Сталкер Кайман, кабачок «У тети Кати»

 

— Душевная у тебя сказочка, — буркнул Кайман. — Слезу вышибает. Про сестрицу Аленушку, то бишь Алинушку, и братца… а как его, кстати, звали, твоего брата?

— Матвеем, в честь дедушки.

Мышка старательно возила ложкой в тарелке солянки, как ребенок, которому сказали, что сладкое — только после супа.

— Не хочется, ну и не ешь! — не выдержал Кайман. — Смотреть противно!

Мышка немедленно отодвинула тарелку. Сам Кайман наворачивал уже вторую порцию соляночки. Он специально пошел сегодня не в «Шти», а в подвальчик без вывески, который все называли «У тети Кати». У тети Кати, ясен пень, не было ни стриптиза, ни боулинга, но готовили здесь на порядок лучше, чем в «Штях». Оно и понятно — в бар люди ходят отвести душу, а сюда — хорошо пожрать. Впрочем, выпить водки или пива у тети Кати можно было с тем же успехом.

— И почему я должен верить, что ты знаешь, где тайник Бюрерши? — мрачно спросил Кайман.

Мышка независимо дернула плечиком.

— Не хочешь — не верь. Найду другого, кто поверит.

Кайман задумался. Поверить было заманчиво. Разумеется, он слышал про клад Бюрерши, и даже знал нескольких кладоискателей, которые пытались его отыскать по вроде бы точным картам и вроде бы достоверным описаниям. После каждой неудавшейся попытки найти нычку рассказы о ее содержимом становились только цветистее.

В принципе, у каждого сталкера в Зоне есть тайники. По разным причинам может выйти так, что переть хабар через Периметр нельзя, приходится прятать. И если сталкер загнулся, клад остается ждать нового хозяина. Так было с самого начала Зоны. У погибшей Бюрерши наверняка имелся тайник, причем не один. Вопрос в том, что именно лежит в закладке — милые пустячки, вроде «батареек», разрядившихся за столько-то лет, или действительно что-то серьезное, типа «сердца спрута», как утверждают слухи. И второй вопрос — правда ли Мышка знает место тайника.

Кайман видел паспорт девчонки. Десять минут поиска в локальной сети подтвердили, что она действительно дочь Пономаря и Бюрерши. И рассказанная ею история о друге родителей, который навестил бабушку и внучку в Киеве и оставил им карту с кладом, звучала правдоподобно. Не обязательно она была правдивой, эта история, но правдоподобной — вполне. И верить в нее хотелось.

Клад Бюрерши в уплату за поиски Мышкиного брата — неплохая сделка.

Разумеется, даже точная карта в Зоне ничего не гарантировала. Мало ли, может, над тайником аномалия? Может, этот друг семьи потому и поделился данными, что сам не смог выпотрошить нычку? С другой стороны, там, где вчера была аномалия, сегодня ее может не оказаться, и наоборот. Двенадцать лет — большой срок. И как ни крути, соглашаться на предложение Мышки было рискованным.

Кайман собирался рискнуть. Кто не рискует, тот не сталкер.

— Слушай, Кайман, а тебя самого как зовут? Ну, по имени?

Сталкер нахмурился.

— Тебе это зачем? Геннадий я по паспорту.

— А прозвище твое откуда? — не отставала Мышка. — Сам придумал?

Вот настырная! Кайман отставил тарелку, подвинул поближе пиво, закурил.

— Неважно, — хмуро сказал он. — Ты только одно запомни, малая. Никогда, ни в страшном сне, ни в предсмертном бреду не пытайся назвать меня Крокодилом. Понятно?

— А…

— Заткнись, — коротко сказал Кайман.

Мышка заткнулась. Она вообще оказалась понятливая девчонка. И не истеричка. На удивление нормальный человек для своего пола и возраста.

Интересно, жив ли в самом деле ее брат?

Вообще-то этот вопрос занимал Каймана куда меньше, чем вопрос о тайнике Бюрерши. В конце концов, Мышка согласилась назвать ему местонахождение клада в любом случае. Если они найдут Матвейку — само собой. И если окажется, что мальчишка умер, — тоже. Поэтому Каймана устраивал любой расклад, хотя, если пацан все-таки жив, это сулило дополнительные бонусы.

Сказке про сестрицу, братца и серебряный волчок Кайман поверил. В Зоне каких только сказочек не бывает, вот только концовки обычно фиговые.

Ясен пень, мальца утащило в Зону. Но дальше начинались варианты. Первый вероятный случай — смерть по дороге. Второй, еще более вероятный, — смерть по прибытии в Зону. Двухлетнему малышу без опеки не выжить.

— А ну, малая, расскажи какой-нибудь сон, — потребовал Кайман.

Мышка послушно заговорила. Сталкер слушал ее и согласно кивал. Да, впадина метров пятьдесят в диаметре и примерно пять глубиной. Да, выжженная земля, корка лавы и огонь, вспыхивающий то здесь, то там. Да, бегущие по кругу сгустки пламени. Безграмотное, конечно, описание комплексной аномалии «цирк» — но для новичка вполне сойдет. Во всяком случае, узнаваемо. Тот, кто там был, опознает без колебаний. Кое о чем Мышка не сказала — это ощущение убийственного жара, текущего из котлована, это потрескивающие опаленные брови и ресницы, это едкая вонь горящей земли… Все ее описания Зоны были лишь картинками, без запахов и чувств. Но это понятно — ведь она не бывала там наяву.

И тем не менее Мышка с одинаковой легкостью описывала и Свалку, истоптанную сотнями сталкеров, и окрестности Саркофага, и совсем незнакомые Кайману места. Девчонка как будто исходила Зону вдоль и поперек. Точнее, если принять ее версию, вдоль и поперек исходил Зону ее брат. А на самом деле?

Мышка считала свои сны о Зоне доказательством того, что Матвей жив. Очень хлипкое доказательство. Мало ли чего она наслушалась в детстве от родителей, у которых одна Зона была на уме? Наяву она ничего не помнит, но во сне всплывают воспоминания, только и всего.

И все-таки Кайман не исключал варианта, что пацан живой.

Уж кому, как ни сталкеру, знать, что в Зоне может произойти что угодно. То есть для начала неплохо бы вспомнить, что Зона вся — одна большая странность. Думаете, можно научиться стрелять в монстров и находить артефакты, и Зона у вас в кармане? А вот шиш! Кайман своими ушами слышал рассказы матерых сталкеров о тварях и артах, замеченных в одном-единственном экземпляре, о необъяснимых происшествиях на привычных, исхоженных тропах, об исчезновениях людей и внезапных появлениях давно пропавших… Главное свойство Зоны — непостоянство. Она все время меняется — как говорят старожилы, «дышит».

У Каймана в загашнике памяти тоже имелись уникальные случаи. Например, в самом начале сталкерской биографии, когда Кайман ходил в отмычках и еще не звался Кайманом, он как-то отправился в кусты по самой прозаической надобности. А возвращаясь к месту стоянки, попал в густой туман. Битый час он бродил в густом молочном киселе, натыкался на деревья, стрелял, орал от отчаяния, а потом вдруг сделал шаг — и оказался среди своих. Для них Кайман отсутствовал лишь несколько минут. Но, главное, вся одежда на нем оказалась вывернута наизнанку. Хорошо, что только одежда, а не он сам… «Пометила, значит, тебя Зона», — ухмыльнулся тогда старший их группы, Тетеря. Неплохой мужик был Тетеря, сгинул давно в Мертвом городе, пусть ему хорошо лежится…

Кайман потом, по наивности новичка, у всех подряд сталкеров допытывался, было ли с кем такое. Именно такого — не было. Для него одного Зона так расстаралась. С другими зато другие шутки шутила… Опять-таки, любой сталкер знает, что в Зоне играет роль личное везение или невезение. Если не везет — лучше сразу валить обратно в большой мир и не соваться внутрь Периметра. Не то и сам гробанешься, и других с собой заберешь. Зато если везет — лови удачу за хвост! Причем везение бывает разное: кому везет на редкие артефакты, кому — на меткий выстрел, а кому и просто в карты, вариантов много. Недаром среди сталкеров всегда кого-нибудь кличут Счастливчиком или Везунчиком. И когда рано или поздно бывший Счастливчик становится Хромым или Одноухим, а то и просто трупом, непременное прозвище достается другому.

Сталкер допил пиво и постучал по бокалу, подзывая официантку:

— Повторить.

Кстати, о везунчиках… Ёшкин кот! До чего жаль, что напарник свинтил. Вместе с Тимом было бы сподручнее искать Мышкиного братца. С другой стороны, когда работаешь один — не надо делиться, а это приятно.

Так вот, о бонусах. Однажды при Каймане упоминали артефакт «юла». Правда, в том рассказе юла была золотая, и обнаруживший ее сталкер не стал трогать игрушку пальцем — еще бы, он же не дитя малое! — а изловчился и прихлопнул ее контейнером, как бабочку сачком. Ну, и загнал потом за хорошие бабки. За очень хорошие.

Короче говоря, если они с Мышкой найдут Матвейку, и если юла все еще при нем, Кайман заберет себе арт. Правда, девчонке об этом пока знать незачем, а то вдруг еще вздумает торговаться. Пусть сперва укажет клад Бюрерши, это главное.

Решено. Он поможет Мышке искать брата. Обратно из Зоны тоже выведет. И ее, и пацана, если тот найдется. Между прочим, пацан может заупрямиться. Допустим, он прожил в Зоне всю жизнь, и тут его тащат неизвестно куда. Ха! Мышка об этом, конечно, не думала. Сколько ему там сейчас, четырнадцать? Самый паскудный возраст! Еще не факт, что малец вообще понимает по-человечески. Может, его там, в Зоне, псевдособаки воспитали или кровососы. Кайман слыхал байки и на тему чернобыльских «маугли». Сколько сталкеров — столько и легенд о Зоне.

Слишком много «если» в этой истории. Но Кайман по-любому не останется внакладе. Ну… не должен остаться, скажем так. Риск всегда есть, но нарочно страдать благотворительностью Кайман не собирался. Сталкеру — сталкерово, это не нами сказано, не нам и оспаривать.

— А можно мне мороженое с фруктами?

Оказывается, он так углубился в свои мысли, что чуть не уснул над недопитым пивом. Мышка чувствительно толкнула его локтем.

Мороженое? Тьфу ты, ёшкин кот! Ну, девчонка, что с нее взять? Послезавтра ей в Зону идти — а она о мороженом думает!

— Так пойди да спроси, — пожал плечами Кайман. — Откуда мне знать, есть тут у них мороженое или нету.

Глядя, как Мышка пересекает зал, сталкер вдруг понял, что девчонка-то как раз и не знает, что он уже все решил. И срок назначил — послезавтра. Надо ее обрадовать, что ли. Только бы никто другой не узнал, что Кайман поведет в Зону женщину. Ни единой душе этого знать нельзя, иначе с той стороны Периметра их будет ждать целый комитет по встрече. Женщина в Зоне, как правило, — это добыча и ничего больше. Ей нужен взвод охраны, как у научников. Женщина в Зоне не к добру.

Рядом с Зоной — пожалуйста, пусть будет сколько угодно женщин. Они тоже люди, тоже хотят заработать, вот и пусть занимаются тем, к чему больше способны. Готовят, подают, убирают… В постели, опять-таки, женщины кстати.

Кайман с внезапным удовольствием окинул взглядом Мышку, которая возвращалась с мороженым. Вот ведь цыпленок цыпленком, а если приглядеться — так все при ней, особенно если приглядываться без одежды. Удачно он ее подцепил в «Штях».

Во всех отношениях удачно. Если дело с тайником Бюрерши выгорит, можно завязывать с Зоной. Ради такого приза не зазорно повести девчонку за Периметр.

— Еще пива?

Кайман исподлобья посмотрел на официантку.

— Хватит, — отрезал он. — Давайте счет.

Предыдущие три дня он отрывался по полной, как всегда после ходки. Выходить из трехдневного загула надо было с умом. В тактических наработках Каймана по этому поводу первым номером значилась правильная еда. Поэтому сегодня с утра он прошелся по соляночке и теперь чувствовал в желудке благостное спокойствие. Позже надо будет скушать овсяной каши — нечего кривиться, она отлично очищает желудок, — а вечером съесть чего-нибудь диетического, к примеру куриную грудку. Пиво сегодня полагалось только светлое и не больше полутора литров.

Завтра пива уже не выпьешь. Накануне выхода в Зону — сухой закон. Так решил для себя Кайман и таких правил придерживался. А в самой Зоне он пил только водку и только в лечебных целях. Ходка в Зону — это вам не пикник. Те, кто там позволяет себе расслабиться, живут недолго и несчастливо.

На лестнице раздались громкие голоса. Дверь кабачка хлопнула и в помещение ввалились двое мордатых громил.

— Водки нам! — заорал один еще с порога.

Второй обвел подвальчик мутным взглядом и остановился на Каймане.

— О, К-хрокодил! — пьяно обрадовался он. — Ты живой еще, ск-хотина?

Кайман медленно встал из-за стола.

— Смотри внимательно, малая, — спокойно сказал он Мышке. — Вот что бывает с теми, кто называет меня Крокодилом.

Кайман одним плавным, скользящим движением обогнул стол и устремился навстречу мордовороту.

— Давно не виделись, говнюк, — оскалился он. — Ты вроде как забыл, как меня зовут.

Правую руку Кайман протянул словно для рукопожатия. Левую отвел вбок. В следующую секунду Кайман сделал шаг в сторону, а бугай почему-то пролетел несколько метров и торпедой врезался в столик. Столик затрещал и развалился, огрев его обломком столешницы по голове.

— Ах ты ж падла!

Первый, взывавший о водке, взалкал мести и попер на Каймана. Сталкер миролюбиво попятился.

— Ничего личного, мужик, — сообщил он. — С Валетом мы в расчете, а к тебе я без претензий.

— Зато я в претензиях! Ты Валета уронил, крутой, да? А н-ну!..

Кайман осклабился. Мышка моргнула. Ей на мгновение показалось, что она видит ухмыляющегося аллигатора, и совсем не из мультика.

— Да пожалуйста, — скучно сказал Кайман. — Любой каприз, как говорится, за ваш счет.

Громила хекнул, и его правый кулак стремительно врезался сталкеру в челюсть. То есть это ему казалось, что стремительно и врезался. Кайман поднырнул под его руку, подставил плечо… и Мышка снова не поняла, как это получилось, но приятель Валета тоже пролетел метра три, затормозил об кадку с фикусом и остался лежать среди поверженной им растительности.

— День летающих кабанов, — прокомментировал Кайман. — Эй, хозяйка! Сколько я должен за мебель и беспокойство?

Выйдя из кабачка, они с Мышкой молча прошагали несколько кварталов. Сталкер видел, что девчонка порывается заговорить и не решается.

— Ну, чего ты опять хочешь спросить? Спрашивай! — щедро разрешил Кайман.

Он был доволен собой. Адреналин смыл остатки похмелья, и жизнь заиграла красками.

— Ты только меня не бей, ладно? — прищурилась Мышка. — А чем вообще отличается кайман от крокодила? Я и не знала, что есть разница.

Тьфу ты! Вот зараза белобрысая, нашла что спросить. Но у Каймана был заготовлен хороший ответ на этот вопрос.

— Костным панцирем, который защищает брюхо, — раздельно сказал он. — У каймана нет уязвимых мест. Поняла?

Мышка сосредоточенно кивнула. Остаток дороги до дома они молчали.