Мари Дорваль в роли Китти Белл

 

В 1839 году писатель имел неосторожность познакомить на балу свою любовницу с герцогом Орлеанским, сыном короля Луи‑Филиппа. «Разумеется, мой дорогой Дюма, представить мне вы могли только вашу жену», – любезно заметил герцог. Этот намек навел Дюма на мысль жениться. Подписание брачного контракта состоялось 1 февраля 1840 года; свидетелями со стороны жениха были писатель Шатобриан и член Французской академии Вальмен. В Париже, жители которого прекрасно знали, что у Дюма есть сын и дочь от разных женщин, а кроме того, бесчисленные любовницы, еще долго ходили слухи по поводу причин такой скоропалительной свадьбы. Некоторые утверждали, что единственная официальная женитьба Александра была результатом шантажа. Ида Феррье действовала через своего помощника. По ее требованию он скупил все долговые расписки начинающего писателя, после чего изворотливая актриса поставила того перед выбором: жениться на ней или угодить в тюрьму за неуплату долгов.

Настоящее имя Иды Феррье – Маргарита Жозефина Ферран; она родилась в Нанси 31 мая 1811 года. В возрасте 17 лет Ида потеряла отца и решила оставить свою семью и переехать в Париж, к брату, который контролировал маленькие театры в столичных пригородах. После того как юная звезда засияла на столичной сцене, у нее появился богатый покровитель Жак Доманж, который снял ей квартиру в Париже и устроил ее в театр «Нувоте».

Впервые Дюма увидел Иду в декабре 1831 года, когда молодая актриса репетировала в его пьесе «Тереза». В то время она прекрасно выглядела: пухленькая блондинка с ослепительно белой кожей и голубыми глазами. Позже она располнела и потеряла свою привлекательность. Премьера пьесы состоялась 6 февраля 1832 года и была отмечена как зрителями, так и критиками; после спектакля восторженная Ида, бросившись в объятия Дюма, воскликнула: «Я просто не знаю, как вас благодарить!». И прославленный драматург не отказался принять ее благодарность.

В описаниях мемуаристов законная жена Дюма предстает довольно малопривлекательной особой. «На земле Ида любила только себя, и больше никого», – писала графиня Даш. Семейная жизнь Иды и Александра проходила в бесконечных ссорах и сценах ревности. Все свое свободное время она посвящала туалетам и заботам о собственной красоте. Актерское мастерство Иды было заурядным, а в 1839 году она оставила сцену.

Добродетель мадам Дюма также оставляла желать лучшего. Спустя год после заключения брака она встретила знатного сицилийского вельможу, князя Виллафранка, и стала его любовницей. Естественно, что супругам пришлось расстаться в октябре 1844 года. Умерла Ида Феррье 48 лет от роду в Генуе, унеся с собой в могилу, говоря словами князя, «половину его души». Однако для Александра Дюма она перестала существовать сразу после их разрыва.

В конце жизни, в 1866 году, Дюма увлекся американской актрисой‑наездницей Адой Менкен, которая играла в цирковой драме «Мазепа», созданной по мотивам поэмы Байрона. «Эротико‑конные трюки» выполнялись Адой в трико телесного цвета. После того как актриса покорила Лондон, она перебралась в Париж, где показывала те же трюки в пьесе «Пираты саванны».

Когда Дюма пришел в артистическую уборную выразить восхищение отважной актрисе, Ада Менкен бросилась к нему на шею. Общение их было интересным и приятным: стареющий писатель познакомил актрису с миром литературной и светской богемы Парижа, возил на ужины в Буживаль. Однажды он согласился сфотографироваться с Адой в весьма непристойной позе. Снимки делал фотограф Лебьер, которому Дюма был должен. Предприимчивый мастер художественной фотографии, стремясь вернуть свои деньги, выпустил в продажу эти открытки, которые были выставлены во всех парижских витринах. Снимки пользовались необыкновенной популярностью, тем не менее дочь писателя, Мария, была другого мнения. Она настояла, чтобы Александр Дюма судился с Лебьером, и наконец 24 мая 1867 года фотографии из продажи исчезли.

Дюма‑сын также высказывался против связи отца с эксцентричной американкой, которая уже успела 4 раза побывать замужем. Однако Дюма‑старший слушал только голос своего сердца. В июле 1868 года он снова встретился в Гавре с Адой, которая ехала с гастролей в Англии. Жизнь актрисы оборвалась внезапно, 10 августа 1868 года она умерла от острого перитонита. В сохранившемся письме Дюма к Аде Менкен он писал: «Если верно, что у меня есть талант, то верно, что у меня есть любовь, и они принадлежат тебе».

В течение жизни Александр Дюма разорялся 20 раз. Скончался писатель 6 декабря 1870 года. Это была бурная, полная славы и громких скандалов жизнь. Но он, как натура незаурядная, брал от жизни все.

 

Александр Сергеевич Пушкин

 

Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837) считается родоначальником нового этапа русской литературы и создателем русского литературного языка. В 1817 году он окончил Царскосельский (Александровский) лицей. По убеждениям поэт был близок к декабристам, поэтому в 1820 году под видом служебного перемещения его сослали на юг (Екатеринослав, Кавказ, Крым, Кишинев, Одесса). Пушкин скончался от раны, полученной на дуэли. Его перу принадлежат поэмы «Кавказский пленник» (1820–1821), «Цыганы» (1823–1824), «Борис Годунов» (1825), «Евгений Онегин» (1823–1831), «Медный всадник» (1833).

Любовный опыт поэта, по свидетельству его современников, чрезвычайно богат. Пушкин отличался крепким здоровьем и огромным запасом энергии и жизненных сил. Единственным его недостатком была нервная и чувственная возбудимость, но именно это волновало и привлекало к нему женщин. Большинство увлечений носило мимолетный характер. Это был просто легкий, ни к чему не обязывающий флирт.

«В лицее он превосходил всех чувственностью, а после, в свете, предался распутствам всех родов, проводя дни и ночи в непрерывной цепи вакханалий и оргий… У него господствовали только две стихии: удовлетворение чувственным страстям и поэзия; и в обеих он ушел далеко». Так описывал чувственную натуру Пушкина его одноклассник и соперник барон М. А. Корф.

До нас дошел один интересный факт, который подтверждает слова барона. Однажды в лицее совсем еще юный Пушкин увидел в темном коридоре женскую фигуру. Тихо подкравшись к ней сзади, подросток бесцеремонно обнял незнакомку и попытался поцеловать. Каково же было его смущение, когда Александр увидел, что перед ним старая дева, фрейлина княжна В. М. Волконская. Обескураженный, он быстро ретировался, однако наказания избежать не удалось. В тот же день разгневанная княжна пожаловалась государю, и Пушкину грозило отчисление из лицея. С большим трудом директору лицея Е. А. Энгельгардту удалось выпросить виновному прощение.

Будучи еще лицеистом, Пушкин встретил в театре Екатерину Павловну Бакунину, сестру своего товарища, и пылкое сердце его забилось от страсти. Целую зиму томился он от любви, пока не повстречался с Марией Смит, в девичестве Шарон‑Лароз. Чуть ли не каждую ночь у него были тайные свидания с красивой и пылкой вдовой, которая охотно принимала своего юного любовника.

По окончании лицея, летом 1817 года, Пушкин переехал жить в Петербург, где тут же окунулся в светскую жизнь. Среди его увлечений были Штейгель и Ольга Массон. Кроме того, Александр пленился Екатериной Семеновой, находившейся в зените своей славы. Актриса была не столько красива, сколько талантлива. По словам Н. И. Гнедича, близкого друга Семеновой, поэт не вызвал у нее ответного чувства.

6 мая 1820 года по высочайшему повелению государя за написание вольнодумных стихов Пушкин был выслан из столицы. К этому времени молодой поэт уже устал от разгульной жизни и ему хотелось отдохнуть от мирской суеты. Тем не менее молодость и кипевшая в нем страсть взяли свое. В Южной ссылке Пушкин познакомился с дочерьми генерала Раевского: 22‑летней Екатериной, 16‑летней Еленой, 14‑летней Марией. Мария, будущая княжна Волконская, позже написала: «Как поэт, он считал долгом быть влюбленным во всех хорошеньких женщин и молодых девушек, с которыми он встречался».

Когда любвеобильный поэт приехал в Кишинев, он покорил сердце очаровательной Людмилы Инглези, жены богатого бессарабского помещика. Людмила, легкомысленная и страстная особа, была по происхождению цыганка. Любовная связь с Пушкиным вскоре раскрылась, и взбешенный муж вызвал его на дуэль. Для того чтобы предотвратить убийство, наместник Бессарабской области Иван Никитич Инзов, под началом которого служил поэт, посадил «проказника» на гауптвахту, а чете Инглези предложил немедленно покинуть Бессарабию.

Но Пушкин решил не останавливаться на достигнутом, соблазняя одну за другой очаровательных и податливых красавиц: Мариолу Рали, Анику Сандулаки, Мариолу Балш. Следует упомянуть также Калипсо Полихрони, гречанку по происхождению, которая обладала удивительным голосом, нежным и волнующим.

В доме губернатора на Левашовской улице в Киеве текла обычная размеренная жизнь. В праздничные дни, да и в будни, здесь собиралось полгорода. В один из таких дней в числе приглашенных оказался и Александр Пушкин. В мае 1820 года по пути на юг, к месту ссылки, он проездом ненадолго задержался в Киеве. Во второй раз знаменитый поэт побывал здесь в начале следующего года, прожив несколько недель.

Дом Раевских, где остановился Александр, сообщался с губернаторским домом общим садом. Естественно, соседи часто виделись, а Пушкин проводил время в семье губернатора Ивана Яковлевича Бухарина и его супруги Елизаветы Федоровны. Не только радушные хозяева, веселье балов, общество блестящих офицеров влекли сюда поэта. Среди местных красавиц Пушкин сразу выделил двух элегантных полячек, дочерей графа Ржевусского. Обе были замужем, что тем не менее не препятствовало им искушать многочисленных поклонников.

Младшей, Эвелине, исполнилось всего 17 лет. По словам ее знакомых, она отличалась необыкновенной нежной красотой. Старшая, Каролина, обладала чарами сладострастной Пасифаи, она была на 6 лет старше Пушкина. Именно Каролина произвела на поэта неотразимое впечатление и осталась в памяти женщиной упоительной красоты, обещающей блаженство тому, кого пожелает осчастливить.

Однако в Киеве не суждено было сбыться его мечте попасть в число ее поклонников. Это случилось несколько позже, когда поэт неожиданно встретил ее в Одессе на светском рауте у генерал‑губернатора. Ее элегантный туалет Пушкин сразу заметил. Радость встречи с Каролиной омрачил Ганский – муж Эвелины. Он предупредил поэта по поводу жестокого и коварного нрава Каролины по отношению к тем, кто ее обожествлял. Пушкин был не очень расположен прислушиваться к советам такого рода, поскольку любовь к обольстительнице завладела всем его существом.

Но и ему самому казалось, что в присутствии Каролины он делается каким‑то удрученным, слова не идут на ум. Где его непринужденность, остроумие, веселый смех? Почему он так скован, так неловок? Чтобы сгладить неловкость, он пытался ухаживать смелее, на что Каролина неизменно отвечала насмешками.

Иногда у Пушкина возникало ощущение, что он может рассчитывать на взаимность. Кокетничая, Каролина сама давала повод для таких мыслей. Например, в день крещения сына графа Воронцова, 11 ноября 1823 года, в кафедральном Преображенском соборе она опустила пальцы в купель, а затем в шутку коснулась ими его лба, словно обращая в свою веру. Чувства поэта были настолько глубоки, что он был готов сменить веру, если бы это помогло завоевать сердце прекрасной полячки.

Спустя несколько лет он признался ей, что испытал всю ее власть над собой, более того, обязан ей тем, что «познал все содрогания и муки любви». Не добившись взаимности, отчаявшийся влюбленный отступил, вынужденный смириться с неутоленным чувством.

Встреча Пушкина с Каролиной Собаньской в Петербурге острой болью отозвалась в сердце. На мгновение ему показалось, что все время с того дня, как поэт впервые увидел ее, он был верен былому чувству. Александр принялся лихорадочно набрасывать одно за другим полные любовных порывов послания, но они так и не были отправлены. Когда до Каролины дошли слухи о том, что Пушкин обвенчался, злая усмешка коснулась ее губ…

В 1823 году из тихого Кишинева Пушкина перевели в шумную Одессу, где поэт провел всего один год, но и здесь за столь короткий срок он покорил сердца двух красавиц. Первой стала Амалия Ризнич – жена богатого коммерсанта, который постоянно устраивал светские приемы. На одном из них Пушкин и познакомился с Амалией, красота которой представляла собой живое органичное смешение различных кровей. Стройная фигура, изящная шея и горящие глаза пленяли всех мужчин без исключения. Однако сердце свое она отдала поэту. Счастливое время длилось недолго: муж узнал об их связи и тут же отправил неверную жену в Италию, лишив материальной поддержки. Поэт тяжело переживал разлуку. Он посвятил Амалии стихотворение «Для берегов отчизны дальней…».

Горе молодого поэта длилось недолго, вскоре он обратил внимание на Елизавету Ксаверьевну Воронцову (в девичестве Браницкую), жену всесильного и грозного генерал‑губернатора графа Воронцова. Тем не менее это не пугало влюбленного Пушкина. О взаимности Элизы говорят стихи поэта, а воспоминания и свидетельства современников повествуют о скандалах, которые даже светские приличия не могли затушевать. Графу довольно быстро стало известно об измене жены (возможно, помогли и верные люди), и он предписал Пушкину немедленно выехать в Херсонский уезд и собрать там материалы о ходе работ по истреблению саранчи. Поэт счел такой приказ оскорбительным и написал прошение об отставке.

Запутавшись в своих любовных связях, озлобленный, уволенный со службы, Пушкин приехал в Михайловское. Первое время все его мысли были в Одессе, но со временем тоска прошла, душевная боль утихла, и его вновь потянуло в общество женщин. В соседнем селе Тригорском, которое находилось всего в нескольких верстах от Михайловского, жила с семьей Прасковья Александровна Осипова, по первому мужу Вульф. Вместе с ней в деревенской тиши отдыхали дочери от первого брака, Анна и Евпраксия, падчерица Александра Ивановна и племянница Анна Ивановна.

Пушкин начал наносить частые визиты к соседкам, где его с нетерпением ждали. Поэт никому не отдавал предпочтения, писал всем девушкам стихи в альбомы. Но победительницей из этого любовного соревнования вышла цветущая, пышущая здоровьем хозяйка имения: она стала любовницей поэта. Разница в возрасте была довольно значительной, поэтому он вскоре перевел свой взор на 15‑летнюю Евпраксию, которую шутливо звал Зизи. Она буквально обожествляла своего кумира. В один из тихих вечеров, когда молодые люди остались одни, Зизи без колебаний отдалась властителю своих дум. В селе даже поговаривали о предстоящей свадьбе. Может быть, так бы и случилось, если бы в это время не приехала погостить к своим родственникам Анна Керн.

 

Анна Керн

 

Конечно, это была не первая встреча Пушкина с Анной: когда‑то он познакомился с ней в Петербурге в доме Олениных. После этого молодые люди не виделись 6 лет. После встречи вспыхнувшая любовь всецело поглотила поэта. Перед отъездом Анны в Ригу Пушкин протянул ей листок почтовой бумаги, развернув который она прочла:

 

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты.

 

Вспоминая об этом событии позже, Анна Керн писала: «Когда я собиралась спрятать в шкатулку поэтический подарок, он долго на меня смотрел, потом судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу выпросила я их опять; что у него мелькнуло в голове, не знаю».

Анна Керн уезжала в Ригу вместе со своей двоюродной сестрой Анной Вульф, которая была безответно влюблена в Пушкина. Чтобы как‑то задеть Керн, поэт написал письмо ее сестре, но, несомненно, предназначено оно было для глаз другой: «Каждую ночь гуляю я по саду и повторяю себе: она была здесь – камень, о которой она споткнулась, лежит у меня на столе… Мысль, что я для нее ничего не значу, что, пробудив и заняв ее воображение, я только тешил ее любопытство, что воспоминание обо мне ни на минуту не сделает ее ни более задумчивой среди ее побед, ни более грустной в дни печали, что ее прекрасные глаза остановятся на каком‑нибудь рижском франте с тем же пронизывающим сердце и сладострастным выражением, – нет, эта мысль для меня невыносима…»

Второе письмо было адресовано самой Керн: «Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных».

В порыве страсти поэт призывал ее бросить все, в том числе мужа, генерала Керна, и приехать к нему в Псков. Он обращался с мольбой: «Вы скажете: „А огласка, а скандал?“ Черт возьми! Когда бросают мужа, это уже полный скандал, дальнейшее ничего не значит или значит очень мало… Если вы приедете, я обещаю вам быть любезным до чрезвычайности – в понедельник я буду весел, во вторник восторжен, в среду нежен, в четверг игрив, в пятницу, субботу и воскресенье буду чем вам угодно, и всю неделю – у ваших ног».

Тронутая этим страстным призывом, Анна сбежала от своего мужа. Но проза жизни была намного суровее, чем она предполагала, поскольку обманутый муж отказался содержать ее. Для того чтобы как‑то заработать на жизнь, Анна вычитывала корректуры, переводила с французского и ждала Пушкина с тайной надеждой. Однако вернувшийся в 1826 году из Михайловского поэт был любезен с ней, но не искал встреч наедине. Правда, они все же сблизились. Александр писал об этом своему другу Сергею Соболевскому в таких выражениях, которые издатели чаще всего заменяют тремя точками. В этом весь Пушкин, признавшийся однажды: «Может быть, я изящен и благовоспитан в моих писаниях, но сердце мое совершенно вульгарно…»

Письма Пушкина служили моральной поддержкой Анне некоторое время, однако вскоре она была вынуждена их продать по 5 рублей за штуку, чтобы не умереть с голоду. Второе замужество Анны тоже нельзя назвать счастливым: он был добрым, но бедным человеком. После его смерти Анну Петровну забрал к себе в Москву сын. Что касается бессмертного стихотворения, то Керн передала его Глинке, который переложил его на музыку и создал ставший также бессмертным романс.

Осенью 1826 года любимый всеми поэт вернулся в столицу, где его ожидали всевозможные почести и милости. Издатели платили ему самые высокие гонорары, которые он небрежно проигрывал в карты. Но среди безудержного веселья все чаще накатывала тоска и скука. Поэта одолевали мысли, что пора уже остепениться и найти тихую и спокойную гавань. Софья Федоровна Пушкина, Екатерина Николаевна Ушакова, Анна Алексеевна Оленина, Наталья Николаевна Гончарова… Барышни хорошо воспитанные, красивые, но не слишком богатые. Сватовство к С. Ф. Пушкиной, Е. Н. Ушаковой, А. Н. Олениной окончилось неудачей.

В декабре 1828 года на балу у знаменитого московского танцмейстера Иогеля Пушкин встретил 16‑летнюю необычайно красивую девушку – Наталью Гончарову. Ее недавно представили в свете, но слава о ее одухотворенной, «романтической» прелести прокатилась по всему Санкт‑Петербургу. Очарованный поэт вскоре сделал ей предложение и получил неопределенный ответ. Но он с характерным для него упорством не отступил: слишком сильна была его любовь.

Муки любви одолевали молодого поэта в течение двух лет. И вот, наконец, в апреле 1830 года согласие было получено. «Участь моя решена. Я женюсь… Та, которую любил я целых два года, которую везде первую отыскивали глаза мои, с которой встреча казалась мне блаженством – Боже мой – она… почти моя… Я готов удвоить жизнь и без того неполную. Я никогда не хлопотал о счастии, я мог обойтиться без него. Теперь мне нужно на двоих, а где мне взять его?» Так восторженно описывал Пушкин весной 1830 года свои чувства после помолвки.

 

Наталья Гончарова

 

Тем не менее свадьба несколько раз откладывалась. «Пушкин настаивал, чтобы поскорее их обвенчали. Но Наталья Ивановна напрямик ему объявила, что у нее нет денег. Тогда Пушкин заложил именье, привез денег и просил шить приданое. Много денег пошло на разные пустяки и на собственные наряды Натальи Николаевны», – вспоминала княгиня Долгорукова.

Такое промедление выводило Пушкина из себя. В этот период он постоянно нервничал, ходил мрачнее тучи. В письме, которое поэт написал своему приятелю Н. И. Кривцову за неделю до свадьбы, сквозит печаль: «Женат – или почти. Все, что бы ты мог сказать мне в пользу холостой жизни и противу женитьбы, все уже мною передумано. Я хладнокровно взвесил выгоды и невыгоды состояния, мною избираемого. Молодость моя прошла шумно и бесплодно. До сих пор я жил иначе, как обыкновенно живут. Счастья мне не было… Мне за 30 лет. В 30 лет люди обыкновенно женятся – я поступаю, как люди, и, вероятно, не буду в том раскаиваться. К тому же я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей…»

Свадебная церемония была организована как торжественное мероприятие. Наталья Николаевна перестала быть отдаленной прекрасной мечтой. Любовь поэта стала менее возвышенной, но от этого только усилилась – «Женка моя – прелесть не по одной наружности», – отзывался он о Наталье Гончаровой через несколько дней после свадьбы. Возникает только вопрос: был ли счастлив вообще Александр Сергеевич? Для всемирно известного поэта характерно сочетание двух несопоставимых черт – чувственности и рассудка. Он мог увлекаться почти до безумия, но никогда не отдавал себя женщине целиком. Из многочисленных любовных приключений нельзя назвать ни одного, которое бы подчинило его душу.