Как воспитывать маленьких девочек

 

Мы с Катей отводили Дашу в детский сад, она сказала:

— Вы там без меня скучать-то вообще будете, пока я в садике?

Мы с Катей ужасно скучаем по Даше, когда она в садике. Катя скучает дома, у нее отпуск, а я скучаю на работе, специально через каждый час делаю перерыв на пять минут, чтобы поскучать.

— Ну, вы сильно не скучайте, — разрешила Даша. — Пирогов можете пока напечь.

Сама Даша в садике не скучает, там много дел. Подруга Таня обещала ей принести наклейки с поросятами, это самые лучшие наклейки в мире, если приклеить такую наклейку дедушке на очки, то двумя руками не оторвешь. Танин дедушка, во всяком случае, не справился.

Еще предстоят разборки с мальчиком Мишей Никитиным, у них с Дашей кровная вражда. Теперь уже сложно установить, кто первым плюнул другому на сандалики, Монтекки или Капулетти, важно, что такое не прощается. Миша вчера кидался песком, а Даша укусила его за палец, оба были по-своему правы.

Вообще, мальчики Даше пришлись по вкусу, в прошлом месяце она покусала Диму и Олега. Воспитательница Ирина Викторовна поставила нам вчера ультиматум, либо мы воспитываем Дашу в лучших традициях человеческого общества и строгой пуританской морали, не поощряющей каннибализм даже в легкой форме, либо приводим ее в сад в наморднике. Про намордник она, правда, умолчала, но было ясно, что других альтернатив она не видит. Она устала возвращать матерям искусанных сыновей.

Я пообещал, что больше это не повторится, но честно говоря, я на стороне Даши. Я считаю, раз укусила — значит, за дело, наша девочка просто так не кусает.

— А у Иры новые красные ботинки, — говорит Даша. — Можно, мы проколем мне уши, я тогда буду носить сережки?

Иногда я теряю нить Дашиных мыслей, мозг мужчины не приспособлен для концепций сложнее, чем теория относительности. Я спрашиваю:

— А при чем тут красные ботинки?

А вот Катя сразу всё понимает. Красные ботинки пробуждают в Даше зависть, а сережки, в свою очередь, являются более старшим козырем, они побивают ботинки в два счета. И тогда уже Ира будет завидовать Даше лютой завистью, у Иры сережек нет. Девочки улавливают такие логические взаимосвязи интуитивно, для них это так же просто и понятно, как двигатель внутреннего сгорания.

— А дядя Леша ничего не понимает, — смеется Даша.

Катя объясняет Даше, что мальчики вообще часто бывают непонятливыми, у мальчиков голова работает не так, как у всех. Потом они вместе жалеют всех мальчиков в моем лице. По-моему, издеваются.

У Даши есть красный пакет с ручками, в нем сандалии, сменная юбочка и карандаши. Карандашами Даша собирается нанести очередной удар по имиджу Миши Никитина, она нарисует его в профиль так, чтобы всем сразу стала видна его низменная натура. Обличительную карикатуру Даша покажет нам вечером, когда мы заберем ее из садика.

— Вы будете смеяться, просто лопнете, — обещает она.

Мальчики, которые кидаются песком, заслуживают и худшей участи, это крупное везение, если Даша просто изобразит их в карандаше. Даша девочка боевая, ей палец в рот не клади. Миша Никитин этого не учел и поплатился пальцем. Надо было раньше быть джентльменом, а теперь чао, бамбино, сорри.

В детском саду мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, там Дашина группа. Даша надевает чистые сандалии, а мы выдаем ей последние напутствия.

— Веди себя хорошо, юная фройляйн. Не кусай детей. Это негигиенично.

— Они сами лезут, — отвечает Даша. — Я им человечьим языком говорю, чтоб не лезли, а они лезут.

— Держи себя в руках, — прошу я Дашу. — А то люди подумают, что мы тебя дома не кормим.

Даша вздыхает и, скрепя сердце, обещает не кусаться.

— Я пошла рисовать, — говорит Даша. — До вечера. Будете пироги печь, сделайте мне с картошкой.

Потом она идет к себе в группу, Катя отправляется домой, а я на работу. Скучать по Даше.

 

Даша и кенгуру

 

У девочки Тани день рождения, ей исполняется пять. Даша обиделась, она хотела справить свое пятилетие раньше Тани, кто бы мог ожидать такого коварства от лучшей подруги.

— В прошлый раз у нее день рождения тоже был раньше! — возмущается Даша. — Это нечестно, почему ей всегда все достается первой?

Катя утешает ее, кому, как не Кате, знать, что это пройдет. Не далее как месяц назад сама Катя радовалась, что ее подруге Ирке уже тридцать, а Кате всего двадцать девять. Катя не уверена, есть ли жизнь после тридцати, каждый раз, когда она встречает Ирку, я замечаю, как она исподтишка придирчиво осматривает ее на предмет глубоких морщин, седины и маразма. Катя уверена, что весь этот ужас обваливается на женщину внезапно и единовременно, без объявления войны, так что несчастная и пискнуть не успевает, как уже обнаруживает себя дряхлой старухой.

— И день рождения у Тани почти летом, а у меня опять, наверное, зимой! — негодует Даша.

Здесь Кате возразить нечего, в этом исключительно ее вина.

— Извини, доченька, — говорит она. — В следующий раз рожу тебя летом. Зато тебе на день рождения можно дарить красивые варежки, а Тане их никто не подарит. Как-то глупо дарить варежки летом.

— Ну, тогда ладно, — говорит Даша, на этих условиях она согласна примириться с несправедливостью окружающего мира. — А можно мне розовые варежки?

Потом мы идем покупать подарок.

— Что любит Таня? — спрашиваем мы Дашу.

Даша пожимает плечами, откуда она может знать, что любят пятилетние девочки, ей самой только четыре.

— Мягкую игрушку? Или, может, куклу? — спрашивает Катя.

Даша глубоко задумывается и вспоминает, что в дни своей молодости Таня любила природу.

— Давайте подарим Тане крысу, — предлагает Даша. — Танина мама разрешит, честно!

Катя решительно отвергает крысу, она понимает, что уже довольно скоро пятилетие Даши, и уж Танина мама сумеет выбрать для Даши подходящий подарок. Месть сладка, а Танина мама любит все сладкое.

Мы ведем Дашу в «Детский мир». Там Даша влюбляется в сиреневого кенгуру.

— Кенгуру-у-у-у! — говорит Даша, голос ее дрожит. Кенгуру обладают особой привлекательностью для девочек, потому что у кенгуру есть на пузике кармашек, в котором помещается еще кенгуру, поменьше, кенгуру — это австралийская разновидность матрешки.

— Кенгуру — сумочное животное, — авторитетно заявляет Даша.

— Авосечное, — смеется Катя.

— Нет, сумочное, сумочное! — настаивает на своем Даша. — Видишь, у нее сумка, а в сумке кенгуренок.

— У меня тоже сумка, — демонстрирует Катя свою сумочку. — Я тоже сумочное животное?

Даша вздыхает, трудно иметь дело с людьми, ничего не понимающими в зоологии. У Дарвина в свое время были те же проблемы, он в таких случаях тоже тяжело вздыхал и принимался объяснять:

— Ты — мама. А кенгуру — зверь, все звери — животные, а мамы — это человеки.

Даша на минутку умолкает, проверяя в уме, нет ли где логических ошибок в этом утверждении, потом приходит к выводу, что все верно.

— А дядя Леша тогда кто? — спрашивает Катя.

Даша задумчиво осматривает меня.

— Дядя Леша тоже человек, — отвечает она, хотя уже и не так уверенно.

Вне всяких сомнений, Катя скорее отнесла бы меня к отряду гигантских ленивцев, но спорить с Дашей она не решается, Даша бесспорный авторитет в вопросах зоологической принадлежности. К тому же, нам все еще нужно купить подарок для Тани. Мы несем кенгуру вместе с кенгуренком к кассе.

— Ее зовут Инна, потому что она кенгурина, — говорит Даша. — Кенгуру — это мальчики, а кенгурины — девочки, она девочка, потому что у нее сумка и кенгуренок Петя.

— Давай ее красиво упакуем, — предлагает Катя.

Даша прижимает к себе кенгурину обеими руками и начинает дышать так свирепо, что нам становится понятно — Таня получит Инну, только если вырвет ее их Дашиных холодных мертвых пальцев.

— Инна моя, — говорит Даша. Все звери, которым Даша успела дать имя, автоматически становятся ее зверями.

 

Мы возвращаемся в магазин, чтобы купить Тане новый подарок, нельзя допускать, чтобы праздник омрачился кровопролитием.

— Вот, — говорит Даша, — давайте купим ей этого пупса.

Если бы Джордж Лукас снимал кино про Танин день рождения, то в тот момент, когда Даша несет подарок, играл бы имперский марш. Даша несет пупса торжественно, на вытянутых руках, чтобы не успеть с ним сродниться, иначе акт дарения может не состояться. К тому моменту, когда мы достигаем дверей Таниной квартиры, пупса уже почти зовут Кириллом, к счастью, Таня успевает открыть дверь вовремя и принимает подарок.

— Ой! — радостно кричит Таня. — Можно, он будет Максим?

Даша разрешает. Потом поворачивается к нам и говорит:

— Ладно, идите домой. Инну положите ко мне на кровать, там ее дом.

И уходит, последняя ее фраза, которая доносится до нас из-за закрывающейся двери — это:

— А торт у тебя будет?..

А мы с Катей отправляемся домой, в соседний двор. Ветер укладывает Кате волосы в какую-то оригинальную прическу, а Катя держит в руках сиреневую кенгурину Инну.

— Придется купить Даше еще одного кенгуру, — говорит Катя. — А то кенгурина-мама есть, и кенгуренок есть, а кенгуру-папы нет. Нужен кенгуру-папа, без сумки, чтобы была нормальная семья, как у всех.

— Никогда не видел кенгуру без сумки, — говорю я.

Катя кивает.

— Надо поискать в «Детском мире», — говорит она. — Может, найдется бракованный, без сумки, это будет папа.

Теперь вы знаете, что в мире дикой природы мужчины — это бракованные экземпляры кенгуру.

Если экстраполировать эту мысль на все человечество, то она получается на удивление глубокой.

 

Гречка и единороги

 

У нас дома кончилась гречка. Мы с Дашей как раз шли домой из садика, когда позвонила Катя, обнаружившая в кухонном шкафчике этот прискорбный факт.

— Зайдите на рынок, купите гречки, — приказывает нам Катя.

В нашей семье строгая дисциплина, приказы главнокомандующего не обсуждаются, я говорю:

— Да, белая госпожа, — и мы с Дашей идем на рынок.

Ближайший рынок — Фрунзенский, Даше так не терпится ворваться туда и всё там немножко разорить, что она даже подпрыгивает на ходу. На рынок мы входим с востока, с подветренной стороны, чтобы не всполошить торговцев.

На рынке много интересного, там можно купить все, что душа пожелает — правда, с 1861 года там больше не продают крепостных, но нам с Дашей все равно нужна только гречка.

— Ой, чай, чай! — говорит Даша. — Давай купим чай. У нас нет чая.

Даше не нужен чай, Даша вообще не любит пить чай. Ей важно само совершение покупки, ее завораживает процесс обмена денег на что угодно. Я уже смирился с тем фактом, что у нас растет юная леди, ей нравится, когда взрослый мужчина (это я) тратит деньги на ненужные вещи по ее прихоти. Я отказываю Даше в чае, Даша упрямится.

— Дай мне на чай, я сама куплю!.. Или давай купим конфет.

— Даша, у нас дома есть шоколадка.

— А конфет нет!

Жизнь без конфет имеет свои преимущества, но леди четырех лет от роду могут счесть подобные мысли ересью, так что я просто говорю:

— Давай сначала выследим и купим гречку. Смотри по сторонам, если увидишь гречку — кричи условный сигнал.

— А какой у нас условный сигнал? — интересуется Даша, про конфеты она мгновенно забыла.

Гречку я выследил сам. Между прочим, я давно не покупал гречку, с тех пор ее, кажется, стали выращивать с неимоверными усилиями, удобряя почву золотым песком и поливая «Хеннеси». Гречки при таком агрономическом подходе вырастает гораздо меньше, чем если поливать просто водой, наверное, поэтому она и стоит так дорого. Я доверяю Даше нести пакет с гречкой.

— Неси ее бережно, — прошу я. — Она нам очень дорога.

Даша пыхтит, но тащит, ее хватает почти на двести метров, потом она отдает мне пакет.

— Твоя очередь, — заявляет Даша. — А можешь посадить меня на плечи?

Потом мы проходим мимо книжного магазина, в витрине стоят школьные ранцы с единорогами.

— Единоро-о-оги! — говорит Даша.

Даша горячая поклонница единорогов, у нее самое большое в мире собрание предметов, связанных единорожной тематикой. Если бы на канализационных люках рисовали розовых единорогов, Даша принесла бы домой полную коллекцию.

— А ты купишь мне ранец с единорогом? — немедленно начинает прощупывать почву Даша.

Я обещаю, что, как только Даше будет пора идти в школу, мы с Катей купим ей самый большой розовый ранец с рекордным количеством единорогов на нем.

— Я хочу сейчас, — говорит Даша. — Давайте будем помаленьку готовиться к школе, сначала купим ранец.

И Даша излагает мне план подготовки к школе, очень разумный, кстати. Сначала приобретается ранец, потом (в другой день) тетрадки с единорогами, розовые. Поскольку ранец уже есть, их можно туда складывать и там хранить. Потом покупаются цветные карандаши, по возможности — тоже с единорогами, на крайний случай с Винни-Пухом.

— И когда будет пора идти в школу, у меня уже всё будет в единорогах, — заключает Даша.

— Будем готовить сани летом? — спрашиваю я.

Даша загорается идеей. Да, сани ей тоже нужны, зима не за горами, а саней с единорогами у нее нет.

Потом мы приходим домой. Катя говорит:

— Я же просила гречку в красной пачке!

Честное слово, я купил в красной.

— Леша, ну не в такой красной пачке, я имела в виду другую, — говорит Катя. Она расстроена, гречка в этой красной пачке никуда не годится. Кулинарного шедевра из нее не выйдет, ее придется просто съесть.

— В следующий раз бери пачку, где красные полоски, — говорит Катя. — Это красная пачка. Там полоски красные.

— И единороги, — добавляет Даша. — Мама, а есть гречка с единорогами? Я хочу с единорогами. А дядя Леша купит мне розовый портфель, и тетрадки в школу.

И убегает к себе в детскую.

— А мне, — смеется Катя, — мне ты купишь розовый портфель с единорогами?

Ну и как их можно не любить?..

 

Хорошо быть кисою

 

Даша ходила гулять и встретила мужчину своей мечты, он пятнадцать сантиметров в холке, глаза зеленые, наглые, он блондин с рыжими подпалинами. Имени она не спросила, полюбила анонимно, обняла руками посередине и принесла домой. Мужчина пытался вырваться, но от влюбленной женщины не так-то легко спастись.

Дома был только я, Даша внесла мужчину в дом, сказала, что он будет жить с нами, у нее в комнате, под батареей. Блох у него нет, Даша была готова принести в этом торжественную клятву на книге со сказками.

Мужчина был еще юный, месяцев полутора от роду. Путь к его сердцу, совершенно определенно, лежал через желудок, так что Даша ушла на кухню, чтобы приготовить мужчине ужин — молока и сосисок, а он отправился осматривать квартиру. Особенно его интересовали пространства за диваном и под кроватью, там он провел весьма длительное время, возможно, искал следы других мужчин, которые были у Даши до него, ревнивый тиран. Найти ему ничего не удалось, он выбрался из-под дивана, чихнул, принялся обнюхивать кресло, за этим важным занятием его застала Даша. Она пришла из кухни, чтобы сообщить, что кушать подано.

Ужин окончательно убедил котенка, что он в квартире главный. Пока он с урчанием насыщал утробу, прислуга стояла вокруг по стойке «смирно» и благоговейно наблюдала, никто не смел есть в его присутствии. Даша сказала:

— Наверное, он голодный, смотри, как ест!

Потом пришла Катя, ей навстречу в коридор выкатился котенок, выгнул спину коромыслом, зашипел: «А ты еще кто?» Катя очень удивилась, раньше на нее никто не смел шипеть в ее собственной квартире, она думала, таких отчаянных храбрецов на свете нет вовсе. Полагаю, кот с первого взгляда признал в Кате тещу, только это в какой-то степени может оправдать его поведение.

— Какой грозный, — сказала Катя. — Надо же, как мурзится!

— Потому что он Мурзик, — объяснила Даша.

Катя поинтересовалась, как хищный зверь попал из мира дикой природы в нашу квартиру, Даша рассказала ей полную драматизма историю о том, какие лишения Мурзику пришлось перенести на улице. Если бы ее слышал Оливер Твист, он расплакался бы от жалости, как девчонка. Теперь, сказала Даша, история закончилась счастливо, Мурзика нашла на улице добрая девочка, принесла к себе домой, он будет там жить. Мама зря беспокоится, он ее не съест, просто он охраняет квартиру от непрошеных гостей. Котенок еще не знает, что мама — свой человек, он принял ее за случайного прохожего и сразу ринулся исполнять свои служебные обязанности.

— Глупый! — сказала Даша Мурзику. — Это же мама, она хорошая!

Катя придерживалась иного мнения, ей казалось, что она отчетливо слышала среди шипения фразу: «Понаехали!.. Квартира не резиновая!» Даша защищала Мурзика от этих несправедливых инсинуаций, ничего такого Мурзик не шипел, Даша ручалась за его воспитание. Она взяла котенка на руки, поднесла маме к самому лицу, чтобы они познакомились поближе.

Маленькие девочки готовы полюбить котенка на расстоянии до шестидесяти километров, даже если они его в глаза не видели, им достаточно словесного портрета. С годами радиус влюбчивости уменьшается, в Катином возрасте, чтобы попасть под обаяние кота, необходимо оказаться с ним лицом к лицу.

— Какой пусичка, — сказала Катя и принялась тискать котенка.

 

Даша стала просить:

— Мама, давай его оставим, ну, пожалуйста-препожалуйста!

— Леша, — сказала Катя. — Может, оставим котенка?

Так что вся ответственность за появление кота в нашем доме теперь лежит на мне, это я сказал решающие слова: «Коту — быть». Мы выкупали Мурзика под краном в теплой воде, он смотрел на нас с ненавистью, как закоренелый атеист на фанатиков-баптистов. Едва мы отпустили его, он удалился под диван и там принялся приводить себя в порядок. Потом Даша привязала на нитку фантик от конфеты, прошлась мимо дивана, фантик волочился следом за ней. Мурзик тотчас признал в фантике какое-то мелкое млекопитающее, отряд Аппетитных, семейство Вкусняшек. Он бросился на него и растерзал, жизнь в квартире начинала ему нравиться.

Еще в квартире обитали несколько пар человеческих ног, охотиться на них следовало так. Мурзик забирался под кресло и таился там, пока какие-нибудь ноги не оказывались в зоне видимости, потом набрасывался, и обладатель ног имел счастье поучаствовать в сценке борьбы с диким хищником из поэмы «Мцыри». За какой-нибудь час в доме не осталось ни одной неукушенной ноги, за весь охотничий сезон Акелла ни разу не промахнулся. Я считаю, нам всем крупно повезло, что коты не имеют привычки развешивать свои трофеи над камином.

Мурзик ушел на разведку в кухню, через минуту мы увидели, как он мчится оттуда галопом, вытаращив глаза и прижав уши, судя по всему, он столкнулся там с ужасным потусторонним существом, превосходящим все мыслимое, возможно, с табуреткой. Он удрал в коридор, наткнулся на осенние Дашины сапоги, один из них показался ему мышиной норой. Он залез туда с головой, долго сидел там в засаде. Даша сказала:

— Ну вот, теперь у нас есть свой собственный кот в сапогах.

Вечером мы укладывали Дашу спать, я читал сказку, в это время на кровать взобрался Мурзик. Судя по выражению лица, он был уверен, что кровать постелили для него, и был немало удивлен тем фактом, что там уже спит какая-то девочка, а на краешке кровати примостился мужчина средних лет с книжкой в руках. Вы тоже были бы крайне удивлены, обнаружь вы этих субъектов у себя в кровати, возмущению Мурзика не было предела. Он встопорщил усы, как Боярский, было ясно, что он вот-вот воскликнет: «Канальи!», и выхватит шпагу.

К нашему счастью, под одеялом зашевелилась мышь, Мурзик принялся ее ловить, глупая девчонка с другой стороны одеяла завизжала, Мурзик посмотрел на нее с укоризной. Разве так себя ведут на охоте? Чуть не распугала добычу своим визгом.

Мы устроили Мурзика на подстилке под батареей, уложили его спать, погладили по спине. Мурзик мурлыкал, на морде у него было написано: «Здесь сытная еда и добрая охота, я отсюда никуда не уйду. Гладьте как следует, не ленитесь».

Потом Катя пришла, чтобы погасить в детской свет. Даша сказала:

— Мама, а когда Мурзик вырастет, его будут звать Мурзом?

Сейчас я пишу этот рассказ, а Мурзик мурлычет на коленях у Кати. Он выбрал это место сам, это лучшее место в квартире, раньше оно было моим. Я пытался ревновать, но Катя сказала:

— Перестань, Леша! Видишь — господин назначил меня любимой женой!

Если бы вы видели эту довольную кошачью морду, вы бы сразу поняли, что его жизнь удалась, не каждому мужчине так везет в жизни. Я знаю только двоих — это я, и теперь еще Мурзик. У нас много общего, у обоих есть усы и нас любят женщины, но он счастливее, ему не надо завтра на работу.

И вообще, хорошо быть молодым, красивым и котом.

 

Даша и Лебединое озеро

 

Мы водили Дашу в театр на балет.

На этом настояла Катя, ребенка надо с младых ногтей приучать ко всем тем вещам, которые сам ненавидел в детстве. Кстати, Даше балет понравился, у девочек другие взгляды на искусство.

Изначально Даша относилась к балету прохладно. Ей пообещали, что в антракте ей купят пирожное в буфете, и тогда она согласилась, так и быть, сходить на этот ваш балет.

— А что там делают, на балете? — спросила Даша. — Мне пирожное с кремом и вишенкой, и сок. А там продают сахарную вату? Я хочу ваты.

Мы объяснили Даше, что на балете танцуют в белых юбочках торчком, называется — балетная пачка. Даша загорелась любопытством.

— Пойдемте скорее, — сказала Даша, ей не терпелось скорее потанцевать в юбочке торчком, в одной руке сахарная вата, в другой пирожное с вишенкой.

— Нет, Дашенька, — сказала Катя. — Танцевать там будут балерины, а мы будем сидеть и смотреть. Это тоже интересно, вот увидишь.

Это несколько охладило Дашин пыл, но не полностью, все равно в театре еще остается буфет.

В фойе театра Даша оживилась, там много зеркал и свободного места, там можно разбежаться как следует, прыгнуть и наблюдать себя в прыжке. Косички при этом реют по ветру, развязавшийся бант на левой косичке добавляет в танец ощущение легкой распущенности и свободы. Даша немедленно принялась за дело и успела совершить полтора десятка па прежде, чем мы успели прекратить ее карьеру танцовщицы.

— А где балерины? — спросила Даша. Прыгать в одиночестве она быстро утомилась, ей захотелось компании профессионалов. Катя пообещала, что балерины обязательно будут, когда мы займем места в зале, если, конечно, Даша еще не распугала всех балерин своим безобразным поведением.

— Мы в театре, доченька, — сказала Катя. — Тут нельзя скакать, как коза.

Даша хотела обидеться, почему это балеринам можно скакать, как козам в балетных пачках, а Даше нельзя, она что, безногая? Я сказал:

— Даша, балерины увидят, как ты грациозно скачешь, застесняются и не смогут танцевать, и никакого балета не получится.

Даша пообещала, что не будет больше смущать труппу, она ведь не хотела никого унизить, просто показывала новый танец, балерины такого плясать не умеют.

— Он очень трудный, — поделилась со мной Даша. — Я сама едва справляюсь. Я и тебя потом научу, только ты не сможешь.

Мы пошли, сели на свои места, Даша сразу стала вертеться вокруг своей оси. Катя сказала:

— Мы что, случайно взяли с собой юлу вместо дочери?

Даша заверила ее, что ошибки нет, это именно она, Даша. Вертелась она, чтобы получше разобраться в устройстве театра. В пятнадцатом ряду она заметила Лену Игнатенко, девочку из детского сада, они обменялись семафорными сообщениями.

Потом заиграла музыка, Катя сказала:

— Смотри, Дашенька, балет начинается.

На сцене принцесса Одетта прыгала туда и сюда по поверхности лебединого озера, сопровождаемая стаей лебедей. Мне в балете больше всего понравились ножки балерин и Дашин громкий шепот: «Я тоже так могу!»

Вечером, когда мы вернулись домой, Даша сказала:

— Садитесь на диван, сейчас будет балет.

Она ушла в детскую, потом вышла оттуда на сцену, продемонстрировала нам свой дивертисмент. Движение, в котором Даша подпрыгивает вверх, а потом топает обеими ногами в пол, называется па де ша, по-французски это значит: «Кошка топочет, как слон». Даша проделала этот номер раз семь, ей удалось выразить в танце, что ей четыре, жизнь удалась, а девочка Лена Игнатенко — никудышная балерина, ей далеко до Дашиного мастерства. Оборотной стороной искусства танца является его разрушительная сила, танцуя, Даша уронила табуретку.

Потом Даша вытащила на сцену меня, я должен был сыграть эпизодическую роль главного героя. Катя сказала:

— Пусть дядя Леша лучше будет зрителем, Дашенька. Дядя Леша плохой танцор.

Я считаю, это лучший комплимент, который может сделать женщина мужчине, хоть Катя и отрицает всякий эротический подтекст в этой фразе. Она утверждает, что просто не хотела, чтобы я оттоптал юной балерине ноги.

В Дашином исполнении финал балета не так драматичен, как в классической версии. Принцесса Одетта в ней кидается в злого колдуна камнями и попадает в лоб, а потом выходит замуж за принца. Даша быстренько вышла замуж и ускакала к себе в детскую.

— Это все? — удивилась Катя. — Дашенька, я думала, балет только начался.

— Прима-балерина поплясала и ушла, — объяснила Даша из детской. — А кордебалет-то танцует. Вы сидите, смотрите.

Когда Даша вырастет, она станет известной балериной, это решенный вопрос.

— Только мне еще нужна пачка юбочек, — сказала Даша.

Так вот, в следующие выходные мы идем по магазинам, искать юбочку торчком и пару белых пуантов.

Камней, чтобы швыряться ими на сцене в злого колдуна, Даша уже набрала.

 

Зонтик для Даши

 

Было так: мы пошли, чтобы купить Даше зонт.

Если вы считаете, что задача тривиальна, и с ней справился бы любой человек, имеющий навыки приобретения зонтов, то вы ошибаетесь.

Во-первых, зонт нужен розовый, в крайнем случае — желтый, зеленый тоже можно, но только если он с ромашками. Это я цитирую дословно пожелания самой Даши, у нее имеются четкие критерии по выбору зонтов, если их придерживаться, можно купить стильную вещь, подходящую к синей осенней куртке и сиреневым резиновым сапожкам. Кроме того, на зонте должны присутствовать уши, как у кота.

— Нужен такой зонтик, чтобы его раскрываешь, а сверху уши, — объяснила жестами Даша. — И глаза, вот тут и тут.

Мне сложно представить себе зонт, гармонично сочетающий в себе зеленые ромашки с кошачьими ушами, но я доверился эстетическому вкусу Даши, раз она говорит, что это прекрасно, значит, это так. Мы надели сиреневые сапожки и отправились искать гармонию в магазинах города.

Я хотел бы заметить, что в магазинах Томска очень сложно с гармонией. Мы прошли полтора километра, заходили в каждый магазин, включая «Сувениры» и «Товары для животных», зонтов с ушами не было ни в одном. В седьмом или двенадцатом по счету магазине девушка, лишенная чувства прекрасного, предложила нам красный зонт с человеком-пауком, Даша сложила губы в букву «фи».

Мы шли по проспекту, ветер швырялся в нас желтыми листьями. Даша сказала, что когда вырастет, у нее будет свой магазин, в котором она будет продавать исключительно детские зонты ручной работы, преимущественно желтые. Все будут ушастыми, в будущем эта мода захлестнет весь мир, зонты без ушей будут моветоном, на человека, вышедшего без такого зонта из дому, будут все показывать пальцами. Поэтому Даше нужен зонт с ушами уже сейчас, она хочет смолоду держаться в авангарде модных течений.

Потом пошел дождь, сначала он был едва заметным, но убедившись, что мы с Дашей беззащитны, начал лить как следует. Именно в такие моменты острая нехватка зонтов особенно очевидна. Мы с Дашей укрылись под каким-то навесом, нам казалось, что там мы не промокнем. Эфемерность этого убеждения развеялась, когда мимо нас по луже проехал автомобиль. Даша в этот момент пряталась у меня за спиной, она осмотрела меня и сказала:

— Дядя Леша, ты какой-то мокрый.

Короткими перебежками мы добрались до книжного магазина, там Даша взяла меня за руку и увела сохнуть в отдел детской литературы.

Даша очень любит литературу, хотя читать умеет только букву «А». В русском алфавите поразительно много букв, Даша никак не может освоить их все. Было время, когда нам казалось, что мы выучили еще и букву «О», но оказалось, что при этом «А» забылась. Даша считает, что по крайней мере в детских книжках можно было бы использовать поменьше разных букв, штук десять или двенадцать было бы достаточно, зачем вываливать на ребенка всю эту дьявольскую прорву закорючек за раз? Из-за этого, чтобы наслаждаться богатой сокровищницей мировой литературы, Даше приходится держать в доме двух специально обученных людей, это я и Катя.

Даша выбирает книги по обложке, существует корреляция между красотой обложки и художественной ценностью содержащегося внутри текста. Даша достает с полки книжку, обложка которой ей нравится, и требует прочесть название.

— Это «Пеппи Длинныйчулок», — говорю я. — Очень интересная книжка.

— Сама вижу, — говорит Даша. Книжки, на обложках которых нарисованы девочки, лошади и обезьяны, не могут быть скучными по определению.

Даша открывает наугад несколько страниц, рассматривает картинки.

— Ладно, — разрешает она. — Давай купим.

Мы выходим на улицу, дождь уже кончился. Даше не терпится начать читать книжку, поэтому мы идем домой.

— Ничего, — утешает меня Даша. — За зонтиком сходим завтра.

Мы возвращаемся обратно по проспекту, ветер швыряет в нас желтыми мокрыми листьями. Даша собрала коллекцию мокрых листьев, этот гербарий она собирается торжественно вручить маме.

— Какая умница у меня доченька, — приговаривает Катя, осторожно принимая букет, она не брала в руки мокрых листьев с тех самых пор, как ей самой было четыре. Потом Катя замечает меня. Мужчин, насквозь вымокших под дождем, в нашей семье принято отправлять на улицу, за молоком.

— Леша, сходи за молоком, — говорит Катя. — У нас кончилось молоко.

Магазин находится в соседнем доме, за углом. Я покупаю молоко, сливы и кило конфет, а потом замечаю в углу предметы, свисающие на веревочках с крючка, прямо под полкой с шампунями.

— Это зонтики, — поясняет продавщица. — Только у нас детские остались, мужских нет.

И разворачивает передо мной желтый зонт, с которого на мир глядят два добрых коричневых глаза. Сверху на зонтике уши, как у кота.

Если вам был нужен такой зонтик, теперь вы знаете, где его взять. Вы легко найдете этот магазин: он в доме по соседству с нашим, завернете за угол, там вывеска «Продукты».

Торопитесь, эти зонтики со дня на день станут популярны, вы же не хотите отстать от модных веяний?..

 

 

Тигры и стоматологи

 

У Даши заболел в субботу зуб, состояние в среднем оценивалось как «хнык, хнык, у-у-у», но иногда доходило до «а-а-ай!». Первые двое суток удавалось исцелять зуб словом «стоматология», заслышав его, Дашин зуб переставал болеть и вообще начинал вести себя как порядочный. Правда, дисциплины ему хватало на полчаса, не больше.

В понедельник Катя разбудила Дашу очень-очень рано, быстро одела и заплела, и, пока Даша не успела сообразить, к чему идет дело, увезла в стоматологию.

Оттуда они позвонили мне, Катя пыталась что-то сказать, но где-то на заднем фоне трубили африканские слоны, и я ничего не расслышал. Оказалось, это плакала Даша. В стоматологии она внезапно осознала, что мать коварно заманила ее на растерзание зубным врачам. Сдаваться без боя Даша категорически отказывалась, пришлось вызывать меня.

Я собрался и приехал, я своих на поле боя не бросаю. Даша сидела в коридоре на диванчике, зубная боль у нее полностью прошла, не надо врача, честно-честно, давайте уже поедем домой, ну, ма-а-а-ама!

Само собой, Катя не верит в то, что Дашин зуб исправился и взялся за ум, она сама была однажды маленькой девочкой и знает все их уловки.

— Даша, — говорит она. — Зубик надо полечить, иначе он будет болеть сильнее и сильнее.

— Не на-а-адо! — хнычет Даша. — Правда, не болит.

— Давай полечим зубик, — настаивает на своем Катя, — а потом купим тебе игрушку.

Даша настораживается. Через пару секунд она приходит к выводу, что если она откажется лечить зуб, то и игрушку ей не купят, это самый настоящий шантаж, уголовно наказуемое деяние. Мама погрязла в криминале, понимает Даша.

— У! — надувает она губы и отворачивается от мамы, она готова зарыдать, только еще не решила, устроить ли рыдания по классу «Люкс», или так, поморосить чуть-чуть. Тогда за дело берусь я.

— А куда делась Даша? — спрашиваю я. — Кажется, нашу храбрую девочку украли, а нам подкинули какую-то трусливую зайчишку. Смотрите, у нее заячьи ушки, так и трясутся от страха.

Даша недоверчиво ощупывает голову, заячьих ушек там нет.

— Нету там заячьих ушек, — говорит она. — Нету, нету!

— Скоро появятся, если будешь такой трусишкой.

Даша с подозрением смотрит то на меня, то на Катю, ей не очень-то верится, что заячьи уши вот так запросто вырастают на головах маленьких девочек, когда им вздумается.

— Я не трусиха, — говорит она. — Это Лена Игнатенко трусиха. Она даже пауков и мышей боится.

— А ты нет?

Даша гордо приосанивается. Она ничего не боится, она известна своим отважным характером среди прочих детсадовцев. Если на прогулке саблезубый тигр нападет на группу, все разбегутся в ужасе — кто прятаться под грибок, кто звонить в милицию — и только Даша не растеряется, как даст ему совочком по лицу! Лене Игнатенко и не снилась такая потрясающая храбрость, даже в страшном сне.

— Неужели такая смелая девочка боится дяденьку-доктора? — спрашивает тогда Катя. — Он же не загрызет тебя, только посмотрит на зубки.

Даша понимает, что несколько переусердствовала, расхваливая свою отвагу. Перед стоматологами бледнеют и теряют сознание даже самые матерые саблезубые тигры, а ведь у Даши даже совочка с собой нет.

— Я не боюсь, — говорит Даша. — Это зубик боится.

— Ай-яй-яй, — говорю я. — Зачем тебе такой трусливый зубик, давай попросим доктора, пусть он его уберет, а вместо него вырастет хороший зуб, смелый. Тогда можно будет на саблезубых тигров идти без всякой лопатки, укусишь их смелым зубом, и они сами убегут.

Даше не очень нравится идея кусать саблезубых тигров, она предпочла бы действовать по старинке, совочком.

— Зуб сам скоро выпадет, — говорит она. — Он уже шатается.

— Это он от страха дрожит, — говорю я. — Пойдем, покажем врачу, какой у нас зуб трусливый. А потом сразу в магазин, за игрушками.

Даша колеблется. Тогда Катя прибегает к очередной хитрости и говорит:

— Так кто же у нас во рту главный, трусливый зуб или смелая Даша? — и это решает дело. Конечно, Даша главнее.

Мы заходим в кабинет, усаживаем Дашу в кресло.

— Трусливый зубик? — удивляется седовласый айболит, заглядывая Даше в рот. — Ну-ка, ну-ка, поглядим… Вот этот, что ли?

— Ай! — несколько запоздало кричит Даша, доктор уже показывает ей зуб, зажатый в пинцете.

— Что такое, юная леди? — спрашивает он. — Если зуб вам так нужен, я могу вернуть, пусть дальше болит.

Даша мотает головой, плотно сжав губы, второй раз она не доверится такому коварному доктору. Из-за подобных типов и вымерли саблезубые тигры, подумать только — стоит на секунду приоткрыть рот, и ты уже без клыков.

— Ну, тогда до свидания, — разводит руками доктор.

Мы выходим на улицу, Даша идет в молчании, по движению щек можно понять, что она изучает изменения в геометрии челюстей. Потом она говорит:

— А мне и не больно было.

Мы заверяем Дашу, что нам и в голову не приходило в этом сомневаться. Разумеется, какая-нибудь Лена Игнатенко не сумела бы выйти из подобного испытания с гордо поднятой головой и ваткой за щекой, не говоря уже о саблезубых тиграх — те плакали бы, как дети. Но Даша не такая, о ее храбрости складывают легенды.

Одну из них я только что вам рассказал.

 

Любовь, коровки и блины

 

Все мальчики очень глупые, когда люди происходили от обезьян, мальчики здорово отстали от девочек в своем происхождении. Сейчас их эволюция застряла где-то на полдороге между мартышкой и брокколи, ума им хватает только на то, чтобы дергать девочек за косы и катать по полу машинки.

Вчера ве<