Роль ездового собаководства в географических открытиях освоения Крайнего Севера

Хорошо известно, что полярные ездовые собаки открывали оба Полюса Земли. В апреле 1909 г. упряжка эскимосских собак, которыми управлял Роберт Пири, достигла Северного полюса, а через два с половиной года 14 декабря 1911 г. Руал Амундсен на сибирских собаках вступил на Южный полюс.

Русские землепроходцы и полярные мореходы еще в XVII веке первыми из европейцев стали применять собачью упряжку в полярных путешествиях. С. Дежнев, М. Стадухин, И. Ребров и многие другие совершали свои походы не только на кочах, но и на собаках.

В начале XVIII века этот вид транспорта широко использовался участниками Великой Северной экспедиции С. Челюскиным, В. Прончищевым, Д. и X. Лаптевыми. Они прошли на собачьих упряжках тысячи километров, совершив при этом научный подвиг — описание северных берегов Евразии и отображение их на карте. Так, в 1742 г. штурман российского флота СИ. Челюскин, пройдя на собаках четыре тысячи верст, впервые достиг северной оконечности Азии — современного Мыса Челюскин. В результате плаваний и санных походов Д. Лаптева на карты нанесены побережья четырех морей: моря Лаптевых, Восточно-Сибирского — подробно, Охотского и Берингово — частично; описаны дельты рек: Лены, Яны, Индигирки, Алазеи и Колымы, бассейны Анадыря и Пенжины; составлена первая карта Северо-Востока России.

По сведениям известного французского полярного исследователя П. Э. Виктора, первым из западных европейцев применил собачью упряжку английский мореплаватель Эдуард Парри в 1822 г. Но пользовался ею лишь для того, чтобы перевозить снаряжение от одного судна к другому. В 1850 г. Мак-Клинток отправился на поиски Д. Франклина, не подававшего о себе известий в течение 4 лет. С помощью каюра и дюжины собак он совершил переезд длиной в 750 км за 15 дней ^[24].

Весьма любопытно, что в зарубежной литературе впервые упомянуто о собаководстве в Якутии в воспоминании поляка Адама Коменского — Длужика, отбывавшего здесь ссылку. Оно написано в конце 60-х годов XVII века и впервые опубликовано в 1874 г. в Познани.

В Якутии он выделил так называемую «Собачью страну», где собаки составляли главное богатство населения и где каждый двор имел их по несколько десятков. Их ценили там дороже соболей и других ценных зверей: «Тот, кто имеет больше собак — тот наибольший господин».

Следует подчеркнуть, что огромный архипелаг — Новосибирские острова, исключая острова Де-Лонга, открыт местными жителями на собаках. На это ушло более ста лет.

Первооткрывателями Ляховских островов считаются казаки-промысловики Я. Пермяков, М. Вагин, а также устьянский якут Этирекан. Но окончательное открытие и освоение указанных островов принадлежит купцу И. Ляхову. Указом Екатерины II ему было предоставлено право промышлять на них песцов и мамонтовую кость.

В 1800 г. устьянский промысловик Я. Санников открыл остров Столбовой, а в 1805 г. — остров Фаддеевский. В 1906 г. устьянские охотники далеко на северо-востоке увидели большой остров. Весной того же года русскоустьинские охотники Фаддей Чихачев, Иван Рожин, Роман Котевщиков и Иван Портнягин видели эту же «землю», которая впоследствии получила название «Новая Сибирь». Между первооткрывателями разгорелся спор на право монопольного владения островами ^[25].

По заданию канцлера Н. П. Румянцева сибирский губернатор М. Сперанский снарядил в 1808 г. специальную экспедицию для описания Новосибирских островов под начальством М. М. Геденштрома, которая работала три года. При активной помощи устьянских и нижнеиндигирских жителей было собрано 120 собачьих упряжек, 48 лошадей, 63 оленя, десятки тысяч рыб и многое другое.

Благодаря трудам Геденштрома, Кожевина, Пшеницына, Санникова и многих других бескорыстных помощников из местного населения впервые была составлена географическая карта Новосибирского архипелага и собраны сведения, характеризующие его природу, выполнена опись материкового побережья между Яной и Колымой.

Геденштром высказал некоторые свои представления о климате Восточной Сибири, отметил влияние на него Ледовитого океана. Большую ценность имели сведения о том, что океан зимою не покрыт сплошным льдом. Так стало известно о существовании «Великой полыньи». Одним из чудесных открытий являются «Деревянные горы» на Новой Сибири. Деревянными они называются потому, что в толще пород находятся скопления деревянных стволов и линзы бурого угля. Геологи считают, что климат здесь тысячи лет назад был теплым и произрастали тут не только сосны, но и секвойи.

М. Геденштром, пожалуй, первый в литературе высказал суждения об езде на собаках. Он, в частности, писал: «Езда на собаках очень приятна и покойна. Хорошо выдержанные собаки пробегают в случае необходимости до 200 верст. Надежные двенадцать собак везут здесь до 50 пудов при хорошей дороге» ^[26].

В 20-х годах XIX века «собачий транспорт» активно использовался участниками Русской Полярной экспедиции под начальством Ф. П. Анжу и Ф. П. Врангеля. Последний опубликовал «Замечания о езде на собаках». Он же в 1846 г. впервые высказал идею использования собак для достижения Северного полюса. «Между всеми домашними животными здешнего края, — писал он, — во всяком отношении собака занимает первое место. Животное как будто самой природой предназначено быть сотоварищем человека, охранять его, следовать за ним на охоту, могущее подобно ему переносить всякий климат, приучаться здесь к тому, что в других странах вовсе ему не свойственно. Крайность заставила обитателей Севера использовать собаку вместо рабочего скота… Индигирские и янские собаки считаются предпочтительнее колымских, используемых жителями только при недолговременных переездах, между тем как жители Яны и Индигирки ежегодно переезжают на острова Котельный и Новую Сибирь, разъезжают для промыслов по 2–3 недели кряду. При хорошей дороге без уброда мы проезжали в день по 40 верст, а возвращаясь домой — от 60 до 100 верст» ^[27].

В 1893 г. Ф. Нансен, отправляясь на судне «Фрам» к Северному полюсу, взял на Новой Земле 34 отличных сибирских собаки, купленные для него Э. Толлем, известным русским полярным исследователем. Он подготовил еще одну упряжку, поджидавшую «Фрам» в устье Лены. На этих собаках Ф. Нансен достиг 86 градуса северной широты, но вынужден был повернуть назад.

Он первым из западных европейцев понял значение использования собаки в полярных экспедициях не только в транспортных целях, но и как средство выживания в критических обстоятельствах. На обратном пути пришлось убивать собак одну за другой, чтобы кормить оставшихся и питаться самим. Нансен писал: «Если полярные исследователи примут решение уподобиться эскимосам и ограничиться лишь самым необходимым, они смогут проезжать значительные расстояния в этих местах, считавшихся до сих пор недоступными для людей».

Зимой 1900 г. устьянский мещанин П. Стрижев и казачий урядник С. Расторгуев отправились в далекий путь с 20 отборными псами. От Якутска до Иркутска их везли на санях и телегах. В Иркутске погрузили в вагон, и поезд тронулся на запад по недавно введенной в строй Транссибирской магистрали. Закончилось путешествие на Мурмане, где собаки были переданы Русской Полярной экспедиции, которая под руководством Э. Толля на яхте «Заря» отправлялась на поиски легендарной «Земли Санникова». Якутяне были включены в состав экспедиции, научились нести матросские вахты и служили каюрами столь исправно, что их именами названы три острова в Северном Ледовитом океане» ^[28].

17 декабря 1911 г. Руал Амундсен с группой товарищей достиг Южного полюса. Все путешествие по Антарктиде туда и обратно заняло 99 дней. Отправлялись они на 52 сибирских собаках, обратно вернулось менее половины. 24 собаки были убиты. Данным актом вандализма нередко упрекали Амундсена, но это была печальная необходимость, запланированная заранее. Мясо этих собак предназначалось в пищу их сородичам и людям.

Через месяц, 18 января 1912 г., к норвежской палатке на Южном полюсе подошла партия англичанина Роберта Скотта. На обратном пути Р. Скотт и четверо его товарищей погибли в ледяной пустыне от голода.

Главной причиной гибели англичан является то, что они пришли к Полюсу усталыми. Норвежцы использовали сибирских ездовых собак — наиболее выносливых и приспособленных к полярным условиям животных, а англичане — лошадей, которые в этих условиях сильно уставали, мерзли и увязали в снегу. На первом же этапе пути лошади погибли или были пристрелены, и люди вынуждены были тащить сани с грузом сами. В общем, победа досталась тем, кто был лучше подготовлен и приспособлен к суровым полярным условиям.

Наученные горьким «опытом» Р. Скотта англичане в своих экспедициях, вплоть до самых последних дней, использовали блестяще технику передвижения на нартах, запряженных собаками. Назовем лишь несколько таких походов: Д. Уткине в 1930 г. совершил поход на собаках по Гренландии, В. Фукс в 1958 г. пересек Антарктиду через Южный полюс, У. Герберт в 1968 г. — Ледовитый океан через Северный полюс.

5 марта 1978 г. японец Наоми Уэмура на 17 собаках стартовал с Мыса Колумбия (Канада) в одиночку и 29 апреля достиг Северного полюса. Возвратившись самолетом на базу, он всего лишь через несколько дней — 11 мая 1978 г. — уже отправился в новый путь, заменив половину собак. Впервые в мире он пересек на собачьей упряжке ледовитый щит Гренландии: от самой северной точки ее оконечности до самой южной — 2600 км. «Сумасшедший!» — говорили многие полярники. Но таков был этот мужественный человек.

В нашей стране одной из последних арктических экспедиций, пользовавшейся только собачьим транспортом, была экспедиция Г. А. Ушакова, впервые изучавшая в 1930–1932 гг. Северную Землю. В то время еще не существовало какого-либо надежного полярного транспорта. За два года, порой с невероятными трудностями, исследователи объехали на собаках весь неведомый архипелаг, открытый в 1913 г. и, проделав в маршрутах около 7000 км, нанесли его на карту. Экспедиция установила, что Северная Земля — крупный архипелаг, включающий четыре больших острова и ряд мелких островов, общей площадью 37 тысяч квадратных километров.

Многие маршруты отмечены кровавыми следами собачьих лап, изрезанных льдом и снегом. Иногда собаки не выдерживали тяжести походов и падали замертво прямо в упряжке. Г. А. Ушаков писал: «Они делили с нами все тяготы и невзгоды. Во многом нашей победой мы обязаны их выносливости. Мы бы не проделали этот путь без помощи наших четвероногих друзей… хочется крикнуть им: «Спасибо, родимые!» ^[29].

Не счесть примеров собачьей преданности. У коренных народов Севера собака почиталась как существо, способное отвести беду от человека. В прошлом существовал обычай: кроме человеческого имени давать родившемуся ребенку имя собаки, чтобы дух болезни принял его за щенка.

Наряду с современной техникой собачьи упряжки применялись в годы Великой Отечественной войны. В общей сложности тогда было мобилизовано десятки тысяч собак. Они несли ездово-санитарную службу — вывозили с поля боя раненых, подвозили грузы. Так, в 1942 г. только на одном участке Западного фронта отряд нартовых собак перевез за месяц 1239 раненых, доставил на передовую 327 т боеприпасов. Вожатый — младший сержант Полянских прошел со своей упряжкой от Дона до Праги, вывез 726 раненых ^[30].

Друзья по риску! Это образное выражение. Но это действительно так. Достаточно сказать, что работа авиации по спасению в 1934 г. челюскинцев требовала напряженного труда собачьего транспорта всей Чукотки, перевозившего бензин, продовольствие, пассажиров, оказавшего непереоценимую помощь при вынужденных посадках и т. п. Первый Герой Советского Союза А. В. Ляпидевский в своих воспоминаниях указывал: «Чукотку я больше объездил на собачьих упряжках, чем налетал на своем АНТ».

Полярные ездовые собаки заслуживают памятника. Кстати, за рубежом рукотворные памятники верным друзьям человека есть: в Нью-Йорке — вожаку собачьей упряжки Болто, доставившему противодифтерийную сыворотку зимой 1925 г. в город Ном на Аляске, в Токио — упряжке собак, оставшихся в Антарктиде. Ну, а нам, как говорится, сам Бог велел поставить такой обелиск. Для этого нужна лишь элементарная культура памяти.

В книге Н. Уэмура «Один на один с Севером», изданной в 1983 г. в Москве, заключительная часть звучит как подлинный гимн «друзьям по риску»: «Когда нам тяжело, больно, мы — люди уже сдаемся, — говорит Уэмура, — собаки же сдаются только тогда, когда умирают… Во всей этой экспедиции я понял, что человеку важно в кого-то верить, кого-то любить. И натолкнули меня на эту мысль собаки. За это время я не раз попадал в беду, но собаки меня выручали и успокаивали».

Недавно известный якутский поэт С. Дадаскинов издал сборник стихов под общим названием «Песнь о моих собаках», где есть такие строки:

Друг — Собака! Вечный работник,

Как тебя не любить не славить?

И рождаются следом свежим,

И звучат для России ново:

Бухта Врангеля, грот Медвежий,

Море Лаптевых, Мыс Дежнева.

Сколько мчалось Вас без опаски

Непокорных метелям, пургам

От Вилюйска и до Камчатки,

От Чукотки до Петербурга.

Погибали и вновь вставали,

Землю гибелью утверждали.

Содержание, кормление и лечение ездовых собак

Общее количество ездовых собак Крайнего Севера России, по данным Приполярной переписи 1926–1927 гг., насчитывало 54483 головы. Причем переписью было охвачено только 80 % указанной территории.

Р. Амундсен, описывая ездовых собак Колымы, Чукотки и Индигирки, пишет: «Они мало отличаются от гренландских собак, только более длинноноги». Некоторая приземистость гренландских и высоконогость колымо-индигирских собак бесспорно связаны с более глубоким и рыхлым снегом нашего Северо-Восточного побережья по сравнению с Гренландией, где преобладает уплотненный снежный покров ^[31].

Э. Шерешевский считал и мы согласны с ним, что северных ездовых собак России следует рассматривать как одну породу, а именно как «северо-восточную ездовую собаку», объединяя в этом понятии ездовых собак низовьев Енисея, Лены, Индигирки, Колымы и Чукотки. Каждую из названных групп следует рассматривать только как местные отродья одной и той же породы ^[32].

Кстати, иногда употребляется название «ездовая лайка». Мы согласны с теми, кто считает это название неправильным. Охотничье-промысловая собака, выведенная древними таежными охотниками, разыскивает, преследует и облаивает птицу или зверя. Ездовым же собакам не свойственен этот инстинкт облаивания, и если они и применяются для охоты то другим способом и для другого зверя. Название «лайка» было перенесено на них по признаку общего, чисто внешнего сходства.

Основные требования, предъявляемые к ездовой собаке: физическая (тягловая) сила, выносливость (медленная утомляемость), скорость бега и высокая степень приспособляемости к суровым условиям Севера. Под последним следует понимать: способность легко переносить арктический климат, хорошо работать при низких температурах, сохранять работоспособность при кормлении один раз в сутки, быстро восстанавливать тело после голодовок, отлично усваивать корм в мороженом виде и т. п.

Принято считать, что высота ездовой собаки в холке должна составлять 55–65 см, вес — 35–45 кг. Относительно значительная масса тела (вес, рост) ездовой собаки имеет практическое значение, так как обуславливает большую тягловую силу и относительную меньшую теплоотдачу.

Шерстяной покров северной собаки — весьма характерная и практически важная особенность ее экстерьера. Основная особенность — это хорошо развитый, густой и сравнительно длинный подшерсток.

Вот как описывает Д. Травин разновидность индигирской ездовой собаки «У нее белая, грубая, легко падающая или секущая шерсть, черное пятно на лбу, черные уши и черное пятно на спине у хвоста. Лоб широкий, глаза угрюмые, морда по росту, но типа борзой не напоминает. Зубы большие и крепкие. Ноги длинные, грудная клетка очень объемистая, живот и бока слегка подтянуты. Уши у нее иногда стоят, иногда полувисячи, как бы надломленные, остроконечные, лапы крупные.

Наиболее распространенные разновидности: черная с белыми пятнами на груди и начесами на щеках, а так же серая, как волк, сходная с немецкой овчаркой. Зрачки отливают зелено-красным цветом, зубы, особенно клыки, крепкие, длинные и острые. Вся собака очень гибка и ловка, хотя величина ее средняя» ^[33].

Таким образом, лучшие ездовые северо-восточные собаки волкообразны, сохранившие в большей степени, чем другие домашние собаки, ряд признаков, характерных для их сородичей. Они имеют мощный костяк и крупные массивные зубы.

В результате естественного отбора у них развился обильный теплый меховой покров и подшерсток. Такой меховой покров слабо промокает, быстро просыхает, на мех почти не намерзают лед и комья снега. Из-за широкого разлапа и смягченного контура всей лапы ездовая собака несильно проминает ледяную корку снега и поверхность тундренного болота.

При подборе собак как специалисты, так и практики советуют обращать внимание на следующее:

1. Общую величину (не менее 55 см в холке) и вес не менее 30 кг.

2. Правильное телосложение и отсутствие основных пороков экстерьера: неправильности строения конечностей, провислость спины, недоразвитая грудь и т. п.

3. Длину конечностей. Приземистость, коротконогость считается большим пороком, лишающим собаку работоспособности даже при неглубоком снеге.

4. Качество шерстяного покрова. Гладкошерстность или отсутствие подшерстка бракует собаку.

5. Наличие и качество зубов и правильность зубной системы. У взрослой собаки 42 зуба: в верхней челюсти 20 зубов, в нижней — 22. По стиранию резцов и определяют возраст собаки.

6. Возраст. Лучшая рабочая собака от 2 до 6 лет.

7. Пол. Подбирать следует только кобелей, которых необходимо кастрировать.

В популярной литературе встречаются иногда утверждения, что северные собаки не лают, а только воют. Это неверно. Ездовые собаки лают, как и всякая другая собака. Но в работе, в упряжке она действительно лает редко. Лай в упряжке безусловно заторможен искусственным отбором и большим физическим напряжением организма.

Художники очень часто изображают ездовых собак в упряжке с закрученными хвостами кверху, как у обычной охотничьей лайки. В действительности же во время работы в упряжке собака не может бежать с закрученным хвостом, так как это просто физически невозможно.

Ездовых собак принято было холостить по первому году. Выкладывали их к осени. Кобеля, назначенного для выкладывания, сперва держат голодом, чтобы сошел жир, иначе рана долго не заживает.

Кастрировать умел далеко не каждый каюр. Он выполнял это дело, разрезая мошонку и перерезая семенные канатики. После выкладывания собаку опять держали на голодном пайке. Позже, раз в день, кормили холодным рыбным отваром. Затем «проминали» — водили на поводке по ровному месту без травы и кустарника. Постепенно увеличивали порцию корма до полного заживления раны. После холощения собака становится жирнее, крупнее, сильнее и спокойнее. Кобель же, как правило, плохо работает в упряжке и быстро худеет.

Собак зимой постоянно держали на привязи. Во время пурги их укрывали за ту или иную стену в зависимости от ветра.

Кормили собак один раз в день, обычно в обеденное время, если не предстояла поездка. Во время же езды собак кормили только после того, как окончен дневной маршрут. Если же они накормлены, то никакие обстоятельства не заставят каюра ехать: езда на сытых животных вызывает у них рвоту, они худеют и долго не могут поправиться.

Опытные каюры считают, что никогда не следует собак кормить вволю, так как они легко жиреют и теряют свои качества. Только при самой напряженной работе собаке можно дать корма столько, сколько она может употребить.

Если животные не работают или работают немного, время от времени лучше держать их впроголодь. Иначе в первые 2–3 дня на таких собаках никуда не уедешь. Неопытные полярники часто закармливали собак, и они потом в езде быстро выбиваются из сил, начинают сдавать, тяжело дышат, хватают снег, языки у них вываливаются и почти волочатся по снегу. И только тогда, когда с них сойдет жир, собаки втягиваются в работу.

Научными опытами, проведенными в 1930-х гг. Э. Шерешевским, Д. Травиным, И. Тихоненко и другими, установлено, что пищевод собаки без особого труда способен пропустить довольно крупные куски пищи. А желудок настолько относительно велик, что может вместить в один прием суточную порцию мяса или рыбы, что позволяет кормить собаку один раз в день.

Установлено так же, что утомленная работой собака выделяет меньше желудочного сока по сравнению с неработающей, причем сок этот пониженной переваривающей силы. Следовательно, утомленную собаку не Следует кормить сразу, а необходимо дать отдохнуть 1,5–2 часа.

Доказано и то, что если собака начинает работать сразу после кормления, у нее выделяется малое количество желудочного сока и замедляется пищеварение. У работающей сытой собаки пища из желудка поступает в 12-перстную кишку, что и вызывает расстройство пищеварения. Поэтому не следует кормить собак перед работой. Таким образом, выработанное практикой правило кормления ездовых собак — один раз в день после работы — является научно обоснованным.

Желудочный сок собаки содержит значительное количество соляной кислоты, убивающей бактерии, что позволяет ей без вреда поедать испорченное мясо и рыбу.

Пищеварение собаки быстрое — пища проходит через пищеварительный тракт в течение 12–15 часов, что позволяет ей быстро восстанавливать силы даже при кратковременном отдыхе. Усваивается пища собакой весьма легко, благодаря чему она хорошо держит тело и быстро нагуливает его. Собака способна к долговременному (4–5 дней) недоеданию ^[34]. Это и делает собаку не заменимой в арктических условиях никаким другим животным транспортом.

Летом свободно бегающие собаки отъедаются на воле, сами себе добывая корм. Как только сходит снег, одной из разновидностей их пищи становятся мыши-лемминги, которых они добывают из нор, работая лапами и зубами. Суки приносят пищу щенкам.

Основной корм заполярной ездовой собаки — рыба, обычно ряпушка. Зимой для собаки требуется в среднем 1,5–2 кг в сутки. Летом, а также при кормлении вареной пищей требуется в 2 раза меньше. Условно считается, что 5 ряпушек составляют 1 кг. С учетом того, что кормление собак проводится не полный год, а примерно 10 месяцев, среднегодовой расход корма составляет в среднем 1 кг в сутки. Таким образом, на упряжку из 10 собак требуется примерно 3–4 т рыбы. Заготовка такого количества рыбы в заполярных условиях не представляла большого труда.

При отборе кобеля для продолжения потомства и практики, и специалисты считали, что он должен быть обязательно проверен в работе: показать свою «понятливость» к команде, послушность, резвость и выносливость. Лучшим кобелем-производителем считалась собака, имеющая следующие данные: ^[35]

— возраст от 2 до 5 лет,

— среднюю одномастную шерсть с хорошим густым подпухом,

— длину туловища до корня хвоста от 105–115 см,

— длину хвоста 20–25 см,

— длину головы до затылочной кости 20–23 см,

— ширину головы в висках 9–10 см,

— высоту в холке 60–65 см,

— высоту в крестце 60–62 см,

— ширину таза 16–20 см,

— охват пясти 10–12 см.

При отборе сук необходимо было учитывать одно очень важное обстоятельство: так одни суки передают в наследство только свои качества, другие — только качества отцов, третьи — и те, и другие качества. Считалось, что лучший возраст для вязки 1,5–2 года. Эту особенность давно заметили хитроумные американцы.

Никто не знает сколько в конце XIX — начале XX веков вывезли с Колымы собак на Аляску коммерсанты Свенсон и Томсон.

Причем покупали они только кобелей, чем приводили в изумление простодушных колымчан: «О брат, странные эти американцы — одних собачьих жеребцов покупают. Ну, куда на них хотят уехать?!» Но это была глубоко продуманная операция. Ныне только на Аляске да в Северной Канаде сохранилась светло-голубоглазая сибирская ездовая собака, которая там называется «хаски» и считается самой резвой.

О заболеваниях собак

Наиболее распространенными заболеваниями ездовых собак являются бешенство, собачья чума или чумка, глистные инвазии, чесотка и экземы.

Одно из наиболее губительных и распространенных заболеваний — это чумка. На человека она не распространяется. С. Шашков в своей работе «Сибирские инородцы», вышедшей в Москве в 1892 году, пишет: «На Колыме подохли все собаки. Вследствие этого охота и рыбная ловля сделались вовсе безуспешными. Жители голодали и страдали от изнурительных работ, исправляемых прежде собаками. Остались два щенка, которых одна женщина вскормила грудью и от которых пошло новое племя собак».

В 1930–1934 гг. на севере Якутии наблюдались три вспышки чумки. Так, в 1931 г. на Быковом Мысе погибло 500 ездовых собак. В 1933 г. на Колыме собачье поголовье сократилось наполовину. То же самое происходило на Индигирке, Яне и Лене.

Основные признаки заболевания чумкой следующие: плохой аппетит, собаки часто отказываются от корма, много пьют, шерсть взъерошивается, температура поднимается на 1–3° (нормальная температура у собак 37,5°, измеряется специальным градусником, вставляемым в анальное отверстие). Из глаз и носа появляются гнойные течения. У здоровой собаки нос всегда холодный и влажный, а у больной — сухой и горячий.

Заболевшая собака должна быть переведена в сухое теплое место, ей необходимо улучшенное питание. Ветеринары советуют давать собакам для возбуждения аппетита столовую ложку вина или 10–20-градусной водки.

Иногда встречается у собак так называемая «потливость». Особенно лохматые собаки потеют зимой, на улице под ними скапливается пот, примораживающий их на утро к снегу. Шерсть всклокочивается. Их лечили народным способом: давали есть талую ряпушку, обмокнув предварительно в древесной золе. Посыпали пеплом место лежания собаки, а также примешивали к пище медвежью желчь.

Колымские ездовые собаки

Индигирская грузовая нарта

Индигирские ездовые собаки

Собачья нарта — «тройка»

Великий полярный исследователь Руал Амундсен. Он в 1911 г. на собаках достиг Южного полюса

Собаки в летнем «отпуске»

«Зачем рыбу ловим — чтобы собак кормить. А зачем собак держим — чтобы рыбу возить». (Из колымской поговорки)

Белый песец «довел» ездовое собаководство до совершенства

«Пенсионер»

Добыча мамонтовой кости тоже содействовала развитию собачьего транспорта

Якутянин П. И. Стрижев — каюр лейтенанта (адмирала) А. Колчака, его именем названы два острова в Ледовитом океане

Гренландский (веерный) способ упряжки

Знатный индигирский охотник К. А. Киселев устанавливает капкан на песца. (Обложка журнала «Охота и охотничье хозяйство». — 1972 — № 2)

На лов ондатры

Старая охотничья избушка — поварня

Надвигается пурга

Заслуженный «передовик»

Прогулка на собаках

Самолет хорошо, а собаки лучше…

На смену собакам пришла техника — быстроходный, мощный, но не самый надежный вид арктического транспорта

Его зовут Доллар

Аляскинский маламут родом из Колымы

В тундре

Голубоглазый щенок

Существовали неписаные правила собаководства. Например, если собака часто худела при нормальном питании, у нее отрубали кончик хвоста. После этого собака будто бы становилась полнотелой.

У собак, которые имеют привычку поедать упряжь (алык, потяг и т. д.), разрезали среднюю часть языка и вырезали мышцы — «вытаскивали черву», после чего собака якобы бросала свою вредную привычку.

В холодное время года (декабрь-февраль) при встречном ветре гладкошерстные собаки могут обморозить пах, после чего животное становится почти не пригодным в упряжке. Поэтому каждый каюр должен был иметь при себе несколько «ошейников» — специально сшитых повязок из заячьих или песцовых шкурок, которые подвязывали к паху собаки.

При нехватке собак иногда вынуждены были запрягать суку через 1–2 недели после щенения. Чтобы не отморозить ей соски, шили для нее большую меховую повязку — «нагрудник». Обморозить собаку на Колыме и Индигирке считалось признаком крайней бесхозяйственности, и такой горе-хозяин вызывал не только насмешки, но и презрение товарищей ^[36].

Весной при длительной езде по насту или гололеду у собак образуются ранки на лапах. Во избежание этого шили из плотной ткани или ровдуги специальные «сапожки» или «торбоски», которые надевали собакам на ноги. Пораненные собачьи лапы теперь смазывают йодом, раньше же в таз с горячей водой насыпали порох и в таком растворе промывали собакам раны.

Использование ездовых собак на охоте

Собак дрессировали не только для езды, но и некоторых обучали для промысла песца, оленя, нерпы, медведя и даже гуся. В промысле песца использовалась только молодая сука, как более легкая в беге. «Песцовая» собака приучается гнать песца по глубокому и рыхлому снегу и давить его, не разрывая шкуры. Чтобы промысловая собака не пристрастилась к песцовому мясу, ее никогда не кормили песцовыми тушками, в то время как остальных ездовых собак частенько баловали этим калорийным видом еды.

Русские арктические старожилы довольно успешно охотились на диких оленей методом «гоньбы», т. е. преследованием их на собачьей упряжке. Это происходило обычно в конце марта-начале мая, в период хорошего скольжения полозьев. Запрягали в нарту 9–10 собак, садились в нее двое и ехали в тундру «оленей гонять». Завидя пасущихся оленей, старались незаметно приблизиться к ним с противоветренной стороны, иначе «дух упадет на оленей» и они убегут. Подобравшись к оленям на 300–400 м, направляли упряжку прямо на них, и начиналась погоня, которая продолжалась 20–30 минут, после чего олени давали круг», т. е. разворачивались на 180 градусов, и пробегали мимо охотников на расстоянии 150–200 м. В этот момент одни охотник останавливал упряжку, а второй стрелял. Все зависело от меткости охотника, а также своевременной и прочной остановки упряжки. Хорошие стрелки в «одном кругу» могли подстрелить до 5 оленей.

Раньше арктические охотники в апреле занимались добычей нерпы сетями. Для этого надо было иметь «нерпичью» собаку, специально натасканную на поиск во льдах нерпичьих «лунок», у которых дышат нерпы. Лунка, через которую нерпы выходят на лед, обычно скрыта под толстым слоем снега. Собака, почуяв запах нерпы, разыскивает лунку и лаем дает знать хозяину. Снег разгребают и лунку расширяют. Затем под лед спускают сеть в виде мешка, прикрепленного к раме. Нерпа подплывает к лунке и выходит на лед, чтобы подышать. Затем она вертикально погружается в прорубь и попадает в сеть.

В старину на белых медведей охотились в берлогах копьями и ружьями. Если зимой медведь встречался в тундре, то поступали следующим образом: спаривали дверь нарты собак и гнались за медведем. Сначала отпускали двух собак, которые должны были облаять и остановить медведя. Когда его догоняли, то владелец правой упряжки командовал своим собакам направо, а хозяин левой — налево. Медведь оказывался в окружении собак и «садился» на «баран» нарты. В этот момент его закалывали копьем.

С начала XX века, когда появилось достаточное количество боеприпасов и гусей стали бить влет, при охоте стали использовать и собак. Это происходило в конце мая, когда гуси подбирали места для гнездования. Надо было иметь собаку белой или светло-серой масти, чтобы ее хорошо было видно на проталинах. Гуси, завидев собаку и приняв за песца — главного разорителя птичьих гнезд, кружатся над ней, стараясь отвлечь ее от предполагаемого места высиживания птенцов. По зову хозяина собака устремляется к нему, за ней пикируют гуси. В это время раздаются выстрелы.