Правление клана Токугава и международная изоляция: 1603–1868 гг.

На первый взгляд экономическое развитие Японии в период Токугава характеризует ее как аграрную страну с отсталой технологией и отсутствием явных признаков индустриального производства. Именно такое впечатление произвела Япония на участников американских походов под предводительством коммодора Мэттью Перри (Matthew Perry) в 1853 и 1854 гг. Тем не менее более глубокое знакомство указывает на большие отличия от привычного образа слаборазвитой страны. В Японии тех лет существовали такие сложнейшие институты капитализма, как оптовая торговля и фьючерсные контракты, была создана развитая транспортная сеть сухопутных дорог и водных путей сообщения. Финансирование расходов велось через систему универсального налогообложения, а государственные функции исполняла образованная и преданная бюрократия. Грамотность являлась не только привилегией аристократии, но и достоянием большого числа простых людей. По‑видимому, отставание Японии от западных держав существовало лишь в технологической области. Во многих сферах общественной жизни Япония была не менее развитой, чем большинство европейских государств того времени.

Приблизительное сравнение с историей Европы показывает, что роль античного Рима для Японии играл Китай, влияние которого достигло пика к VII в. н. э. В раннее Средневековье в Европе возникла гигантская империя, и в Японии в VIII–XI вв. также появилось единое процветающее государство. Упадок надельной системы в Европе привел к феодальной раздробленности, анархии и социальному застою. Сходные процессы в XII–XVI вв. развернулись и в Японии. Однако в XVII в. Европа встала на путь торговли, путешествий и открытий, а Япония по собственной воле превратилась в закрытую и изолированную страну. В 1603 г. была основана династия Токугава, которой удалось объединить враждующие кланы и положить конец междоусобным войнам. Оборотной стороной стабильности для Японии стало отсутствие периода, аналогичного европейскому Ренессансу, когда Европу и Америку буквально захлестнула волна научных, технологических и культурных открытий. В Японии не было взрывного развития искусств, наук и технологий, но шел процесс постепенного совершенствования и накопления знаний во всех областях общественной жизни. В результате за двести с лишним лет постепенной эволюции сформировалась уникальная японская цивилизация, основанная на иных, чем европейские, моральных, социальных и технологических устоях [Flath, 2005, p. 40].

Эпоха феодальной раздробленности началась в Японии с XII в. В периоды Камакура (1185–1333) и Муромати (другое название – эпоха Асикага, 1392–1568 гг.) власть принадлежала верховным военачальникам или сёгунам. Сёгун был сильнейшим из феодалов и поддерживал в стране относительный мир. Тем не менее уже к концу XV в. сфера влияния сёгунов Асикага сократилась до окрестностей столицы. Политическая власть фактически перешла в руки множества постоянно враждующих местных правителей, или даймё (буквально – «великие имена»). Приход европейцев в 1542 г. и появление огнестрельного оружия резко изменили методы военных действий и принципы обороны. По всей стране началось строительство укрепленных замков, исполнявших роль резиденций даймё. Положение их укрепилось, а значит, возникли стимулы к долгосрочному экономическому развитию подконтрольных территорий, получивших название «хан». К середине XVI в. каждый из даймё исполнял в пределах своих границ все правительственные функции, такие как прокладка дорог, ирригация, поддержание порядка, сбор податей и даже введение собственных мер и весов. В 1564 г. коалиция даймё под предводительством Оды Нобунаги заняла столицу Киото и сделала попытку создать централизованное государство. После убийства Нобунаги в 1582 г. его место занял Тоётоми Хидэёси. Он скончался в 1598 г. во время военного похода в Корею. Очередную гражданскую войну удалось предотвратить в 1603 г. Военачальник Токугава Иэясу заручился поддержкой большого числа даймё и одержал над противниками победу в самом знаменитом средневековом сражении – битве при Сэкигахаре. Династия Токугава пришла к власти и безраздельно правила страной на протяжении двух с половиной столетий.

Стабильность династии Токугава была основана на нескольких принципах организации общественной жизни, или социальных институтах. К ним относятся политическая система власти центрального правительства и местных феодалов бакухан, кастовое разделение общества на четыре класса си‑но‑ко‑сё, принцип регулярного присутствия феодалов и членов их семей в столице санкин котай, механизм взимания рисовых налогов хонбякусё, а также политика международной изоляции сакоку. Эти принципы общественного устройства позволили создать весьма стабильное общество и оказали серьезное влияние на экономическое развитие Японии. Рассмотрим перечисленные элементы более подробно.

Термин «бакухан» означает сочетание власти центрального правительства и подчиненных ему феодалов. Слово бакухан составлено из двух частей: «бакуфу» – военное правительство (буквально – правительство полевого шатра) и «хан» – феодальный земельный надел. Основатель династии Токугава Иэясу присвоил себе звание верховного главнокомандующего сёгуна и стал главой военного правительства. Он закрепил за собой, т. е. за бакуфу, исключительные права в определении международной политики, выпуска национальной валюты, основания единых мер и весов, а также право лишать полномочий любого не подчинявшегося ему даймё. Иэясу стал также и самым крупным землевладельцем. Его надел тэнрё («императорские пределы») охватывал пятую часть площади Японии того времени, на которой проживала треть населения страны. Полномочия даймё ограничивались их наделами. Важнейшим правом даймё было введение местных налогов, основным из которых являлся сбор части урожая риса от производителей. Монополиями даймё стало производство соли, кунжутного масла и ряда других местных товаров. Даймё не перечисляли налогов в центральное правительство, но помогали ему в создании дорог, строительстве замков и проведении других общественных работ. Они также поставляли в ставку главнокомандующего вооруженных и обученных воинов. Титулы сёгуна и даймё передавались по наследству.

В период Токугава декретом сёгуна население Японии было разделено на четыре сословные группы, или касты: самураи, крестьяне, мастеровые и торговцы (или си‑но‑ко‑сё – по первым слогам соответствующих японских слов). Кроме того, на вершине общественной иерархии находились император, императорская семья и высшая аристократия, а низшие ступеньки занимала каста эта – особая группа людей, выполнявших «грязные» с точки зрения буддизма работы (разделка мяса, выделка кож, уборка мусора и т. п.). Место в касте закреплялось по принципу рождения. Единицей социальной организации выступал не отдельный человек, а традиционная семья, или иэ (буквально – дом). Внутри каст также имелась определенная иерархия. Так, например, даймё входили в класс самураев, но составляли его привилегированную верхушку и назначали содержание своим воинам‑самураям. Роль самураев заключалась в несении военной службы, но в условиях мира они начали выполнять функции управления и фактически превратились в класс образованной и законопослушной бюрократии. Численность самураев, вероятно, не превышала 7 % населения. Подавляющее большинство жиелей Японии (80 %) составляли крестьяне, а остальные 13 % приходились на мастеровых, торговых и «прочих» людей. Положение в обществе не зависело от личного богатства, поскольку с точки зрения официальной идеологии лучше было быть бедным воином или крестьянином, чем богатым торговцем. Кастовая организация общества полностью отняла у людей возможность продвижения по социальной лестнице. В сущности, остался лишь один способ изменения жизни к лучшему – накопление богатства при уменьшении размеров семьи. Вполне возможно, что именно это создало стимулы к оставлению наследства одному лишь старшему сыну, поздним бракам, добровольному ограничению рождаемости, убийству новорожденных (особенно девочек) и другим своеобразным методам «контроля численности населения», характерным для того времени [Flath, 2005, p. 27].

Одной из важнейших особенностей организации общества в период Токугава стала система периодического присутствия (санкин котай) глав провинций в столице страны. С 1635 по 1862 г. указом сёгуна было установлено правило, согласно которому каждый даймё был обязан проводить в Эдо (Токио) не менее половины времени каждый год. Семьи даймё должны были проживать в столице постоянно. Система периодического присутствия оказала серьезное влияние на экономику. Во‑первых, Токио немедленно превратился в крупнейший административный и потребительский центр страны с населением около миллиона человек. На рубеже XVII–XVIII вв. это был крупнейший «мегаполис» мира. Снабжение Токио продовольствием, прежде всего рисом, и другими товарами начало осуществляться через город Осаку. Там появились огромные склады, торговые и транспортные компании, начали осуществляться сделки по закупке будущих урожаев, а также выдаваться векселя для расчетов в Токио под складированный рис. Именно так возникли зачатки фьючерсной торговли и кредитной банковской системы. Токио превратился в город самураев, а Осака – в центр торговли и коммерции. Эти характерные черты двух крупнейших городов Японии продолжают сохраняться в общественной атмосфере и характере жителей до сих пор. Во‑вторых, ежегодные передвижения десятков тысяч людей привели к быстрому развитию выгодно расположенных территорий и оттоку ресурсов из удаленных провинций. Наибольшие преимущества получили земли, расположенные на трассе Токайдо (между Токио и Осакой), а также в западных регионах Японии. В‑третьих, по всей стране для обслуживания потоков людей началось строительство дорог, постоялых дворов, портов и складов для хранения грузов продовольствия, потребительских и промышленных товаров. За несколько десятков лет была создана развитая сеть транспортных путей, ориентированных на Токио и Осаку. В целом система периодического присутствия позволила династии Токугава осуществлять политический контроль за действиями даймё, а также подтолкнула создание транспортной инфраструктуры при минимальных экономических издержках для центрального правительства. Одновременно усилилось расслоение провинций в зависимости от их географического положения и сформировалась сохранившаяся до наших дней модель концентрации населения вокруг двух крупнейших городов на тихоокеанском побережье Японии.

Основной обязанностью крестьян являлась уплата рисового налога. Единая система налогообложения появилась в Японии за несколько лет до начала периода Токугава. В 1582–1596 гг. по указу Тоётоми Хидэёси была осуществлена кадастровая оценка сельскохозяйственных земель и зарегистрированы имена глав семей (иэ), ответственных за уплату налога с конкретного участка. Их стали называть хонбякусё, или «основными крестьянами». Это слово дало название всей системе рисового налогообложения. Семьи крестьян были объединены в группы‑пятидворки, связанные круговой порукой. В каждой из деревень назначался ответственный за переговоры с самураями и даймё о сроках и размере уплачиваемого рисового налога. Со временем в японской деревне возникла система взаимного контроля и прочных социальных связей, способствующая закреплению таких человеческих качеств, как трудолюбие, прилежание, подчинение старшим и безусловная дисциплина. Элементы этой системы отношений, получившей название «дружественного авторитаризма» (friendly authoritarianism), сохранились в японской деревне и некоторых провинциях страны до настоящего времени [Sugimoto, 2010, p. 290–292]. Неудивительно, что периодически возникавшие крестьянские восстания ограничивались требованиями немедленного улучшения экономического положения и не перерастали ни в крупные крестьянские войны, ни тем более в революции вроде французской.

Ставка рисового налога, как правило, была стабильной и составляла 40 % от урожая. Крестьяне были заинтересованы в повышении сборов риса, однако пытались скрывать действительные цифры. Самураи старались самостоятельно осуществлять оценки годового сбора, используя данные о климате, технологиях, количестве крестьян и качестве земли. Мера рисового налога (кокудака, коку – 180 л риса, норма потребления одного человека в год) превратилась в единицу измерения годового дохода, а общий объем собранного налога – в показатель социального статуса феодалов и даймё.

Важной чертой организации общественной жизни стало провозглашение в 1642 г. политики международной изоляции Японии (сакоку). Посещение Японии было разрешено только торговцам из Голландии и Китая, для проживания которых в Нагасаки были отведены строго ограниченные районы. Представителям других государств въезд в страну был запрещен под страхом смерти. Оказавшиеся за рубежом японцы должны были вернуться на родину в течение двух лет, нарушение этого правила каралось смертной казнью. Вся международная торговля осуществлялась через центральное правительство. Исключение было сделано только для некоторых торговых операций с Кореей через остров Цусиму и с Китаем через острова Рюкю (Окинава). Главной причиной изоляции Японии было желание положить конец союзам даймё с зарубежными странами и закупкам огнестрельного оружия. Военное усиление ряда провинций во второй половине XVI в. оказалось серьезным препятствием в деле объединения Японии и привело к затяжной гражданской войне. Кроме того, политика сакоку преследовала цель остановить распространение христианства, проповедовавшего равенство всех перед Богом и воспринимавшегося как угроза социальным устоям. И наконец, не последнюю роль сыграло желание бакуфу полностью контролировать внешнюю торговлю, прежде всего драгоценными металлами. Политика международной изоляции неукоснительно соблюдалась на протяжении более чем 200 лет.

Среди историков пока не сложилось единого мнения о том, задержал или ускорил период Токугава последующее экономическое развитие Японии. Действительно, 250 лет мира и стабильности в условиях международной изоляции представляют собой настолько уникальный исторический опыт, что ему трудно дать однозначную оценку. Из доступных статистических данных (табл. 2.1) можно уверенно сделать лишь один вывод: в 1500–1870 гг. доля Японии в мировом ВНП сократилась с 3,1 % до 2,3 %, а темпы роста были значительно ниже среднемировых.

Большинство ученых отмечают заметный экономический прогресс в первые 100 лет после введения перечисленных механизмов жесткого общественного контроля. Главную роль в этом сыграло установление единого рисового налога, создавшее стимулы для освоения новых земель и роста производства. Неудивительно, что с 1600 по 1700 г. население Японии увеличилось примерно с 20 до 30 млн человек. Столица Японии, как отмечалось выше, в те годы являлась крупнейшим городом мира. Бурное развитие происходило в сфере торговли, местной промышленности, строительстве дорог.

Прекращение массового производства холодного оружия и военных доспехов после объединения страны заставило многочисленных оружейников искать новые возможности для приложения своих сил. Переход в крестьянское или торговое сословие для них оказался невозможен по причине кастовой организации общества. «Перепроизводство» специалистов по обработке металлов привело к ряду важных последствий. Во‑первых, ручной труд в данной сфере деятельности подешевел, а значит, начали складываться традиции производства без применения машин. Во‑вторых, передача опыта и знаний от мастера к ученикам приобрела вид не краткосрочного целенаправленного обучения, а многолетней практики подмастерьев на рабочем месте. В‑третьих, японские мастера приступили к созданию уникальных изделий, зачастую имевших форму технических курьезов, но пользовавшихся спросом среди широких слоев населения. Отсутствие международной торговли заставляло их внимательно изучать внутренний рынок, а у потребителей вырабатывались устойчивые предпочтения к продукции национального производства. В частности, большую известность приобрели механические куклы каракури, совершавшие самые разнообразные и сложные движения. Создание каракури получило широкое распространение в XVII в., когда в Японии появились технологии изготовления часовых пружин и шестеренок. Считается, что каракури послужили предшественниками роботов, в производстве которых современной Японии принадлежит безусловное мировое лидерство.

Таблица 2.1

Динамика экономических показателей Японии и стран мира

Источник: [Magnuson, 2004]

Мастерство, отточенное до уровня искусства, стало основой для появления монодзукури – уникальной японской культуры создания материальных изделий. Традиции монодзукури насчитывают более двух тысяч лет и существуют во всех странах китайского культурного ареала. Однако именно в Японии, в особых социальных условиях XVII–XIX вв. эти традиции определили культуру производства и стали важным отличительным признаком всей экономической деятельности страны.

Культура монодзукури тесно связана с религиозной и философской системой ценностей Японии. В этом качестве монодзукури служит основой для целого ряда принципов японского менеджмента. Так, например, в местной религии синто существует представление о присутствии души и у живых, и у неживых объектов, а также о переселении душ, когда живой организм умирает, а неживой разрушается. Это порождает бережное отношение к материалу, из которого сделано готовое изделие, а также стремление избавиться от любых излишних усилий (мури), потерь (муда) и непостоянства (мура) в процессе производства. Неудивительно, что устранение мури, муда и мура, организация «экономного производства» (lean production) и внимание к контролю качества считается визитной карточкой японского менеджмента.

В буддистской и конфуцианской системах ценностей важную роль играет вера в озарение, которого можно достигнуть путем многократного и точного повторения некоторых процедур (короткие однообразные молитвы, медитации в строго определенных позах, перебирание четок в установленной последовательности и т. д.). На этой основе формируется представление о приоритетной важности процесса по сравнению с результатом, совершенства исполнения и абсолютного соответствия образцу. По‑видимому, это создает философскую базу для постоянных улучшений, соблюдения технологий, повышения качества. Именно такие принципы лежат в основе знаменитой системы кайдзэн, характерной для японского менеджмента.

Заметный экономический прогресс, рост населения и формирование уникальной культуры монодзукури можно считать главными положительными итогами развития Японии в период Токугава. Следует отметить, что экономическая динамика в те годы носила преимущественно экстенсивный характер и была связана с вовлечением в экономический оборот свободных земель и ростом трудоспособного населения. Однако легкодоступные земельные участки сравнительно быстро оказались освоены, и возможности для экстенсивного роста сократились. За 150 лет – с 1700 по 1850 г. – численность населения Японии практически не изменилась. Несколько раз за это время в стране случались катастрофические неурожаи, голод, эпидемии. С учетом этого весь XVII в. здесь принято считать периодом застоя. И всё же в те годы увеличилась занятость крестьян на отхожих промыслах, в сельском хозяйстве начинали применяться методы селекции риса и расширилось использование удобрений, в городах появлялись системы водоснабжения и уборки отходов. Население страны хотя и не увеличивалось, но несомненно богатело. Современные исследования показывают, что в условиях жестких социальных ограничений (кастовая организация общества и система си‑но‑ко‑сё) простые японцы сознательно выбирали единственно доступный путь повышения жизненного уровня, а именно ограничение рождаемости и накопление богатства в расчете на одного члена семьи. Об этом, в частности, свидетельствуют разрешение брака в среде самураев и крестьян только для старшего сына, а также широко распространенная практика абортов и убийства девочек, которая приводила к заметным изменениям в гендерной структуре детей. Причем такие явления чаще всего наблюдались именно в тех регионах, где имелось меньше возможностей для побочной занятости и получения дополнительного дохода, скрытого от обложения налогами.

К началу XIX в., по‑видимому, все слои общества, кроме самураев, приспособились к жестким социальным запретам и нашли свой путь улучшения жизни. А вот самураям и даймё пришлось пойти по гибельному пути усиления контроля, повышения налогов, запретов на отхожие промыслы, а также порчи монеты (перечеканки со снижением содержания драгоценных металлов). Результаты не заставили себя ждать: началось повышение цен, сокращение производства риса, снижение уровня жизни и рост недовольства во всех слоях населения. В середине XIX в. страна оказалась на грани полномасштабного кризиса, вызванного многолетним подавлением экономической деятельности методами жесткого политического контроля. Кардинальные изменения назревали во всех сферах общественной жизни. Однако непосредственным толчком к революции послужили скорее не внутренние, а внешние события.