Принципы управления мусульманским населением, русификация

края.

Политика непосредственной руссификации края так таковая не проводилась, за редким исключение, и касалась она главным образом грузин. Это были определенные эксцессы вроде упомянутой выше попытки руссификации грузинских школ. С другой стороны, грузины составляли и кавказскую элиту, с которой в основном и контактировали представители русской администрации. Армяне сохраняли значительную культурную автономию, в их внутреннюю жизнь практически не вмешивались, зато и влияния армянских элит именно в качестве армянских элит не было практически совсем. Видное положение занимали армяне на русской службе (и, как я сказала, армяне занимали многие высшие посты в Кавказской армии), но они были именно русскими чиновниками или военными из армян, никакие армянские элиты они не представляли. Дело тут во многом было в том, что армяне не имели своей аристократии, за исключением карабахского и зангезурскогомеликства. А русские ориентировались более именно на аристократию. Промышленно-торговое сословие не было до начала 20 века субъектом взаимоотношений. Более того, в силу русской ментальности того времени торговля не воспринималась как сфера, заслуживающая слишком большого уважения. Поэтому на территории Закавказья неформальных контактов с армянами именно в качестве армян практически не было. Другое дело– с выдающимися представителями этого народа на коренных русских территориях. В Закавказье русская администрация имела дело прежде всего с чиновниками из армян.

Но ведь русская администрация ни на какой из территорий империи не контактировала с населяющими ее народами как с общинами, а только с элитой. Аристократия и чиновничество любого народа встраивалась в общероссийскую элиту.Но общения с национальными общинами не было никакого, просто не признавался такой субъект общения. В Закавказье у грузин была аристократия, очень импонировавшая русским, у мусульман было создано некое подобие аристократии, у армян в большинстве регионов не было аристократии. До какой-то меры их интересы представляли русские чиновники и военные из армян, но это происходило в очень ограниченных пределах. Когда российская администрация вела в 20-м веке переговоры с армянами – это были зарубежные армяне, представители действовавших в Османской империи партий.

Вся территория Закавказья была включена в единое имперское пространство, а потому несколько раз ее административное деление менялось, менялась и форма управления в интересах общеимперской унификации. Конечно, так называемые национальные границы в расчёт не принимались вовсе. Более того, административные границы старались проводить так, чтобы административные единицы были по возможности национально неоднородными.

Что касается психологической проблемы для русских в Закавказье, то она была связана с тем, что, с одной стороны, христианские народы Закавказья уравнивались административно с прочими народами империи, а значит, фактически именно как народы-субъекты игнорировались. Как я сказала, с территориями, населенными этими народами, обращались весьма вольно, кроили и перекраивали. С другой стороны, признавалась большая заслуга этих народов в закреплении Закавказья (и Кавказа!) за Россией, более того, за ними признавалось, как я сказала, право завоевателя. С третьей стороны, поскольку Российская империя была православной империей, где религиозный принцип имел большое значение, естественно уважалась христианская традиция народов. Русские отдавали себе отчет, что имеют дело с древними христианскими народами.

Впрочем, политики особого покровительства христианским народам в империи не было вовсе. Именно потому, что не было покровительства народам как народам. Чисто на тактическом уровне могли быть в том или ином регионе империи подыгрывания тому или иному народу, и часто это были как раз не христиане. Другое дело, что христианину была открыта карьерная лестница, не было препон для его продвижения. Он воспринимался не как представитель того или иного народа, но как российский подданный христианского вероисповедания (не обязательно православного) со всеми правами любого российского гражданина. Тут коренное отличие, например, с Британской империей, где коренные народы колоний никогда не приравнивались в правах к англичанам и где им не светила никакая карьера на государственной службе, даже если они были христианами. В России имперская администрация набиралась в значительном количестве из местных народов, преимущественно христиан, а вот предпочтения в продвижении по служебной лестнице, конечно, были, но они были изменчивы и зависели от вкусов тех или иных глав администраций.

Что касается крестьянской колонизации Закавказья, то такой государственной политики не было вовсе, за исключением некоторых причерноморских регионов. В Закавказье ссылали сектантов, но православных крестьян не привлекали. В небольших количествах шла вольная крестьянская колонизация, преимущественно в мусульманских регионах. Чисто психологически русские крестьяне легче приживались именно там. Но такая колонизация не была слишком значительна.

И есть еще один важный для понимания взаимодействия народов империи, в частности, имперского народа с местными народами. Это, во-первых, ценностные доминанты тех и других, насколько они совпадают, а, во-вторых, чисто психологическая совместимость, основанная на том, как эти народы воспринимают окружающий мир. Тут три кавказские народа отличались друг от друга.

Что касается кавказских татар, современных азербайджанцев, то особых ценностных пересечений с ними не было. Русские, однако, исторически терпимо относились к исламу и особых психологических проблем тут не возникало. Сложнее было, скажем, с мусульманами Средней Азии, прежде всего потому, что это огромный регион. Там с мусульманами заигрывали, но получили в итоге мусульманское восстание. В Закавказье отношение с мусульманами было относительно ровным, они, впрочем, воспринимались русскими только как крестьянские население, практически малоконфликтное, но могущее потенциально, в силу отсутствия ценностных пересечений, выступить на стороне противника в военных действиях с Османской империей. Персию как субъекта, с которым можно было воевать тогда не рассматривали, это была территория экономической экспансии, а также зона межимперских отношений с Британской империей: надо вспомнить разделы Персии на российскую и британскую зоны влияния. На бытовом уровне у русских крестьян-колонистов, которые в некотором количестве все-таки оседали на мусульманских территориях, особых проблем не было.

У грузин, как я сказала, отношения строились прежде всего с аристократией, а также на духовном уровне, поскольку Грузинская Церковь вошла в состав Российской Православной Церкви. Непосредственного столкновения русских и грузинских крестьян не происходило. Духовная близость русских и грузин была очевидна, хотя грузины были очень недовольны, что Грузинский Патриархат был упразднен. При этом грузины не были особо мобильны, и, хотя вне пределов Закавказья грузинские военные и чиновники встречались и верно служили России, но реже, чем это было у армян.

Что до армян, то они восприняли на первых порах Российскую империю как подарок с Неба. Несмотря на то, что в Османской империи они долго были и считались лояльным народом, существование в рамках мусульманского государства, да еще воинственного и неспокойного,им было дискомфортно. И они не чувствовали себя защищенными. Нередко случались набеги на армянские селения, особенно в персидских ханствах. В Османской империи они были чужими, другими. Хотя и здесь они служили при султанском дворе, они никогда не воспринимали Османскую империю как свой дом, чувствовали себя порабощенным народом. И это при том, что в Османской империи была система милетов, то есть национальных представительств, чего никогда не было в Российской империи. Но в Российской империи армяне почувствовали себя как дома, Российскую империю они восприняли как свою. Это обусловило ценностную близость армян с русскими, и обеспечило их лояльность и верное служение России. Исключением был период конфликта с 1870-х годов до первых годов 20-го столетия. Причиной были события в Турецкой Армении и активность армянских революционеров. Само же армянское население, городское и особенно сельское, которое составляло большинство армян, было практически бесконфликтно. Но тут было некоторая психологическая сложность, определенная несовместимость: русские и армяне плохо уживались рядом, соседними деревнями. На фоне ценностной близости была заметная разность в восприятии окружающего, в разном видении одних и тех же вещей, что порой вызывало локальные конфликты.

И я хочу акцентировать этот момент, который я поняла, изучая историю взаимоотношений разных народов: конфликт часто бывает вызван тем, что отличается характер восприятия одних и тех же реальностей разными народами. Это часто бывают не столько ценностные различия, сколько следствие определенных особенностей восприятия. Например, разные народы склонны по-разному устранять конфликтогенные факторы: одни их как бы включают в себя и внутри себя преодолевают, другие их экстериоризируют, пытаются, наоборот, вынести за свои пределы. Это касается самых разных факторов, ценностно совершенно нейтральных. И вот так по-разному преодолевая конфликтность, общую угрозу разным народам, которые должны, казалось бы, сотрудничать, эти народы просто перестают понимать, что делает другой, какой логикой он руководствуется. И, естественно, приписывает другому народу недружественные мотивы, которые тот не имел вовсе. Такие вот конфликты иногда возникали между русскими и армянами.