чтобы он увлек тебя в нирвану

 

Густав с двумя друзьями пришел помочь, поэтому особых проблем с подъемом шкафа и стиральной машины не возникло.

 

Георг еще не закончил переносить вещи Тома в гостиную, когда приехал фургон, поэтому пришлось составить и коробки, и мебель в коридоре, оставив извилистый и весьма узкий проход. Дверь больше не закрывалась, аквариум треснул, и его требовалось починить, а Том забыл, куда упаковал свои инструменты.

 

Посреди всего хаоса приехал его отец с новой кроватью из «Икеи», и пришлось воспользоваться принесенным отцом гаечным ключом и собственным карманным ножом для дальнейшего обустройства комнаты Тома. Когда все помощники, наконец, ушли, как следует угостившись пиццей и пивом, квартира походила на только что прорытую траншею.

 

Но претензий у Тома не было. Сначала он наладил свой музыкальный центр и включил музыку поспокойнее, чтобы Георг смог бы заснуть, а сам принялся переносить коробки, одну за другой. У него оказалось гораздо больше вещей, чем он предполагал, пусть значительная их часть осталась в Магдебурге – он просто устал ругаться по их поводу с Лаурой. Причинив ближнему то же самое, что этот ближний причинил вам, крайним все равно останетесь вы. Но, все же, Том ожидал больше сочувствия со стороны их общих с Лаурой друзей, и особенно – от своей собственной семьи.

 

Лаура превратилась в плюющуюся ядом кобру, рассказывая о Томе разное всем кто хотел и не хотел слушать. Вероятно, величайшей из всех измен являлась измена своему партнеру с кем-то твоего собственного пола. Лаура не преминула со слезами объявить, с какой радостью она бы простила Тома, если бы он не совершал немыслимое! С парнем!

 

В какой-то момент она даже почти перетянула на свою сторону мать Тома, и едва не преуспела в своем желании причинить Тому боль, - но только почти. В итоге, все наладилось.

 

Том, скрипя зубами, разделил с ней имущество и окончательно переехал к Георгу спустя всего неделю после дня рождения. И вот он здесь, разбирает свою одежду и электронику в четыре часа утра, напевая под нос и чувствуя странное умиротворение.

 

Все возвращалось на круги своя удивительно просто. Серджану оказалось достаточно простого извинения за спешный отъезд Тома, чтобы он снова взял его на работу. Вместе с Георгом и Густавом Том уже навестил бар, где были плюшевые розовые стены, и не ощутил клаустрофобии. Он начал подыскивать нормальную работу, как следовало сделать давным-давно, а вскоре забрал себе Сенсея и весь его мышиный клан, когда Густаву окончательно надоело присутствие грызунов. И еще он повесил на холодильник график уборки.

 

- Вот педик, - проворчал на это Георг, закатил глаза и ухмыльнулся.

 

Том не разговаривал с Биллом с той самой ночи. Тогда они оделись, и Билл исчез из квартиры, как сон, оставив после себя лишь легкое, нереальное воспоминание. Теперь Том знал, что означали и откуда взялись те странные чувства в его груди, знал, почему преследовал другого мужчину, - но, как ни странно, это знание не сподвигало его к действиям. Он был занят разборками с Лаурой, переездом и всеми переменами в жизни.

 

Скорее всего, Билл уже все равно кого-нибудь себе нашел. Не было нужды разрушать хорошие воспоминания только затем, чтобы выяснить, что Том и вполовину столько не значит для Билла, сколько Билл значит для него.

 

Начиная понемногу вливаться в обширный круг друзей и приятелей Георга, а также изучая рецептуру нового, лимонно-базиликового мороженого у себя в магазине, Том постепенно втягивался в свою повседневную рутину. Она была довольно однообразна, но Том любил свой образ жизни. У него даже хватило терпения научиться делать вафельные рожки лучше, чем Серджану, что продвинуло его по службе вплоть до допуска к созданию новых вкусов мороженого. По каким-то причинам, Том полагал, что тестирование комбинаций – это серьезный процесс, но оказалось, все наоборот. Однажды вечером они отскребали мороженщицу от остатков неудачной смеси, посмеиваясь плоским шуткам друг друга.

 

- Все, промывай водой, - велел Серджан, подобрав ключи и отправляясь закрывать магазин.

 

Том сделал, как велено, выругавшись про себя, потому что забыл подвернуть рукава.

 

- Теперь можешь идти, - сказал вернувшийся со смущенным видом Серджан.

 

- Сейчас, только закончу, - ответил Том, но Серджан выключил воду и покачал головой.

 

- Иди уже, - подмигнул он. – Не хочу наткнуться на нежную сцену, когда сам буду уходить.

 

Нахмурившись, Том взял куртку и вышел, но застыл на месте, как только оказался за дверью. На одной из скамей, расположенных напротив магазина, виднелась одинокая фигура, крутившая что-то в пальцах, светлые волосы ее были поставлены торчком.

 

Том помялся, но потом прочистил горло, давая знать о своем присутствии.

 

Очнувшись от задумчивости, фигура повернулась в его сторону и просияла улыбкой, вскакивая на ноги. Том недоверчиво, оторопело уставился на протянутый ему темно-красный тюльпан.

 

- Приве-ет, - проворковала фигура.

 

Конец.