Белоэмигранты как часть немецкой оккупационной администрации

Если ты думаешь, что я все еще нахожусь во Франции, то ты ошибаешься. Я уже на восточном фронте... Мы питаемся картошкой и другими продуктами, которые отнимаем у русских жителей. Что касается кур, то их уже нет... Мы сделали открытие: русские закапывают свое имущество в снег. Недавно мы нашли в снегу бочку с соленой свининой и салом. Кроме того, мы нашли мед, теплые вещи и материал на костюм. День и ночь мы ищем такие находки... Здесь все наши враги, каждый русский, независимо от возраста и пола, будь ему 10, 20 или 80 лет. Когда их всех уничтожат, будет лучше и спокойнее. Русское население заслуживает только уничтожения. Их всех надо истребить, всех до единого! (ефрейтор Менг своей жене Фриде, 1942 год)

Итак, организовывать жизнь населения на оккупированных советских территориях никто не собирался.

Чем же занималось оккупационное “самоуправление”? Одной из функций ”самоуправления” была регистрация населения – чтобы выявить наличие рабочей силы, евреев, коммунистов, советский актив.

Партийно-советский актив, пленных красноармейцев и евреев “самоуправление” и немцы уничтожали на месте или отправляли в концлагеря. Мирное население сортировали и запрошенное Третьим рейхом необходимое количество рабов грузили в вагоны и доставляли в Германию.

При этом “самоуправление” и немцы занимались самозабвенным грабежом имущества советских граждан. Вот как цивилизованные европейцы смотрели на это дело: ” Не можешь ли ты урвать у какого-нибудь грязного еврея меховое пальто? Их шайка от этого не пострадает. Говорят, что в России много таких вещей. Не забудь также о материи на костюм. Подумай также о том, чтобы организовать или привезти что-нибудь, ведь эту сволочь нечего щадить.” (из письма некой Лотты, супруги лейтенанта Готфрида Вернера).

На фото: немецкий грузовик с минами и химснаряжением, отбитый Красной Армией. Немцы по всем закуткам машины рассовали награбленное добро: женское белье, чулки, туфли, галоши, скатерти.

Ответственным по разграблению оккупированных советских территорий был Розенберг и бургомистры для министерства Розенберга готовили отчеты – сколько, кого и чего они отправили Третьему рейху в качестве поживы.

Высокообразованные дворяне-оккупанты указывали в своих отчетах, к примеру, сколько они отправили в Германию тысяч тонн злаковых, мяса и мясопродуктов, масла, сахара, картофеля, семян и т.д. Нетрудно догадаться, что местное население, оставленное без продуктов, голодало.

Немцы очень часто доверяли белоэмигрантам возглавлять полицию; белоэмигранты служили в гестапо, СД, СС и других преступных фашистских структурах и участвовали в различных карательных акциях.

Многие, наверное, помнят замечательную актрису Людмилу Гурченко. Будучи ребенком, Людмила Гурченко стала очевидцем оккупации города Харькова, о чем она позже написала в своей книге “ Мое взрослое детство ”.

Вспоминая тот период, Гурченко удивлялась, как ей удалось выжить в ситуации, когда кругом был “ голод, холод, расстрелы, казни, облавы и душегубки. ”

Вот фрагмент из книги Людмилы Гурченко “ Мое взрослое детство ”:

Определенный участок людного места немцы тихонько окружали кольцом, потом, по команде, вдруг начинали сужать кольцо, оттирая людей от прилавков, швыряя «товар» на землю. Прикладами в спину все ближе и ближе сталкивали людей друг к другу. Боже мой, какая же это была паника! Душераздирающие, протяжные крики — «Мамочки!», «Го-осподи!», «Помоги-ите!», «Ряту-уйте!» — перемежались с отрывистыми немецкими: «Шнель», «Век», «Шайзе», «Фарфлюктер!»
А когда кольцо было сжато так, что люди стояли вплотную друг к другу, немцы разрывали это кольцо с с одной стороны... А с противоположной от этого кольца выпускали овчарок. Все крики сливались в одно жуткое: «о-о-о!»
И наступала на мгновение тишина. Как будто все одновременно переводили дыхание.
Проклятые дрессированные умные животные справлялись уже сами. Они гнали толпу перепуганных и ничего не соображающих людей в точном направлении к черным закрытым машинам — «душегубкам».

Машины набивали людьми, и они отъезжали. Тех счастливцев, которые в машину не поместились, отпускали. Но часто случалось так, что мать «уезжает» в машине, а дочь остается на воле! Разлучались родные, а оставшиеся на свободе проклинали потом эту свободу всю жизнь.
В эти душегубки к людям выпускали выхлопные газы. И пока машина ехала до окраины города — люди в ней задыхались. Потом их сбрасывали в ямы и засыпали землей. А зимой — в Лопань. Это и была «облава». Так она проходила в нашем Харькове, на Благовещенском базаре."

На рисунке советского военного плаката изображен мальчик Володя Зузуев. В тот день фашисты в оккупированном городе Краснодаре умертвили в душегубке детей, которые находились на лечении в детской больнице. Детей хватали прямо с кроватей.

Позже на следствии свидетельница рассказывала: “ Дети были лишь в трусах и майках. Закончив погрузку, палачи захлопнули дверь, и машина тронулась, а следом за ней пошла легковая машина, в которой сидели немецкие офицеры. Через 20—25 минут они вернулись и начали пьянствовать. Никогда не забуду, как маленькие дети — среди них были и годовалые — плакали и кричали, инстинктивно чувствуя, что над ними затевают что-то страшное.
— Прощай, товарищ Сталин, прощайте, нянички, я больше не вернусь! — крикнул один из наших маленьких питомцев Володя Зузуев. Пока я живу на свете— мне не забыть этого страшного дня. ”

В больнице детский плач. Машина у ворот
Большая, как вагон, открыла черный рот.

Когда его толкать в пасть душегубки стали,
Он крикнул, как большой: "Прощай, товарищ Сталин!"

На близких поглядел. В глазах и боль и грусть.

"Прощайте, нянечки, я больше не вернусь!"

Была толпа врагов безжалостна, черна.
Но этот детский крик услышала страна.

И красные бойцы с боев отозвались, -
Пошли и за детей мстить
жизнью поклялись.

11-2.