствуется накаленная атмосфера общественных конфликтов, происходивших в 1870 году. В этом «Прологе», озаглавленном «7 500 000 «да», выражено отношение Гюго к майскому плебисциту 1870 года.

Оказывая прямое давление на избирателей, применяя обман, подкупы, утонченную демагогию, бонапартистская клика собрала 7 500 000 голосов за принятие новой конституции. Но уже тогда в стране наметились враждебные Империи силы: около двух миллионов избирателей воздержались от голосования и более полутора миллионов проголосовали против конституции. Секции I Интернационала объявили, что «участвовать в плебисците — значит голосовать за внутренний деспотизм и за внешнюю войну»,[8]выразив тем самым резкое осуждение внешнего и внутреннего курса политики, проводимой Наполеоном III.

В этом вопросе Гюго не расходился с мнением секции I Интернационала. В «Прологе» к «Грозному году» положительный исход плебисцита он рассматривал как глубокое заблуждение избирателей, отдавших свой голос за конституцию, как ошибочный политический акт, противоречивший национальным интересам Франции.

Поражение французской армии под Седаном составило тему яркого и страстного по мысли стихотворения «Седан», где с огромной силой развит ряд мотивов, уже встречающихся в предыдущих произведениях Гюго. Так, уничтожение суверенных прав народа Наполеоном I в дни Брюмера рассматривается как прелюдия к последующему ходу событий, в которых на долю Наполеона III выпала роль продолжателя политического произвола и тирании. Брюмер, 2 декабря, Седан — вот три акта исторической трагедии Франции. Седан, по мысли Гюго, это пародия на войны Наполеона I и вместе с тем поучительный урок для узурпатора стремившегося путем войны продлить существование Империи.

Прослеживая путь своего «героя», Гюго создает яркий портрет императора-авантюриста, лелеющего мечту стать властелином мира. Об этих замыслах поэт говорит с убийственной иронией, клеймя позором «опору империи» — презренных Галифе и Базена, Девьена и Руэра и ее внешних союзников — турецкого султана Абдул-Меджида и папу Пия IX (Мастаи).

Гюго сумел отделить немецкий народ от прусской милитаристской клики. Для него немецкий народ — это «нация мыслителей», «мужественный народ», давший миру Шиллера и Бетховена (стихотворение «Выбор между двумя нациями»).

После провозглашения республики во Франции начался новый этап войны: теперь она утратила оборонительный для Германии характер и превратилась в завоевательную, грабительскую войну против французского народа. Гюго в этот момент особенно взволнован; он настраивает свою лиру на боевой лад и поддерживает дух мужества и отвагу сражающегося народа. Поэт полон энергии, он становится воинствующим гражданином и вдохновенно, с душевным подъемом и страстностью запечатлевает в своей патриотической лирике и воззваниях героику событий.

В тот критический для Франции момент войны американский посол в Берлине Джордж Банкрофт проявил враждебное отношение к французскому народу. Когда Гейдельбергский университет присудил Банкрофту ученую степень, Бисмарк направил ему по этому поводу приветственное послание. В своем подобострастном ответе Банкрофт прославлял Бисмарка, прусского короля и его военных деятелей.

Гюго не мог молчать. В связи с этой демонстрацией, враждебной Франции, он высказал свой протест в беседе с американским послом в Париже О. Селливаном, а вслед за тем опубликовал негодующее стихотворение «Банкрофт» (раздел «Ноябрь»).

В цикле «Декабрь» Гюго вновь обращается к этой теме — в стихотворении «Франции».

В стихотворениях «Грозного года» отражена героическая оборона Парижа во время осады его пруссаками. Выразительно и вдохновенно воссоздана здесь эпопея сражающегося Парижа. Граждане-патриоты, взрослые и дети, так же как воины у фортов, исполнены твердой решимости защищать столицу. Многие из них пали под бурей обстрела, но они не впустили врага в город, не сдались на милость победителя.

Опасаясь, что власть может быть захвачена революционным народом, ставленник контрреволюционной буржуазии Тьер проводил политику национальной измены. Французские генералы, с согласия Тьера, сознательно ослабляли оборону осажденного немцами Парижа и уже были готовы капитулировать перед прусскими войсками.

Поэт выразил негодование народа в стихотворении «Капитуляция», заклеймив презрением предателей-генералов, сдавших Париж пруссакам.

Политическая обстановка, сложившаяся во Франции к началу 1871 года, характеризовалась, с одной стороны, усилением революционной активности рабочего класса, зорко следившего за всеми происками реакции и прусской военщины, с другой — возросшим влиянием монархической партии, представители которой получили большинство на выборах в Национальное собрание (8 февраля 1871 года). Создалась реальная угроза республике со стороны монархической группировки. В стихотворении «Мечтающим о монархии» поэт-демократ назвал тех, кто подготовлял реставрацию монархического строя, тех, кто совершал подлоги избирательных бюллетеней. Он противопоставил «весь народ» «монархической клике».

В июне 1871 года великий пролетарский поэт Эжен Потье создал знаменитую песнь «Интернационал», о которой В. И. Ленин писал: «Коммуна подавлена… а «Интернационал» Поттьэ разнес ее идеи по всему миру, и она жива теперь более, чем когда-нибудь». [9]

В одиннадцатый раздел книги «Грозный год», написанный также в июне 1871 года, вошли наиболее значительные стихотворения Гюго: поэт воспел здесь героев-коммунаров и осудил кровавую расправу, учиненную буржуазией над восставшим народом.

В ряде лучших стихотворений этого раздела Гюго дал реалистическую картину революционного Парижа и событий, связанных с героической обороной города и гибелью Парижской Коммуны, введя во французскую литературу бессмертный образ Парижа рабочих и ремесленников.

В стихах поэта выражено глубокое, искреннее чувство гражданина, восставшего против зверства победителей. Гюго посвятил свою гневную лирику защите коммунаров; и это было совершено в тот момент, когда бушевала реакция, когда версальцы стремились «примерно» наказать коммунаров, с тем чтобы трудящиеся массы никогда не смогли воспрянуть для будущих сражений.

К лучшим стихотворениям Гюго, в которых с потрясающей силой запечатлены эти события, относятся. «Вот пленницу ведут», «За баррикадами», «Расстрелянные», «Тем, кого попирают» и др.

В книге «Грозный год» мы находим ряд других стихотворений, посвященных моральной стойкости коммунаров, боровшихся с врагами революционной Франции и павших на баррикадах. Они не дрогнули перед разъяренными версальцами, не покорились и, умирая без страха, завоевали бессмертие.

В большом программном стихотворении «Тем, кого попирают» сказались и сильные и слабые стороны политических воззрений поэта. Гюго здесь выдвигает требование амнистии для коммунаров. Не понимая, как уже указывалось, истинного смысла Коммуны и революционного подвига коммунаров, Гюго тем не менее открыто провозгласил, что он готов разделить судьбу восставших, тех, кто умирал смертью мучеников и героев, тех, кого отправляли в далекое изгнание.

Всенародный протест против жесточайших репрессий Гюго поддерживал своим гневным, атакующим словом, открыто возвестив, что он защищает трудовой народ и его будущее. Он напомнил здесь правящей клике, что никогда в истории Франции террор и репрессии не могли сломить воли революционных масс. Пример тому — Вандемьер, когда Наполеон I, в те дни еще генерал Бонапарт, расстреливал восставшее парижское население, затем июньские дни 1848 года, когда улицы Парижа были покрыты трупами повстанцев, затем кровавая майская неделя 1871 года, «превзошедшая все пределы изуверства». В накаленной атмосфере классовой войны Гюго произносит свои благородные слова в защиту поверженных сынов Франции: «Нет, прочь мщение!» — явившиеся высшим выражением социального гуманизма поэта. Над станом гнусных убийц слова эти разорвались как бомба, брошенная неприятелем.

Кто же были те, кто пытался уничтожить героическую Францию? Во Франции в те дни таких предателей собралось немало.

14 июня 1871 года генерал Трошю произнес в Национальном собрании вызывающую речь, в которой между прочим было заявлено: «У нас действительно было преувеличенное понятие о силе, возможностях, значении национальной гвардии… Бог мой, вы все видели кепи Виктора Гюго, способное дать настоящее о ней представление». Чем же прославился сам Трошю? Каковы его «заслуги» перед Францией? Во время осады Парижа немецкими войсками он стал во главе «правительства национальной обороны». Трошю подрывал оборону страны и, избегая всяких решительных действий, стремился к скорейшей капитуляции, чтобы развязать руки правящей клике для борьбы с демократическим движением, для разоружения рабочих кварталов.

Вышеприведенные слова из речи Трошю Гюго поместил в виде эпиграфа к семнадцатому стихотворению июньского цикла книги «Грозный год». Гюго говорит о генерале-капитулянте как будто без гнева, сухо и холодно, но тем убийственнее, тем беспощаднее его презрение, тем выразительнее становится образ этого жалкого генерала. Пять месяцев осады — мучительная пора голода и невыносимой стужи — все это было перенесено осажденными. А теперь Трошю позволяет себе с трибуны Национального собрания издеваться над героическими парижанами! Гюго воскресил в памяти подвиг народной Франции и осудил Трошю как изменника, предавшего интересы национальной обороны Франции.

В 70-е годы воинствующая клерикальная реакция во Франции пыталась всеми способами заглушить в сердцах трудящихся чувство революционного гнева, установить режим «морального порядка». Именно в то время особенно наглядно обнаружились стремления католической церкви реставрировать монархический строй. Клерикальная пресса требовала, чтобы церковь оказывала решающее влияние на школу и на государственную политику. Частые религиозные демонстрации, реакционные речи, произносившиеся с трибуны Национального собрания, цензурные гонения на либерально настроенную часть прессы, закон о сборе средств на постройку церкви на Монмартре «для искупления преступлений Коммуны» — все это свидетельствовало о том, что «черная паутина» прочно обволакивала страну Вольтера и Дидро.

Многочисленные стихотворения «Грозного года» беспощадно разоблачают служителей церкви, стремившихся похоронить последние остатки демократических свобод, вытравить из памяти народа героические революционные традиции.

Рассматривая поступательный ход истории, Гюго пришел к неоспоримому выводу, что королевская власть, монархический строй в прошлом и настоящем несовместимы с прогрессом, враждебны цивилизации и не смогут торжествовать в будущем. На протяжении двадцати лет изгнания поэта и французский император Наполеон III и римский владыка Пий IX испытали на себе бичующую силу язвительных сатир и памфлетов Виктора Гюго. В 70-е годы Гюго не прекратил борьбы против Рима и клерикальной партии во Франции. Сюда относится прежде всего целый ряд стихотворений «Грозного года», как, например: «Епископу, назвавшему меня атеистом», «Суд над революцией», «Мечтающим о монархии», «Закон прогресса», «Нет у меня дворца, епископского сана…», «Церковные витии», «Концерт кошачий.», «Вопль» и другие.

Образцом гражданской обличительной лирики явилось стихотворение «Суд над революцией» (цикл «Июль»), написанное вслед за «кровавой неделей». В этом стихотворении, как и во многих других, Гюго соединяет гневное выступление против монархистов с таким же пламенным обличением клерикалов.

Стихотворение «Церковные витии»[10] дает обобщенный образ консервативного общества, в котором действуют объединенные силы монархической и католической реакции, стремящиеся заглушить могучие ростки жизни. Это политический памфлет, в котором Гюго не только обличил реакционную буржуазную прессу, но и показал непримиримую борьбу между различными частями французского общества.

С сарказмом говорит здесь Гюго о том, что в его время появились новые телохранители дряхлого мира. Они создают гнусную литературу церковных стражей, бросая в мусорную яму произведения Вольтера и Руссо. После литургий и молитв они с бешеной яростью набрасываются на безвинных людей, пытаясь силой оружия сломить дух сопротивления непокоренного народа. Гюго остается верен прогрессивно мыслящей Франции, он защищает ее великих писателей — Мольера, Паскаля, Дидро, Вольтера и Руссо, он вспоминает героических защитников Коммуны, в частности ее бесстрашного воина Гюстава Флуренса, заколотого жандармами Версаля. В заключительной строфе поэт говорит о том, что народ Франции останется гигантом наперекор беснующимся карликам.

Эпилогом книги «Грозный год» служит стихотворение «Во мраке». Это замечательное стихотворение написано в форме диалога между старым миром и потопом, символизирующим собой новую силу жизни, сметающим королевские троны, священные алтари и всю рухлядь старого мира. В могучем социальном движении, свидетелем и певцом которого он был, Гюго увидел не только остроту классовых конфликтов, но и грядущее торжество народной Франции.

 

Стр. 9. 7 500 000 «да». Гюго имеет в виду официальные результаты референдума, проведенного в мае 1870 г., в обстановке жестокого полицейского террора, по вопросу о том, поддерживает ли население Вторую империю: около 7 500 000 избирателей ответили на этот вопрос утвердительно

 

Стр. 17. Седан. Имеется в виду катастрофа 1 сентября 1870 г., Когда окруженная в Седане прусскими войсками почти 85-тысячная французская армия под командованием императора Наполеона III капитулировала и сдалась в плен.

 

Стр. 18. Эммануил и Пий схватились за ножи — 20 сентября 1870 г. войска итальянского короля Виктора-Эммануила II и отряды гарибальдийцев заняли Рим, и у папы Пия IX была отнята светская власть.

Дерутся… ирландцы с бриттами… — Речь идет об усилившейся в 60–70-х гг. XIX в. национально-освободительной борьбе ирландского народа против английских поработителей.

…Вильгельм полу-Аттила и псевдо-цезарь Франц… вцепились в волосы… — Речь идет об австро-прусской войне 1866 г.

…весьма горячий град испанцы Кубе шлют. — В 1868 г. на острове Куба началось народное восстание против испанского господства, после ожесточенной и длительной вооруженной борьбы подавленное испанцами.

 

Стр. 32. Осажденный Париж. В середине сентября 1870 г прусские войска подошли к Парижу и осадили город. Трудящееся население Парижа героически сопротивлялось врагу и стойко переносило все тяготы осады.

 

Стр. 53 Послание Гранта. Зачем же некогда фрегат французский воды Атлантики рассек… — Имеется в виду помощь, оказанная французами американским колониям Англии во время войны за независимость (1775–1783).

Стр. 55 И вот — тринадцать звезд над миром засверкали! — После победы над Англией тринадцать английских колоний в Северной Америке образовали независимое государство — Соединенные Штаты Америки. На флаге нового государства были изображены тринадцать звезд — по числу вошедших в него штатов.

 

Стр. 60. Франции. Будь, Греция, свободной! Италия!.. Ты отдала, щедра, той — золото, той — кровь. — Гюго имеет в виду роль, которую сыграла Франция во время греческого восстания против турецкого ига (1829 и последующие годы) и в период войны Италии за свою независимость (1859 и последующие годы). Французский народ действительно сочувствовал этой борьбе, но правящие круги Франции своей поддержкой реакционных сил в обоих случаях в значительной степени обесценили помощь французского народа.

 

Стр. 77 Капитуляция. 26 января 1871 г. французское правительство подписало с немцами позорное перемирие на условиях разоружения парижского гарнизона, уплаты контрибуции и т. д. Перемирие это вызвало крайнее возмущение всего народа.

 

Стр. 79 Перед заключением мира. Условия мира, выдвинутые Германией, предусматривали уступку Францией Эльзаса и Лотарингии, уплату 5 миллиардов франков контрибуции и оккупацию значительной части французской территории вплоть до выплаты всей суммы контрибуции.

 

Стр. 100 Вопль. Стихотворение направлено против белого террора, свирепствовавшего в Париже после подавления Парижской Коммуны.

 

Стр. 103. Ночь в Брюсселе. Находясь в мае 1871 г. в Брюсселе, Гюго опубликовал письмо, в котором он предлагал свой дом в качестве убежища сторонникам Парижской Коммуны.

 

Стр. 105 Изгнан из Бельгии. Вслед за демонстрацией 27 мая бельгийский парламент принял решение изгнать Гюго из Бельгии.

 

ИСКУССТВО БЫТЬ ДЕДОМ

 

Сборник стихотворений Виктора Гюго — «Искусство быть дедом» вышел в свет в 1877 году. В эту книгу вошли стихотворения, тематически связанные с личной жизнью поэта. В 1871 году Гюго пережил большое горе — скоропостижно скончался его старший сын Шарль. Дети Шарля Гюго, Жорж и Жанна, стали жить вместе со своим знаменитым дедом, поддерживая в нем необыкновенную бодрость духа. Гюго относился к ним с глубокой нежностью и посвятил Жоржу и Жанне значительный цикл стихотворений, отличающихся непосредственностью и трогательностью выраженных в них чувств.

Необходимо отметить, что тема любви к детям находила в творчестве Гюго вдохновенное отражение. Стойкость и героизм детей были воспеты в ранней лирике поэта («Восточные мотивы»), в сборниках «Возмездие» и «Грозный год», на страницах романов «Отверженные» и «Девяносто третий год».

Поэт неоднократно выступал в защиту маленьких граждан своей родины, оказывал помощь детям бедняков и в своих речах и статьях отмечал исключительную важность проблемы воспитания детей. Ему принадлежат замечательные слова: «Кто говорит: ребенок — говорит: будущее».

Во многих стихотворениях сборника «Искусство быть дедом» поэт противопоставляет чистоту и преданность детей закоренелой враждебности своих политических врагов, и это придает его самым, казалось бы, далеким от политической жизни стихотворениям обличительный смысл. Но не следует рассматривать этот сборник только лишь как воплощение в поэзии Гюго мира детства. Лирике Гюго свойственно самое широкое тематическое разнообразие. Вот почему в таких стихотворениях, как «Побежденный победитель», «Силлабус», «Шлепок», речь идет уже о более «взрослом» чувстве, чувстве гражданина, выступавшего против воинствующего клерикализма, против всего старого мира, угрожавшего развитию науки и торжеству прогресса.

Сборник «Искусство быть дедом» имел большой успех у читателей. При жизни Гюго он выдержал пять изданий.

 

Стр. 165. По поводу так называемого закона о свободе образования. В 1850 г. Национальное собрание под давлением реакционного большинства приняло закон о народном образовании, автором которого был министр народного образования Парьё (см. словарь). Этот закон подчинял всю сеть учебных заведений Франции контролю католического духовенства и римской церкви.

 

ПАПА

 

Поэма «Папа» была напечатана в 1878 году. Появление этой поэмы совпало с избранием на конклаве 1878 г. Льва XIII римским папою.

Предшественник Льва XIII — Пий IX (1846–1878) являлся непримиримым врагом прогресса, фанатически защищал привилегии церкви и духовенства, боролся против независимости Италии и ее воссоединения в самостоятельное государство. В 1864 году Пий IX опубликовал энциклику и так называемый «Силлабус» («Syllabus errorum» — «Список заблуждений»), в которых, утверждая средневековые догматы, осуждал научные концепции и передовые социальные учения.

На протяжении почти тридцатилетнего периода Виктор Гюго решительно осуждал изуверскую политику Пия IX и в своих произведениях вел смелую полемику с официальной церковью и догматами католицизма. В речи, посвященной столетию со дня смерти Вольтера (1878), Гюго говорил: «Бороться против фарисейства, срывать личину с лицемерия, повергать в прах тиранию, узурпацию, предрассудки, ложь, суеверия, разрушать храм с тем, чтоб создать новый, то есть заменить ложь истиной, нападать на жестокость суда, на кровожадность духовенства, взяв бич, изгонять торгашей из святилища, требовать наследства для лишенных его, защищать слабых, бедных, страждущих, отягощенных, бороться за преследуемых и притесняемых — такова война Иисуса Христа. И кто был человек, который вел подобную войну? Вольтер».

Утверждая идеи французских просветителей, Гюго, как известно, не мог отказаться от представления о некоем абстрактном «божестве», которое он противопоставлял официальной католической религии. Вместе с тем Гюго возлагал подчас надежду на благочестивых пастырей типа епископа Мириэля, носителей того христианско-сентиментального направления, которое и должно было победить царящее на земле зло. В своем творчестве он постоянно касался культа религии и находил истинно бичующие тона для осуждения духовенства.

В поэме «Папа» в полной мере проявились антиклерикальные взгляды поэта. По мысли Гюго, догматы евангелия искажены служителями церкви и приспособлены только лишь для повсеместного распространения «зла», угнетения народа, невежества, нестерпимой нужды и голода, постоянных войн.

Антиклерикальный смысл поэмы подчеркнут не только ее содержанием, в котором раскрыта антигуманистическая сущность католической религии, но и формою ее построения: все происходящее в реальной жизни представлено в поэме как сновидение папы, от которого он просыпается со словами:

Ужасное меня томило сновиденье!

 

Этот заключительный эпизод не оставляет сомнения относительно скептического отношения Гюго к благотворительности римского папы.

В поэме в полной мере проявились демократизм Гюго, его озабоченность судьбами людей, его вера в торжество справедливости, разума и мира (см. сцену появления папы на поле битвы).

В художественном отношении поэма не уступает многим лучшим произведениям поэта. Она написана с большим поэтическим мастерством, со свойственной Гюго высокой патетикой чувств, в том взволнованно-декламационном стиле, который составляет одну из замечательнейших особенностей его поэзии.

 

Стр. 176. — Я, пастырь, три венца имею над челом. — Папский парадный головной убор (тиара) окружен тремя коронами, символизирующими судебную, законодательную и духовную власть папы в католическом мире.

 

Стр. 177. Святой Антоний, и Гонорий, и Василий… — деятели католической церкви, возвеличенные христианской легендой.

 

ЧЕТЫРЕ ВЕТРА ДУХА

 

Основная часть книги стихотворений «Четыре ветра духа», вышедшей в свет в 1882 г., написана Виктором Гюго в период изгнания и по своим мотивам напоминает «Возмездие», «Созерцания», «Легенду веков».

Эта книга состоит из четырех циклов стихотворений, названных поэтом сатирическими, лирическими, драматическими и эпическими.

Последний цикл сборника «Четыре ветра духа» представлен поэмой «Революция», написанной Виктором Гюго в 1857 г. и предназначавшейся для первой серии «Легенды веков». Но в то время цензура не разрешила печатать революционные стихи, и поэма была включена в сборник «Четыре ветра духа».

«Революция» — историко-философская поэма. Она представляет собою своеобразное поэтическое осмысление последних трех столетий французской истории. Верный гуманистическим принципам, Гюго ставит в своей поэме кардинальные проблемы: отношения между монархом и народом, моральная низость правителей, угнетение народа, революция как возмездие и величайший акт в истории человечества. Для поэта, ярого врага деспотизма, история Франции представляется как цепь преступлений королей против народа. Перед читателем встают образы четырех французских королей из династии Бурбонов — Генриха IV, Людовика XIII, Людовика XIV и Людовика XV. Официальные историки дворянской и консервативно-буржуазной Франции видели в родоначальнике династии Генрихе IV прежде всего умиротворителя и объединителя Франции после религиозных войн, терпимого, благодушного и веселого короля. Гюго же отступает от подобной традиции и с гневом говорит об отступничестве Генриха IV, который меняет религию только лишь из соображений упрочения династии.

Людовика XIII монархическая легенда нарекла «Справедливым» — Гюго создает вопреки ей образ унылого, мрачного ханжи, утверждавшего свою абсолютную власть беспощадной рукой всевластного министра кардинала Ришелье. Людовика XIV прозвали «Великим» — Гюго выставляет напоказ оборотную сторону этого «величия»: кровопролитные походы во Фландрию, Германию, Нидерланды, свирепые гонения на гугенотов, превосходящие все ужасы инквизиции. Людовик XV, официально именуемый «Любимым», изображен поэтом таким, каким он был в действительности, — сластолюбцем и развратником, душителем свободной мысли, «грязным боровом после дикого вепря» (Людовика XIV).

В конце поэмы символически очерчена смерть Людовика XVI, последнего французского самодержца.

Справедливым возмездием за все эти преступления королей явилась, по мысли Гюго, французская революция. Но революция не только суровая кара за мрачное прошлое, она радостный предвестник светлого будущего. Революция для поэта является великим актом справедливости в поступательном движении человечества. И здесь для философских обобщений поэта уже тесны рамки французской истории. Она понимается как звено в истории человечества, судьба народа Франции как бы символизирует судьбы народов мира.

Заключительная часть поэмы выдержана в жизнеутверждающих тонах.

 

Стр. 221. Сатира нынче — песнь… Стр. 223. В которых смешаны Книд, Пафос и Кламар… — т. е. любовь, религия и смерть. Книд — город в Малой Азии, известный в древности храмом Венеры; Пафос — город в Палестине, где находился храм верховного божества семитов-язычников Астарты; Кламар — старинное кладбище в Париже.

 

Стр. 230. Конченному человеку. Гюго имеет в виду короля Луи-Филиппа, свергнутого февральской революцией 1848 г.

 

Стр. 236. «О муза, некий поп…» Стр. 239. Ни Купертена стиль, ни Кукуфена слог… — Здесь и ниже названы имена средневековых христианских проповедников.

 

Стр. 261. Революция. Стр. 269. Марго — Маргарита Бургундская, жена французского короля Людовика Сварливого; по его приказанию была задушена в 1315 г. за супружескую измену.

Стр. 277. Под Валуа, Конде, Немуром и Бурбоном… — французские правящие династии, а также аристократические фамилии и лица, близкие ко двору, которые способствовали коррупции власти и развращению нравов правящей верхушки.

Стр. 278. Брюске и Тюрлюпен… — Здесь перечислены имена клоунов и комедийных актеров, мастеров буффонады.

Стр. 282. Анри — французский король Генрих IV (царствовал с 1589 по 1610 г.).

Стр. 283. Второй, что едет вслед, был поскучней… — Имеется в виду французский король Людовик XIII.

Он над дуэлями свой заносил топор. — При Людовике XIII во Франции были запрещены дуэли.

Стр. 284. Дальше, третий… — Людов