Переживите, что были «сахарной печенькой», и двигайтесь дальше

Я взбежал на вершину дюны и сразу сбежал по другой ее стороне, на полной скорости устремляясь к Тихому океану. На мне была зеленая форма, кепка и полевые ботинки, но я с головой окунулся в волны, бьющие о берег Коронадо, штат Калифорния.

Выходя насквозь промокшим, я увидел «котика»-инструктора. Он стоял на дюне, сложив руки, его жесткий взгляд пронзал утренний туман. Я услышал, как он проревел: «Ты знаешь, что делать, мистер Мак!»

Еще бы я не знал.

С притворным энтузиазмом я во всю глотку бодро крикнул «Так точно!», после чего упал лицом вниз в мокрый песок и перекатился с боку на бок, чтобы ни одна часть формы не осталась чистой. Затем я сел, зарылся в песок и стал подбрасывать его в воздух, дабы он проник на каждый сантиметр моей кожи.

Где-то в ходе утренней физической подготовки я «совершил нарушение учебных правил». В наказание я должен был войти в воду, а потом мокрым изваляться в песке, тем самым став «сахарной печенькой».

Это самое худшее, что могло произойти с вами в процессе учебы. Случались вещи более болезненные и изматывающие. Но превращение в «сахарную печеньку» испытывало терпение и решимость. И дело не только в том, что остаток дня ты проводил с песком на шее, подмышками и между ног, но и в том, что все делалось бессистемно. Ни с того ни с сего. Ты становился «сахарной печенькой» по капризу инструктора.

Многим «котикам»-курсантам было тя­жело это принять. Они хотели быть лучшими и ожидали награды за показанные звездные результаты. Подчас их и правда поощряли. Но отнюдь не всегда. Порой за свои усилия они получали лишь мокрый песок.

Извалявшись, я подбежал к инструктору. «Так точно!» — снова крикнул я и встал по стойке смирно. Он тщательно осмотрел меня с ног до головы: удовлетворяю ли я требованиям к «сахарным печенькам»? Это был лейтенант Филип Мартин. Друзья называли его Моки, но мы не приятельствовали с ним.

Моки Мартин был настоящим десантником. Рожденный и воспитанный на Гавайях, он был именно таким «котиком», каким мечтал стать я. Опытный ветеран войны во Вьетнаме, он превосходно разбирался в каждом виде оружия, применяемом спецназом. Он считался одним из лучших скайдайверов в бригадах, а в плавании, как коренной гаваец, почти не имел равных.

— Мистер Мак, вы знаете, почему стали «сахарной печенькой» сегодня утром? — спросил Мартин очень спокойно, но твердо.

— Нет, инструктор Мартин, — как положено, ответил я.

— Потому что, мистер Мак, жизнь несправедлива. И чем скорее вы это узнаете, тем лучше для вас.

* * *

Годом позже мы с лейтенантом Мартином уже называли друг друга по имени. Я прошел базовый курс подготовки «котиков», а его перевели из учебного центра в 11-ю бригаду пловцов-подрывников в Коронадо.

Чем больше я узнавал Моки, тем больше росло мое уважение к нему. Он не только был высококлассным профессионалом, но и имел феноменальные физические данные. В начале 1980-х он входил в число тех, кто развивал триатлон. Красиво плавал вольным стилем в открытом океане. Благодаря сильным лодыжкам и бедрам легко выдерживал длинные забеги. Но особой его страстью был велосипед. Он и его железный конь были созданы друг для друга.

Каждое утро он садился на велосипед и отправлялся в 50-километровую поездку по Серебряной полосе в Коронадо. Вдоль Тихого океана, от города Коронадо до города Империал-Бич, шла плоская местность с вымощенной велосипедной дорожкой. С одной стороны океан, с другой — бухта: это один из самых красивых пляжей в Калифорнии.

Каждое субботнее утро Моки трениро­вался на Серебряной полосе. И вот однажды он, быстро крутя педали и наклонив голову, не заметил встречный велосипед. Велосипеды столкнулись со скоростью примерно 40 километров в час и искорежились. Ездоков выбросило из седел, они упали лицом вниз на асфальтовую дорожку. Однако один из них перевернулся на бок, отряхнулся и встал на ноги. Он был ранен, но в целом в норме.

А Моки так и остался лежать, неспособный пошевельнуться. За считаные минуты прибыла скорая помощь. Врачи привели его в чувство и госпитализировали. Поначалу была надежда, что паралич носит временный характер. Но день шел за днем, месяц за месяцем и год за годом, а ходить Моки по-прежнему не мог. После травмы всю нижнюю часть тела парализовало: только руки имели ограниченную подвижность.

Последние 34 года Моки провел в инвалидном кресле. За все это время я никогда не замечал, что он сетует на свою участь. Не слышал, чтобы он вопрошал: «Почему именно я?» Он ни разу не выказал и капли жалости к себе.

Более того, после несчастного случая Моки занялся рисованием. У него родилась прекрасная дочь. Он организовал SuperfrogTriathlon, который проходит каждый год в Коронадо, и продолжает координировать его поныне.

Винить в своем жизненном жребии некие внешние силы и перестать бороться очень просто: мол, против судьбы не пойдешь. Легко думать, что будущее определяется только тем, где вас воспитывали, как с вами обращались родители и в какой школе вы учились. Ничто не может быть дальше от истины! И об обычных людях, и о великих можно судить по тому, как они реагировали на несправедливость жизни: Хелен Келлер, Нельсон Мандела, Стивен Хокинг, МалалаЮсуфзай и — Моки Мартин.

Бывает и так: сколь бы сильно вы ни старались и сколь бы хорошим ни были, вы все равно оказываетесь «сахарной печенькой». Не жалуйтесь. Не вините судьбу. Выпрямитесь, взгляните в будущее — и двигайтесь дальше.

Глава 5