Остановит ли нас кто-нибудь?

Владеют ли уже другие цивилизации ресурсами во вселенной? Если так, то они бы оказались бы пределом росту. Факты относительно эволюции и технологических пределов проливают полезный свет на этот вопрос.

Так как многие звёздные системы, подобные Солнечной, на много сотен миллионов лет старше нашей солнечной системы, некоторые цивилизации (если какое-то существенное их число существует) должны были бы быть на сотни миллионов лет впереди нас. Мы бы ожидали, что по крайней мере некоторые из этих цивилизаций сделали бы то, что делала вся известная жизнь: распространяться так широко, насколько она может. Земля зелёная не только в океанах, где жизнь зародилась, а и на берегах, холмах и горах. Зелёные растения сейчас распространились на орбитальные станции; если у нас получится, Земные растения распространятся к звёздам. Организмы распространяются так широко, как они могут, а потом ещё немного дальше. У некоторых не получается и они умирают, но успешные выживают и распространяются ещё дальше. Переселенцы, направлявшиеся в Америку плыли и тонули, высаживались на берег и умирали с голоду, но некоторые выживали, чтобы найти новые нации. Организмы повсюду будут чувствовать давление факторов, описанных Мальтусом, потому что они в процессе эволюции научатся выживать и распространять гены и мимы, которые толкают в этом направлении. Если внеземные цивилизации существуют, и если даже малая часть имела бы похожа на то, какая есть вся жизнь на Земле, то они должны были бы к сегодняшнему моменту распространиться по космосу.

Подобно нам, они бы имели тенденцию разрабатывать технологии, чтобы достичь пределов, установленных естественными законами. Они бы учились, как передвигаться со скоростью, близкой к световой, и конкуренция или чистое любопытство подтолкнуло бы их это делать. Действительно, только высокоорганизованные, высокостабильные общества могли бы ограничить давление конкуренции достаточно хорошо, чтобы избежать взрыва во вне со скоростью, близкой к световой. На сегодня, после сотен миллионов лет, даже широко рассеянные цивилизации распространились бы достаточно далеко, чтобы встретить друг друга, разделив космос между собой.

Если эти цивилизации действительно везде, тогда они оказались очень сдержанными и очень хорошо себя спрятали. Они бы контролировали ресурсы целых галактик на протяжении многих миллионов лет, и встретили пределы росту в космическом масштабе. Продвинутая цивилизация, упирающаяся в свои экологические пределы, почти по определению, не расходовала бы энергию и материю. Однако мы видим расход во всех направлениях, поскольку мы видим спиральные галактики: их спиральные рукава содержат облака пыли, состоящей из расходуемой впустую материи, подсвеченной бесполезно расходуемым светом звёзд.

Если такие продвинутые цивилизации существовали бы, тогда наша солнечная система лежала бы в царстве одной из них. Если так, тогда бы сейчас был их ход – мы не могли бы ничего сделать, чтобы им угрожать, а они бы могли изучать нас как им нравится, с нашим участием или без.

Чувствительные люди слушались бы, если бы их очень попросили. Но если они существуют, они должно быть прячут себя, и сохраняют все местные законы в секрете.

Идея, что человечество одиноко в видимой вселенной согласуется с тем, что мы видим в небе и с тем, что мы знаем о происхождении жизни. Никаких застенчивых чужестранцев не нужно, чтобы объяснить факты. Некоторые говорят, что поскольку существует так много звёзд, обязательно среди них должны быть другие цивилизации. Но в видимой вселенной имеется меньше звёзд, чем молекул в стакане воды. Также как стакан воды не обязательно содержит все возможные химические вещества (и даже сток химического завода), также другие звёзды не обязательно дают убежище цивилизациям.

Мы знаем, что конкурирующие репликаторы имеют тенденцию расширяться к своим экологическим границам, и что ресурсы тем не менее бесполезно расточаются по всей вселенной. Мы не получили ни одного посланца от звёзд, и у нас очевидно нет даже приличного сторожа зоопарка. Вполне возможно, что там никого и нет. Если они не существуют, тогда нам нет нужды учитывать их в своих планах. Если они существуют, тогда они переделают наши планы в соответствии со своими непостижимыми желаниями, и по-видимому нет способа подготовиться к этой возможности. Таким образом на данный момент, или возможно, навсегда, мы можем создавать планы на наше будущее не заботясь об ограничениях, накладываемых другими цивилизациями.

Рост в пределах границ

Есть кто-то там, или нет, мы стоим на своём пути. Космос ждёт нас, бесплодный камень и солнечный свет, подобный бесплодному камню и солнечному свету земных континентов миллиард лет назад, перед тем, как жизнь стала выходить из моря. Наши инженеры разрабатывают мимы, которые помогут нам создать отличные космические корабли и поселения: мы будет осваивать землю солнечной системы в комфорте. За пределами богатства внутри солнечной системы лежит кометное облако – обширная среда для роста, которая становится тоньше на просторах межзвёздного пространства и утолщается ещё больше вокруг других звёздных систем, с новыми солнцами и девственными камнями, ожидающих прикосновения жизни.

Хотя бесконечный экспоненциальный рост остаётся фантазией, распространение жизни и цивилизации не встречает жёстких границ. Расширение будет продолжаться, если мы выживем, потому что мы – часть живой системы, а жизнь имеет тенденцию распространяться. Пионеры двинутся вперёд, в миры без конца. В любых поселениях, время придёт, когда граница – будет далеко впереди, а потом ещё дальше. На протяжении большей части будущего большинство людей и их потомков будут жить без пределов росту.

Нам могут нравиться или не нравиться пределы росту, но их реальность не зависит от наших желаний. Пределы существуют, по направлению к чему бы цели чётко ни ставились.

Но на границах, где ограничения изменяются, эта идея становится неуместной. В искусстве или математике ценность работы зависит от сложности стандартов, оспариваемых и изменяемых. Один из этих стандартов – новизна, и она никогда не может быть исчерпана. Там, где цели изменяются и царит мир сложности, пределы не обязательно нас ограничивают. Для создания симфонии и песни, картины и миров, программ, теорем, фильмов и прекрасных вещей, которые мы ещё не можем себе представить, конца не видно. Новые технологии станут основной для новых видов искусства, а новые искусства принесут новые стандарты.

Мир грубой материи предлагает место для грандиозного, но ограниченного роста. Мир разума и структуры, однако, содержит место для бесконечной эволюции и изменения. Возможное кажется достаточным пространством.

Взгляд на пределы

Идея великих продвижений в жёстких границах не была разработана так, чтобы давать кому-то удовольствие, а так, чтобы быть правильной. Пределы ограничивают возможности, и некоторые могут быть безобразными или пугающими. Нам нужно подготовиться к прорывам, ожидающим нас впереди, однако многие футуристы старательно делают вид, что никаких прорывов не произойдёт.

Эта школа мысли связана с "Пределами росту", опубликованными как отчёт Римского клуба. Профессор Михайло Д. Месарович позже стал соавтором "Человечества на поворотной точке", опубликованном как второй отчёт Римского клуба. Профессор Месарович разработал компьютерную модель, которая имеет целью описать будущие изменения в мировом население, экономике и окружающей среде. Весной 1981 года он посетил MIT, чтобы обратиться к "Ограниченной Земле: мировоззрение для поддерживаемого будущего" – тот же семинар, который сделал главным своим пунктом энтропию Джереми Ривкина. Он описал модель, намереваясь дать грубое описание следующего столетия. Когда ему задали вопрос, допускает ли он или кто-либо из его коллег хотя бы один прорыв в будущем, сравнимый, скажем, с нефтяной промышленностью, самолётами, автомобилями, электрической энергией или компьютерами – возможно самовоспроизводящиеся робототехнические системы или дешёвые полёты в космос, он ответил прямо – нет.

Очевидно, что такие модели будущего несостоятельны. Однако некоторые люди, по-видимому, желают, даже страстно желают, верить, что прорывы вдруг закончатся, что глобальная гонка технологий, которая набирала скорость на протяжении столетий, затормозится и остановится в ближайшем будущем.

Привычка пренебрегать или отрицать возможность продвижения технологии – это общая проблема. Некоторые люди верят в аккуратно очерченные пределы, потому что они слышали, как уважаемые люди накручивают звучащие правдоподобно аргументы в пользу этого. Однако по-видимому, некоторые люди больше обращают внимание на желания, чем на факты, после столетия ускоряющегося прогресса. Чёткие границы упрощают наше будущее, делая его более простым для понимания и более комфортным, чтобы о нём думать. Вера в чёткие пределы также освобождает человека от определённых забот и ответственности. В конце концов если естественные силы остановят гонку технологий, удобно и автоматически, тогда нам нет нужды пытаться понять её и контролировать.

Самое лучшее – это бегство от реальности не ощущается как бегство. Настрой на глобальный спад должен давать то, что суровые факты будут восприниматься без содрогания. Однако такое будущее не оказалось бы чем-то новым: оно толкнуло бы нас по направлению к подобной нищете прошлого Европы или настоящего стран третьего мира. Настоящая смелость требует встречать реальность лицом к лицу, встречать ускоряющиеся изменения в мире, которые не имеют автоматической остановки. Это ставит огромные и крайне существенные интеллектуальные, моральные и политические задачи.

Предостережения о ложных границах приносит двойной вред. Во-первых, они дискредитируют саму идею ограничений, притупляя интеллектуальный инструмент, который нам необходим, чтобы понять наше будущее. Но что хуже, такие предостережения отвлекают внимание от настоящих проблем. В западном мире существует живая политическая традиция, которая поощряет подозрительность к технологии. До той степени, пока вначале она дисциплинирует свои подозрения, проверяя их относительно реальности и далее выбирая работоспособные стратегии для управления изменением, эта традиция может вложить многое в выживание жизни и цивилизации. Но люди, озабоченные технологией и будущим – ограниченный ресурс. Мир не может себе позволить расточать их усилия на бесплодные кампании, чтобы остановить глобальный поток технологии узким веником западных движений протеста. Грядущие проблемы требуют более тонких стратегий.

Никто не может пока сказать наверняка, какие проблемы окажутся наиболее важными, или какие стратегии окажутся наилучшими для их разрешения. Однако мы уже можем видеть новые проблемы огромной важности, и мы можем различить стратегии с различной степенью перспективности. Короче говоря, мы можем видеть достаточно о будущем, чтобы идентифицировать цели, которые стоят того, чтобы им следовать.