В четыре часа, когда уже почти стемнело и миссис Холл собралась с духомзаглянуть к постояльцу и спросить, не хочет ли он чаю, в трактир вошелТедди Хенфри, часовщик. - Что за скверная погода, миссис Холл! - сказал он. - А я еще в легкихбашмаках. Снег за окном валил все гуще. Миссис Холл согласилась, что погода ужасная, и вдруг, увидев чемоданчикс инструментами, просияла. - Знаете что, мистер Хенфри, раз вы уже здесь, взгляните, пожалуйста,на часы в гостиной. Идут они хорошо и бьют как следует, но часовая стрелкакак остановилась на шести часах, так ни за что не хочет сдвинуться сместа. Она провела часовщика до двери гостиной, постучала и вошла. Приезжий, - как она успела заметить, открывая дверь, - сидел в кресле укамина и, казалось, дремал: его забинтованная голова склонилась к плечу.Комнату освещал красный отблеск пламени; стекла очков сверкали, каксигнальные огни на железной дороге, а лицо оставалось в тени; последниеблики зимнего дня пробивались в комнату сквозь приоткрытую дверь. МиссисХолл все показалось красноватым, причудливым и неясным, тем более что онаеще была ослеплена светом лампы, которую только что зажгла над стойкой враспивочной. На секунду ей показалось, что у постояльца чудовищный, широкораскрытый рот, пересекающий все лицо. Видение было мгновенное - белаязабинтованная голова, огромные очки вместо глаз и под ними широкий,разинутый, как бы зевающий рот. Но вот спящий пошевельнулся, выпрямился вкресле и поднял руку. Миссис Холл распахнул" дверь настежь, в комнатестало светлее; теперь она получше рассмотрела его и увидела, что лицо унего прикрыто шарфом, так же, как раньше салфеткой. И она решила, что всеэто ей только померещилось, было игрой теней. - Не разрешите ли, мистер, часовщику осмотреть часы? - сказала она,приходя в себя. - Осмотреть часы? - спросил он, сонно озираясь. Потом, как быочнувшись, добавил: - Пожалуйста! Миссис Холл пошла за лампой, а он встал с кресла и потянулся. Появиласьлампа, и мистер Тедди Хенфри, войдя в комнату, очутился лицом к лицу сзабинтованным человеком. Он был, по его собственному выражению,"огорошен". - Добрый вечер, - сказал незнакомец, глядя на него, "как морской рак",по выражению Тедди, на такое сравнение его навели, очевидно, темные очки. - Надеюсь, я вас не обеспокою? - сказал мистер Хенфри. - Нисколько, - ответил приезжий. - Хотя я думал, - прибавил он,обращаясь к миссис Холл, - что эта комната отведена мне для личногопользования. - Я полагала, сударь, - сказала хозяйка, - что вы не будете возражать,если часы... Она хотела добавить: "починят", - но осеклась. - Конечно, - прервал он ее. - Правда, вообще я предпочитаю оставатьсяодин и не люблю, когда меня беспокоят. Но я рад, что часы будут починены,- продолжал он, видя, что мистер Хенфри остановился в нерешительности. Онуже хотел извиниться и уйти, но слова приезжего успокоили его. Незнакомец повернулся спиной к камину и заложил руки за спину. - Когда часы починят, я выпью чаю, - заявил он. - Но не раньше. Миссис Холл уже собиралась выйти из комнаты - на этот раз она не делаланикаких попыток завязать разговор, не желая, чтобы ее грубо оборвали вприсутствии мистера Хенфри, - как вдруг незнакомец спросил, позаботиласьли она о доставке его багажа. Она сказала, что говорила об этом спочтальоном и что багаж будет доставлен завтра утром. - Вы уверены, что раньше его невозможно доставить? - спросил он. - Уверена, - ответила она довольно холодно. - Мне следовало сразу сказать вам, кто я такой, но я до того промерз иустал, что еле ворочал языком. Я, видите ли, исследователь... - Ах, вот как, - проговорила миссис Холл, на которую эти словапроизвели сильнейшее впечатление. - Багаж мой состоит из всевозможных приборов и аппаратов. - Очень даже полезные вещи, - вставила миссис Холл. - И я с нетерпением жду возможности продолжать свои исследования. - Это понятно, мистер. - Приехать в Айпинг, - продолжал он медленно, как видно, тщательноподбирая слова, - меня побудило... м-м... стремление к тишине и покою. Яне хочу, чтобы меня тревожили во время моих занятий. Кроме того,несчастный случай... "Так я и думала", - заметила про себя миссис Холл. -...вынуждает меня к уединению. Дело в том, что мои глаза иногда дотого слабеют и начинают так мучительно болеть, что приходится запираться втемной комнате на целые часы. Это случается время от времени. Сейчасэтого, конечно, нет. Но когда у меня приступ, малейшее беспокойство,появление чужого человека заставляют меня мучительно страдать... Я думаю,лучше предупредить вас об этом заранее. - Конечно, мистер, - сказала миссис Холл. - Осмелюсь спросить вас... - Это все, что я хотел сказать вам, - прервал ее приезжий тоном, недопускавшим возражения. Миссис Холл замолчала и решила отложить расспросы и изъявлениясочувствия до более удобного случая. Хозяйка удалилась, а приезжий остался стоять перед камином, свирепоглядя на мистера Хенфри, чинившего часы (так, по крайней мере, говорилпотом сам мистер Хенфри). Часовщик поставил лампу возле себя, и зеленыйабажур отбрасывал яркий сеет на его руки и на части механизма, оставляяпочти всю комнату в тени. Когда он поднимал голову, перед глазами у негоплавали разноцветные пятна. Будучи от природы человеком любопытным, мистерХенфри вынул механизм, в чем не было решительно никакой надобности,надеясь затянуть работу и, кто знает, быть может, даже вовлечь незнакомцав разговор. Но тот стоял молча, не двигаясь с места. Он стоял так тихо,что это начало действовать мистеру Хенфри на нервы. Ему показалось даже,что он один в комнате, но, подняв глаза, перед которыми сразу поплылизеленые пятна, он увидел в сером полумраке неподвижную фигуру сзабинтованной головой и выпуклыми синими очками. Это было До того жутки,что мистер Хенфри с минуту стоял неподвижно, глядя на незнакомца. Потомопустил глаза. Какая неловкость! Надо бы заговорить о чем-нибудь. Несказать ли, что погода не по сезону холодная? Он снова поднял глаза, как бы прицеливаясь. - Погода... - начал он. - Скоро вы кончите и уйдете? - сказал неподвижный человек, видимо, елесдерживая ярость. - Вам только и надо было сделать, что прикрепить часовуюстрелку к оси, а вы тут возитесь без толку. - Сейчас, мистер... одну минутку... Я упустил из виду... - И мистерХенфри, быстро закончив работу, удалился, сильно, однако, раздосадованный. - Черт подери! - ворчал Хенфри про себя, шагая сквозь мокрый снегопад.- Надо же когда-нибудь проверить часы... Скажите пожалуйста, ипосмотреть-то на него нельзя. Черт знает что!.. Видно, нельзя. Он такзабинтован и закутан, как будто полиция его разыскивает. Дойдя до угла, он увидел Холла, недавно женившегося на хозяйке трактира"Кучер и кони", где остановился незнакомец. Холл возвращался со станцииСиддербридж, куда возил в айпингском омнибусе случайных пассажиров. Потому, как он правил, было ясно, что Холл малость "хватил" в Сиддербридже. - Как поживаешь, Тедди? - окликнул он Хенфри, поравнявшись с ним. - У вас остановился какой-то подозрительный малый, - сказал Тедди. Холл, радуясь случаю поговорить, натянул вожжи. - Что такое? - спросил он. - У вас в трактире остановился какой-то подозрительный малый, -повторил Тедди. - Ей-богу... - И он стал с живостью описывать Холлустранного гостя. - С виду ни дать ни взять ряженый. Будь это мой дом, ябы, конечно, предпочел знать в лицо своего постояльца, - сказал он. - Ноженщины всегда доверчивы, когда дело касается незнакомых мужчин. Онпоселился у вас, Холл, и даже не сказал своей фамилии. - Неужели? - спросил Холл, но отличавшийся быстротой соображения. - Да, - подтвердил Тедди. - Он заплатил за неделю вперед. Значит, ктобы он там ни был, вам нельзя будет отделаться от него раньше чем черезнеделю. И он говорит, у него куча багажа, который доставят завтра. Будемнадеяться, что это не ящики с камнями. Тут он рассказал, как какой-то приезжий с пустыми чемоданами надул еготетку в Гастингсе. В общем, разговор с Тедди возбудил в Холле какое-тосмутное подозрение. - Ну, трогай, старуха! - прикрикнул Холл на свою лошадь. - Надо будетнавести порядок. А Тедди, облегчив душу, пошел своей дорогой уже в лучшем настроении. Однако вместо того, чтобы наводить порядок, Холлу по возвращении домойпришлось выслушать множество упреков за то, что он так долго пробыл вСиддербридже, а на свои робкие вопросы о новом постояльце он получилрезкие, но уклончивые ответы. Но все же семена подозрения, зароненныечасовщиком в душу Холла, дали ростки. - Вы, бабы, ничего не смыслите, - сказах мистер Холл, решив при первомже удобном случае разузнать подробней, кто такой приезжий. И после того как постоялец ушел в свою спальню - это было околополовины десятого, - мистер Холл с весьма вызывающим видом вошел вгостиную и стал внимательно оглядывать мебель, как бы желая показать этим,что тут хозяин он, а не приезжий; он презрительно взглянул на лист бумагис математическими выкладками, который оставил незнакомец. Ложась спать,мистер Холл посоветовал жене внимательно присмотреться, что за багажзавтра доставят постояльцу. - Не суйся не в свое дело, - оборвала его миссис Холл. - Смотри лучшеза собой, а я без тебя управлюсь. Она тем более сердилась на мужа, что приезжий действительно былкакой-то странный, и в душе она сама беспокоилась. Ночью она вдругпроснулась, увидев во сне огромные глазастые головы, похожие на брюквы,которые тянулись к ней на длинных шеях. Но, будучи женщинойрассудительной, она подавила свой страх, повернулась на другой, бок иснова уснула.
ТЫСЯЧА И ОДНА БУТЫЛКА
Итак, девятого февраля, когда только начиналась оттепель, неведомооткуда появился в Айпинге странный незнакомец. На следующий день в слякотьи распутицу его багаж доставили в трактир. И багаж этот оказался не совсемобычным. Оба чемодана, правда, ничем не отличались от тех, какие обычнобывают у путешественников; но, кроме них, прибыл ящик с книгами -большими, толстыми книгами, причем некоторые были не напечатаны, анаписаны чрезвычайно неразборчивым почерком, - и с дюжину, если не больше,корзин, ящиков и коробок, в которых лежали какие-то предметы, завернутые всолому; Холл, не преминувший поворошить солому, решил, что это бутылки. Вто время как Холл оживленно болтал с Фиренсайдом, возницей, собираясьпомочь ему перенести багаж в дом, в дверях показался незнакомец в низконадвинутой шляпе, в пальто, перчатках и шарфе. Он вышел из дому и даже невзглянул на собаку Фиренсайда, лениво обнюхивавшую ноги Холла. - Несите ящики в комнату, - сказал он. - Я и так уж заждался. С этими словами он спустился с крыльца и подошел к задку подводы,собираясь собственноручно унести небольшую корзину. Завидев его, собака Фиренсайда злобно зарычала и ощетинилась; когда жеон спустился с крыльца, она подскочила и вцепилась ему в руку. - Куш! - крикнул Холл, вздрагивая, так как всегда побаивался собак, аФиренсайд заорал: - Ложись! - и схватился за кнут. Они видели, как зубы собаки скользнули по руке незнакомца, услышализвук пинка; собака подпрыгнула и вцепилась в ногу незнакомца, после чегораздался треск разрываемых брюк. В это время кончик кнута Фиренсайданастиг собаку, и она, заскулив от обиды и боли, спряталась под повозку.Все это произошло за какие-нибудь полминуты. Никто не говорил, всекричали. Незнакомец быстро взглянул на разорванную перчатку и штанину,сделал движение, будто хотел нагнуться, затем повернулся и бегом взбежална крыльцо. Они услышали, как он торопливо прошел по коридору и застучалкаблуками по деревянной лестнице, которая вела в его комнату. - Ах ты, тварь эдакая! - выругался Фиренсайд, слезая на землю с кнутомв руке, в то время как собака зорко следила за ним из-за колес. - Идисюда! - крикнул Фиренсайд. - Не то хуже будет! Холл стоял в смятении, разинув рот. - Она укусила его, - заговорил он. - Пойду посмотрю, что с ним. - И онзашагал вслед за незнакомцем. В коридоре он встретил жену и сказал ей: -Постояльца искусала собака Фиренсайда. Он поднялся по лестнице. Дверь незнакомца была приоткрыта, он распахнулее и вошел в комнату без особых церемоний, спеша выразить свое сочувствие. Штора была спущена, и в комнате царил полумрак. Холл успел заметитьчто-то в высшей степени странное, похожее на руку без кисти, занесеннуюнад ним, и лицо, состоявшее из трех больших расплывчатых пятен на беломфоне, очень похожее на бледный цветок анютиных глазок. Потом сильныйтолчок в грудь отбросил его в коридор, дверь захлопнулась перед самым егоносом, и он услышал, как щелкнул ключ в замке. Все это произошло такбыстро, что Холл ничего не успел сообразить. Мелькание каких-то смутныхтеней, толчок, боль о груди. И вот он стоит на темной площадке переддверью, спрашивая себя, что же это он такое видел. Немного погодя он присоединился к кучке людей, собравшейся на улицеперед трактиром. Здесь был и Фиренсайд, который уже второй раз рассказывалвсю историю с самого начала, и миссис Холл, твердившая, что его собака неимеет никакого права кусать ее постояльцев; тут же стоял и Хакстерс,владелец лавки напротив, сильно заинтересованный происшествием, и СэндиУоджерс, кузнец, слушавший Фиренсайда с глубокомысленным Видом. Сбежалисьи женщины и дети, каждый изрекал какую-нибудь глупость вроде: "Попробовалабы она меня укусить", "Нельзя держать таких собак" и так далее. Мистер Холл глядел на них с крыльца, прислушивался к их разговорам, иему уже начало казаться, что ничего необычайного он там, наверху, увидетьне мог, Да ему и слов не хватило бы, чтобы описать свои впечатления. - Он сказал, что ему ничего не нужно, - только и ответил он на вопросжены. - Пожалуй, надо внести багаж. - Лучше бы сразу прижечь, - сказал мистер Хакстерс, - в особенностиесли получилось воспаление. - Я пристрелила бы ее, - сказала одна из женщин. Вдруг собака снова зарычала. - Давайте вещи, - послышался сердитый голос, и на пороге появилсянезнакомец, закутанный, с поднятым воротником и в низко надвинутой шляпе.- Чем скорее вы внесете их, тем лучше, - продолжал он, По свидетельствуодного из очевидцев, он успел переменить перчатки и брюки. - Сильно она вас искусала, сударь? - спросил Фиренсайд. - Очень это мненеприятно, что моя собака... - Пустяки, - ответил незнакомец. - Даже следа никакого нет.Поторопитесь-ка лучше с вещами! Тут он, по утверждению мистера Холла, выругался вполголоса. Как только первую корзину внесли по его указанию в гостиную, незнакомецнетерпеливо принялся ее распаковывать, оса зазрения совести разбрасываясолому по ковру миссис Холл. Он начал вытаскивать из корзины бутылки -маленькие пузатые пузырьки с порошками, небольшие узкие бутылки сокрашенной в разные цвета или прозрачной жидкостью, изогнутые склянки снадписью "яд", круглые бутылки с тонкими горлышками, большие бутылки иззеленого и белого стекла, бутылки со стеклянными пробками и свытравленными на них надписями, бутылки с притертыми пробками, бутылки сдеревянными затычками, бутылки из-под вина и прованского масла. Все этибутылки он расставил рядами на комоде, на каминной доске, на столе, наподоконнике, на полу, на этажерке - всюду. В брэмблхерстской аптеке ненабралось бы и половины такой уймы бутылок. Получилось внушительноезрелище. Он распаковывал корзину за корзиной, и во всех были бутылки.Наконец все ящики и корзины опустели, а на столе выросла гора соломы;кроме бутылок, в корзинах оказалось еще немало пробирок и тщательноупакованные весы. Распаковав корзины, незнакомец отошел к окну и немедля принялся заработу, не обращая ни малейшего внимания на кучу соломы, на потухшийкамин, на ящик с книгами, оставшийся на улице, на чемоданы и остальнойбагаж, который был уже внесен наверх. Когда миссис Холл подала ему обед, он был совсем поглощен своейработой, которая заключалась в том, что он вливал по каплям жидкости избутылок в пробирки, и даже не заметил ее присутствия. И только когда онаубрала солому и поставила поднос на стол, быть может, несколько болеешумно, чем обычно, так как ее взволновало плачевное состояние ковра, онбыстро взглянул в ее сторону и тотчас отвернулся. Она успела заметить, чтоон был без очков: они лежали возле него на столе, и ей показалось, что егоглазные впадины необычайно глубоки. Он надел очки, повернулся и посмотрелей в лицо. Она собиралась уже высказать свое недовольство по поводу соломына полу, но он предупредил ее: - Я просил бы вас не входить в комнату без стука, - сказал он снеобычайным раздражением, которое, видимо, легко вспыхивало в нем помалейшему поводу. - Я постучалась, но, должно быть... - Быть может, вы и стучали. Но во время моих исследований -исследований чрезвычайно важных и необходимых - малейшее беспокойство,скрип двери... Я попросил бы вас... - Конечно, мистер. Если вам угодно, вы можете запирать дверь на ключ. Влюбое время. - Очень удачная мысль! - сказал незнакомец. - Но эта солома, сударь... Осмелюсь заметить... - Не надо! Если солома вас беспокоит, поставьте ее в счет. - И онпробормотал про себя что-то очень похожее на ругательство. Он стоял перед хозяйкой с воинственным и раздраженным видом, держа водной руке бутылку, а в другой пробирку, и весь его облик был так странен,что миссис Холл смутилась. Но она была особа решительная. - В таком случае, - заявила она, - я бы хотела знать, сколько выполагаете... - Шиллинг. Поставьте шиллинг. Я думаю, этого достаточно? - Хорошо, пусть будет так, - сказала миссис Холл, принимаясь накрыватьна стол. - Конечно, вела вы согласны... Незнакомец отвернулся и сел спиной к ней. До самого вечера он работал, запершись на ключ и, как уверяла миссисХолл, почти в полной тишине. Только один раз послышался стук и звонстекла, как будто кто-то толкнул стол и с размаху швырнул на пол бутылку,а затем раздались торопливые шаги по ковру. Опасаясь, уж не случилось личего-нибудь, хозяйка подошла к двери и, не стуча, стала прислушиваться. - Ничего не выйдет! - кричал он в ярости. - Не выйдет! Триста тысяч,четыреста тысяч! Это необъятно! Обманут! Вся жизнь уйдет на это! Терпение!Легко сказать! Дурак, дурак! Тут кто-то вошел в трактир, послышались тяжелые шаги, и миссис Холлдолжна была волей-неволей отойти от двери, не дослушав. Когда она вернулась, в комнате снова было совсем тихо, если не считатьслабого скрипа кресла и случайного позвякивания бутылок. Очевидно,незнакомец снова принялся за работу. Когда она принесла чай, то увидела в углу комнаты, под зеркалом,разбитые бутылки и золотистое небрежно вытертое пятно. Она обратила на этоего внимание. - Поставьте все это в счет, - огрызнулся он. - И, ради бога, не мешайтемне. Если я причиняю вам какой-нибудь убыток, ставьте в счет. - И он сновапринялся делать пометки в лежавшей перед ним тетради... - Знаете, что я вам скажу? - таинственно начал Фиренсайд. Разговорпроисходил вечером того же дня в пивной. - Ну? - спросил Тедди Хенфри. - Этот человек, которого укусила моя собака... Ну, так вот: ончернокожий. По крайней мере, ноги у него черные. Я это заметил, когдасобака порвала ему штаны и перчатку. Можно было ожидать, что сквозь дырыбудет видно розовое тело, правда? Ну, а на самом деле ничего подобного.Одна только чернота. Верно вам говорю: он так же черен, как моя шляпа. - Господи помилуй! - воскликнул Хенфри. - Вот тебе на! А ведь нос-то унего самый что ни на есть розовый. - Так-то оно так, - сказал Фиренсайд. - Это верно. Только вот что ятебе скажу, Тедди. Малый этот пегий: где черный, а где белый, пятнами. Ион этого стыдится. Он вроде какой-нибудь помеси, а масти, вместо тогочтобы перемешаться, пошли пятнами. Я и раньше слышал о таких случаях. А улошадей это бывает сплошь и рядом - спроси кого хочешь.
2017-07-25
192
