Спаситель человечества в монотеизме и в язычестве

В периоды бедствий, когда простому человеку трудно полагаться на свои силы, большинству людей и целым наро­дам присущи ожидания некоего легендарного, мифического «спасителя народа», героя, сверхчеловека, который поможет победить врага, освободиться из плена, который возвеличит свой народ, накормит, напоит и оденет всех нуждающихся. Разумеется, эти чаяния находили свое отражение в народных сказаниях, которые часто превращались в религиозные мифы, и слушатели начинали верить в желаемое как в поту­стороннюю реальность, которая может воплотиться в этой жизни. Впрочем, и сегодня в популярных фантастических фильмах мы видим тех же героев: Бэтмена, Конана, Терми­натора и иже с ними, объединенных единым названием «су­пермен», или по-русски — «сверхчеловек».

Общим для всех эпох и цивилизаций в понятии «спаси­тель» было то, что в народных представлениях акцент делал­ся всегда на вполне конкретных и материальных потребно­стях: спасении от беды, голода, разрухи, болезней и т. п.

Всемирно распространенный миф о герое, например, всегда описы­вает могучего человека или богочеловека, побеждающего зло в любых его проявлениях: в виде драконов, змей, чудовищ, демонов и т. д., и спасающего людей от разрушений и гибели¹.

Коран раскрывает, как через пророка Моисея (мир ему) Бог призвал иудеев войти в Землю обетованную, не страшась врагов. Но иудеи не поверили Создателю и испугались вели-корослых противников, предложив Моисею одолеть их вдво­ем с Господом. Моисей ответил, что он Господу не «повели­тель» и не «сотоварищ» и, кроме брата, никого не властен

¹ Юнг К.-Г. Человек и его символы. С. 76 — 77.

взять с собой. Тем самым, он отказался от роли «спасителя» в языческом понимании, т. е. от совершения спасительных подвигов супермена вроде «сына божия» Геракла. Всевыш­ний передал через Моисея людям, что избранный народ легко победил бы любых врагов, если бы только имел веру в слова Господа. За проявленное неверие Бог и наказал «избранный» народ 40-летним скитанием по пустыне.

Тем самым, Коран показывает, что спасение — не от Моисея, не от какого-либо другого человека, а только от

Всевышнего, Который и есть подлинный и единственный

Спаситель и отдельно взятого человека, и каждого народа, и человечества в целом.

Пророк Иисус (мир ему) также постоянно и многократ­но подчеркивал, что он исполняет только волю Отца небесного.

<,„> не моя воля, но Твоя да будет (Библия, Лк. 22: 42),

и совершает всё только по Его прямому указанию:

<...> Сын ничего не может творить сам от себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и сын творит также. Ибо Отец любит сына и показывает ему всё, что творит Сам (Библия, Ин 5-10 - 20).

Даже апостол Павел ясно обозначил подчиненность Ии-суса Творцу:

<...> всякому мужу глава Христос; жене глава — муж; а Христу глава - Бог (1 Кор. 11: 3).

Пантеистическое сознание наделяет свойствами спасать других людей иного субъекта по отношению к Творцу бытия, который самостоятельно осуществляет план спасения дру-гих, Язычнику, полностью поглощенному верой в мифоло-гию, трудно возвыситься до понятия абсолютной свободы, т.е. Всемогущества Творца. Поскольку язычник с легкостью обожествляет не только людей, но и представителей фауны и флоры, то образ спасителя без труда наделяется им «бо-жественными» чертами: человек становится «сотоварищем» Аллаха. Понятие «Единственный Всемогущий Бог» под­меняется понятием «божественное семейство», членам кото­рого свойственны различные эмоции, страдания, любовь к угодничеству, борьба друг с другом и т. п., т. е. вполне чело-веческие черты поведения.

 

150

151

До оформления единой христианской мифологии эти многочисленные боги сражались между собой за первенст­во, хитрили, обманывали, распутничали, убивали, воскреса­ли и воскрешали, рождали от земных дев сынов божиих --богочеловеков, которые, используя свою «божественную половину», совершали героические подвиги.

С пришествием государственного христианства в Европе на целые века утвердился такой мифический сюжет: Бог творит Свое лучшее создание — человека, чтобы тот жил в райском блаженстве. Однако Создатель оказывается не в силах реализовать Свой собственный план, уступив в споре о человеке сотворенному Им же дьяволу. После поражения в споре и отпадения от Него человека со всеми его потомка­ми, Всемогущему Создателю приходится реализовывать Свои планы совсем уж по подобию человека (причем не самого праведного): родить от земной девы Себе «сына», отдать его на растерзание злодеям, затем телесно воскресить его и вознести к Себе же — и все это только для того, чтобы дать Самому Себе право отпускать остальным людям их грехи! Собственно, после истории с Иисусом других измене­ний в жизни человечества на земле не наступило: те же вой­ны, зверства, хищения, истязания, обман, материализм.

Конечно, для людей, верующих в Единственного и пото­му Всемогущего Бога, такие мифологические построения являются, мягко говоря, излишними, ибо в Откровении Все­вышнего сказано очень ясно:

[Господнему величию] Аллаха Не подобает сына брать Себе. Хвала Ему!

Когда задумано творенье Им, Он молвит: «Будь!» — и есть оно. (Коран 19: 35)

Кому и зачем необходимо культивирование в обществен­ном сознании языческого образа «спасителя народа»?

Образ такого «спасителя» — доброго пастуха, пастыря, который собирает свое стадо, охраняет его от хищников, обеспечивает кормом — родился в Древнем Египте в народ­ной среде. Этот образ стал символическим, мифическим, и тогда египетские фараоны и жрецы провели важную имидж-мейкерскую акцию: стремясь к тому, чтобы царь и «спаси­тель народа» воспринимались подданными как одно лицо,

152

посох «доброго пастыря» был объявлен официальным зна­ком царской власти. А для вящей убедительности жрецы стали провозглашать земного правителя просто «богом».

В царствах Междуречья образ «спасителя народа» обрел более воинственный характер:

На рельефах Персеполя и на многочисленных [ахеменидских] пе­чатях встречается как бы удвоенное изображение: в кольце, символи­зирующем целокупность мира, пребывает Ахура-Мазда с простертой в жесте всемогущества десницей. Ниже — царь царей [Дарий], также в  мировом круге, иконографически идентичный Ахура-Мазде, прости­рает в подобном Богу жесте свою правую руку¹. <...> сущность данно­го символа: «земной царь — образ верховного Бога» <...> однако иден­тичность изображения была призвана <...> свести два образа в одно лицо, не сливая, но всецело уподобляя человеческую природу приро­де божественной².

В зороастризме спаситель мира («Саошйант») выступает скорее как сверхчеловек, верховный воин — победитель все­мирного онтологического (в том числе воплощенного) зла, т. е. ассоциируется с военно-аристократической элитой, под­чиняющей себе жреческую.

Зороастр предчувствовал, что конец мира неизбежен, и именно ему Ахура-Мазда поручил возвестить Истину и поднять людей на решающее сражение. <...> Зороастр учил, что после него придет Саошйант — «пра-ведный человек благого происхождения». <...> Он и поведет людей в последний бой против зла. Последователи Зороастра <...> верили, что Саошйант родится от семени пророка, чудесным образом сохраняюще­гося в глубине вод одного озера. <...> Когда приблизится конец времен, в нем искупается девушка и зачнет от пророка. В назначенный срок она родит сына по имени Астват-Эрета («Воплощающий праведность, исти­ну»). <...> Несмотря на свое чудесное зачатие, грядущий спаситель мира будет человеком, сыном людей. <...> Саошйанту будет сопутствовать <...> Божественная благодать. <...>

Подобно тому как в представлении о грядущем спасителе появля­лись элементы чуда, так же и личность самого пророка с течением вре­мени все более и более возвеличивалась. В текстах «Младшей Авесты» Зороастр никогда не обожествлялся, но превозносился как «первый священнослужитель <...> владыка и судья мира» (Яшт 13, 89, 91), как тот, при рождении которого «возрадовались воды и растения <...> и все существа благого творения» (Яшт 13, 99)³.

¹ Этот жест был перенят затем римлянами, а в XX веке стал исполь­
зоваться в нацистской Германии, что сильно дискредитировало его в обще­
ственном сознании.

² Религии Древнего Востока. С. 76.

³ Боше М. С. 56 - 57.

153

Различие монотеистического и пантеистического миро­воззрений в том, что верующий в Единого и Всемогущего Бога верит в Его милость, называя Его Милостивым и Мило­сердным. Аллах спасает людей не только для вечной жизни, Он может сохранить человека от бедствий и в этой времен­ной жизни, если это необходимо, чтобы человек сделал пра­вильный окончательный выбор. Аллах направляет к людям со специальной миссией своих посланников, но спасение ис­ходит только и исключительно от Самого Аллаха, и все по­сланники всегда свидетельствовали об этом. Согласно про­року Исаии,

Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий. <...> Он будет веселиться пред Тобою, <...> как радуются при разделе добычи. <...> Ибо младенец родился нам; сын дан нам. <...>

Умножению владычества его и мира нет предела. <.,.>

Ревность Господа Саваофа сделает это. (Библия, Ис. 9:2-7)

Даже и в отредактированных текстах Евангелий пророк Иисус (мир ему) на вопрос своих учеников: «Кто же может спастись?» отвечает:

<...> человекам это невозможно, Богу же все возможно! (Библия, Мф. 19: 25)

Спасение от бед дается только Всевышним и только в случае очищения людей от греха и порока, ставших причи­ной этих бед. Как мы уже писали выше, само имя Иисус, по-арамейски «Иошуа», означает: «Иегова спасает». Таким обра­зом, для монотеистов очевидна истина: есть только один Спаситель — Сам Всемогущий Бог. Но земным орудием спа­сения может быть посланник Аллаха, точно исполняющий Его волю и полностью предающий себя Богу. Его миссия — это научение Истине и увещевание от зла, которое является пер­вопричиной всех земных бедствий:

О люди Книги!

От Нас пришел посланник к вам,

Чтоб разъяснить вам [истину Господню],

Чтоб не сказали вы: не приходили к нам

Ни вестник доброго, ни увещатель [от дурного].

Теперь пришел к вам благовестник И увещатель [против злого]. Поистине, Бог властен надо всем! (Коран 5: 19)