Глава II (мировая философия): Гуссерль, Хайдеггер и экзистенциализм

Собеседник: Питер Глоттердайк, известный философ-хайдеггерианец, профессор. Написал четерыхкнижие, которое называется «Кубы».

Место: кафедра философии в Йенском Университете.

Время: 2012 год.

Ситуация: Еретик приехал в университет, чтобы пообщаться с известнейшим мировым философом современности.

 

Питер Глоттердайк

 

Молодой человек, вы критикуете Гуссерля?

Еретик

 

Да. Феноменология не кажется мне надежной наукой, впрочем, настоящая наука еще менее надежна. Гуссерль положил начало одному из самых амбициозных, глубоких и сложных проектов в истории европейской философии. Он решил познать сами вещи, апеллируя к опыту их проявления. Именно поэтому его наука и называется «феноменология», так как она исследует феномены.

 

Питер Глоттердайк

 

Верно говорите, но вы же критиковали…

Еретик

 

Сейчас перейду к критике. Гуссерль поставил задачу очистить опыт от всевозможных наслоений, чтобы воспринимать феномены в чистом виде. Редукция Гуссерля отсылает нас к скептическому эпохе, впрочем, не до конца, так как цель Гуссерля найти очевидные основания для познания мира, а потому он и создает целую науку.

 

Питер Глоттердайк

 

И в чем критика?

Еретик

 

В том, что Гуссерль не подвергает сомнению сами вещи. Как в свое время отметил Кант, существуют феномены и ноумены. Существование вторых сомнительно, но допустимо. Ноумены – это вещи сами по себе, а феномены – это явления этих вещей нам. Если мы принимаем это кантовское деление, то оказывается, что познание вещей-для-нас, феноменов, может ничего не давать для познания вещей-самих-по-себе.

 

Питер Глоттердайк

 

Но Кант был не прав. Его ноумены разгромили в философском сообществе.

Еретик

 

Какая разница, что разгромили, а что нет? Если его догадка верна, то вся Гуссерлина представляет собой пустую трату времени. Впрочем, еще нужно доказать, что Гуссерль и его ученики справляются с трактовкой феноменов.

 

Питер Глоттердайк

 

Кто если не они?

Еретик

 

Буддисты, йоги, другие философы. Кто угодно. У меня претензии к той чистоте, о которой говорит Гуссерль, отвергающий скептицизм. Получается, что это какая-то неокончательная чистота. Он пытается сохранить вещи любой ценой, хотя их тоже можно редуцировать.

 

Питер Глоттердайк

 

Упаси Гуссерль! Явления невозможно редуцировать! Чистые явления…

Еретик

 

Смерть неплохо с этим справляется. Кроме того, существуют состояния снов без сновидений, когда люди отлично редуцируют явления. Даже когда мы говорим про сон, который не смогли запомнить, получается, что мы редуцировали его явленность.

 

Питер Глоттердайк

 

Но все это не подразумевает очевидности.

Еретик

 

Очевидность – новоевропейский миф. Её придумали религиозные фанатики. Практически схоласты. Вот что я могу сказать про Декарта. К слову, Гуссерль во многом опирается на Декарта, а также наивно верит в его концепцию чистого-Я.

 

Питер Глоттердайк

 

Наивно верит?  Вы не понимаете, как работает философия.

Еретик

 

Мне иногда кажется, что это философы не понимают, как работают философия, потому что занимаются ей и находятся в рамках философской моды. Я же полностью свободен от этой моды. Мне видится, что есть ряд основополагающих положений, в которые каждый философ именно верит, а из них уже выводит свои положения. Гуссерль безосновательно верит в вещи и в чистое-Я. Если я захочу усомниться в философии Гуссерля, то буду активно критиковать именно эти положения.

 

Питер Глоттердайк

 

Но Гуссерль – это далеко не вся феноменология.

Еретик

 

Может быть, Хайдеггера вспомним? Он персонаж довольно странный. Я убежден, что в итоге он отклонился от учения Гуссерля в сторону экзистенциализма и до конца жизни занимал промежуточную позицию, с каждым годом скорее отдаляясь от учения Гуссерля.

 

Питер Глоттердайк

 

А что вам не нравится в экзистенциализме?

Еретик

 

Это дешевое продолжение сомнительной прозаической традиции, которая уперлась в описание психологических состояний. Экзистенциализм описывает вопросы жизнь, но жизнь – это иллюзия. Он описывает эмоции и переживания, но все это тоже иллюзии. Проект экзистенциализма – один из самых поверхностных за всю историю философии.

 

Питер Глоттердайк

 

С чего вы это взяли?

Еретик

 

С того, что он возник из литературы, а литература – вещь поверхностная. Так получилось, что два типа родственных исследований, экзистенциализм и феноменология, оказались самым поверхностным и самым глубоким подходами в истории западной философии.

 

Питер Глоттердайк

 

Но вы критикуете оба!

Еретик

 

Дело в том, что с феноменологией трудно не считаться. Она касается важнейших вопросов, которые представляют важность для основательных исследователей. Пропустить феноменологию – это то же самое, что игнорировать существование науки. А вот от того, что человек не будет иметь представлений об экзистенциализме, ничего не изменится.

 

Питер Глоттердайк

 

В смысле не изменится? Экзистенциализм работает с бытием человека в мире. Это важно…

Еретик

 

Не с бытием он работает, а с очевиднейшей и простейшей иллюзией. Экзистенциалисты – скорее не философы, а эссеисты. Они пишут авторские тексты довольно субъективного содержания, не представляющие собой ничего серьезного для философского дискурса.

 

Питер Глоттердайк

 

Но философский дискурс так не считает.

Еретик

 

Это связано, прежде всего, с обыкновенной модой. Есть модные течения. Экзистенциализм очень моден. В том числе, потому что связан с литературой. Напомню, что некоторые экзистенциалисты получали мировое признание как прозаики и даже становились лауреатами самых громких мировых премий.

 

Питер Глоттердайк

 

И что с того?

Еретик

 

С определенного момента философами стали называть кого угодно. Это колоссальная проблема, которая сделала философию в небывалой степени дешевой. Къеркегор, Камю, Сартр – очень простые авторы. Впрочем, Сартр – иногда брался за сложные феноменологические темы, что частично снимает мою претензию.

В общем-то, так и получалось даже на примере Сартра. Когда он писал прозу в рамках экзистенциализма, то получалась довольно сомнительная муть, считаться с которой крайне нелепо. Когда же Сартр писал от лица феноменолога, то у него нередко получались серьезные исследования. Мне думается, это говорит о дешевизне экзистенциализма. Это просто нелепая мода.

 

Питер Глоттердайк

 

Но Хайдеггер не был частью этой моды.

Еретик

 

Трудно сказать, потому что стиль его повествования чаще всего был далек от феноменологии. Даже в своем центральном тексте «Бытие и время» он лишь иногда апеллирует к феноменологическому методу. Чем дальше от «Бытия и времени» отходит Хайдеггер, тем более авторскими становятся его работы, тем меньше в них собственно философии и больше экзистенциализма. Он начинает рассуждать об искусстве, Гёльдерлине, проселочной дороге… Он все больше становится похож на дешевого литератора.

 

Питер Глоттердайк

 

Допустим, что это так, но я не согласен, молодой человек. Давайте обсудим основные концепты Хайдеггера.

Еретик

 

Дасейн, дасман, бытие, ничто, деконструкция?

 

Питер Глоттердайк

 

Допустим.

Еретик

 

Мартин заявил, что фундаментом человека является бытие-присутствие. В общем-то, идея довольно сомнительная. Он сформулировал взгляд, согласно которому наше место и заброшенность в него определяют все остальное.

 

Питер Глоттердайк

 

Это гениальная идея! Также он связал бытие и время. Это тоже важно понимать.

Еретик

 

Мне, например, кажется, что я живу вне пространства и времени. Пространство и время как будто бы иллюзии. Как я могу серьезно относиться к выводам Хайдеггера, если мои собственные ощущения говорят мне об обратном?

 

Питер Глоттердайк

 

Это заблуждения, а не ощущения.

Еретик

 

Тогда перейдем к главным заблуждениям Хайдеггера. Главнейшее из них заключается в том, что он приписывал грекам свои собственные открытия. Это довольно странные интенции.

 

Питер Глоттердайк

 

Он открыл у греков то, что было в его философии, потому что…

Еретик

 

Потому что он так хотел. Дело в том, что Мартин со всеми мыслителями поступал так. Когда он разбирал Канта, то делал из Канта самого себя. Когда он разбирал Ницше, то делал из Ницше самого себя. Что же говорить о греках, о которых нам известно не так уж и много? Кажется, вполне очевидно, что его трактовка греков оказывается в максимальной степени сомнительной, потому что все его прочие разборы тех авторов, которых мы хорошо знаем, таковы.

 

Питер Глоттердайк

 

Допустим, молодой человек, что он так и трактовал, но это не приуменьшает его философские результаты.

Еретик

 

В итоге он не создал философскую систему, а ударился в обыкновенную авторскую философию. В общем-то, в этом и заключается проблема многих философов двадцатого века. Все они были унижены до уровня авторов, а не мыслителей. Собственно, авторством они в итоге и занимались.

 

Питер Глоттердайк

 

И что же? Я тогда тоже просто автор?

Еретик

 

Если ваша философия реально не претендует на большее, то зачем обижаться на авторство? Мы живем в мире, где философия из фундаментальных и систематических исследований, проводимых одним человеком и его учениками превратилась в авторскую традицию, что подменяет саму её суть.

 

Питер Глоттердайк

 

Философ обязательно должен создавать системы?

Еретик

 

Нет, но он должен мыслить самостоятельно. Гуссерль, к примеру, во многом повторяет путь Декарта, а Хайдеггер сначала Гуссерля, а потом и экзистенциалистов. Я думаю, что философия может существовать во многих формах, но то, что в итоге из нее получилось, полностью противоречит сути самой философии. Философия Нового времени началась с подмены понятия скептицизма и модернизации схоластики, а философия современности отняла у философов возможность создавать полноценные системы. В итоге от философии не осталось ничего, что было характерно древним грекам. Теперь поборники традиций, занимающиеся частными исследованиями, не дают всем системным философам пробиться. И Мартин Хайдеггер со своей довольно авторской философией возглавляет этих поборников со всеми апелляциями к грекам, Канту и Ницше.

Философия, можно сказать, сама себя убила. Но у нас есть возможность провести реанимацию. Продуктивная философская мысль, которая касается самых начал и самых общих вопросов и создает из решений этих вопросов полноценные системы – вот что нам нужно. Мы забыли о системности, зациклившись на новой философской моде. Притом, следует заметить, что историкам философии без разницы, что изучать, а академическим философам нет разницы, кому поклоняться. Для них решающую роль играет влияние. Они сами находятся под влиянием, а потому будут следовать любым философским тенденциям, даже если это бессмысленно.