Структура мифа и виды мифологий

Структура мифа имеет три компонента:

1) какую-либо значимую для общества историю, многократ­но возникавшую в общественной жизни — типичную, макси­мально обобщенную, ставшую архетипом всех похожих жиз­ненных ситуаций;

2) символических героев — действующих лиц мифа, за внешними образами которых скрыто подлинное значение их качеств и свойств, характерных для всего данного типа лю­дей;¹

3) опыт, который выводится из соотнесения архетипа мифа с символикой действующих лиц по схеме: «если... то...».

При этом следует подчеркнуть и необходимое условие: миф существует только тогда, когда рассказанная в нем ис­тория значима для общества, т. е. имеет место психологиче­ское сопереживание ей со стороны слушателей. Значимость мифической истории определяется степенью ее схожести, подобия тем жизненным ситуациям, оказавшись в которых человек сталкивается с необходимостью выработки правиль­ного решения. Сличение ситуации сегодняшнего дня, раз­вязка которой нам пока не известна, с историей, изло­женной в мифе и известной от начала и до конца, позволяет уже сегодня предусмотреть дальнейший ход со­бытий, т. е. предопределить конечный успех или пораже­ние. Для этого необходимо знать или установить значения символических образов действующих лиц мифа и наложить их на архетип закодированной в мифе истории, т. е. расши­фровать миф, после чего наличие или отсутствие в нем ана­логии с нынешней ситуацией станет очевидным.

Цель, с которой индивид или общество обращаются к зашифрованному в мифе опыту, определяет характер про­чтения этого мифа. В зависимости от цели мы выделяем следующие виды мифологий:

1) общекультурная мифология (главная цель — познание человека);

2) национальная мифология (главная цель — укрепление великой семьи — народа, нации);

1Символ в переводе с греческого буквально означает «присоедине­ние», в данном случае — присоединение к первому, внешнему, смыслу об­раза второго, и главного, его смысла.

 

3) религиозная мифология (главная цель — сообщение с потусторонним миром);

4) политическая мифология (главная цель — получение, сохранение или укрепление политической власти).

Для того чтобы наглядно продемонстрировать различие между разными видами мифов, возьмем в качестве приме­ра один из мифов в его упрощенной редакции — басню о вороне и лисице. Этот миф может быть прочитан по-разно­му и в зависимости от этого по-разному истолкован.

Итак, «вороне где-то Бог послал кусочек сыру», и она крепко зажала его в клюве. Лиса, решив обманом выманить сыр, по-человечески льстит и уговаривает ворону спеть «ан­гельским голоском». Когда та каркает, сыр выпадает из клю­ва и становится добычей лисы.

1) Для общекультурного восприятия этот миф — чистое иносказание, условность, смысл которой — в ее морали о вреде лести: «Если послушаешь льстеца, потеряешь то, что имеешь». Цель — нравственное поучение, как и в притче.

2) Этот же миф может рассматриваться и как националь­ный, если видеть в нем не поучительную историю человече­ской слабости, а взаимоотношения наций. Лиса — символ одной, «нехорошей» нации, ворона — другой, богоизбранной, по доверчивой, которую «нехорошая» нация хочет лишить ее высокой исторической миссии. Лесть направлена на то, что­бы богоизбранная нация стала сама себя возвеличивать до уровня «святой» нации, «Третьего Рима» и т. п. и потеряла подлинный дар Бога.

3) Для истинного, монотеистического восприятия этот миф — притча, вымышленная, но поучительная история от­ношений человека с духовным миром. Например, лиса — это условное обозначение демона, шайтана и т. п., сыр — символ дара свыше. Можно условно представить эту исто­рию как искушение злым ангелом доброго, но не устоявше­го в добре человека. Цель мифа — показать духовный опыт человека, одолеваемого злыми силами.

4) Для языческого, магического восприятия этот миф — буквальная история, которая якобы происходила реально и буквально так, как рассказано. Лиса — всамделишная лиса, говорившая человеческим голосом. Все ее слова — канониче­ский текст. Любое сомнение в какой-либо детали этой исто­рии есть «преступление против веры» и карается как богоот­ступничество, а нетрадиционная интерпретация — ересь,

 

68

69

проклинаемая священнослужителями. Цель религиозного мифа — выдать сочиненную людьми историю за Откровение Бога, а хранителей и толкователей мифа — за посредников между Богом и «простыми» людьми.

5) Для политического восприятия этот миф — аллегория, обозначающая реальную историю человеческих взаимоотно­шений в борьбе за власть, символизируемую сыром, напри­мер, попытку скрытого врага завладеть троном через лесть. Здесь цель — показать один из практических путей захвата власти.

Таким образом, в мифе важна не столько сама история, сочиненная людьми, сколько мораль, выводимая из этой истории и умышленно зашифрованная в художественной форме для того, чтобы лучше и точнее донести ее до людей с разным уровнем образования, знания языка и т. п.

Следует заметить, что любой миф требует сопережива­ния самой истории, которую он воспроизводит, В отсутствие такого сопереживания слушатель перестает интересоваться содержанием мифа, он ни о чем не говорит человеку — ос­тается только пустая выдумка, лишенная всякого смысла, и миф умирает.

С другой стороны, если у рассказчика появляется ирония в отношении самого мифа, то она мгновенно убивает его, поскольку насмешка уничтожает уверенность в подлинной поучительности мифической истории. Поговорка «От вели­кого до смешного один шаг» как нельзя кстати подходит к данной ситуации — миф существует, пока есть хотя бы час­тица веры в его внутреннее, скрытое за иносказанием соот­ветствие жизни, а с ней и личное сопереживание описывае­мым в нем событиям. Как только появляется «смешное», исчезает сопереживание, вера в соответствие мифа хотя бы какой-то реальности жизни, а значит, мифа больше нет — остается лишь анекдот, как бы миф-перевертыш, антимиф.

Например, известный современный поэт Дмитрий Пригов с помощью иронии уничтожает миф о «добром дяде» — советском милиционере.

В цикле стихов о милиционере Пригов использует советскую поэти­ческую мифологию, созданную в 20-е, годы и в сталинское время, начи­ная от прославления милиции в поэме Маяковского «Хорошо» до кит-чевой детской поэмы Сергея Михалкова «Дядя Степа — милиционер».

<...> фигура милиционера описывается как фигура Христа, соединя­ющая Небо и землю, закон и реальность, Божественную и земную волю:

Когда здесь на посту стоит Милицианер

Ему до Внукова простор весь открывается

На Запад и Восток глядит Милицанер —

И пустота за ними открывается <...>

Отвсюду виден Милиционер

С Востока виден Милиционер

И с юга виден Милиционер

И с моря виден Милиционер

И с неба виден Милиционер

Из-под земли <...>

Да он и не скрывается¹.

Своей иронией последняя строка наносит «сокрушитель­ный удар» по величественности образа милиционера — «спа­сителя человечества». Стихотворение Пригова успешно вы­полняет роль антимифа — анекдота. Не случайно в разные эпохи, перед тем как совершить революцию или свергнуть какого-нибудь деспота, его оппозиция вполне сознательно распространяла в народе анекдоты, разрушавшие его «бого­угодный» имидж и выставлявшие его на посмешище.

Когда художественное произведение сугубо личностно и отражает лишь индивидуальные переживания автора, оно обратно пропорционально мифу. Но чем более оно стремит­ся найти нечто общее с переживаниями других людей, чем более оно отображает обобщенную, типичную ситуацию, тем ближе оно к архетипичности, а значит, и к мифу. Выходя за рамки частного и индивидуального, художник начинает «уга­дывать» архетипы общества, народа и как бы моделирует различные варианты социального опыта.

Так, «Песнь о вещем Олеге» А. С. Пушкина своим возвы­шенным строем, точностью символических деталей и типи­зацией сюжета до уровня истории, значимой не только для Олега, но и для всякого человека, становится практиче­ски мифом. Также мифом, переложенным для детского восприятия, стала поэма «Руслан и Людмила», а «Сказка о рыбаке и рыбке» и «Сказка о попе и работнике его Балде» успешно выполняют роль басен для вполне взрослого чита­теля.

Сказки, более известные сегодня благодаря мультиплика­ции и комиксам, являются важным средством воспитания детей. Поскольку, в отличие от взрослых, дети всерьез сопе­реживают сказочным историям, то налицо классическое

¹ Гройс Б. С. 88.

 

70

71

мифологическое познание действительности, лишь адаптиро­ванное для детского сознания.

Подведем основные итоги этой главы. Миф — это худо­жественная история, повествующая о реальном человече­ском опыте в разных областях жизни: культуре, националь­ных отношениях, политике. Мифы в виде притч, сказок, легенд бывают полезны и нужны для того, чтобы люди с разным уровнем развития, живущие в разные эпохи, пример­но одинаково понимали зафиксированный в мифах жизнен­ный опыт. Мифы могут быть и ложными, когда они созда­ны с целью намеренно ввести кого-то в заблуждение. Наи­худшими из ложных мифов являются религиозные мифы, так как они выдают историю, придуманную человеком, за Откровение Всевышнего Творца.

Глава 3

РЕЛИГИОЗНЫЕ

(ЯЗЫЧЕСКИЕ) МИФЫ