Оборона края в начале 1919 г.

Неудачи начала северной экспедиции вызвали в руководстве Антанты и прави­тельстве Северной области оживленный обмен мнениями о перспективах ее продол­жения. 26 сентября 1918 г. государственный секретарь США Р. Лансинг подготовил правительственный меморандум о политике на русском Севере, в котором выража­лось сомнение в возможности создания там белой армии и предлагалось отказаться от военных усилий союзных держав на европейском Севере России, "кроме охраны самих портов и такой территории вокруг них, где может создаться угрожающая обстановка"¹³⁷. Правительства Великобритании и Франции считали, что необходимо продолжать войну с большевиками. Генерал Ф. Пуль по-прежнему настаивал на раз­витии активного наступления против красных. Его поддерживали американский по­сол Д. Фрэнсис и французский - Ж. Нуланс. Северное белогвардейское правитель­ство призывало союзников оставить свои войска в России для борьбы с большевиками.

Союзники вовсе не собирались уходить, ибо преследовали как политические, так и экономические цели - грабеж природных ресурсов Севера. Уже 14 ноября 1918 г. правительство Великобритании приняло решение о сохранении войск в России и под­держке антисоветских правительств в интересах империи. На Мурман и в Архангельск прибывали дополнительные контингенты войск. В ноябре генерала Ф. Пуля на посту главнокомандующего сменил энергичный и хорошо подготовленный генерал У.Э. Айронсайд. Для активизации формирования белогвардейских частей из Фран­ции в Архангельск прибыли боевые генералы старой русской армии В.В. Марушевский и Е.К. Миллер. Они сразу же включились в работу. 15 января 1919 г. Миллер стал генерал-губернатором, а Марушевский - командующим русскими войсками Се­верной области. В это время белогвардейские части на Севере насчитывали всего 6-7 тыс. человек. К весне 1919 г. их численность возросла до 15 тыс. Зато союзники имели к началу 1919 г. в составе мурманской группировки до 10 тыс. и архангельской - более 13 тыс. солдат и офицеров¹³⁸. Это была внушительная сила, если учесть, что численность советских войск на архангельском и мурманском направлениях состав­ляла всего 15-18 тыс. человек.

В то же время боеспособность союзных войск вызывала большие опасения у воен­но-политического руководства держав Антанты. Иностранные солдаты не понима­ли, зачем они ведут войну с русскими. В -войсках союзников широко распространя­лись большевистские листовки под такими названиями: "Зачем вы пришли в Мурманск?"; "Почему вы не возвращаетесь домой?"; "Понимаете ли вы, что делае­те?" и др. По признанию генерала Айронсайда, эти листовки находили повсюду, и они разлагающе влияли на союзные войска¹³⁹. Многие солдаты, особенно французы и сербы, требовали отправки домой.

Не меньшее беспокойство вызывало и состояние белогвардейских войск, где слу­жило немало сторонников советской власти. 11 декабря 1918 г. произошло первое крупное восстание в архангельском гарнизоне, в ходе подавления которого интервен­ты расстреляли 13 солдат. Оно положило начало длинному ряду потрясений в белой армии на разных участках Северного фронта.

Оборону против белых и интервентов на архангельском, северодвинском, пинеж-ском и печерском направлениях держала 6-я отдельная армия (командующий быв­ший генерал А.А. Самойло, политкомиссар Н.Н. Кузьмин). На мурманском направ­лении сражались части 1-й дивизии 7-й армии общей численностью около 5,3 тыс. человек. Советское командование рассчитывало использовать зимний период для нанесения удара по войскам противника на архангельском й северодвинском направ­лениях. В конце 1918 г. главком И.И. Вацетис дал директиву 6-й армии развить на­ступление на Архангельск и овладеть им. Такая задача, как показали дальнейшие события, не соответствовала реальному соотношению сил и складывающейся обста­новке. Однако в соответствии с указанием главкома 12 января 1919 г. советские войс­ка завязали бои за Шенкурск и 25 января овладели им. Шенкурский выступ, угро­жавший нашим тылам, удалось ликвидировать. Но дальнейшее наступление вдоль р. Ваги и по Северной Двине не получило развития. Попытки организовать прорыв на Северной железной дороге в направлении Архангельска тоже закончились без­результатно. В течение февраля и марта здесь шли упорные бои, которые с наступле­нием весенней оттепели пришлось прекратить. Войска отошли на прежние позиции, сохранив в своих руках Шенкурск.

Особенно неблагоприятно складывалась военная обстановка на флангах - в Ка­релии и Коми крае. В начале 1919 г. колчаковцы стали просачиваться в верховья Пе­чоры и Вычегды. Одновременно усилилось давление белых с Урала, а также по рекам Мезени и Пинеге. Небольшие красноармейские силы, разбросанные в этом районе, не смогли противостоять натиску белогвардейцев. Из них были сформированы Кай-Чердынский, Ижмо-Печорский и Вашко-Мезенский полки, объединенные в марте 1919 г. в войска Пинего-Печорского района, которые сдержали натиск колчаковцев в бассейне р. Вычегды. Однако район р. Печоры пришлось оставитьОдновременно интервенты и белогвардейцы предприняли наступление на Мурманском направ­лении в полосе железной дороги, а также в на­правлении к Пудожу. Советские части в этом рай­оне были малочисленны и разбросаны на большом расстоянии. Непосредственно на пере­довых позициях находился лишь 41-й полк же­лезнодорожной охраны под командованием _к И.Д. Спиридонова, рассредоточенный на рассто­янии более 100 километров. В связи, с угрозой вторжения белофиннов в южную Карелию 164-й финский полк А.П. Вастена пришлось отвести в Петрозаводск. Воспользовавшись этим, интер­венты в январе 1919 г. захватили д. Луза (в 70 км к северу от Пудожа) и создали угрозу выхода в район Водлозера и на восточное побережье Онежского озера. Поднятые по тревоге коммунисты Пудожа создали отряд в составе 50 человек. От­ряд и караульная рота под командованием уезд­ного военного комиссара Ф.С. Колотихина вышли навстречу противнику и задер­жали его на границе Водлозерской волости¹⁴⁰.

Продвижение интервентов в зоне Мурманской железной дороги, начатое в сере­дине февраля 1919 г., встретило упорное сопротивление 41-го железнодорожного пол­ка. За каждый населенный пункт шли ожесточенные бои. На помощь красноармей­цам пришли небольшие отряды из рабочих и крестьян Сегежи, Уросозера, Надвоиц. Особенно самоотверженно сражались защитники Сегежи. Оборону станции возгла­вили прибывший из Петрозаводска политический комиссар Онежского завода В.П. Солунин и руководители местной партийной ячейки Н.Е. Авдеев и А.С. Степа­нов. 19 февраля весь день шел жаркий бой. Атаки врага следовали одна за другой. Силы защитников станции таяли. Видя безнадежность обороны, остатки отряда пы­тались пробиться на юг, но безуспешно. Тогда часть отряда во главе с Солуниным выехала на паровозе на север. Противник не ожидал такого маневра. В перестрелке трое бойцов и кочегар были убиты, а остальные вырвались к Майгубе и пытались в обход пробиться к своим. Интервенты устроили облаву, схватили и перебили остав­шихся в живых. 20 февраля им удалось овладеть станцией Сегежа. Опасаясь фланго­вого удара, советские войска отошли в район станций Масельгская-Уросозеро и там закрепились¹⁴¹. Более двух месяцев истекавший кровью 41-й полк сдерживал во мно­го раз превосходящие силы интервентов и белых в районе Уросозера, за.что был на­гражден почетным Красным Знаменем ВЦИК и получил название Уросозерскогр.

Отряды добровольцев из местных крестьян отбивали атаки врага на флангах. На Паданском боевом участке стойко держались бойцы под командованием Н. Поплав­ке Им помогали партизаны Падан и Сельги во главе с крестьянином СТ. Гурьевым. Около Петровского Яма дорогу противнику преградила рота красноармейцев под командованием С.Н. Медведюка. В неравном бою почти вся рота погибла вместе со своим командиром и политкомиссаром Г.В. Захаровым, но не оставила занимаемых позиций.

Развитию зимнего наступления интервентов и белогвардейцев на мурманском направлении во многом помешало движение сопротивления в тылу интервентов на Мурмане и в Карельском Поморье. В канун второй годовщины Февральской револю­ции в Мурманске, Кандалакше и ряде других пунктов прошли митинги и демонстра­ции "с большевистской ориентацией". Железнодорожники провели забастовку, па­рализовав движение на дороге. Помощник генерал-губернатора В.В. Ермолов приказал применять самые суровые меры к "бунтовщикам", а командующий войска­ми интервентов на Мурмане генерал Ч. Мейнард обратился в британский генштаб с просьбой о присылке дополнительных войск и рабочих, чтобы обеспечить сообщение на участке дороги Мурманск-Сорока. В марте-апреле в этот район прибыло 500 британских солдат и 720 американских военных железнодорожников.

Объявленная 20 февраля мобилизация ряда возрастов в белую армию полностью провалилась. Несмотря на уговоры и обещания поморв1 встретили ее с негодованием. В ряде сел крестьяне заявляли: "Не дадим сыновей империалистическим акулам". В селе Нюхче дело дошло до расстрела мобилизованных. Большевистские агитаторы С.А. Божик, И.В. Попов и Е.Г. Шумилов были убиты. Накануне этой мобилизации белогвардейская контрразведка раскрыла заговор революционно настроенных сол­дат во 2-м Северном полку, стоявшем на мурманском направлении. Заговорщики договорились поднять восстание в тылу белых и открыть фронт. Организаторы заго­вора солдаты Нестеров, Юнгин, Кузнецов и другие были расстреляны в Сороке.

Особенно большую опасность для интервентов й белого движения представляли распропагандированные большевиками Мурманский легион в районе Кандалакши и Карельский - в Кеми. Интервенты создавали их в противовес белофиннам и немцам. После разгрома Германии положение изменилось,(и англичане решили использовать эти части в борьбе с большевиками. Однако, как выяснилось, красные финны и каре­лы не только не хотели воевать с Советской Россией, но и представляли определен­ную угрозу для самих англичан. В феврале-марте 1919 г. в этих формированиях шла подготовка совместного выступления¹⁴². Чтобы избежать неприятностей, Мейнард и Ермолов обратились к карелам и красным финнам с воззванием, в котором строго предупредили об ответственности за выступление.

Одновременно англичане высказали заинтересованность в создании на занятой территории Карелии некоего буферного государства между Финляндией и Россией в виде Ухтинской республики. С согласия Мейнарда 16-18 февраля в Кеми состо­ялся съезд представителей 12 карельских волостей Архангельской губернии. Собрав­шиеся добивались провозглашения Карелии "самостоятельной страной" в форме демократической республики, выразив тем самым свое стремление уйти от опеки белогвардейского правительства Северной области. Вопросы организации власти и управления, а также отношения этой республики к России и Финляндии решено было отложить до предстоящего Учредительного собрания. Чтобы успокоить бе­лое правительство, присутствовавший на съезде в качестве представителя союзни­ков командир 237-й бригады генерал Прайс зачитал телеграмму Мейнарда, в кото­рой подчеркивалось, что союзное командование не поддержит никакого предложения об отделении этой территории от России. Участники съезда постановили послать своих представителей на Парижскую мирную конференцию с тем, чтобы добиться признания великими державами права Карелии на самостоятельное и суверенное развитие. Для подготовки и созыва Учредительного собрания карельского народа съезд избрал Народный комитет в составе И. Ахава (председатель), Г. Лежеева, А. Маскиевича, С. Епифанова, И. Гаврилова¹⁴³.

Как только члены Народного комитета приступили к работе, Мейнард отказался считать их "выразителями голоса карельских выборщиков", а Кемское уездное зем­ское собрание осудило решения карельского съезда, расценив их как поспешные дей­ствия безответственных лиц, выполняющих намерения известных кругов Финляндии. Командир карельского батальона член Народного комитета И. Ахава был схвачен и убит интервентами, около 400 служивших в нем карелов подверглись аресту, многие дезертировали, не желая выполнять приказ английского командования об отправке батальона на фронт. В мае Мейнард расформировал уже фактически не существовав­ший Карельский легион и объявил о создании ряда новых карельских формирований.

В это время в Мурманском легионе возникли разногласия по поводу восстания против интервентов. Один из руководителей красных финнов социал-демократ Оскар Токой, служивший в разведотделе союзников, уговаривал соотечественников вернуться на родину. Многие из них имели семьи, и открытое выступление в глубо­ком тылу противника могло принести немало жертв. Наиболее радикально настроен­ные финны (В. Лехтимяки, К. Ийвонен, В. Вихури, А. Кауппинен, Г. Ковалайнен, Ю. Вяйнеля, М. Пиккувирта и др.) требовали решительной схватки с интервентами. В район дислокации легиона англичане стянули надежные войска. Мейнард вел пере­говоры с легионерами о разоружении, а военное ведомство Великобритании догова­ривалось с Финляндией и Канадой об их интернировании. В результате восстание удалось предотвратить. В июле 1919 г. Финляндия согласилась на репатриацию части легионеров, не участвовавших в гражданской войне, и в сентябре они отбыли на ро­дину. Часть уехала в Канаду, а около 30 красных финнов включились в партизанское движение вместе с поморами на Мурмане¹⁴⁴.

Стремясь обезопасить свой тыл и выявить революционно настроенных рабочих и солдат, белые власти опубликовали в начале 1919 г. извещение о том, что всем сто­ронникам советской власти будет разрешено выехать в "Совдепию". Несмотря на явно провокационный характер объявления, желающих покинуть Мурман оказалось не мало; На имя Ермолова поступило около 9 тыс. заявлений, что вызвало беспокойство администрации Северной области. Помощник генерал-губернатора в своем приказе 10 апреля 1919 г. пояснил, что вопрос о выезде будет решаться индивидуально. Каж­дый желающий уехать должен будет подать письменное заявление о том, что "он при­верженец большевизма и желает перейти к большевикам". Дальше следовали угрозы: "Этот преступный элемент будет в кратчайший срок выброшен за фронт". Но и после этого "разъяснения" люди подавали заявления о желании "выехать за линию фронта к большевикам", мотивируя это тем, что они "сторонники советской власти и большевиков". Тогда поступил приказ Ермолова о том, что все признавшие себя сочув­ствующими большевикам "подлежат преданию особому военному суду". Многие были арестованы и убиты, а около 8-10 тыс. рабочих и крестьян перебрались раз­личными путями в Советскую Россию¹⁴⁵.

Образование трудовой коммуны (часть 1)

Проходивший в январе 1918 г. III Всероссийский съезд Советов принял "Деклара­цию прав трудящегося и эксплуатируемого народа" и одобрил федеративный прин­цип государственного устройства страны. Россия объявлялась Российской Федера­тивной Социалистической Республикой.

После революции 1917 г. во взаимоотношениях народов бывшей Российской им­перии складывалось два основных типа федеративных связей: договорная федерация независимых советских республик и федерация, построенная на автономии и вхожде­нии в РСФСР. На территории Российской Федерации стали появляться разные фор­мы автономии. В октябре 1918 г. возникла Трудовая коммуна немцев Поволжья, весной 1919 г. - Башкирская автономная республика. В 1920-1921 гг. постановле­ниями ВЦИК были созданы Чувашская, Вотская (Удмуртская), Марийская, Кабардинская, Калмыцкая, Коми автономные области; Татарская, Дагестанская, Горская, Крымская автономные республики.

С освобождением территории Карелии от иностранных интервентов и бело­гвардейцев встал вопрос и о национальном самоопределении карелов, о путях на­ционального строительства в крае. По данному вопросу выявились разные точки зрения: олонецкие карелы не мыслили своей жизни вне России, тогда как на крес­тьянских сходах ухтинских карелов подчас высказывались пожелания о присоеди­нении к Финляндии либо о создании своего независимого государственного об­разования¹⁷⁶.

Состоявшийся 21-29 марта 1920 г. в с. Ухте съезд представителей северных ка­рельских волостей избрал делегацию для ведения переговоров с Советским прави­тельством¹⁷⁷. В апреле 1920 г. делегация выехала через Хельсинки на пограничную станцию Раяйоки, где в это время шли переговоры о перемирии между Финляндией и РСФСР и вручила советской делегации решения ухтинского съезда.

Опубликованная в печати информация о данных событиях вызвала негативную реакцию среди населения южной Карелии. Создание самопровозглашенной "Ухтин­ской республики" и демарш ее представителей на российско-финляндских перегово­рах здесь воспринимались как шаги на пути к образованию "буферного" карельского государства, которое впоследствии должно войти в состав Финляндии. И действи­тельно, правящие круги Финляндии в своей карельской политике делали тогда ставку на такой вариант развития событий, о чем финский премьер-министр Р. Эрих откро­венно говорил послу Великобритании во время доверительной беседы 3 мая 1920 г.¹⁷⁸

В конце апреля-начале мая в волостях Олонецкого уезда прошли крестьянские собрания и сходы, участники которых выразили протест против действий Ухтинско­го правительства. Так, в резолюции общего собрания крестьян Верхневидлицкого и Княщинского сельских обществ Видлицкой волости говорилось: "Мы, граждане, про­живающие близ финляндской границы, озабочены тем, что в связи с переговорами о мире Финляндия требует в своем предложении освобождения Карелии и присоедине­ния к Финляндии. Мы... категорически заявляем, что не хотим присоединиться к Финляндии и обращаемся с просьбой, то есть со своим вопросом к центральной власти, чтобы она глубже смотрела бы на свободную Карелию"¹⁷⁹.

Олонецкий уездный исполнительный комитет 28 апреля 1920 г. принял специаль­ное постановление, в котором выдвинул идею созыва съезда представителей трудя­щихся карелов для выявления их подлинного, волеизъявления по вопросу националь­ного самоопределения. Для подготовки съезда было избрано оргбюро в следующем составе: председатель уездисполкома, бывший учитель И.А. Никитин (председатель оргбюро), руководитель уездной продовольственной коллегии П.И. Кунжин (секре­тарь), уездный военком Ф.И. Егоров. По просьбе Олонецкого уездисполкома губерн­ский исполком 27 мая постановил созвать Всекарельский съезд трудящихся карелов 1 июля 1920 г. в Петрозаводске.

Одновременно Олонецким уездисполкомом было принято обращение в Нарко­мат иностранных дел РСФСР, в котором на основании протестов, поступающих с мест, выражалось "решительное осуждение дерзости людей, имеющих смелость гово­рить от имени всей Карелии, в то время как сорокатысячное население карел Олонец­кого уезда не принимало никакого участия в упомянутом съезде и стоит на противо­положной точке зрения". Олонецкий уездисполком подтвердил постановления всех уездных съездов советов и крестьянских сходов, подлинники которых (38 докумен­тов) еще в ноябре 1918 г. были посланы им в Наркомат иностранных дел, а также вновь заявил от имени населения края, что оно никогда не примирится с "решением, откуда бы оно ни исходило, о передаче Карелии к Финляндии" и будет "реагировать имеющимися силами и средствами"¹⁸⁰.

Советское правительство на мирных переговорах с Финляндией в Раяйоки отка­залось признать временное Карельское (Ухтинское) правительство, склоняясь к решению о создании автономии Карелии в составе России с возможным участием финляндских коммунистов-эмигрантов, покинувших свою страну в результате поражения революции 1918 г.

Еще осенью 1919 г. один из видных деятелей компартии Финляндии Э.А. Гюллинг, находившийся тогда в Швеции, направил в Москву подготовленное им "Пред­ложение о Карельской коммуне". Суть "Предложения" сводилась к тому, чтобы по­средством образования Карельской коммуны на пространстве от р. Свири до Северного Ледовитого океана решить три проблемы: удовлетворить национальные интересы карельского населения, лишить Финляндию оснований претендовать на Во­сточную Карелию и создать плацдарм для подготовки революции в Финляндии и Скандинавских странах. В соответствии с этими "Предложениями" Карельская ком­муна должна была стать своего рода социалистической альтернативой буржуазному финляндскому государству¹⁸¹. В середине мая 1920 г. в Кремле состоялась беседа В.И. Ленина с Э.А. Гюллингом и другим финским коммунистом эмигрантом, быв­шим членом Финляндского революционного правительства Ю.К. Сирола "по делам о создании Карельской автономной республики". Гюллинг предложил предоставить экономическую и вообще относительно широкую автономию Карелии и заручился поддержкой В.И. Ленина¹⁸².

Вопрос о национально-государственном устройстве Карелии весной 1920 г. не­однократно рассматривался руководством РСФСР. В конце марта - начале апреля глава Советского правительства В.И. Ленин беседовал об этом с делегатами IX съез­да РКП(б) от Олонецкой губернской партийной организации¹⁸³.

18 мая Политбюро ЦК РКП(б), обсудив вопрос о Карелии, решило "признать в принципе желательным организацию Карельской Коммуны", поручив провести это в жизнь специальной комиссии, в состав которой вошли представители наркоматов внутренних и иностранных дел РСФСР М.Ф. Владимирский и Л.М. Карахан, а также представители финских коммунистических организаций и Трудовой Коммуны нем­цев Поволжья. Им поручалось подготовить проект постановления В ЦИК об образо­вании Карельской Трудовой Коммуны. 1 июня 1920 г. Политбюро с участием В.И. Ленина обсудило представленный комиссией проект декрета об образовании КТК и предложило внести его на утверждение ВЦИК.

8 июня 1920 г. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет принял постановление об образовании в составе РСФСР Карельской Трудовой Коммуны, что и явилось началом национальной государственности края. В тот же день газета "Известия" опубликовала данный декрет ВЦИК за подписью его председателя М.И. Калинина и секретаря А.С. Енукидзе, где провозглашалось: "В целях борьбы за социальное освобождение трудящихся Карелии Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановляет:

1. Образоватьзовать в населенных карелами местностях Олонецкой и Архангельской губерний в порядке ст. 11 Конституции РСФСР областное объединение - Карель­скую Трудовую Коммуну.

2. Поручить Карельскому Комитету приступить немедленно к подготовке съезда Советов Карельской Трудовой Коммуны, который определит организацию органов власти в Карельской Трудовой Коммуне"¹⁸⁴.

На основании декрета ВЦИК создавался Карельский революционный комитет как временный высший орган государственной власти Карельской Трудовой Комму­ны, которому предоставлялись права губернского исполнительного комитета и пору­чалось проведение подготовительной работы по созыву областного съезда и избра­нию постоянных органов власти КТК. В состав комитета вошли Э.А. Гюллинг (председатель), Я.Л.Мяки и В.М.Куджиев.

В начале июня Э. Гюллинг с группой экспертов из числа финских коммунистов выехал в Карелию. В Петрозаводске к ним присоединился В. М. Куджиев, и уже в полном составе ревком добрался до Кеми, предполагаемой столицы КТК.

Как вспоминал В.М. Куджиев, "руководящие работники Олонецкого губисполкома советовали Карельскому ревкому избрать административным центром Кемь. Свои соображения они мотивировали тем, что Петрозаводск - исконно русский го­род и нецелесообразно включать его в новую нерусскую область, что к Кеми прилега­ет большое количество карельских волостей, откуда будет ближе управлять ими"¹⁸⁵. Однако члены ревкома в конечном счете пришли к выводу, что более подходящим для размещения правительственных учреждений является город Петрозаводск, удач­но расположенный и промышленно развитый. Таким образом Петрозаводск, оста­ваясь центром еще не упраздненной Олонецкой губернии, стал одновременно цент­ром КТК.

Между тем в Карелии продолжалась подготовка к созыву съезда представителей трудящихся карелов. 2 июня 1920 г. организационное бюро при Олонецком уездном исполкоме направило во все уезды с карельским населением телеграмму с просьбой принять участие в съезде для того, чтобы выяснить их мнение "в связи с притязаниями Финляндии на территорию карелов", а также для противодействия "сепаратным дей­ствиям" карельских беженцев в Финляндии, говорящих от имени карелов. Всем уезд­ным исполкомам предлагалось провести выборы делегатов на съезд по норме пред­ставительства: 1 делегат от 500 человек, К открывающемуся 1 июля в Петрозаводске съезду делегаты должны были доставить протоколы собраний, указывающих на от­ношение населения к Финляндии, к России и к вопросу о независимости Карелии¹⁸⁶. Карельский ревком, приступив к работе в середине июня 1920 г., поддержал решение

Олонецкого уездного исполкома о созыве съезда трудящихся карелов "как подгото­вительного" к предстоящему в дальнейшем Всекарельскому съезду Советов. Он пред­ложил организационному бюро по созыву съезда и уездным исполкомам продолжать выборы делегатов и подготовку к съезду.

Съезд проходил в Петрозаводске 1-3 июля 1920 г. в здании кинотеатра "Три­умф". На него съехались 142 делегата от 24 карельских волостей Олонецкой и Архан­гельской губерний, в их числе были и делегаты от только что занятых частями Крас­ной армии волостей Кемского уезда, за исключением пограничных Олангской, Тихтозерской и Вокнаволокской, на территории которых только что закончились во­енные действия. Не смогли присутствовать на съезде и представители от оккупиро­ванных финнами Поросозерской и Ребольской волостей. Делегаты съезда, представ­лявшие 105 тыс. карелов, заслушали доклады организационного бюро по созыву съезда, Карельского ревкома об образовании КТК, ее структуре и задачах, наказы с мест и доклады представителей волостей об отношении трудящихся карелов к буржу­азной Финляндии, Советской России и КТК, доклады о международном положении и по карельскому вопросу¹⁸⁷.

В постановлениях и наказах крестьянских собраний и сходов, привезенных пред­ставителями из сел и деревень Олонецкого, Петрозаводского и Повенецкого уездов, содержалось требование сохранить Карелию в составе Советской России. Так, в на­казе делегату от Повенецкого уезда И.А. Карпову говорилось: "Выразить протест против притязаний буржуазной Финляндии о присоединении Карелии к Финлян­дии, а выделение Карелии в особую административную единицу (трудовую комму­ну) признать нецелесообразным и нежелательным". Нецелесообразной считали "организацию особой карельской областной единицы" и делегаты прошедшего в конце июня IV Повенецкого уездного съезда Советов, исходившие из того, что "на­циональные границы Карелии не сходятся с границами экономического тяготения", а "бытовые условия жизни карелов не расходятся с бытовыми условиями русского населения ближайших местностей". Граждане д. Ондозеро Ругозерской волости высказали пожелание "выделения в Карельскую Автономную Советскую Социали­стическую Республику".

Наказ делегатов от Ведлозерской волости Олонецкого уезда провозглашал "не­раздельное братское объединение и тесную связь трудового населения Карелии с Со­ветской Россией", составляющих "одно целое". Граждане Куйтежского сельского обще­ства заверяли собравшихся на съезд в том, что "трудовое карельское население войдет как самостоятельная единица в общую семью Российской Советской Федеративной Социалистической Республики" и приветствовали образование КТК. За создание ком­муны высказались участники общего собрания жителей г. Олонца и красноармейцев местной караульной роты.

В постановлении съезда советов Тулмозерской волости, принятом 27 июня 1920 г., шла речь о том, что ее жители не желают присоединяться к Финляндии и вместе с тем было записано: "Не хотим также и автономии, а хотим быть неотъемлемой частью Советской России и работать рука об руку с ней..."

Участники съезда, представлявшие северных карелов, подтвердили, что Беломор­ская Карелия останется в составе России, но при условии предоставления ей автоно­мии. Неоднократно звучали заявления, что население Кемского уезда устало и хочет, чтобы его оставили в покое.

Помнившие о прежних, весьма болезненных для крестьянской среды мобилизаци­ях на фронт, жители с. Панозеро выражали просьбу, чтобы "в случае мобилизации в Красную армию" призванных не отправляли далеко, а оставляли служить в Карелии. О том же говорилось и в наказе общего собрания граждан с. Юшкозеро: "В случае же надобности держать армию желательно было бы, чтобы карелы стояли в пределах Карелии". Не случайно именно в конце июня 1920 г. органам советского управления в Александровском уезде Архангельской губернии поступило предписание наркома по иностранным делам Г.В. Чичерина. Нарком обращал внимание уездных органов власти на необходимость учитывать то обстоятельство, что Карелия является одним из объектов начавшихся 10 июня российско-финляндских переговоров в эстонском городе Юрьеве (Тарту): "Мы отводим вопрос о Карелии, считая, что вопрос внутрен­не русский", "поэтому представляется нежелательным сейчас подымать в Карелии страсти", а следовательно, "не надо трогать карел" и распространять на них прину­дительную мобилизацию в Красную армию, ограничившись привлечением их к тру­довой повинности, "благо они согласны ее нести"¹⁸⁸.

Большинство делегатов Всекарельского съезда не имели опыта практической го­сударственной работы. Недавние подданные Российской империи, ставшие гражда­нами Советской России, впервые получили возможность решать судьбы своего наро­да. Некоторые из участников съезда разделяли мнение делегировавших их односельчан о том, что в создании собственной автономии нет необходимости или что с этим надо повременить.

И все же в ходе подготовки к съезду волостные и другие народные собрания каре­лов выявили мнение населения по главным вопросам о формах автономии края, "кото­рые оргбюро просило обсудить:

1. Желает ли карельское население остаться в составе РСФСР?

2. Хочет ли оно создания независимого Карельского государства и отделения Карелии от РСФСР?

3. Желает ли оно, чтобы карельские волости вошли в состав Финляндии?

В результате проведенного опроса населения за сохранение Карелии в составе РСФСР высказалось 88,3% всех опрошенных, за создание самостоятельного государства 10,8%, за присоединение к Финляндии 0,9%¹⁸⁹. Таким образом, преобладающее большинство жителей Карелии высказалось за сохранение ее в составе России. Одно­му из делегатов съезда от каждой волости в обязательном порядке предоставлялось слово для изложения решения волостного собрания по вопросу самоопределения Карелии.

Всекарельский съезд представителей трудящихся карелов, решавший основной вопрос об "отношении населения края к Финляндии, России и к независимости", при­ветствовавший образование КТК в составе РСФСР, стал крупным политическим со­бытием в истории Карелии.

Однако в силу своего общественного характера съезд представителей трудящихся карелов не мог выступить в роли органа власти и не компетентен был решать практи­ческие вопросы национально-государственного строительства в Карелии. Вот поче­му он явился съездом учредительного характера, "подготовительного" к предстояще­му "намеченному съезду Советов Карельской Трудовой Коммуны". Съезд принял также наказ Карельскому ревкому о первоочередных задачах по развитию экономи­ки и культуры края. В качестве таких задач он поручил Карревкому принять срочные меры по борьбе с голодом, приступить к восстановлению сельского хозяйства, рыб­ных промыслов и лесной промышленности, к строительству дорог и развитию народ­ного образования¹⁹⁰.

Не ставя перед собой задачу выработки практических мер по осуществлению по­становления ВЦИК об образовании КТК, съезд лишь в общих чертах наметил про­блемы, решением которых должен был в первую очередь заняться Карельский рев­ком. В состав этого временного органа власти Карельской коммуны на съезде дополнительно избрали представителей карелов от Олонецкого уезда И.А. Никити­на, от Повенецкого -В.Т. Гурьева, уроженца с. Паданы, и Ф.Е. Поттоева из с. Реболы. Позднее в 1921 г., в ревком КТК был выдвинут член Олонецкого губкома партии большевиков и Олонецкого губисполкома петрозаводчанин И.А. Данилов, а от ка­рельских волостей Кемского уезда избран Г.Х. Богданов, организатор партизанско­го отряда, сформированного во время Гражданской войны из крестьян Вокнаволокской и Тихтозерской волостей¹⁹¹.

Таким образом, в полном составе Карельского ревкома было пять карелов (В.М. Куджиев, В.Т. Гурьев, И.А. Никитин, Ф.Е. Поттоев, Г.Х. Богданов, два финна (Э.А. Гюллинг, Я.Т. Мяки) и один русский (И.А. Данилов), Э.А. Гюллинг занимался общим руководством, его помощником по хозяйственным вопросам был назначен В.Т. Гурьев. Сельским хозяйством руководил Я.Т. Мяки, В.М. Куджиев ведал агита­цией и пропагандой, народным образованием, а также был председателем револю­ционного трибунала и представителем КТК в Наркомате по делам национальностей. И.А. Никитин, Ф.Е. Поттоев и Г.Х. Богданов работали на местах в своих уездах - Олонецком, Повенецком и Кемском,

С июля 1920 по февраль 1921 г. Карельская Трудовая Коммуна переживала сложный этап организационного становления, отмеченный разногласиями между ревко­мом КТК и губернскими властями, которые считали Карельскую автономию времен­ным образованием, своего рода дипломатическим шагом Советской России в ходе Тартуских мирных переговоров с Финляндией¹⁹².

Одной из первоочередных задач организационного оформления Карельской Трудовой Коммуны стало определение ее административных границ. При реше­нии вопроса о территориальном устройстве КТК встретились не только объек­тивные трудности (необходимость взвешенного учета национальных, экономических, географических и других факторов), но и сложности субъективного ха­рактера.

16 июля 1920 г. был сформирован комитет из представителей Карревкома и Оло­нецкого губисполкома для выяснения вопроса о границах. В этот комитет от ревкома вошли Э.А. Гюллинг и В.М. Куджиев, а от губисполкома - его председатель П.Ф. Анохин, первоначально выступавший против создания КТК, и секретарь исполкома И.Н. Кузнецов. При подготовке проекта размежевания Олонецкой губернии и создаваемой на ее территории автономной области обнаружились принципиальные разногласия. Большинство членов Олонецкого губисполкома настаивали на включе­нии в состав коммуны только части губернии, населенной карелами, и предлагали провести восточную границу КТК в строгом соответствии с этнической, игнорируя другие важные моменты для развития автономной области. Конкретно предложение губисполкома сводилось к тому, чтобы граница между губернией и коммуной прохо­дила западнее Мурманской железной дороги, а г. Кемь был объявлен административ­ным центром КТК.

Такое решение, которое отрезало бы Карелию от железной дороги, побережий Онежского озера и Белого моря, было трудно осуществимым даже в силу историче­ски сложившегося в ряде мест чересполосного расселения карелов и русских. В состав карельской автономной области отошли бы наименее экономически развитые и не имеющие дорог западные районы, область лишилась бы жизненно важных для ее даль­нейшего развития районов, промышленных и культурных центров.

Карревком предлагал провести границу по линии Белое море - р. Свирь - Онежское озеро, считая необходимым при установлении административных границ наряду с национальными моментами учитывать исторически устоявшиеся хозяй­ственные и культурные связи между карельскими и русскими районами. По мнению ревкома, в состав Карельской коммуны должны были войти и некоторые русские районы с тем, чтобы создаваемая национальная область была экономичес