Изобразительное искусство Руси IX-XIII вв.

Древнерусская монументальная живопись появляется в эпоху расцвета Киевской Руси (при князьях Владимире Святом и Ярославе Мудром). Она складывалась на основе византийских традиций, однако русские мастера сумели создать собственное национальное искусство, обогатив европейскую культуру своеобразными стенными росписями и иконописью. Мастера, оформляя древнерусские соборы, использовали два вида техники монументальной живописи: мозаику и фреску.

Систему росписи средневекового храма можно представить на примере самого известного памятника XI столетия - Софийского собора в Киеве. Главные части интерьера (подкуполыюе пространство и апсида) были украшены мозаикой. В куполе в окружении четырех архангелов был изображен Христос Вседержитель (Пантократор). В простенках между 12 окнами барабана помещены фигуры 12 апостолов; в парусах, поддерживающих купол, - евангелисты; на столбах триумфальной арки перед центральной апсидой изображается сцена Благовещения. В центральной апсиде на ее верхней вогнутой поверхности предстает Богоматерь в молитвенной позе, с воздетыми вверх руками. Это заступница, получившая позднее в народе имя "Нерушимая стена", - образ, восходящий к языческому образу праматери. Ее фигура достигает высоты почти пяти метров. Ниже Богоматери представлена сцена евхаристии - причащения. Еще ниже, в простенках между окнами, изображаются фигуры святителей, отцов церкви. Мозаичные изображения плоскостны, их формы архаичны, овалы лиц удлинены, глаза широко открыты, жесты условны, складки одежд образуют орнаментальный рисунок. Однако торжественная каноническая неподвижность фигур святителей (фигуры, представленные в фас, располагаются на определенном расстоянии друг от друга) не лишает их одухотворенные лица индивидуальности.

Остальные части храма расписывались водяными красками по сырой штукатурке - фресками. Во фресковой технике в Киевской Софии выполнены многие сцены из жизни Христа, Марии, архангела Михаила, изображения праведников и мучеников. Таким образом, мозаики и фрески русской церкви (как и византийской) знакомили верующих с основными персонажами и событиями из Евангелия.

В Киевской Софии имелись также и фрески светского содержания: на южной стороне центрального нефа изображены фигуры дочерей князя Ярослава, а на северной - его сыновей.

Другими примерами монументальной живописи домонгольской Руси выступают фрески в соборе Святого Дмитрия (1195) во Владимире, Спасо-Преображенского собора Спасо-Мирожского монастыря (середина XII в.). Сравнение фресок в соборе Святой Софии в Киеве и в соборе Святого Дмитрия во Владимире позволяет сделать заключение, что там использовались различные принципы монументальной живописи. На владимирских фресках апостолы - это не массивные фигуры киевского храма с их устремленным прямо на зрителя гипнотизирующим взглядом широко открытых глаз. Художник изобразил апостолов в динамичных позах. Они одеты в широкие, ниспадающие складками плащи и обращены друг к другу, подобно античным философам, ведущим тихую ученую беседу. Их лица очень индивидуальны, "портретный. В руках апостолы держат раскрытые Евангелия - это знак, указывающий на начало Страшного суда. Владимирские фрески очень красочны и богаты цветовыми сочетаниями: здесь больше всего золотисто-коричневых тонов, их дополняют желтовато-зеленые, голубые, лиловые, светло-синие и красно-коричневые. Лики святых объемны, переходы от тени к свету плавны.

Ярчайшей страницей древнерусского искусства является иконопись. Икона - это произведение искусства особого рода. По учению Отцов Церкви, иконный образ восходил к первообразу, т.е. представлял собой не личное восприятие каким-либо художником ветхозаветных или евангельских лиц, событий и откровений, а как бы запечатленную духовную истину; обладал (в доступных человеку пределах) такой же полнотой знания о сверхъестественном, Божественном мире, как и тексты Священного Писания. А это значило, что художник должен был следовать приемам иконографии, т.е. он не мог изменять композиционные схемы и облик персонажей по своему усмотрению. Именно иконография гарантировала верность изображенного Священному Писанию и соборному опыту церкви.

Так сформировался один из основных признаков средневекового искусства - каноничность, т.е. следование строгим правилам - канону. Особенно это относится к древнерусским иконописцам, которые использовали устойчивый набор сюжетов, а главное - типы изображения и композиционные схемы, утвержденные традицией и церковью. В художественной практике применялись так называемые образцы - рисунки, позднее - прориси (контурные кальки), без которых редко обходился средневековый мастер. Они не давали художнику сбиться и уклониться на путь самомышления. Канон - явление сложное и не может быть оценен однозначно. С одной стороны, он сковывал мысль средневекового живописца, ограничивал его творческие возможности. С другой - как неотъемлемая часть средневековой культуры он дисциплинировал художника, направлял его творческий поиск в область тщательной проработки деталей, воспитывал зрителя, помогая ему быстро ориентироваться в сюжетах и внутреннем смысле произведений. Настоящее высокое искусство иконописи начиналось там, где творческая воля мастера, не порывая с каноном (в этом случае художник просто не был бы понят теми, для кого он писал), тем не менее преодолевала его.

Икона как изображение мира не стремилась к внешнему, формальному реализму. Напротив, она подчеркивала дистанцию и различие между высшим миром и земным бытием. Поэтому икона тяготела к условным формам, к преодолению телесности персонажей и объемности окружающих их предметов. В иконе бросается в глаза подчеркнуто небольшая глубина пространства, переданного в "обратной перспективе". Дальний план ограничен непроницаемым золотым (или желтым, красным, зеленым, синим) фоном. Иконописцы называют его светом, потому что это и есть изображение Божественного света (сферы безграничной и сверхпредельной). К сожалению, известно не так уж много имен древнерусских иконописцев. Это объясняется тем, что средневековое восточно-христианское искусство было в основном безымянно. Ведь художник считался не столько творцом, сколько исполнителем произведения. Вот почему гораздо чаще известен заказчик иконописного шедевра, чем его создатель. Сведения о мастерах, по крайней мере до конца XV в., практически единичны. Тем не менее до наших дней дошло не одно и не два имени отечественных художников, уцелевшие на полях и затыльях (оборотах) икон, на стенах храмов, на страницах исторических документов. Например, Киево-Печерский патерик (сборник поучительных церковных повестей) сохранил имя знаменитого русского иконописца XI - начала XII в. печерского монаха Алимпия. На штукатурке Софийского собора в Новгороде были обнаружены автографы его современников: Стефана, Радко, Сежира, Гаги. Таким образом, уже на заре средневековой иконописи открываются имена ее первых творцов. Самая древняя из уцелевших русских икон написана, видимо, при Святополке Изяславиче или Владимире Мономахе (т.е. в конце XI - первой четверти XII вв.). Это поясное изображение Святого Георгия из соборного храма Юрьева монастыря в Новгороде. В княжеско-дружинной среде Георгий почитался как Победоносец - покровитель ратников и ратного дела. Воин, изображенный на иконе, одухотворен, ему присуще аристократическое изящество. Цветовая гамма не насыщена, в ней преобладают алый и коричневый оттенки. Огромные глаза святого Георгия под тонкими, плавно изогнутыми бровями задумчиво устремлены на зрителя. Нежность овала прекрасного юношеского лика подчеркнута мягкостью контура. Но в правой руке Георгия - копье. А в левой он держит перед собой меч, который в средневековой Руси был символом и эмблемой княжеской власти.

Типично новгородским можно считать большой по размерам образ святого Георгия в полный рост, также из соборного храма Юрьева монастыря. За спокойной неподвижностью фигуры воина чувствуются его уверенность и мощь.

В одной руке он держит копье как ратный символ, а другой - сжимает меч. Такой образ воина выражал действительность новгородской жизни, связанной с защитой родной земли.

Собственный изобразительный язык, удивляющий изяществом формы, специфической нарядностью, выработался у иконописцев Владимиро-Суздальской Руси. В качестве источника этой школы иконописи можно назвать икону Богоматери с младенцем византийского письма, вывезенную Андреем Боголюбским из Вышгорода в середине XII в. В 1161 году это выдающееся произведение искусства стало главной святыней Успенского собора Владимира и всей владимирской земли, а позднее, перенесенное в Москву, - главной святыней России. Со временем оно получило название "Богоматерь Владимирская". В том месте, где она совершила чудо, впоследствии была построена резиденция князя Андрея - Боголюбово. А безвестный иконописец изобразил явление Богоматери князю Андрею, на верхнем поле которой - деисусх. Эта икона стала называться "Богоматерью Боголюбовской". В этой теме нашла воплощение идея заступничества, способная впитать в себя самые разнообразные жизненные драмы.

В ярославской школе иконописи сформировался выдающийся по мастерству образ Богоматери Оранты (от лат. огапэ - "молящийся", в раннехристианском искусстве изображение молящейся фигуры с поднятыми руками. В средние века сложился иконографический тип Богоматери, известный под названием "Великая Панагия". "Панагия" - изображение Богородицы типа "Оранта", но в полный рост. На Руси было известно более трехсот иконографических сюжетов изображения Богоматери. Помимо Богоматери Оранты и Богоматери Панагии назовем также Богоматерь Одигитрию (греч. "путеводительница") - когда младенец Христос сидит на коленях Богоматери, не прикасаясь к ее щеке, и смотрит строгим взором перед собой, сложив пальцы правой руки в благословляющий жест; и Богоматерь Умиление - когда на иконе изображена Богоматерь с младенцем, который прикасается своей щекой к щеке матери. Рассматриваемая икона ярославской школы, связанная с киевской традицией, поражает изысканностью колорита, обилием золота, рождающим ощущение драгоценности живописной поверхности, скульптурной отточенностью и аристократизмом форм, торжественной священной неподвижностью, погруженностью в вечность. Здесь воплощен идеал царственной красоты той эпохи, как его понимали высшие слои древнерусского общества. Народ предпочитал искусство более простодушное и ярко декоративное.

Особым разделом древнерусской живописи является искусство миниатюры рукописных книг. Древнейшей русской рукописью является "Остромирово Евангелие", написанное в 1056-1057 гг. дьяконом Григорием для новгородского посадника Остромира. Книжный мастер учился на образцах монументальной живописи: краски миниатюр, изображающих евангелистов, яркие, наложены плоскостно, фигуры и складки одежд прочерчены золотыми линиями, сами фигуры евангелистов сходны с фигурами апостолов Софийского собора в Киеве.

Круглая скульптура в искусстве Древней Руси не получила развития. Однако русские мастера, имеющие богатый опыт резьбы по дереву, перенесли его на изделия мелкой пластики, в искусство алтарных преград, в резьбу по камню, в литье (в том числе монет).

68. Образование и письменность в Древней Руси.
Фактором, подготовившим принятие христианства Русью, стало создание во второй половине IX в. славянской письменности на основе греческого уставного письма с добавлением нескольких букв. Создание письменности связывают с именами братьев Кирилла (827 -869) и Мефодия (815 -885), прибывших из Византии в Великоморавскую державу по приглашению князя Ростислава в 863 году. Они не только создали славянскую азбуку, но и перевели на неё с древнегреческого языка книги Священного Писания. В X в. уже есть свидетельства использования кириллицы на Руси.
Договор 911 г. Между Олегом и Византией был написан на двух языках – греческом и славянском.

О широком распространении грамотности среди среди различных слоёв общества имеются многочисленные летописные и археологические свидетельства. Новгородские берестяные грамоты, содержащие записи для памяти, повсеместно встречаются, начиная с XI в.
Наиболее распространена грамотность была среди городского населения. Горожане оставили надписи на стенах церквей Новгорода, Киева, Смоленска.
С XIв. В семьях богачей стали учить грамоте девочек и мальчиков, Янка, сестра Владимира Мономаха, создала в Киеве женский монастырь, а при нём школу для обучения грамоте девушек.
Среди князей и их семей было распространено знание иностранных языков.
«Книжными мужами» летописи называли князей – Ярослава Мудрого, Всеволодовича Ярославовича, Владимира Мономаха, Константина Всеволодовича Ростовского. Образование получали и некоторые женщины в княжеских семьях. Так, княгиня Ефросинья Полоцкая «была книжному писанию» обучена и сама писала книги.

Известны имена 39 писцов XI – XIII вв. 15 из них были лицами духовного звания. В XIв. на Руси существовала библиотека, в них были сборники изречений известных поэтов, философов, богословов мира, переводные книги.
Проблема обучения в Древней Руси, изучение которой опирается на немногочисленные источники, имеет различные подходы и решения. Летописные известия определенно свидетельствуют о создании великими киевскими князьями школ; о появлении грамотной прослойки в древнерусском обществе говорят не только берестяные грамоты, материалы эпиграфики и граффити на стенах храмов и на бытовых предметах, но и возникновение книжности на русском языке.

Археологические открытия, литературные памятники и зарубежные источники свидетельствуют, что восточные славяне со второй половины IX в. имели школы грамоты, где получали элементарное образование1. Такие школы существовали на Руси до правления князя Владимира. Групповое обучение чтению и письму было первоначальной формой школы.

Параллельное существование языческих и христианских школ известно в период перехода от язычества к христианской религии в Византии и других странах Европы. По-видимому, и Русь на определенном этапе не составляла в этом отношении исключения.

Б.А. Успенский отметил то, что дело князя Владимира - именно в создании русского школьного образования, поскольку Владимир использовал для обучения уже имеющиеся к тому времени на Руси богослужебные церковнославянские книги2. Находка в 2000 г. Новгородской Псалтыри уточнила наше представление об образовании. Найденный триптих содержит текст Священного писания на русском языке. Академик А.А. Зализняк расшифровал надписи, в которых определенно говорилось о том, что эта книга предназначена не для церковной службы, а для привлечения «алчущих знания». Был сделан вывод, что перед нами первый учебник, по которому недавно крещеные новгородцы учились грамоте. Находка Новгородской Псалтыри - древнейшей восточнославянской книги - сделала русскую книжность эпохи Владимира реальностью.

69. Литература в Древней Руси.
Возникновение древнерусской книжной культуры

1.1. Фольклор и литература. Предшественником древнерусской литературы был фольклор, распространенный в средневековье во всех слоях общества: от крестьян до княжеско-боярской аристократии. Задолго до христианства это была уже litteratura sine litteris, литература без букв, с особой жанровой системой. В древнерусскую письменную эпоху фольклор и литература со своей системой жанров существовали параллельно, взаимно дополняли друг друга, иногда вступая в тесное соприкосновение. Фольклор сопровождал древнерусскую литературу на протяжении всей ее истории (от летописания XI – начала XII в. до «Повести о Горе-Злочастии» переходной эпохи), хотя в целом слабо отразился в письменности.

1.2. Крещение Руси и начало «учения книжного». Принятие христианства в 988 г. при великом князе Киевском Владимире Святом ввело Русь в орбиту византийского мира. После крещения в страну была перенесена от южных и в меньшей степени от западных славян богатая старославянская книжность, созданная солунскими братьями Кириллом Философом, Мефодием и их учениками. Огромный корпус переводных (в основном с греческого) и оригинальных памятников включал в себя библейские и богослужебные книги, патристику и церковно-учительную литературу, догматико-полемические и юридические сочинения и т. д. Этот литературный фонд, общий для всего византийско-славянского православного мира, обеспечивал внутри него сознание религиозного, культурного и языкового единства на протяжении столетий. От Византии славяне усвоили по преимуществу церковно-монастырскую книжную культуру. Богатая светская литература Византии, продолжавшая традиции античной, за немногими исключениями не была востребована ими. Южнославянское влияние в конце X–XI в. положило начало древнерусской литературе и книжному языку.

Древняя Русь последней из славянских стран приняла христианство и познакомилась с кирилло-мефодиевским книжным наследием. Однако в удивительно короткие сроки она превратила его в свое национальное достояние. По сравнению с другими православными славянскими странами Древняя Русь создала значительно более развитую и жанрово многообразную национальную литературу и неизмеримо лучше сохранила общеславянский фонд памятников.

1.3. Художественный метод и жанровая система древнерусской литературы. Древнерусская литература при всем ее своеобразии обладала теми же основными признаками и развивалась по тем же общим законам, что и другие средневековые европейские литературы. Ее художественный метод был обусловлен теоцентрическим и провиденциальным характером средневекового мышления и отличался символическим мировосприятием, историзмом, дидактизмом и этикетностью. Ей были свойственны каноничность, традиционность и ретроспективность.

70. Положение женщин в Древней Руси.
Древнерусское общество - типично мужская, патриархальная цивилизация, в которой женщины занимают подчиненное положение и подвергаются постоянному угнетению и притеснению. В то же время русские женщины всегда играли заметную роль не только в семейной, но и в политической и культурной жизни Древней Руси. Достаточно вспомнить великую княгиню Ольгу, дочерей Ярослава Мудрого, одна из которых Анна прославилась в качестве французской королевы, жену Василия I, великую княгиню Московскую Софью Витовтовну, новгородскую посадницу Марфу Борецкую, возглавившую борьбу Новгорода против Москвы, царевну Софью, целую череду императриц XVIII века, княгиню Дашкову и других. Женщины редко упоминаются в летописных источниках. Например, в "Повести временных лет" сообщений, связанных с представительницами прекрасного пола, в пять раз меньше, чем "мужских". Женщины рассматриваются летописцем преимущественно как предикат мужчины (впрочем, как и дети). Именно поэтому на Руси до замужества девицу часто называли по отцу, но не в виде отчества, а в притяжательной форме: Володимеряя, а после вступления в брак - по мужу (в такой же, как и в первом случае посессивной, владельческой форме; ср. оборот: мужняя жена, т.е. принадлежащая мужу). Едва ли не единственным исключением из правила стало упоминание жены князя Игоря Новгород-Северского в "Слове о полку Игореве" - Ярославна. Деспотические порядки, получившие широкое распространение в древнерусском обществе, не обошли стороной и семью. Глава семейства, муж, был холопом по отношению к государю, но государем в собственном доме. Все домочадцы, не говоря уже о слугах и холопах в прямом смысле слова, находились в его полном подчинении. Прежде всего это относилось к женской половине дома. Считается, что в древней Руси до замужества девушка из родовитой семьи, как правило, не имела права выходить за пределы родительской усадьбы. Мужа ей подыскивали родители, и до свадьбы она его обычно не видела. После свадьбы ее новым "хозяином" становился супруг, а иногда (в частности, в случае его малолетства - такое случалось часто) и тесть. Выходить за пределы нового дома, не исключая посещения церкви, женщина могла лишь с разрешения мужа. Только под его контролем и с его разрешения она могла с кем-либо знакомиться, вести разговоры с посторонними, причем содержание этих разговоров также контролировалось. Даже у себя дома женщина не имела права тайно от мужа есть или пить, дарить кому бы то ни было подарки либо получать их. В российских крестьянских семьях доля женского труда всегда была необычайно велика. Часто женщине приходилось браться даже за соху. При этом особенно широко использовался труд невесток, чье положение в семье было особенно тяжелым. В обязанности супруга и отца входило "поучение" домашних, состоявшее в систематических побоях, которым должны были подвергаться дети и жена. Считалось, что человек, не бьющий жену, "дом свой не строит" и "о своей душе не радеет", и будет "погублен" и "в сем веке и в будущем". Лишь в XVI в. общество попыталось как-то защитить женщину, ограничить произвол мужа. Так, Домострой" советовал бить жену "не перед людьми, наедине поучить" и "никако же не гневатися" при этом. Рекомендовалось "по всяку вину" (из-за мелочей) "ни по виденью не бите, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колотить, никаким железным или деревяным не бить". Такие "ограничения" приходилось вводить хотя бы в рекомендательном порядке, поскольку в обыденной жизни, видимо, мужья не особенно стеснялись в средствах при "объяснении" с женами. Недаром тут же пояснялось, что у тех, кто "с сердца или с кручины так бьет, много притчи от того бывают: слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут и перст, и главоболие, и зубная болезнь, а у беременных жен (значит били и их!) и детем поврежение бывает в утробе". Вот почему давался совет избивать жену не за каждую, а лишь за серьезную провинность, и не чем и как попало, а "соймя рубашка, плеткою вежливенько (бережно!) побить, за руки держа". В то же время следует отметить, что в домонгольской Руси женщина обладала целым рядом прав. Она могла стать наследницей имущества отца (до выхода замуж). Самые высокие штрафы платились виновными в "пошибании" (изнасиловании) и оскорблении женщин "срамными словами". Рабыня, жившая с господином, как жена, становилась свободной после смерти господина. Однако настоящую свободу женщина обретала лишь после смерти мужа. Вдовы пользовались большим уважением в обществе. Кроме того, они становились полноправными хозяйками в доме. Фактически, с момента смерти супруга к ним переходила роль главы семейства. Вообще же, на жене лежала вся ответственность за ведение домашнего хозяйства, за воспитание детей младшего возраста. Мальчиков – подростков передавали потом на обучение и воспитание "дядькам" (в ранний период, действительно дядькам по материнской линии - уям, считавшимся самыми близкими родственниками-мужчинами, поскольку проблема установления отцовства, видимо, не всегда могла быть решена).