Не всем нравится в Гоа: Лена, вася и максимка

- Лена, почему вы здесь?

- Ну, потому что у меня дочь с детьми сюда приезжает на весь сезон, и чтобы ей помочь, мы с мужем тоже приезжаем. Она здесь уже сезонов пять, не меньше, а мы – четвертый.

- Что вам нравится и что не нравится в Гоа?

- Ты знаешь, когда я тут первый раз была, то думала, что вообще больше никогда сюда не приеду. Я человек брезгливый, когда эту грязь всю увидела, думаю: Господи, это ж большая помойка, ноги моей больше здесь не будет… Но на следующий год я все равно приехала. А вот сейчас я уже не смотрю ни на грязь, ни на что, мне просто хорошо. Я ко всему этому просто уже совершенно по-другому отношусь. Это ведь дело привычки. Мне кажется, все, кто сюда приезжают впервые, у них такое вот неадекватное отношение, а потом человек привыкает, и его сюда тянет. Тем более что тут замечательные условия именно для маленьких детей: мне кажется, лучше климата для них нет.

- Что касается твоих внуков: ты видишь какую-то разницу в их поведении в Москве и здесь?

- Да. Мои внуки здесь ведут себя хуже: не слушаются!

- Наверное, здесь царит какая-то атмосфера свободы…

- Да-да-да… Но это еще зависит от ребенка, ведь с малых лет формируется характер: есть такие дети, что все требуют криком. Вот мои такие. А есть детишки, которые, я смотрю: ходят себе и ходят...

Я обращаюсь к мужу Лены, Василию, с просьбой рассказать о своих впечатлениях о Гоа. В ответ он кричит:

- Не буду я ничего рассказывать!!!

- Почему?

- Да потому, что мне здесь не нравится!!!

- Что именно не нравится?

- А здесь делать нечего!

- Лена, вот твой муж говорит, что тут нечего делать. Мне это очень странно слышать: у меня, например, тут нет ни минуты свободной…

- До этого мы с мужем всю жизнь путешествовали. В путешествиях время проходит быстро. А здесь мы с внуками, и больше ничего. Не можем себе ничего позволить: поехать куда-то, что-то посмотреть. Такой сидячий образ жизни, конечно, немножечко утомляет. Где бы мы ни были, муж всюду ищет отель с хорошим тренажерным залом, чтобы заниматься. Ему вот этого тут не хватает. Он – спортивный человек, ему обязательно нужно футбол смотреть, спортивные программы. А здесь этого тоже нет. Он говорит: был бы у меня футбол на русском языке – и больше мне ничего не надо. Утром позагорал, искупался, посидел с внуками, вечером посмотрел спортивную программу… Не может он без спорта!

- Вон, сейчас, я смотрю, пошел в волейбол играть…

- Да, он активный человек. Может быть, если бы мы не были привязаны к детям, то и нашли бы себе занятие. А тут – то с одним, то с другим, то с двумя сразу… Я вот, например, устала очень сильно. Я не то что отдохнула, а, наоборот, переутомилась.

- Значит, будете летом отдыхать от этого «отдыха»?

- Да, у нас замечательная дача в Подмосковье.

- Как у вас тут, в Гоа, день походит?

- Встаем, идем на пляж. После пляжа обедаем, чуть-чуть отдыхаем, занимаемся с Максимом, старшим внуком, чтобы он совсем не отстал от школьной программы. Потом полдничаем и снова идем на море. Ну, а вечером или читаем, или смотрим кино какое-нибудь. Еда тут очень вкусная. Покупаем разные проукты, готовим. Просто объедаемся!

- Нет у вас желания йогой, например, заняться?

- Ты знаешь, мы с мужем в Москве уже много лет ходим в фитнес-клуб. Там мы просыпаемся в 6-7 утра, идем в фитнес, занимаемся там, и уже у нас, как говорится, и силы, и бодрость, и все. А здесь я вообще ничего не могу, устаю. И мы уже до такой степени обленились, что ничего не хочется делать.

Я спрашиваю внука Лены и Васи, семилетнего Максимку, счастлив ли он тут.

- Не очень, - отвечает мальчик.

- А что тебе нужно для счастья?

- Мне нужно для счастья всего лишь: море, солнце и друзья. А еще – хороший Интернет.

- Ну, так тут все это есть?

- Интернет мне тут не нравится…

- А что ты в интернете-то делаешь?

- Мультики могу посмотреть в любое время. В игру поиграть. Но тут не получается…

- Стало быть, тут есть море и солнце, но нет хорошего интернета. Лучше в Москве?

- Да.

- Но там ведь нет моря и солнца...

- Зато есть хороший Интернет!

- И он тебе заменяет море и солнце?

-Да!

 

 

 

ВАДИМ

Лет. Высокий, худой, мускулистый, в очках. Вид немного замкнутый, даже суровый, но все равно видно, что добрый. Однажды на пляже у нас завязался разговор. В конечном счете, поговорили о необратимой карме – и я поняла, что надо брать интервью.

Началось все три года назад. Я тогда работал в турагентстве. Образования высшего я не получил: два года проучился в МАИ, потом еще два год в экономическом, понял, что мне ни то, ни другое не интересно. Однажды друзья взяли меня с собой путешествовать по Индии: по классическому маршруту: Агра, Варанаси, Ришикеш, Харидвар, Тадж-Махал (который меня, кстати, разочаровал, каким-то пустым показался). Уже вернувшись, я понял, что это эмоции совершенно нового формата. Это просто не укладывалось в голове. Какая-то другая, параллельная вселенная.

Катались мы около месяца, и последним пунктом был Гоа. Мы приехали дико разбитые. Я был вообще эмоционально опустошен, это началось еще в Варанаси. Мне там захотелось спрятаться куда-то, убежать…

И вот мы приехали в Гоа, сели на пляже в кафе, и я начал просто плакать: так устал от всего этого… И понял, что все, приключения закончены, здесь будет полнейший релакс: сейчас поплачу – и все будет иначе. Прикольно: такого неимоверного чувства очищения я больше не испытывал с тех пор.

Так оно и вышло: все успокоилось, пошли какие-то новые люди, разговоры о том, чтобы не суетиться, что все приходит в свое время, и, что бы ты ни планировал, все равно все будет так, как нужно. А ведь это началось еще в Москве: мы же собирались сначала на две недели в Гоа, а потом по Индии путешествовать, но обстоятельства сложились иначе, причем очень правильно.

Я понял, что хочу сюда вернуться. Но совершенно непонятно было, как уехать на полгода, не увольняясь с работы. Вернулся в Москву, стал достаточно прилежно, много работать. Заработал денег. Когда наступил октябрь, я написал на большом листе письмо своему генеральному директору: почему мне нужно ехать в Индию на полгода, почему ничего страшного за время моего отсутствия не случится, и какие у этого есть плюсы. Я отдал ему письмо и сказал: вы сначала прочтите, а потом поговорим (человек я ответственный, сумел уже на работе это доказать). Реакция моего гена была очень приятная: он сказал, что ему понравился мой подход, я первый человек, кто так сделал, и он согласен пойти на мое предложение.

И я поехал в Гоа. Вот уже третий сезон провожу здесь. Живу на то, что зарабатываю летом в Москве. Но до сих пор мне как-то странно, что это реально происходит со мной. А с другой стороны, это дает ощущение, что все в жизни, на самом деле, просто. Стоит только захотеть и по-настоящему приложить усилия – и можно, например, заработать, чтобы жить тут зиму на сбережения.

- Чем вы тут занимаетесь?

- Здесь проходит самая грандиозная и сложная работа, которую, трудно объяснить и трудно понять тому, кто привык воспринимать работу как нечто фактическое. Это очень мощная внутренняя работа по перестроению себя. Еще – акцент на здоровый образ жизни. Больше фруктов, больше плавать, загорать. Музыкой занимаюсь: ну, непрофессионально, конечно. У меня музыкальные программы в ноутбуке, выписываю все, что накопилось внутри за полгода. В Москве у меня плотный график: встаю в 7, а домой попадаю в первом часу ночи. Ни на что другое не остается времени. А здесь – благодатная почва, особенно если у тебя есть стремление что-то посеять… Читаю книжки, пишу музыку, рисую. Просто думаю, пытаюсь заострить свое внимание на каких-то внутренних вопросах, которые раньше разобрать не удавалось. Еще мне нравится писать – прозу, лирику.

- То есть Индия для вас, как я понимаю, это пространство внутренней свободы?

- Как минимум.

- А как максимум? Что такое для вас Индия, Гоа?

- Здесь очень высокая способность материализации мысли. Я заметил, что здесь все происходит так, как я подумаю, когда представлю, чего бы мне по-настоящему очень хотелось. В Москве на такие вещи уходит полгода-год, а здесь - две недели, например. Происходят абсолютно странные вещи, вплоть до встреч с людьми, которых ты мог бы никогда, нигде, ни при каких обстоятельствах в жизни больше не увидеть. А тут – ты только об этом человеке подумал – и он окликает тебя на улице. И ты понимаешь потом в общении, что и он о тебе думал. Синхрон такой происходит.

- А как ваша семья отнеслась к тому, что вы по полгода в Гоа?

- Мама меня сначала не хотела отпускать, у нее началась паника. А папа у меня - офицер полиции, 35 лет прослужил. Но ведь я уже был самостоятельным человеком. Постепенно они поняли, что теперь вот так: у меня – своя, другая, взрослая жизнь, которую я строю, как хочу. Все попытки поссориться на эту тему я пресекаю. В индуизме есть такая вещь, как необратимая карма. Ни в коем случае нельзя ссориться с родителями, иначе в жизни ничего не будет получаться.

- Йогой или другими практиками занимаетесь тут?

- Нет. Не хочу подходить к этому несерьезно. В Москве я занимаюсь восточными единоборствами. Но все равно, это – скорее, познание жизни через боевое искусство. Я здесь понял: неважно, чем ты занимаешься - архитектурой, живописью, музыкой - основные принципы все равно соблюдаются в зерне: все - в одном и одно - во всем.

- А как вам местные религии?

- У меня это не вызывает отторжения, я это уважаю. Стараюсь не шутить по поводу индийских богов, хотя их так много и, казалось бы, что это за бред: слоники какие-то? Тем не менее, мое сознание допускает это.

- Многие люди говорят, что Индия очень сильно изменила их жизнь. Как вы думаете, почему так происходит?

- Не знаю. Но это действительно происходит. Ты можешь что-то планировать, рассчитывать, но Индия все равно все расставит так, как нужно. И она даст то, что нужно, а не то, что тебе хотелось бы. А многих Индия буквально выплевывает, выдавливает, выкидывает. Приезжал один мой друг. Через несколько дней поехал купить воды, а вместо этого оказался в турагентстве, купил билет и улетел обратно назавтра в пять утра. Собирал сумку, сам не понимая, что происходит, почему ему нужно улетать, но понимал, что нужно. Это работа каких-то очень тонких материй. А если собственные каналы - грубые, и тонких ты чувствовать не можешь, то просто, как марионетка, повинуешься тому, что тебе говорит Индия.

- Я слышала историю об одном парне, которому тут все страшно не нравилось, и очень скоро его укусила змея, пришлось уезжать… А у меня вот другая проблема. Меня, как говорится, колбасит. Болячки вылезают разные, спать не могу…

- Очень типичное состояние! Мы с друзьями его в шутку называем огоаниванием. Действительно, вылезают всякие недомогания. У меня каждый год происходят такие вещи: очищение. Рвота бывает, понос, температура поднимается. В эмоциональном плане ломки: смятение, терзания, тревога, постоянные перепады настроений. Это идет внутренняя чистка, настраиваются датчики твоего равновесия, происходит убийство чего-то лишнего в тебе, того, что давно сидит и сопротивляется, тоже хочет оставаться в этом теле. Это абсолютно нормальный процесс, многих здесь очень сильно ломает, буквально крутит. Именно поэтому многие и уезжают неожиданно, и больше никогда не возвращаются. Может быть, даже немного обидно было бы знать, что вы не проходили этих процессов, ведь они не у всех бывают. Это, скорее, означает, что Индия принимает, просто есть какие-то проблемы, нужно работать: над собой, над своим сознанием.

 

АНЯ

На Мандремском пляже всегда полно беременных и мам с младенцами – целая большая компания. Это женщины, которые приезжают рожать к нашей акушерке Злате. Там, под бамбуковым навесом, я впервые увидела Аню: красивую, крупную, уверенную в себе блондинку с очаровательной новорожденной девочкой-индианочкой. Я знала, что муж Ани – молодой гоанец, официант из местного ресторана. Мы договорились об интервью, и в самом конце сезона я пришла к Ане в гости, в небольшую квартирку в гестхаусе с видом на море.

Мне 32 года. Я родом из Подмосковья. По специальности – переводчик. А еще у меня есть свой магазин в Москве – косметика, парфюмерия. Сюда приехала год назад на весь сезон - заниматься йогой. У меня тогда были серьезные отношения с немцем бразильского происхождения, мы собирались пожениться. Хороший был человек: и щедрый, и умный – все при нем. Я была с ним в Китае, оттуда прилетела сюда. Мы планировали, что на католическое Рождество я полечу к нему в Австрию, мы там покатаемся на сноуборде, а потом я либо вернусь сюда, либо, если захочу, останусь с ним. Но 12 декабря у меня тут завязался роман с Ешвантом. Мы познакомились за месяц до этого – он обслуживал нас с подругой в ресторане. И как-то сразу возникло ощущение, что я дома, что я вообще здесь всегда жила. Наверное, это из-за него. Это первый человек, в глазах которого я увидела Бога.

Недавно произошел такой случай. Я всегда вожу с собой икону Матронушки. И вот вскоре после родов я слышу вдруг ночью какой-то звон: оказывается, она упала, но стекло не разбилось, а просто отлетело, и из-под иконы выпала записка, написанная моей детской рукой. Лет 12 мне было, наверное, когда мама впервые отвела меня к Матронушке, и я написала эту записку: «Святая Блаженная Мать Матрона, умоли Бога дать мне мужа любящего и богатого! И чтоб я его любила всей душой! Аминь». Ешка, конечно, с материальной точки зрения, небогат. Когда мы познакомились, он мне сразу сказал: у меня нет ни одной свободной рупии. Но я думаю, что это – вопрос времени и того, кто рядом с мужчиной. И я посмотрела значения слова «богатый» - оно многозначно! Богатство может быть не только материальным, а и душевным, например. Это и «приносящий удачу», и «находящийся с Богом». И вот Ешка – человек, очень богатый душевно. И мне настолько комфортно с ним! Просто очень хорошо! Я даже физически чувствую себя немного пустой, когда его нет рядом. Это именно близость душ, когда не нужно много разговоров. Конечно, я встречала более образованных, более информационно наполненных мужчин. Вот даже с тем бразильцем, с Патриком мы все время обменивались информацией, чем угодно, но только не любовью. Конечно, я не сразу это поняла, не сразу приняла решение расстаться с Патриком, некоторое время присматривалась.

В феврале, на День Влюбленных я поняла, что Ешванта я люблю - наверное, так, как никого никогда не любила. В тот же день я написала Патрику письмо. А ночью пошел дождь (вообще-то в феврале в Гоа дождей никогда не бывает). Я помню: выхожу ночью на балкон – и у меня ощущение, что начался новый этап в жизни. Я еще не понимала, какой. Но я вдруг резко начала хотеть ребенка, чего со мной раньше не случалось никогда, я была к этому не готова. И мы приняли решение не предохраняться.

6 апреля у меня заканчивалась виза. Я улетала домой, и мы не знали, беременна я или нет. Оказалось, что нет. Было ощущение, что меня оторвали от моей половинки, что я уже не целая. И я снова сделала визу и взяла билет на 5 мая. Билет был очень дешевый (не сезон), самолет заполнен только на треть. А Ешка вообще не знал, что я лечу, я хотела сделать ему сюрприз. У меня тут оставалась подружка. Она позвонила Ешке и говорит: у меня для тебя подарок из Москвы – можешь сейчас приехать? Он приезжает – и тут я выхожу... Ой, что было…

Мы разъезжались, все в слезах, потом еще созванивались, и он сказал: ну, что ж, я теперь тебя только в октябре увижу? А тут я в мае приехала. Он так рад был… Мы сняли дом в Морджиме и месяц тут жили. Потом мне надо было лететь в Голландию: там был концерт моей любимой группы. Весь этот месяц мы наслаждались жизнью, ездили по Гоа, он мне показывал всякие нетуристические места. Потом я улетела в Голландию, там узнала, что беременна. Сказала ему – тоже большая радость была…

Вернулась я в Гоа только в сентябре. Мы все время общались по скайпу, планировали, когда устроить свадьбу. Он нашел адвоката, который нас распишет, тот объяснил, какие документы нужно привезти. Мы хотели, чтобы свадьба была 23 октября: это 17-ые лунные сутки, очень подходящее время. И вот за месяц я прилетела, мы стали готовиться к свадьбе.

И тут его родственники поперли против… Он - сирота, родителей нет, но есть дядя, тетя, 4 сестры, всякие двоюродные братья и племянники. Очень большая семья. И они не приняли его выбор: нет – и все. Ты, мол, позоришь нашу семью, а вот ты представляешь: она от тебя уйдет, они же, эти гринго, эти иностранки, такие, а кто ж потом за тебя замуж пойдет, и как ты будешь жить? Хотя они прекрасно знали, что мы любим друг друга. А он мне говорит: но ведь это действительно правда: вот индийская женщина замуж вышла – и уже все, а иностранки… Я говорю: я не собираюсь от тебя уходить, и даже если что-то с деньгами у нас будет не очень, это все можно пережить, но если, например, ты начнешь пить или меня бить, то я от тебя уйду. Вот только один раз попробуй поднять на меня руку – и больше меня не увидишь.

Кроме того, дядя, я думаю, переживал за дом. У них два дома – один Ешкин, который от отца ему достался, а другой – дядин. Но семья дяди сейчас живет в Ешкином доме, а свой сдает. А теперь ведь у Ешки семья, им придется переезжать в свой дом, а что они будут сдавать? А как же лишние 20 тысяч рупий? Для них это серьезные деньги. Дядя угрожал чуть ли не физической расправой. А еще у него очень хорошие связи с полицией, меня предупреждали. И он говорил, что может устроить мне тут серьезные неприятности. Я - иностранка, так что это очень легко сделать.

В общем, родственники меня так и не приняли. Мы не общаемся, но меня это очень устраивает. Я с трудом представляю себе, как это можно – проводить все индуистские праздники у них в домах: целый день обычно праздник идет. Я не знаю, о чем мне с этими людьми разговаривать…

Мы до сих пор официально не женаты. Когда мы только начали встречаться, мечтали о семье, Ешка говорил: ой, что ты, нас не примут, осудят, а Джеймс (владелец ресторана, где он работает) меня вообще убьет! И что же? Оказалось, что нас поддержали все! И Джеймс настолько хорошо к нам относится, настолько всегда готов помочь... Мне кажется, он к Ешванту даже еще больше проникся. Так что те, о ком он говорил, приняли нас быстрее и проще, чем его собственные родственники. Но в Индии такое происходит очень часто. Ведь у них тут приняты все эти arranged marriage, браки по договоренности между семьями, когда родители сами выбирают детям пару. Молодежь все чаще и чаще идет против этого, а родителям, конечно, это не нравится.

Когда я сообщила все это своим родителям, папа сказал: я тебя не прошу, я приказываю – вообще никаких действий по поводу свадьбы не предпринимай. Нет – и не надо, ради Бога. Ну, я и говорю: Еш, раз такое дело, так давай и не будем пока жениться. Мы сначала думали уехать в Кералу, потом решили все-таки остаться здесь. А расписаться хотим в России: там все проще, и бюрократии такой нет, и легализовать этот брак проще, да и для меня это лучше: поскольку я россиянка, то правовой защиты больше, если свадьба происходит на моей территории.

Ешвант меня уговаривал ехать в больницу, но я хотела рожать дома, со Златой. Я сказала: хочу, чтобы во время родов ты мне улыбался (у него очень обаятельная улыбка). И он действительно все роды улыбался и очень нам помогал, все делал! Он мне потом сказал: когда Злата тебе говорила: «тужься!», я тоже тужился вместе с тобой. Он вообще достаточно спокойно все это воспринял, без каких-то восторженных возгласов, так, как будто мы просто хорошо сделали общее дело. Он, конечно, видел, что мне больно, все время обнимал меня, целовал, я постоянно чувствовала, что он со мной. Это была такая поддержка… После родов я к нему еще больше прониклась...

У нас родилась девочка. Мы назвали ее Меланьей, а на английский манер – Мелани. Имена детей мы знали еще до момента зачатия. Я сказала, что для девочки мне нравится имя Меланья, а для мальчика – Марк. И Ешка ответил, что ему тоже нравятся эти имена.

С Ешвантом, казалось бы, у нас и культура разная, и даже цвет кожи, а у меня ощущение, что он мне – родной человек, и места вот эти наши – родные, как будто я дома…

По России я почти не скучаю, разве что по людям. Ну, вот, пожалуй, еще по новогодней атмосфере: здесь она все-таки не так ощущается. Скучаю, конечно, по дому, по родным, но мы же скоро увидимся. Да и скайп сейчас есть, все время общаемся.

Финансовую ответственность мы с Ешвантом делим пополам. Он по индийским меркам неплохо зарабатывает, но у меня доходы, конечно, больше. Его зарплату мы проживаем, от моих денег что-то остается, но это же все равно все – нам, на будущее.

У меня, кстати, изменилось отношение к деньгам, с тех пор, как я его встретила. До этого мужчины у меня были обеспеченные. Мне хотелось, чтобы у меня был мужчина, который бы меня обеспечивал. И только сейчас я поняла, что это – навязанные мне с юности стереотипы. Ведь наличие денег вовсе не обязательно предполагает заботу и реальную заинтересованность человека в тебе. А здесь я эту заботу чувствую буквально во всем. И материальная тема как-то отошла на второй план. В общем, я очень счастлива!

Через год я снова встретилась с Аней. Она сообщила, что семья любимого все-таки, в конце концов, приняла ее с дочкой, и они с Ешвантом недавно поженились. Аня продала квартиру в России, и теперь на эти деньги молодожены строят красивый новый дом. А Ешвант уволился из ресторана и открыл собственный магазин в соседнем городке.

 

АРУНА

Об Аруне я много слышала как об очень хорошем поваре: в ресторанчиках Северного Гоа он готовил потрясающие вегетарианские борщи и другие блюда. Иногда размещает в Фейсбуке какие-нибудь фантастические кулинарные рецепты. К вегетарианству пришел в 32 года. Сейчас ему 48. Небольшого роста, скромный. Аруна – это ведическое имя, он его получил от своего духовного учителя. А когда-то его звали Сашей.

Родился я в Сибири, под Братском, в тайге: родители БАМ строили. Жил долго на Урале. Потом, в какой-то момент, я и сам поехал на БАМ. Строил Северомуйский тоннель. По образованию я - техник-электрик. Вот по этой специальности и работал: на БАМе, в Сибири, под землей, на земле. Было весело. Но пришел развал Советского Союза, и все поменялось. Потом в Москву приехал.

- Откуда появился у вас интерес к Индии?

- Наверное, вера пришла во что-то более высокое. В какой-то момент понимаешь, что все тебя уже только разочаровывает, и начинается «день сурка», тогда ты начинаешь искать что-то более вечное, неизменное. А вообще-то, в аварию я серьезную попал, лежал весь переломанный. И пришли ко мне люди из Международного общества сознания Кришны. Помогли мне очень, рассказали, как и что. Время пришло выбирать, и я выбрал, что лучше с Господом быть, с Бхагаваном. Это вайшнавская традиция. Вообще-то, считается, что это не религия, а путь сердца. Мало родиться в человеческом теле, нужно еще и стать человеком. Ведь можно родиться в человеческом теле, а прожить, как животное. Нужно развить в себе человеческие качества. А для этого дается определенный путь. И вот я иду по нему.

- А к вегетарианству вы как пришли?

- Друзья мне подсказали (я ведь долгое время не знал, что можно без мяса жить). Я им поверил и решил попробовать. Через пару-тройку месяцев увидел результат, и он меня вдохновил. Самочувствие улучшилось, проблемы с желудком ушли.

Уже 13 лет я вегетарианской кухней занимаюсь. Решил научиться, чтобы радовать себя и других. Учился в Москве, в ресторане «Джаганнат». Потом работал и в других заведениях.

В 2005-м году в Индию впервые попал. По милости Божьей. Я сам ничего не делал, просто меня отравили туда из «Джаганната»: в паломнический тур по святым местам. Меня это очень сильно вдохновило. Потом вернулся в Москву, стал работать дальше. Работал долго, пока не устал от Москвы. Какое-то время она мне что-то давала: коммуникабельность, то и се, а потом уставать я от этого стал. Суета сует. Вода отравленная, еда плохая… Люди злые, никто не улыбается. И сам от них заражаешься, таким же становишься. А хочется-то – как в Индии: ходить, улыбаться, быть радостным. Тогда я стал ездить по провинции. Полгода в Индии живу, погода в России. В Питере жил, в Екатеринбурге. Работал там в разных вегетарианских заведениях. В Индии был в многих городах, но работал в основном в Гоа.

- Что вас тут, в Гоа, привлекает?

- Люди нравятся. Они здесь жизнерадостные. Радость, счастье какое-то. Добрые, мягкие, отзывчивые. А города, особенно в России, они людей черствыми делают. Как бы «я сам себе Бог». Закрылся в скорлупу и сидит себе: не трогайте меня, и я вас не буду трогать.

- Вы по-английски или на местных языках говорите?

- Нет, по-английски - очень скромно, но как-то получается общаться из сердца в сердце. Здесь главное – посыл, интонация. По телефону, конечно, ничего не объяснишь, но когда ты смотришь в лицо человеку, то можешь ему передать, чего хочешь.

- Вегетарианская кухня – она ведь разная бывает. Расскажите о той традиции, которой вы придерживаетесь.

- Некоторые эту кухню называют ведической. В ней используются только продукты растительного происхождения, кроме некоторых овощей, лука и чеснока, например. Готовить нужно по определенным правилам и с определенным настроением. Не допускаются никакие продукты, связанные с гуной [45] невежества. Это одна из красок этого мира. Существуют три краски: гуна невежества, гуна страсти и гуна благости. И вот лук и чеснок как раз разжигают в человеке гуны невежества и страсти, по нижним чакрам работают. Аюрведа советует употреблять их умеренно, только для лечения определенных болезней. А гуне благости способствуют кое-какие специи, молочные продукты, некоторые фрукты: то же манго, например.

- А мясо чему способствует?

- Мясо – это вообще не еда. Это – продукт невежества, смерти, разлагающаяся плоть. Зачем есть этот убиенный продукт, когда существует много волшебных продуктов, поедая которые, ты будешь счастлив? И чувствовать себя лучше будешь.

- Вот вы сказали, что готовить нужно с определенным настроением. Что это за настроение?

- Включаешь мантры, чтобы музыка звучала. Обязательно в чистоте держишь тело, чистую одежду надеваешь. Подходить к этому надо очень серьезно и понимать, что в первую очередь ты готовишь не для себя, а для Господа. Когда ты это осознаешь, то и уровень повышается, и вкусовые качества пищи.

- Как вы обрели своего духовного учителя? Это произошло в Индии?

- Нет, в Москве. Он приехал на открытие «Джаганната», там я его в первый раз увидел. У меня в детстве была бабушка, и от нее исходило столько любви, что ее все дети, все родственники обожали, к ней тянулись. И вот когда я его впервые встретил, прямо увидел, как будто это она. Такой же источник искренности, любви, которая от тебя ничего не хочет, а наоборот, хочет тебе что-то дать: что-то такое, чего у других нет. Мне даже показалось, что он физически на нее похож.

Я потом в Индию к нему ездил. Вот как раз тогда, в первый раз, в 2005-м году - это и было на его день рожденья. У него ашрамы по всему миру, в том числе в Москве и в Питере. А зовут его Бахти Сундар Говинда Дев Госвами Махарадж.

Я Бхагавану поклоняюсь. Долгое время сам себе поклонялся, устал. Это приводит в тупиковое состояние, в «день сурка», когда ты понимаешь, что каждый день у тебя одно и то же, одно и то же, одно и то же, и ты знаешь, что завтра будет и послезавтра, и что будет через 10, и через 20, и через 30 лет - ты можешь просто сканировать это по своим родственникам, знакомым… Все катится куда-то в тартарары… А здесь хоть какая-то радость в жизни появляется, надежда, вера, вдохновение какое-то, стремление к чему-то более высокому. Ты не полагаешься на свои силы, а полагаешься на Бхагавана. И, что самое интересное, работает все! Жизнь полностью меняется. Я же долгое время был атеистом. И только когда я понял, что это работает, тогда у меня вера появилась, а раньше-то я все сомнению подвергал.

- А как меняется жизнь? Все начинает хорошо складываться?

- Не факт. Сначала тебя все считают чудаком, потом дураком, потом сумасшедшим. Потом время проходит, они начинают приглядываться: да, вроде, неплохо… А потом начинают спрашивать: а что это тебе так прет? Нам вот не прет, а тебе прет. Тогда они начинают задавать вопросы, ты с ними делишься, и люди заражаются твоими идеями. Ну, не все, конечно, кому-то эти идеи по барабану, они привыкли в своем болоте сидеть. Мне вот надоело в какой-то момент, я до 32-х лет сидел, а потом время пришло – и решил выбираться оттуда. Как лягушка, которая билась в молоке, взбила масло и выбралась. Теперь вот в Индии сижу. А то сидел бы там, с друзьями пьянствовал – и все.

- Вы счастливы?

- Да.

- Семья у вас есть?

- Моя семья – это мои друзья, мой гуру Дев и его ученики.

 

ГАЛИНА ХАНУМАН

 

Мне 68 лет. Я русская, родом из Киргизии. 18 лет тому назад врачи мне поставили диагноз: смерть. Просто жизненной энергии уже не было. Отец меня с ложки кормил. Ну, я стала уринотерапией заниматься, холотропным дыханием… Занималась три года. Потихоньку начала шевелиться, вставать. И встала с постели, у меня тело само поднялось и стало танцевать индийские танцы. И вот я танцевала и пела почему-то: «Хануман, Хануман!» Я не могла рот закрыть, не могла остановить тело.

Мне сказали: лечиться надо, а я в ответ: никогда не пойду на это. Ездила в Москву, в Новосибирск, в Академгородок: остановите мое тело, помогите мне закрыть рот, чтоб я не пела и могла жить по-человечески. А это энергия шла у меня!

Потом я уехала в Надым, там с шаманами в тундре восемь лет прожила. А летом возвращалась в Киргизию, на Исык-Куль, в горах жила одна, от людей подальше. Так вот пела, танцевала, потом вибрации пошли, потом огненная сила пошла, пальцы гореть стали. В и дение у меня было, слышание: голоса я слышала, видела разное. Меня сестра даже в психушку хотела положить… А это трансформация ума шла, сознание менялось.

А потом я поехала в Индию, к Саи Бабе, и там меня увидели святые. Стали мне поклоняться и говорить: «Ты – Хануман!»

- Хануман – это же Бог Обезьян…

- Да, это мощный бог! Я только там, у Саи Бабы, поняла, кто такой Хануман… Вот почему я пою: «Хануман»… Но сначала-то я этого не знала, а когда узнала, обалдела… Оказывается, это у меня была трансформация тела, энергия сама пошла, это новая сила, новое «я». Старое тело умирает, новое появляется. Это страшные боли, недомогания…

- Получается, что ты теперь Бог Обезьян, что ли?

- Да нет, я просто связана с ним.

- А обезьяны как на тебя реагируют?

- Нормально, не знаю... Я как-то даже и не замечала… Мне не до этого, у меня сейчас такие состояния…

С тех пор я в Индию езжу, летом живу в Гималаях, в Непале, а зимой приезжаю в Гоа, подрабатываю: массаж делаю. Меня тут знают: Галина Хануман, поющая женщина… Так вот я зарабатывала, на это жила, ездила, выживала… В прошлом году я была в Таиланде, во Вьетнаме, в Индонезии. Я там с монахами общаюсь, по ашрамам, по монастырям живу. А лечу я только здесь, в Гоа. Беру человека, ложу на спину, и руки мои все блоки, все болезни находят. В это время я пою мантру свою, вот эту, которая идет: «Хануман», ее записывают на мобильный. Люди уезжают, там ее слушают. Потом мне пишут, что с ними происходит, какая реакция идет. А идет понос, идут ломки сильные, в и дение идет, а у кого-то слышание. Один водитель стал писать, рисовать. Но лечу я мало: два месяца в году примерно, потому что сил мало, энергии мало. А денег беру – кто сколько даст, donation[46]. Некоторые три тысячи рупий дают, некоторые две, а некоторые пятьсот рупий всего… Жадность, конечно, у туристов идет…

- То есть ты руками видишь проблему?

- Нет, всем телом своим. Я вхожу в тело и все вижу. Одно время я покойников видеть стала, роботов, алкоголиков, очень было страшно. А сейчас я уже привыкла.

В Гоа сплю на пляже, потому что мне небо нужно, воздух нужен. Пишу в основном растительную ем: каши, фрукты. Энергия мощная идет. Кто меня три года не видел, поражаются, как тело изменилось. Молодею. В юности я такого тела не имела, как сейчас. В юности оно больное было, а сейчас - невесомое. Я не знаю, что такое болеть, простужаться. По 6 часов в бане парюсь, меня там Дюймовочкой называют. Я морж, в ледяной воде сижу. Это моя наркомания, я не могу без бани и без холодной воды. И так я выживаю.

- Как ты сама определяешь, кто ты: целитель, шаман, экстрасенс?

- Понятия не имею. Я не целитель. Когда мне говорят: «экстрасенс», я обижаюсь. Когда я за столом сижу, ко мне иностранцы или монахи какие-то подходят и мне в лоб так вот прямо нагло говорят: «Шаман!» Я боялась этого слова раньше. Какой я шаман? А они говорят: «Ты – шаман». А я не знаю, кто я. Шаман, наверное, потому что с песней, с бубном пробиваю мощно… Пою я по 6 часов, не могу остановиться. Люди поражаются, как я барабаню и пою, мелодии меняются. На обыкновенной тарелке церковные колокола пробиваю.

Меня никто не знает. Просто я боюсь в Москву, куда-то на публику выходить. Мне не надо славы, не надо денег. С каждым человеком я по-разному работаю. Поле у всех разное, я по-разному пою, диапазон голоса разный. (поет)

Тонкиянэ хонаякаманэ тонкиянэ хонэякима

Айя айя айя манэ

Шонаякманэ тонкия

О наё наё онаё

О наёкаманэ шонкия

Хонуякаманэ тонкиянэ

Хонуякаманэ тонкия

Айя айя айя айя айя

Айя айя айя айя я

Шонаякаманэ тонкимана

Шонаякаманэ тония

Айя айя айя манэ

Шонаякманэ тонкия

Хануякама-а шонэянума-а

Тонаякаманэ тонкия

Хануманэя, ханманья,

Хануманэшони тония…

Но это – энергия, я кручу вот воронкой людей. Люди мне рассказывают: как воронка по ним ходит. Просто ты не чувствуешь.

- Почему же я не чувствую?

- А у тебя энергия очень легкая, ты не зашлакована, не забита. И у тебя связь с Космосом. Я тебя давно заметила, когда ты на пляже сидела: какая-то необыкновенная, я не знаю: и не туристка, и не йога, и не наркоманка...

- Ну, я, конечно, не наркоманка, но и туристка, и йога.

- Ну, не похожа ты на всех. Я же энергию вижу…

- Галь, я чего ж я тогда так себя чувствую плохо?

- А у тебя сейчас энергия меняется. Ну, и поле у тебя слабое. Просто слушай перед сном, что сейчас записала. Понимаешь, я тебя тогда еще заметила: ну, думаю, это, наверное, кришнаиты: много ведь всякого… Потом посмотрела: да нет, непохоже. А вот сегодня я уже не выдержала, подошла к тебе, спросила про квартиры. Мне не нужна квартира, просто хотелось с тобой пообщаться.

- А в бога ты в какого веришь?

- В Иисуса, конечно. Тут много буддистов, кришнаитов. А я все изучаю, мне же все интересно.

В прошлом году я приехала в Индонезию, и меня окружили человек 20 молодых ребят и вот так руки все протянули. Мы, говорит, тебя знаем: ты не женщина, не человек, ты – волшебница. Ну, и пришлось им говорить, что я о них вижу. У каждого человека - поля, я читаю информацию мощную. Я, вообще-то, не всех могу лечить, только если у человека сердце открытое, если он стремится к этому, то есть не я нахожу людей, а они меня находят.

 

 

ПАВЕЛ

На вид ему лет 50. Фигура чрезвычайно колоритная. Если находишься в Мандреме хоть несколько дней, обязательно его встретишь и запомнишь. Огромный, грозный и даже, пожалуй, харизматичный. Ругает все вокруг, особенно индусов, на чем свет стоит. А глаза при этом – добрые. То, что он мне говорил в интервью, пожалуй, в какой-то мере можно считать голосом разума. Другое дело, что голосу разума не всегда хочется верить. Мне, пожалуй, больше нравится жить в выдуманном мире…

- Сборище сумасшедших – вот что такое наше здешнее общество! 90 процентов людей здесь не хотят работать, бегут от действительности. А кто так поступает? Небольшое количество людей, от этой действительности уставших, а остальная масса – просто неудачники. Они социально не реализованы и живут в выдуманном мире. Это же и есть Гоа – жит