Теология и философия - путь к гармонии

Любая наука базируется на первичном, исходном посту­лате, принимаемом на веру и называемом светскими учены­ми «научной гипотезой». Это самое общее (архетипическое) понятие, с которого начинается дальнейшее построение тео­рии по методу, присущему данной отрасли знаний. В част­ных науках, например в астрономии, — это теория «большого взрыва» как физической первопричины возникновения все­ленной и, соответственно, — времени и пространства, универ­сальный характер физических законов (в том числе при описании времени и пространства) для каждой точки беско­нечной вселенной, в физике — принцип всеобщей взаимосвя­зи, постоянность скорости света и его квантово-волновая природа, неизменность в любой точке пространства так на­зываемых «физических констант», неисчерпаемость атома, принципиальная невозможность создания машины времени и вечного двигателя; вообще все законы микро- и макроми­ра, т. е. те, для которых человек не может в силу естествен­ных причин создать необходимый исследовательский инст­рументарий, а довольствуется лишь моделированием, могут описываться только на основе выдвижения научных гипотез, которые в дальнейшем или отвергаются напрочь, или моди­фицируются с учетом накапливаемого наукой исследователь­ского багажа, и т. д.

В целом всякая наука базируется на некой системе базо-вых понятий, с помощью которых ученый стремится описать интересующую его реальность. В математике, например, это понятия «множество», «вектор», «матрица», «поле», «пре­дел», «бесконечно малая» и «бесконечно большая» величины и т. п.

В философии как «науке наук» исходные понятия долж­ны охватывать все отрасли человеческих знаний. Например, Г.-В.-Ф. Гегель положил в основу своей системы одно поня-

183

тие — «чистого бытия», из которого дедуктивным методом выстроил свою модель мироздания.

Теология и религиозная философия также основывают­ся на исходном постулате, принимаемом на веру, из которого далее выстраивается общая модель бытия. Поскольку рели­гия может быть либо монотеистической, либо пантеистиче­ской, то, соответственно, и теология, и религиозная филосо­фия, использующие в качестве исходного постулата опреде­ленный религиозный первоисточник (Откровение Творца, мифы, богословские и назидательные сочинения и т. п.), ста­новятся либо монотеистическими, либо пантеистическими.

1. Если религия основывается на Откровении Всемогуще­го и потому Единственного Творца вселенной, если Его сло­во тщательно охраняется от любых изменений с момента его ниспослания через пророков и если не допускается под­мены слов Творца словами человеческими, то теология (бо­гословие) — это систематизированное изложение повелений Всевышнего и комментариев к ним, адекватным тексту От­кровения, это монотеистическая теология. По сути, она но­сит прикладной характер, т. е. не является самостоятельной наукой, но тем не менее строго научным путем обобщает и классифицирует знания о Посланиях Творца Своим творе­ниям.

Метод теологического исследования указан Самим Все­вышним в Его последнем Послании человечеству — это ме­тод логической непротиворечивости:

Что ж им не поразмыслить над Кораном?

Не будь от Бога он,

В нем много бы нашлось противоречий.

(Коран 4: 82)

Отсюда следует, что монотеистическое, мусульманское богословие, будучи систематизированным сводом коммента­риев¹ к неизменному тексту Откровения, строится методом логической непротиворечивости каждого комментария к соответствующему фрагменту Божественного текста, т. е. как бы «по вертикали», и взаимной непротиворечивости ком­ментариев друг другу — как бы «по горизонтали». Первые комментарии к Корану даны самим Пророком Мухаммадом

¹ По-арабски: тафсир.

184

[да благословит его Аллах и приветствует), а затем его ближай­шими сподвижниками. Первоисточник — текст Священного Корана — обладает безусловным приоритетом перед любы­ми комментариями и выступает эталоном смысла.

Тем самым, в мусульманской теологии существует толь­ко один исходный постулат — признание Корана Откровени­ем Творца, а все остальное может и даже должно быть — по воле Самого Творца — подвергнуто критическому анализу с целью устранения возможных противоречий, порожденных ошибками нашего ума. Данное обстоятельство вполне удов­летворяет критериям научности и позволяет утверждать, что монотеистическая теология, высшим выражением которой является мусульманское богословие, является прикладной наукой о вере.

Философия является «наукой наук», в которой все исход­ные понятия частных наук («материальная точка», «множе­ство», «слово» и т. д.) описываются единой системой понятий и терминов. Частные науки развиваются, вырабатывая новые понятия и формулируя новые термины; общество впитыва­ет их, подстраивая под них свой язык, который поэтому не­прерывно меняется. Слова устаревают, им на смену прихо­дят новые, более точно отражающие опыт, желания и по­требности общества.

Цель монотеистической, мусульманской филосо­фии — непрерывно соотносить и состыковывать неизмен­ные истины Единобожия, ниспосланные в Коране, с постоянно возникающими в процессе исследования при­роды естественно-научными понятиями и терминами и с непрерывно развивающимся языком современного об­щества.

Нарочитое отторжение современным западным общест­вом монотеистической философии и, как следствие, ее не­разработанность в системе философских категорий, прису­щих европейской традиции, порождает массу предубежде­ний и кривотолков вокруг ислама, создает предпосылки для откровенной клеветы, а по большому («гамбургскому») счету является основой того общецивилизационного кризиса, в который неуклонно втягивает человечество так называемый «золотой миллиард», материально доминирующий на зем­ном шаре и потому всеми правдами и неправдами навязыва­ющий народам свое мировоззрение с его пресловутой «запад­ной системой ценностей».

185

2. Если религия основывается не на неизменном тексте слов Единственного Бога, высказанных через избранных Им пророков и посланников, а на человеческих сочинени­ях: назидательных посланиях, философских рассуждениях, мифах (сказаниях, легендах, былинах, житиях и т. п.), она неизбежно становится антропоморфной и пантеистической. В этом случае теология, создаваемая в рамках данной ре­лигии, не имеет единого исходного постулата и базируется на множестве разнородных мифов и теорий, сотворенных людьми в угоду своим личным и корпоративным интере­сам. Пантеистическая теология фактически подменяет собой слово Единственного Бога, выступает суррогатом Его Откро­вения!

Цель пантеистической теологии — не познание Истины такой, какая она есть, а обоснование и пропаганда собствен­ного субъективного толкования миропорядка. Поэтому в любой пантеистической религии иррациональная вера в ис­тинность собственной субъективной позиции стоит всегда выше самых убедительных рациональных доводов, выше любой науки. А поэтому критерием истинности в пантеизме выступает человек (или группа лиц — например, жреческий собор, синод и т. п.), занимающий более высокую должность в иерархии профессиональных служителей культа.

Например, в 325 году собор христиан («первый вселен­ский») постановил, что все служители культа могут быть женаты, а уже следующий собор повелел епископам быть безбрачными. И в обоих случаях приводились богословские ссылки на одни и те же религиозные источники. В VII веке другой собор постановил сжечь все иконы, подведя под это решение серьезное богословское обоснование в отношении недопустимости поклонения любым образам. Однако лет че­рез пятьдесят под давлением светской власти новый собор («седьмой вселенский») назвал прошлое заседание своих же предшественников «еретическим», постановил нарисовать новые иконы и поклоняться им, подведя под это прямо про­тивоположное богословское обоснование. И все это — в рам­ках одной религии и одного религиозного института!

Тем самым, главной задачей пантеистической теологии становится не интерпретация Послания Бога, а попытка све­дения всевозможных «священных» историй в единую мифо­логическую систему и устранения хотя бы очевидных несты­ковок между отдельными мифами и противоречий между

186

суждениями различных теологов. Такое богословие по опре­делению находится не в ладу с наукой. А потому философия как наука, опиравшаяся не на «авторитет» и постулаты «от­цов церкви», а на логику и критический анализ, рассматри­валась в средние века как опасный конкурент христианской теологии.

И даже философия, названная христианской и взявшая своим исходным постулатом веру в иудеохристианское бого-человечество, не могла стать «сестрой» христианской теоло­гии — церковная власть отвела ей роль лишь послушной «служанки богословия», чтобы та вдруг не пожелала иссле­довать логику церковных догматов и мифов или логику ре­шений иерархии. Ее роль сводилась лишь к «обслуживаю­щим» функциям — применению отдельных компонентов логики для частных задач теологии типа «пяти доказа­тельств» бытия Бога, доказательств, что в одном субъекте могут быть три самостоятельно действующих лица, подсче­та количества бесов, могущих разместиться на кончике иглы, и т. п. При такой роли она даже не могла претендовать на право быть наукой!

Таким образом, для европейской и североамериканской цивилизации на сегодня важнейшей задачей является пере­дача средствами европейских языков терминов Единобожия, соответствующих Корану и понятных современному общест­ву. В полной мере это относится и к России.

Взять, например, арабское слово «кадар», переведенное христианином И. Ю. Крачковским словом «предопределе­ние», вошедшим затем во все русскоязычные учебные посо­бия по исламу. Слово «предопределение» не имело собствен­ного употребления в русском языке, оно было создано и использовалось для перевода с греческого языка вполне оп­ределенной христианской категории, причем — не адекватно. Этимологически «предопределение» означает тотальную не­избежность всего происходящего, «фатальность» (от языче­ского «fatum»), отсутствие какой-либо возможности изменить ситуацию по воле человека: «определено абсолютно все и на­перед». Это не соответствует ни православно-христианскому, ни католическому пониманию предустановленности событий, поэтому в православии родился еще один термин — «промысл Божий». Лишь в одном из протестантских течений — кальви­низме (правда, весьма влиятельном) — понятие «предопреде­ление» стало толковаться в духе жесткого фатализма.

187

Правомерность использования такого откровенно фата-листского термина для перевода арабского слова «кадар» вы­зывает серьезные сомнения ввиду очевидных свидетельств Корана о наличии человеческой свободы. Более того, такое понимание весьма напоминает учение секты джабаритов, осужденное исламским миром. Употребляя слово «предопре­деление», говоря, что «Аллах сотворил доброе и злое», мы сталкиваемся с мнимым логическим противоречием между бесспорным фактом наличия человеческой свободы, из ко­торой вытекают понятия ответственности, «добродетели» и «греха», и бесспорным же фактом Владычества Творца над Его творением. Противоречие это мнимое, поскольку на са­мом деле «кадар» означает нечто совсем иное, нежели фа­тальность.

Для того чтобы точнее представить себе точный смысл этого слова, необходимо обратиться к тому, что определено как «зло», которое будто бы не только «предопределено», но и «сотворено Аллахом». Интересно, что именно на этом обыкновенно строятся всякие домыслы в отношении ислама, когда ему приписываются то жесткий фатализм, то учение, согласно которому Аллах сотворил зло.

Так вот, «зло» в русском языке — это не столько действие, сколько намерение¹ причинить кому-то какой-либо вред, т. е. волевое начало. Поэтому поступок, деяние в соответствии с такой волей и называются «злодеянием», «злодейством», т. е. к слову «зло» необходимо добавление, указьшающее на факт реализации намерения.

Утверждать по-русски, что «Аллах (Бог) творит зло», значит утверждать, что Всевышний созидает в людях наме­рение, волевое устремление совершать зло, что безусловно освобождает человека от личной ответственности за совер­шение любого греха и вообще освобождает от права иметь свободу выбора. Более того, теряют всякий смысл ниспослан­ные Аллахом заповеди и повеления, ибо намерение челове­ка их исполнить полностью уничтожается якобы также нис­посланным Творцом намерением совершить противополож­ное. Налицо — крайнее противоречие, которого в Коране быть не должно, а значит, неверны такие интерпретации Корана, которые порождают это противоречие, т. е. невер­но и противно монотеизму понимание (и перевод) термина

¹ По-арабски: «ният». 188

«кадар» как жесткой предопределенности, фатальности все­го происходящего. В лучшем случае такое истолкование порождено философской безграмотностью и отсутствием логической культуры переводчиков многих книг, издавае­мых сегодня в России.

Намерение — это то, что рождает сам человек, это вектор его воли, устремление его души. Аллах ниспосылает на че­ловека бытовые несчастья и бедствия для того, чтобы побу­дить его обратить свое сознание на неизбежность вечной жизни, ибо временная жизнь дана нам лишь как испытание. Поэтому речь может идти лишь о предустановлении не зла-намерения, а определенных испытаний: несчастий, бедствий, жизненных трудностей, призванных побудить человека очи­стить свое намерение от привязанности ко греху.

В русском языке имеются исконные слова на эту тему: «предустановление», допускающее возможность личного самоопределения внутри предустановленной ситуации, или же «предвидение» и «провидение»¹, означающие знание Ал­лахом всего наперед, но без Его прямого вмешательства в процесс принятия человеком собственного решения. Нако­нец, существует также используемое христианством древне­русское слово «промысл», не имеющее аналогов в современ­ном русском языке и означающее одновременно и «замысел», и «предвидение», и «предустановление» — пример­но так: «замысел Всемогущего Творца, установившего поря­док событий до их совершения с учетом знания Им наперед того, как люди сами реализуют свою свободу выбора». Но какой термин все же лучше — можно решить только в рам­ках некой стройной категориальной системы, отражающей исламское мировоззрение.

Этот пример приведен для того, чтобы продемонстриро­вать насущную необходимость систематического описания всех основных монотеистических, мусульманских терминов на современном — в данном случае русском — языке.

Итак, в данной книге предпринята попытка сделать пер­вый в России шаг в направлении формирования основ срав­нительного анализа учения о Единобожии (таухид) и панте-

¹ Предлог «про-» в тех случаях, когда он является заимствованием из латинского языка, означает «пред-»: «пророчество» значит «предречение», «иносказание»; «провидение» — «видение наперед», «предвёдение».

189

истических религий с философской точки зрения. По сути, речь идет об основах монотеистической философии. Следу­ющим шагом могло бы быть написание, если это угодно Аллаху, книги, в которой через призму Единобожия выстра­ивалась бы система используемых современным обществом философских понятий в их связи друг с другом и одновре­менно логически отграниченных друг от друга.

Пришло время и европейцам сказать свое слово в моно­теистической философии!

Хвала Аллаху, Кто [в величии Своем] Ни сыновей, ни соучастников в господстве не имеет, И нет Ему нужды в защитнике от унижений. И, величая, возвещай величие Его!

(Коран 17: 111)

 

 

 

БИБЛИОГРАФИЯ

Коран / Перевод смыслов Валерии Пороховой. М.: /

1997.

Андреева Л.А. Религия и власть в России: Религиозные гиозные доктрины как способ легитимизации политичес России. М.: Ладомир, 2001.

Аннанъелъ Т. Христианство: Догмы и ереси. СПб., 19

Арну А. История инквизиции. СПб., 1995.

Афанасьев А.Н. Происхождение мифа: Статьи по фол графии, мифологии. М., 1996.

Бадж У. Египетская религия; Египетская магия. М.,

Бадж У. Легенды о египетских богах. М., 1997.

Бадж У. Путешествие души в царстве мертвых: Егии мертвых. М., 1995.

Барт Р. Мифологии. М.: изд. им. Сабашниковых, 1!

Библия, синодальный перевод на русский язык.

Библия Толковая: В 11 т. СПб.: изд. А. Лопухина, I

Богданов А.П. История России до Петровских врвмв

1977.

Бойс М. Зороастрийцы: Верования и обычаи. СПб., Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви: В

Т. 4: История церкви в период вселенских соборов. Булгаков СВ. Настольная книга для священно-церк

лей. Харьков, 1900.

Булгаков С.Н. Свет невечерний. М., 1994.

Бьювэл Р., Джилберт Э. Секреты пирамид. М., 199(

Вашкевич Н.Н. Утраченная мудрость, или «Что в и

М., 1996.

Вебер М. Избранное: Образ общества. М., 1994. Гайнутдин Равиль, муфтий, Муртазин Марат. В мо./

М., 1998.

Генон Р. Царь мира / Пер. Б. Виноградского. Коло!»

Гермес Трисмегист и герметическая традиция Вое Сост. К. Богуцкий. Киев; М., 1998.

Геродот. История. М.: Ладомир, 1993.

Гностики. Киев, 1996.

Гройс Б. Утопия и обман. М., 1993.

Гумилев АН. От Руси к России. М., 1994. Даууд Абдулъ-Ахад Б. Д. Мухаммад в Библии. Катар, 1996. Законодательство Петра I. М., 1997.

Зелинский Ф.Ф. Соперники христианства. М.: Школа-пресс, 1996. Иосиф Флавий. Иудейские древности: В 2 т. М., 1996. Аль-Искандари Ибн Ата Аллах, шейх. Книга мудростей / Пер. И. Насырова Уфа, 2000.

Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви: В 2 т. М., 1991.

Коринфский А.А. Народная Русь. Смоленск, 1995.

Кэмпбелл Д. Герой с тысячью лицами. Киев, 1997.

Кэмпбелл Д. Маски бога. М., 1997. Т. 1, Кн. 1.

Аауэнштайн Д. Элевсинские мистерии. М., 1996.

Лествица Иоанна, игумена Синайской горы. СПб., 1996.

Ливрага Х.А. Фивы. М., 1997.

Литаврин Г.Г. Как жили византийцы. СПб., 1997. Маковицкий Д.П. Яснополянские записки: В 4 кн. М.: Наука, 1979. Кн. 3: 1908 — 1909 (январь — июнь). (Литературное наследство. Т. 90: У Толстого: 1904 - 1910.)

Малашенко А.В. Ислам в постсоветском пространстве. М., 2001. Манн Т. Иосиф и его братья//Т. Манн. Собр. соч.: В 10 т. М., 1987. Т. 1.

Матар Н.И. Знакомьтесь: ислам. Киев, 1997. Матье М.Е. Избранные труды по мифологии и идеологии Древне­го Египта. М., 1996.

Мец А. Мусульманский ренессанс. М., 1996.

Миролюбов Ю. Русский языческий фольклор: Очерки быта и нра­вов. М., 1995.

Мифологический словарь/Ред. Е.М. Мелетинский. М., 1992. Мифы народов мира: В 2 т. М., 1980. Морэ А. Цари и боги Египта. М., 1998.

Основные положения социальной программы российских мусуль­ман/Совет муфтиев России. Ярославль, 2001. Пелевин В. Generation «П». М., 1999.

Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским / Изд. подгот. Я.С. Лурье, Ю.Д. Рыков, М. 1993.

Петрунин Ю.Ю. От тайного знания к нейрокомпьютеру: Очерки по истории искусственного интеллекта. М., 1996.

Повесть временных лет/Пер. Д. Лихачева. СПб., 1997. Полосин В. С. Миф. Религия. Государство. М.: Ладомир, 1999. Полосин Али В. С. Прямой путь к Богу. М.: Ладомир, 2000. Почещов Г.Г. Имидж от фараонов до президентов. Киев: АДЕФ. Украина, 1997.

Рак И.В. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. СПб., 1998.

Ранк О. Миф о рождении героя. М.; Киев, 1997. Ранович А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства; Античные критики христианства. М., 1990.

192

Религии Древнего Востока. М.: Восточная литература, 1995.

Религиозные традиции мира/ Сост. Н. Вугоп ЕагЬаг!: В 2 т. М.: Крон-Пресс, 1996.

Религия, магия, миф: Современные философские исследования / Сб. ст. института философии РАН. М., 1997.

Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1988.

Самин СИ., Нечипуренко В.Н., Полонская И.Н. Религиоведение: Социология и психология религии. Ростов-на-Дону, 1996.

Сатсварупа даса Госвами. Очерки ведической литературы: Что говорит о себе великая традиция. [Б. м.]: БХАКТИВЕДАНТА БУК ТРАСТ, [Б. г.].

Свещщкая И.С. Апокрифические Евангелия. М., 1996.

Свенцщкая И. С. Раннее христианство: Страницы истории. М., 1987.

Скрынников Р. Г. Святители и власти. Ленинград, 1990.

Служебник: В 2 ч. М.: изд. Московской патриархии, 1977.

Тайлор Э. Первобытная культура. М., 1989.

Торчинов Е.А. Религии мира: Опыт запредельного. СПб., 1998.

Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1996.

Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. М., 1996.

Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. Т. 51.

Требник: В 2 ч. М.: изд. Московской патриархии, 1977.

Фамищын А.С. Божества древних славян. СПб., 1995.

Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсен Т. В преддве­рии философии. М., 1984.

ФролАМ Э. Душа человека. М., 1992.

Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М., 1980.

Фрэзер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1989.

Хара-Дован Э. На стыке континентов и цивилизаций: (Из опыта образования и распада империй X—XVI вв.) / Сост. И.Б. Муслимов. М.: ИНСАН, 1996.

Холл М.П. Энциклопедическое изложение масонской, герметиче­ской, каббалистической и розенкрейцеровской символической фило­софии. СПб., 1994.

Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996.

Цареубийства: Гибель земных богов/ Сост. Н. Попов. М., 1998.

Чаша Гермеса / Сост. О.Ф. Кудрявцев М., 1996.

Червленые щиты. М.: Роман-газета, 1995.

Шах Идрис. Суфии. Харьков, 1993.

Шпретер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. Саранск, 1991.

Шумер: Города Эдема // Исчезнувшие цивилизации: Энциклопе­дия. М.: ТЕРРА-ТЕККА, 1997.

Щипков А.В. Во что верит Россия: Религиозные процессы в постпе­рестроечной России: Курс лекций. СПб.: Российский христианский гуманитарный институт, 1998.

Элиаде М. Азиатская алхимия. М.: Янус-К, 1998.

Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1995.

Элиаде М. Миф о вечном возвращении. СПб., 1998.

Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.

Эпос о Гильгамеше. М.; Л., 1961.

193

Этика и ритуал в традиционном Китае. М., 1988.

Эткинд А. Фрейд и Троцкий//Будь здоров. 1995. № 7-8.

Юнг К.-Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев, 1996.

Юнг К.-Г. Человек и его символы. М., 1997.

Юнг К.-Г., Нойман 9. Психоанализ и искусство. М., 1996.

,г,пЯкобсен Т. Сокровища тьмы: История месопотамско'й религии. М. 1995.

Ямвлих. О египетских мистериях. М., 1995.

 

 

 

ОБ АВТОРЕ

Вячеслав Сергеевич Полосин родился 26 июня 1956 г. в Москве. Русский. Доктор философских наук, кандидат политических наук.

Окончил философский факультет Московского Государственного Университета в 1978 г. по специальности «социология»; диплом: «Кри­тика концепции "духа капитализма" Макса Вебера».

В 1980 г. стал работать в православной церкви чтецом. В 1983 г. закончил Московскую духовную семинарию. В 1983 — 1985 гг. служил священником в Средней Азии, был настоятелем церкви в г. Душанбе, откуда был выслан советскими властями. С 1985 по 1988 г. внештат­ный сотрудник Издательского отдела РПЦ.

С 1988 по 1991 г. настоятель церкви в г. Обнинске Калужской об­ласти, протоиерей. В 1991 г. вышел за штат Церкви, с 1996 г. в деятель­ности Церкви не участвовал. До 1999 г. числился внештатным священ­ником.

С 1990 по 1993 г. — народный депутат РСФСР (РФ) от Калужской области, член Верховного Совета РФ, член Президиума Верховного Совета РФ, председатель Комитета Верховного Совета РФ по свободе совести, вероисповеданиям, милосердию и благотворительности. Соав­тор законов РФ «О свободе вероисповеданий» и «О свободе совести и о религиозных объединениях», многих других законодательных ини­циатив и поправок. Один из разработчиков церемониала вступления в должность Президента России образца 1991 г.

В 1993 г. закончил Дипломатическую академию МИД РФ, защитил кандидатскую диссертацию по политологии на тему «Церковь и госу­дарство в СССР в 1971 - 1991 годах».

С марта 1994 по октябрь 2000 г. — эксперт Государственной Думы РФ, советник Комитета по делам общественных объединений и рели­гиозных организаций, государственный советник 3-го класса.

В 1999 г. выпустил книгу «Миф. Религия. Государство» (440 с.) о влиянии религиозных мифов на политическое развитие общества и защитил докторскую диссертацию по философии религии на тему «Диалектика мифа и политическое мифотворчество». Автор ряда публикаций на религиозные и религиозно-политические темы.

В мае 1999 г. публично объявил о своем возвращении к Единобожию и исповедал ислам, принял второе имя — Али. С октября 1999 г. — со­ветник Совета муфтиев России, сопредседатель информационно-ана-

195

литического центра Совета. С 2000 г. — преподаватель Московского Исламского колледжа (курс «Сравнительное религиоведение»).

В 2000 г. выпустил книгу «Прямой путь к Богу» (68 с), в которой раскрыты богословские основы, побудившие христианина принять ис­лам. В 2001 г. опубликовал «Манифест новой России: третий путь — прямой!». Один из разработчиков «Основных положений социальной программы российских мусульман», выпущенных Советом муфтиев России в 2001 г.

В октябре 2000 г. избран в Москве председателем религиозной ор­ганизации мусульман «Прямой путь».

 

А. V. Polosin

Overcoming pagantry The philosophy of monotheism

This book is intended for mass readers and contains basic philosophical background for monotheism in comparison with teachings of pantheistic religions. The author who passed a long way of spiritual learning is offering to the reader an opportunity to jointly think over the possibility of reaching the harmony be­tween the faith in God and the reason, of overcoming misinter­pretations and stereotypic notions bound with everyman's vulgar­ization of religious ideas. The work abundantly incorporates re­ligious didactics and service materials.

The book is addressed to everybody who is interested in re­ligion and religious philosophy including those who had not yet taken final choice of world view pattern.