Ловушки в вербальных подсказках

 

1. Структурирование ситуации или реакции. При обращении к стимульной ситуации или к реакции на нее интервьюер может непреднамеренно переносить свое восприятие ситуации на интервьюируемого. Насколько возможно этого следует избегать. Нецелесообразно начинать с отбора эпизодов или отдельных моментов ситуации для обсуждения, так как при этом вы как бы предполагаете, что они являются важными стимулами. Вместо этого следует использовать такие общие вопросы, как "Какие эпизоды вам запомнились?", "Что вы чувствовали?" и т.д. Интервьюер не должен предрешать дело, характеризуя ситуацию каким-либо образом:

Инт. Каково было ваше впечатление от сцен, где показаны тысячи и тысячи нацистов, собранных в кучу?

А. Похожи на стадо безмозглого скота.

Интервьюер обозначил сцену для обсуждения, но при этом он эмоционально окрасил ее, используя такие выражения как "тысячи и тысячи" и "собранные в кучу". В результате интервьюер не сможет узнать, был ли ответ интервьюируемого продиктован его характеристикой или собственным впечатлением интервьюируемого.

Ему следовало бы найти более нейтральный путь обращения к данной сцене, как он сделал, например, в следующем случае:

Инт. Я спрашивал вас о некоторых сценах, показывающих боевые действия. Какие еще сцены вам запомнились?

А. Те сцены с грузовыми судами... как люди недооценили это. Они не разгадали этот корабль. Выглядит странно, что корабль заходит в док, и никто не знает, что происходит...

В этом случае, очевидно, что интервьюируемый сообщает то, что кажется важным ему, не реагируя на призыв интервьюера. Интервьюер должен избегать наводящих вопросов:

Инт. Ну хорошо, а когда вы смотрели на вооружение нацистов, вы не сравнивали его с нашим?

В этом случае интервьюируемый ответил "нет", продемонстрировав незначимость для него предложения интервьюера. Интервьюер, по-видимому, думал о вопроснике и пытался получить информацию по такому пункту, который с точки зрения контент-анализа представлялся важным.

Опасность привнесения таких предложенных реакций сходна с опасностью, возникающей в анкетах: интервьюер может чувствовать, что его заставляют делать сравнения, даже если это не приходило ему в голову, когда он смотрел фильм. Если бы интервьюер задал прямой вопрос: "О чем вы думали, когда смотрели на вооружение нацистов?",- он мог бы с большей вероятностью получить сообщение о действительных реакциях интервьюируемого.

2. Акцент на припоминание. Столкнувшись с необходимостью воссоздания некоторых частей стимульной ситуации, интервьюер может сразу задать вопросы типа: "Вы помните первую часть?", "Что вы помните об этой части?" в надежде получить сообщение о реакции интервьюируемого на названный эпизод. Часто, однако, такая процедура помогает лишь воссоздать стимульную ситуацию, но не приводит к ретроспекции.

Инт. Не помните ли вы стрелков бельгийского форта, захваченного нацистами?

А. Помню.

Инт. Что вы помните об этом?

В. Они строили укрепления...

С. У них были карты...

Интервьюер, по-видимому, воссоздает сцену с намерением определить, что было важного в ней. Но "А" воспринял его " Вы помните? " буквально и ответил утвердительно. Затем интервьюер спросил о том, что запомнилось и получил сообщение о запомнившихся деталях.

Если бы он предположил, что интервьюируемые помнят эту сцену и задал бы открытый вопрос: "Вы помните этих стрелков из бельгийского форта, захваченного нацистами... Каковы были ваши чувства по этому поводу?" ему, возможно, скорее удалось бы получить ответ, где упоминание конкретных атрибутов этой сцены (карты, укрепления) были бы средствами выразительности, а не самим воспоминанием.

И опять, в другом случае:

Инт. Один из вас только что упомянул о вооружении нацистов в этом фильме. Вы помните какую-нибудь боевую технику?

А. Да.

Инт. Что вам особенно вспоминается?

А. Их механизированные части.

В. То, как они перебрасывали крупные орудия из другой части страны. У них было два фронта, и они перебрасывали технику с одного фронта на другой.

Инт. Как им удавалось сделать это так быстро?

В. Магистральные шоссе были построены у них заранее.

Инт. Когда вы узнали об этом, о чем это заставило вас задуматься?

В. Ну, мне показалось, что видимо люди в Англии, Франции и всех этих малых странах довольно крепко спали, если позволили всему этому происходить прямо перед их носом. Но это мое личное мнение.

Здесь прямой вопрос "Вы помните?" привел лишь к утвердительному ответу. Интервьюер должен был продолжать спрашивать, о каких сценах думал интервьюируемый, а затем интересоваться его реакциями ("О чем это заставило вас задуматься?"..). Если бы он совсем опустил вопрос "Вы помните?", а спросил бы сначала: "Какие сцены демонстрируют нам военную технику нацистов, о которой только что упомянул один из вас?",- ему удалось бы избежать вопросов "на память", которые проливают немного света на реакции интервьюируемых на фильм.

Существует,конечно, некоторые случаи, когда вопрос "вы помните?" может немедленно вызвать ретроспекцию:

Инт. Вы помните ту часть, где говорит Черчилль?

А. Да, Черчилль произносил речь, это было при объявлении войны. Я не помню речи, но мне кажется, я помню, что говорилось в одной части: несмотря на значительное превосходство сил противника они собираются действовать во имя справедливости и это для них единственная альтернатива.

Но даже здесь реакции не были воссозданы ясно, и интервьюер должен пойти дальше:

Инт. Что вы чувствуете, слушая такие речи лидеров.

Предположение, что интервьюируемый помнит сцену, ведет к направлению усилий на воссоздание общего опыта (и стимульной ситуации и реакции на нее), а не на припоминание стимульной ситуации. Поэтому получаемые сообщения могут быть и более релевантны, и более детальны.

В таких случаях обычно можно лучше помочь ретроспекции, предполагая, что интервьюируемый помнит определенную ситуацию. Тогда можно перейти к просьбе сообщить реакцию на нее:

Инт. Вы помните последнюю часть фильма... Можете ли вы вспомнить, что вы думали об этой части, когда смотрели ее.

А. Люди, жившие для своей страны и больше ни для чего.

В.... О солдатах. Они погибли, чтобы отвоевать Францию у немцев.

Наконец, следует заметить, что постоянное обращение к памяти приводит некоторых интервьюеров к тому, что они превращают ситуацию интервью в тест. Это едва ли может создать непринужденную атмосферу, которая является предпосылкой эффективного интервью.

Выводы. Ретроспекция необходима для того, чтобы в существенных деталях уловить опыт испытуемого по поводу стимульной ситуации. Без такой ретроспекции интервьюируемые могут случайно сообщить о реакциях, не связанных со стимулом, или поверхностных, или являющихся реакциями на ситуацию интервью, а не на первоначальный опыт. Существуют разные способы, при помощи которых можно помочь ретроспекции. Если был использован Анализатор программ, можно обратиться к пленке, зафиксировавшей те эпизоды, которые вызвали положительные или отрицательные реакции. Можно воссоздать стимульную ситуацию, представляя отдельные ее части - показывая кадры из фильма, проигрывая отрывки записи и т. д. В дополнение к таким методам интервьюер может помочь ретроспекции, используя определенные типы вопросов. Он может помочь интервьюируемому, обращаясь в своих вопросах к процессу ретроспекции, включая ссылки на стимульную ситуацию и объясняя, что он интересуется прошлой реакцией.

ГЛАВА III. ПОЛНОТА.

 

Первый из критериев эффективности фокусированного интервью, на котором мы остановимся подробно,- это критерий полноты, характеризующийся пространством релевантной информации, полученной в интервью. Не вводя строго определения полноты, будем считать критерий выполненным, если в интервью получена реальная информация, которая:

1) содержит примеры типов реакций, которые были предвосхищены априорным анализом ситуации;

2) наводит на мысль о типах взаимоотношений между реакциями на ситуацию, информация о которых была получена каким-либо другим способом (например, при помощи анкетирования или наблюдения);

3) касается сторон ситуации и реакций на них, не предвиденных в ходе априорного анализа. Чем больше охват всех этих трех типов информации, тем ближе к выполнению критерий полноты.

ОЦЕНКА ПОЛНОТЫ

 

Не представляет большой трудности оценить получение в интервью информации первого типа (сообщений, которые указывают на появление или отсутствие ожидаемых ответов). В течение интервью интервьюер постоянно сверяет получаемые ответы с вопросником (который, следует напомнить, включает гипотезы, основанные на предшествующем анализе ситуации): до какой степени в интервью охвачены пункты, изложенные в вопроснике? По мере развертывания интервью интервьюер обнаружит, что некоторые пункты не были освещены, и, соответственно, информация, касающаяся определенных гипотез, не получена. Он может направить интервью в сторону этих проблем. Способность осуществлять такую последовательную проверку возрастает с опытом; со временем интервьюер убедится, что он привычно производит сравнение хода интервью с вопросником без какого-либо дополнительного усилия. Таким образом, в том, что касается ожидаемых ответов, вопросник позволяет приближенно оценить адекватность охвата.

По-другому обстоит дело с двумя другими типами информации, которая должна быть получена в ходе интервью: предполагающей взаимоотношения между реакциями на ситуацию и полностью непредвиденными ответами. В этих случаях правило таково- чем больше, тем лучше. Выражаясь более строго, интервьюер должен пытаться максимизировать число сообщений о непредвиденных реакциях, так как это превратит интервью в более плодотворный источник для новых гипотез. Но, конечно, невозможно сказать даже грубо, что интервью обеспечило полный охват непредвиденных ответов, так как невозможно представить, какое количество этих непредвиденных откликов на ситуацию имелось в действительности. И все же, как мы увидим далее, тот принцип, что интервьюер должен стремиться к получению как можно большего числа непредвиденных ответов, представляет собой нечто большее, чем благочестивое пожелание. Если интервьюер заранее осознает важность получения такой информации, он с большей вероятностью направит свою энергию на развитие тех намеков, которые указывают на существование непредвиденных реакций. И возможно, наиболее важным является то, что преднамеренное усилие по получению как можно большего объема такого материала может нейтрализовать общую тенденцию интервьюеров отказываться от комментариев интервьюируемых, если они точно не соответствуют запланированным вопросам. Этот акцент на непредвиденные реакции помогает интервьюеру достичь той гибкости в интервью, которая служит для обеспечения свободного потока высказываний.

По этим причинам, и принимая во внимание практические ограничения каждого конкретного интервью (наличие времени, число и разнообразие пунктов, глубина и конкретность материала, требуемого по каждому из этих пунктов), интервьюер должен максимизировать полноту интервью, получая как можно больше как предвиденных, так и непредвиденных ответов.