Помещения, в которых можно держать книги

 

В прихожей,

в гостиной,

в спальне или спальнях,

в туалете.

На кухне держат, как правило, лишь книги одного рода, те самые, которые как раз и называют кулинарными книгами.

Крайне редко можно найти книги в ванной, хотя для многих это любимое место чтения. Влажность единодушно считается главной угрозой для сохранения печатных текстов. В крайнем случае, в ванной можно найти аптечный шкафчик с маленькой брошюркой под названием «Что делать до прибытия врача?»

 

Места в комнате, где можно размещать книги

 

На полках каминов или радиаторов (следует все же отметить, что со временем тепло может повредить книги),

между окнами,

в проеме заколоченной двери,

на ступеньках библиотечной лестницы, что делает невозможным использование библиотеки (шикарно, см. Ренан),

под окном,

в стеллажах «елочкой»,

которые делят комнату на две части (шикарно, еще эффектнее с растениями).

 

Предметы, не являющиеся книгами, но часто встречающиеся в библиотеках

 

Фотографии в позолоченных латунных рамках, маленькие гравюры, рисунки пером, засушенные цветы в бокалах, пирофоры, иногда с химическими (опасными) спичками, оловянные солдатики, фотография Эрнеста Ренана в его кабинете в Коллеж де Франс, почтовые открытки, кукольные глазки, шкатулки, пакетики с солью, перцем и горчицей авиакомпании «Люфтганза», весы для писем, крючки в форме «X», шарики, ершики для табачных трубок, миниатюрные модели старинных автомобилей, разноцветные камешки, экс-вото [12], пружинки.

 

 

Об упорядочивании

 

В библиотеке, которую не упорядочивают, происходят неурядицы: на этом примере мне попытались объяснить, что такое энтропия, и я не раз проверял это на собственном опыте.

Сам по себе библиотечный беспорядок не страшен; что-то вроде того «в какой ящик я засунул носки?»: нам кажется, что на подсознательном уровне мы помним, куда поставили ту или иную книгу; а если не знаем, то нам не составит труда быстро осмотреть все полки.

Этой апологии симпатичного беспорядка противопоставляется мелочное стремление индивидуального бюрократизма: каждая вещь на своем месте, каждое место для своей вещи и наоборот; между этими стремлениями — одно располагает к попустительству, анархическому добродушию, другое превозносит добродетели tabula rasa, эффективную бесчувственность генеральной уборки — мы так или иначе стараемся упорядочить свои книги; это утомительное занятие, настоящее испытание, которое, однако, чревато приятными неожиданностями, как, например, в случае с забытой, поскольку она уже давно не попадалась на глаза, и вновь обнаруженной книгой, которую — отложив на завтра то, что можно сделать сегодня, — вновь прочитывают взахлеб, лежа на диване.

 

Способы расположения книг

 

В алфавитном порядке,

по континентам или по странам,

по цвету,

по времени приобретения,

по времени публикации,

по размерам,

по жанрам,

по основным литературным периодам,

по языкам,

по читательским предпочтениям,

по переплетам,

по сериям.

Ни одна их этих классификаций, взятая в отдельности, не может удовлетворять нас полностью. На практике любая библиотека выстраивается из сочетания разных способов упорядочивания: их уравновешенность, сопротивляемость изменениям, устаревание и инерционность придают любой библиотеке неповторимый личностный характер.

Прежде всего, следует различать классификации постоянные и временные. Подразумевается, что постоянные классификации соблюдаются и в дальнейшем; временные классификации служат всего лишь несколько дней: время, пока найдется или вновь обретется окончательное место. Это могут быть самые разные книги: недавно приобретенные и пока еще не прочитанные; недавно прочитанные, но которые непонятно куда ставить и которые вы обязуетесь убрать при первой же «большой перестановке»; которые вы не дочитали и собираетесь убрать, как только завершите прерванное чтение; которыми вы какое-то время постоянно пользовались; которые вы доставали, чтобы найти справку или ссылку, но не успели убрать на место; которые нельзя убрать на полагающееся им место, потому что они принадлежат не вам и вы уже не раз обещали их вернуть и т. д.

Что касается меня, три четверти всех моих книг по-настоящему никогда не распределялись согласно классификации. Те, что не занимают окончательно временное место, занимают место временно окончательное, как это водится в УЛИПО. В ожидании лучшего порядка я их перемещаю из одной комнаты в другую, с одной этажерки на другую, из одной стопки в другую; иногда я часа по три ищу и не нахожу какую-то книгу, но зато порой испытываю удовольствие, оттого что обнаруживаю шесть или семь других, которые ее прекрасно заменяют.