Типы установок респондента на ответ

Психологи и другие ученые, изучающие поведение, интересуются установкой на согласие уже более 80 лет (например, Block, 1965; Cady, 1923; Cloud & Vaughn, 1970; Cronbach, 1942; Lentz, 1938; Ray, 1983; P.B. Smith, 2004). Установка на согласие проявляется в тех случаях, когда респондент соглашается с утверждениями, не вдаваясь в их смысл. Многие психологические опросники включают в себя утверждения, которые могут оказаться правдивыми по отношению к индивиду (например, «Я люблю свою работу»), и респонденты должны согласиться или не согласиться с данными утверждениями. Такого рода утверждения часто входят в состав личностных опросников, опросников отношений и интересов, клинических опросников и маркетинговых анкет. Установка респондента на согласие чаще всего проявляется именно в таких утверждениях и тестах.

Установка на согласие и ее эффекты проиллюстрированы в Таблице 10.1а. Представьте психолога организации, который заинтересован в исследовании взаимосвязи между удовлетворенностью работой и тем, как респондент оценивает престижность этой работы. Согласно его гипотезе, люди с относительно высоким уровнем удовлетворенности работой - это те люди, которые воспринимают свою работу как относительно престижную. Психолог просит работников фирмы оценить утверждения теста удовлетворенности работой, который включает в себя следующие четыре пункта:

1. Я действительно доволен своей работой
2. Работа дает мне возможность самореализации
3. В целом я удовлетворен повседневными аспектами своей работы
4. Я бы поменял лишь незначительные моменты в моей работе

Кроме того, представьте, что ответы можно давать по семибалльной шкале (1=полностью не согласен, 2=не согласен, 3=скорее не согласен, чем согласен, 4=придерживаюсь нейтрального мнения, 5=скорее согласен, чем не согласен, 6=согласен, 7=полностью согласен). «Ключ» к данному гипотетическому тесту таков, что ответы просто складываются для определения суммарного уровня удовлетворенности работой, причем большая сумма свидетельствует о большей удовлетворенности. В Таблице 10.1а приведены ответы респондентов на данные пункты теста, а также конечный результат по удовлетворенности работой (суммарный балл). Рассмотрение таблицы показывает, что респонденты 1, 2 и 4 имеют наивысший итоговый балл при ответе на утверждения теста; напрашивается интерпретация этого результата как показателя высокого уровня удовлетворенности работой.

Важный аспект, на который следует обратить внимание – формулировка утверждений теста. Заметьте, что в данном гипотетическом примере каждый пункт выражен так, что положительный ответ (например, ответ 5, 6 или 7) интерпретируется как факт того, что респондент в той или иной степени удовлетворен своей работой. Говоря психометрическим языком, все это прямые пункты, т.е. позитивный ответ (согласие) на каждое утверждение отражает относительно высокий уровень измеряемого признака.

Тот факт, что все пункты однонаправлены (т.е. все прямые или все обратные), имеет большое значение, т.к. это делает тест чрезвычайно уязвимым для установки на согласие. Представим себе, что мы обладаем абсолютным «всезнанием», и мы знаем, что 2 участника (респонденты под номером 1 и 4, как отмечено в колонке 2 таблицы 10.1а) проявили установку на согласие, остальные же четыре участника ответили на утверждения теста вдумчиво. Заметьте, что респонденты с установкой на согласие положительно ответили на все четыре пункта теста, хотя в действительности они могли бы быть недовольны своей работой. Сложность заключается в том, что по крайней мере еще один участник опроса (респондент 2) также согласился со всеми четырьмя пунктами, но при этом он искренне доволен своей работой. Если бы мы не были всезнающими – если бы не знали, что респонденты 1 и 4 отвечают некорректно - тогда мы не смогли бы отличить респондентов с установкой на согласие от тех, кто действительно доволен своей работой.

Данная сложность подвергает угрозе способность исследователей точно отвечать на поставленные исследовательские вопросы. Вместе с тестом на удовлетворенность работой респонденты отвечают на четыре утверждения опросника престижности. Ответы даются в пятибалльной шкале (1=полностью не согласен, 2=не согласен, 3=придерживаюсь нейтрального мнения, 4=согласен, 5=полностью согласен). Как показано в Таблице 10.1а, участники, необъективно выполнившие тест по уровню удовлетворенности работой, также необъективно выполняли и задания по субъективному ощущению престижности. Участники 1 и 4 снова отвечали согласием, используя варианты ответа «4» и «5» на все утверждения теста.

Таблица 10.1 Установка респондентов на согласиеможет создавать ложную корреляцию

(а) Ответы на утверждения исходных тестов

(b) Ответы на утверждения сбалансированных шкал до перекодировки

(c) Ответы на утверждения сбалансированных шкал после перекодировки

Для всех шести респондентов (включая тех, кто отвечал объективно и тех, кто был необъективен в выборе ответов) корреляция между удовлетворенностью работой и самооценкой престижности составляет r =0.43 (см. Таблицу 10.1а). Эта корреляция в «суммарной выборке» показывает, что два изучаемых конструкта взаимосвязаны, что согласуется с гипотезой исследователя. Тем не менее, поскольку мы временно являемся всезнающими, можно изучить корреляцию между уровнем удовлетворенности работой и самооценкой престижности среди только тех четырех участников, кто отвечал объективно, без установки на согласие. Как видим, эта корреляция довольно слаба, r = -.09. Таким образом, в соответствии с «объективными» ответами, удовлетворенность и самооценка престижности не коррелируют друг с другом. Как видим, включение в исследование респондентов, демонстрирующих установку на согласие, создает искусственно высокую корреляцию между двумя переменными.

Таким образом, респонденты, склонные к установке на согласие, представляют собой слабозаметную, но потенциально важную угрозу психометрическому качеству психологического тестирования. Коротко говоря, пользователи тестов могут быть не в состоянии дифференцировать респондентов, необъективных в выборе ответов, и искренне отвечающих, когда и у тех и у других по результатам тестирования получается высокий уровень выраженности измеряемого признака. Если пункты теста однонаправлены, тогда тенденция к «положительным» ответам может либо отражать истинную тенденцию ответов, либо быть сигналом наличия у респондента установки на согласие. Важное следствие такой установки заключается в том, что если результаты нескольких тестов «инфицированы» ей, тогда тесты будут взаимосвязаны между собой сильнее, чем коррелируют сами конструкты, лежащие в их основе. Данный результат является следствием того, что те респонденты, которые демонстрируют установку на согласие в одном тесте, скорее всего, будут демонстрировать ее и в другом, что гарантирует, что они получат относительно высокие баллы в обоих тестах. Как обсуждалось в Главе 3, положительная корреляция имеет место тогда, когда люди с относительно высокими баллами по одной переменной имеют тенденцию получать относительно высокие баллы и по другой переменной.

Несмотря на то, что до сих пор описывалась установка на положительный ответ, установка на согласие может принимать и другую форму – форму установки на отрицательный ответ. В этом случае респондент имеет тенденцию не соглашаться с утверждениями теста, не вдаваясь в смысл этих утверждений. Установки на положительный и отрицательный ответ могут иметь схожие эффекты. Тенденция к отрицательному ответу создает корреляции искусственно более положительные, чем они должны быть, поскольку в этом случае люди, получающие относительно низкие баллы в одном тесте, получат относительно низкие баллы и в другом.

В целом установка на согласие (включая установку на отрицательный ответ) является угрозой психометрическому качеству тестов, которая давно заботит психологов и других ученых, изучающих поведение человека. Хотя некоторые исследователи подвергают существование или силу влияния установки на согласие сомнению (Rorer, 1965), имеются достаточные основания для того, чтобы утверждать, что данное явление существует и влияет на различные формы психологических измерений (Knowles & Nathan, 1997; van Herk, Poortinga, & Verhallen, 2004). Похоже, установка на согласие чаще всего возникает тогда, когда респонденты с некоторой трудностью понимают вопросы теста – например, потому что задания теста сложны или неоднозначны, во время тестирования респондента что-то отвлекает или же респондент затрудняется в понимании материала. Как показали наши примеры, установка на согласие может давать искусственно высокий (или низкий, в случае тенденции к отрицательным ответам) результат тестирования, особенно если все пункты теста однонаправлены. Как следствие, установка на согласие может повлиять на результаты исследования, искусственным образом создавая статистически значимые положительные корреляции.

Установка на крайние ответы и установка на промежуточные ответы

Как мы убедились, многие опросники содержат утверждения или вопросы, которые требуют ответа в терминах интенсивности, согласия/несогласия или частоты встречаемости того или иного поведения. Например, тест тревожности Спилбергера (STAI, Spielberger, 1983) – широко используемый опросник, призванный оценивать у респондентов уровень тревожности как ситуативного состояния и как личностной черты. Шкала личностной тревожности в этом тесте состоит из 10 утверждений об общем уровне психологического дистресса. Пункты в данной шкале включают в себя такие утверждения, как: «Я веду себя неуверенно» и «Я уравновешен» (заметьте, что данный пункт обращен). Для каждого утверждения респонденты имеют четыре варианта ответа: почти никогда, иногда, часто, почти всегда. Таким образом, вариант ответа «почти всегда» является более крайним вариантом ответа (отражающим большую степень согласия с утверждением), чем вариант «часто». Тесты другого типа включают в себя варианты ответа, относящиеся к тому, насколько точно утверждение характеризует респондента. Например, Международный банк заданий на черты личности (Goldberg и др., 2006) включает в себя шкалу «Духовности/Религиозности» (Д/Р) с такими пунктами, как «Я духовный человек», и ответы могут варьироваться на пятибалльной шкале: очень неточно, скорее неточно, нейтральный ответ, скорее правильно, полностью правильно. На шкале Д/Р опция «полностью правильно» гораздо более полярна, чем «скорее правильно» (отражает более крайнюю степень точности), а вариант «очень неточно» является более крайним по сравнению с ответом «скорее неточно».

Проблема установки на крайние и промежуточные ответы имеет отношение к индивидуальным различиям респондентов в тенденции использовать или избегать крайниеответы. В тесте Спилбергера один респондент может быть более готов сделать «крайний выбор» (например, ответить «почти всегда» на утверждение: «Я веду себя неуверенно»), чем другой, даже если оба респондента имеют одинаковый уровень тревожности. Подобным образом, в шкале Д/Р один респондент может быть более готов ответить «полностью правильно» на утверждение: «Я духовный человек» по сравнению с другим респондентом, даже если оба они имеют одинаковый уровень духовности. Проще говоря, люди могут отличаться в своей готовности использовать крайние варианты ответов, что может скрыть разницу в истинных уровнях измеряемого признака.

Таблица 10.2 Установка на выбор крайних ответов

Примечание: STAI – опросник тревожности как состояния и как личностной черты, Д/Р – шкала духовности / религиозности

В качестве примера рассмотрим данные, приведенные в Таблице 10.2. Представим, что исследователь изучает связь между духовностью и тревожностью, и он выдвигает гипотезу о том, что корреляция будет положительной – люди с высоким уровнем духовности будут иметь относительно высокий уровень тревожности. Для изучения данной взаимосвязи он просит респондентов заполнить четырехпунктовую версию теста Спилбергера и четырехпунктовую версию шкалы Д/Р (высокий итоговый балл является показателем высокого уровня духовности).

Представим себе еще раз, что мы обладаем силой абсолютного «всезнания». В Таблице 10.2 столбец «Истинный уровень тревожности» представляет собой настоящий уровень выраженности у респондентов тревожности как личностной черты. Как видим, например, респонденты 1 и 2 имеют идентичный характерный уровень тревожности (у обоих истинный балл равен 14), так же как и респонденты 4 и 5 (у обоих истинный балл равен 6). Вычисляя корреляцию между истинным уровнем тревожности и истинным уровнем духовности (см. Таблицу 10.2), обнаруживаем, что взаимосвязь фактически отсутствует (r= -0.04). Таким образом, тот факт, что мы обладаем силой «всезнания», позволяет понять, что на самом деле люди с высоким уровнем духовности не имеют большей или меньшей склонности к беспокойству, чем люди с низким уровнем духовности. Этот факт противоречит гипотезе, заключающейся в том, что высокий уровень духовности связан с высоким уровнем тревожности.

Разумеется, исследователь не может знать истинный уровень тревожности респондента, имея доступ только к ответам респондента на утверждения теста. Рассмотрим фактические ответы респондентов на утверждения четырехпунктовой версии теста Спилбергера и сравним их с истинными показателями тревожности. Для данной версии теста Спилбергера исследователь использовал следующую разбалловку: 1=почти никогда, 2=иногда, 3=часто, 4=почти всегда. Примите во внимание, что респондент 1 ответил «почти всегда» на все утверждения, набрав общим счетом 16 баллов. Заметьте, что респондент 2 ответил «часто» на все 4 вопроса с итоговым результатом 12 баллов. Таким образом, данные участники имеют различный результат по шкале тревожности, хотя имеют одинаковый истинный уровень тревожности. Данная разница является следствием того, что респондент 1 был готов использовать более «крайний» ответ, чем респондент 2. Как показывает данное различие, склонность к выбору более «крайних» ответов может вызвать искусственные различия в результатах теста. Примите во внимание и то, что данная тенденция является устойчивой, проявляясь в ответах респондента и на утверждения другой шкалы - Духовности/Религиозности.

Кроме создания искусственных различий в результатах тестов, склонность к выбору крайних ответов может искажать истинные различия в уровнях выраженности признака у респондентов. Рассмотрим респондентов 2 и 3. Данные респонденты имеют различный уровень истинной тревожности, но результаты их тестов идентичны. Это произошло, т.к. респондент 2 с большой неохотой использует «крайние» ответы, и в итоге результат теста не так высок, как характерный для него истинный уровень тревожности. Таким образом, результат его теста идентичен результатам теста респондента, истинный уровень тревожности у которого несколько ниже.

Неточности, создаваемые индивидуальными различиями в установках респондентов на крайние ответы, имеют важные следствия для результатов психологических исследований. Будучи «всезнающими», подсчитаем корреляцию между истинным уровнем тревожности и истинным уровнем духовности (см. Таблицу 10.2), выяснив, что она практически равняется нулю. Подсчитаем теперь корреляцию между измеренным уровнем тревожности (тест Спилбергера, баллы по шкале личностной тревожности) и измеренным уровнем духовности (результат по тесту на Духовность/Религиозность). Исходя из данных Таблицы 10.2, эта корреляция составляет r =0.36, что позволит исследователю заключить, что духовность положительно связана с тревожностью. Очевидно, корреляция, основанная на наблюдаемых баллах (на которые влияет проблема установки на крайние ответы) значительно отличается от корреляции, основанной на истинных баллах (о которых мы можем судить только благодаря тому, что гипотетически обладаем «всезнанием»). Следовательно, психологические заключения, основанные на статистическом анализе тестовых баллов, не являются правильными по сравнению с заключениями на основе реальных уровней выраженности признака. В данном случае проблема установки на крайние варианты ответов может способствовать неверным выводам в исследованиях. В текущем примере исследователь сделает некорректное заключение о том, что уровень духовности индивида взаимосвязан с уровнем тревожности.

Обратите внимание, что использование «крайних» вариантов ответа само по себе не является систематической ошибкой оценки и не представляет проблемы, как и использование промежуточных вариантов ответа. В самом деле, пользователи тестов надеются, что выбор определенных вариантов ответа отражает истинный уровень выраженности признака, характерный для респондента – люди с более «крайними» уровнями выраженности признака (исключительно высокими или исключительно низкими) должны использовать более крайние варианты ответов, а люди с умеренной выраженностью признака должны использовать промежуточные варианты ответа. Проблема появляется, когда (а) люди с идентичными уровнями выраженности признака отличаются в своем пристрастии использовать промежуточные или крайние варианты ответов или (б) когда люди с разными уровнями выраженности признака не отличаются в своем пристрастии использовать промежуточные или крайние варианты.

Психологи и другие ученые, занимающиеся поведением, изучали степень значительности и источники данной проблемы – действительно ли, что некоторые люди гораздо более охотно используют крайние» варианты ответов по сравнению с другими, и если да, то по какой причине? Исследования показывают, что, в самом деле, беспокойство по поводу установки респондентов на крайние или промежуточные ответы небезосновательно. Было обнаружено, что тенденция использования определенных ответов довольно устойчива и во времени, и в многообразии используемых тестов (например, Bachman & O’Malley, 1984; Jain & Agarwal, 1977; Merrens, 1970), несмотря на то, что при попытке репликации этого результата некоторые исследования потерпели неудачу. Одно из исследований, показывающих стабильность такого эффекта, было проведено Bachman и O’Malley (1984), выяснившими, что существуют «значительные и довольно стойкие индивидуальные различия в склонности использовать или избегать крайние варианты ответов», причем эта закономерность сохранялась в периоде времени до 4 лет (с.506).

В целом установка на крайние или промежуточные ответы может ухудшить качество психологического тестирования. Одни респонденты готовы использовать крайние варианты ответов, другие склонны их избегать. Разница в стиле ответов может скрыть разницу в истинных уровнях выраженности признака у респондентов. Подобные эффекты могут, в свою очередь, уменьшить точность выводов в психологических исследованиях.