О системности в мышлении. Самоотрицание и самоутверждение философской системы.

Не являясь последовательно дискурсивной, философия времени, тем не менее, образует, как и вообще любой открытый для других способ философствования, определенную философскую систему. Тяготение к системности в мышлении можно понимать, как следствие некоей тенденциозности, замкнутой и развивающейся внутри себя. Работа в системе обеспечивает для работающего непрерывное создание личного времени без каких-либо резких «сколов», нарушающих единство мышления.

В терминах философии времени системное мышление – это уход от «двухмерного» (соответствующего началу счета) к «трехмерному» (соответствующему средним числам). При завершении основных рядов счета в системе мышление возвращается к ее краям и в дальнейшем приходит к отрицанию данной системы для себя. При этом отрицание обычно связано с прохождением мышления области своей завершенности в полноте, т.е. «двухмерности» полноты, равносильной по своей сути «двухмерности» начала счета.

Трудность преодоления системности связана с отстранением при этом ищущего мышления от тех жестких логических структур, которые обеспечивают надежное (или кажущееся надежным) взаимодействие человека с явленным ему материальным миром. Даже «человек края», отрицающий для себя саму возможность системного мышления, в итоге оказывается вовлеченным в определенную тенденцию, пусть даже и тяготеющую к релятивизму и плюрализму. Избежать появления в мышлении тенденциозности (и вместе с ней системности) нельзя, но факт, что тенденции насыщаются и требуют саморазрушения, приводит человека к поиску отрицания тенденциозности вообще. Такое отрицание для человека, не отказавшегося от участия в человеческом разговоре, может быть обеспечено при обращении к системе мышления, в которой самоотрицание должно быть заключено в ней самой по самой ее сути. При этом возможность «непротиворечивого» философского разговора обеспечивается вынесением за скобки «исходного пункта» самоотрицающейся системы, «первого импульса», в котором и должно быть заключено самоотрицание, распространяющееся от него на всю философскую систему.

В «первом импульсе» философствования вопрос о системности мышления вообще не должен стоять. Только с развитием системы от своего синкретического состояния появляется дуализм в логике, возникают различные понятия, категории, появляется субъект-объектное отношение.

В своем исходном пункте философия должна содержать в нерасчлененном виде все основные возможности, осуществляемые в человеческой культуре; с течением времени она передает свое содержание поэзии, истории культуры, специальным наукам. В сущности, у самой философии остается только ее «первый импульс», но этот импульс должен быть изначальным для такого построения, которое само себя ограничивает и отграничивает, но при этом приводит к таким результатам, которые при достаточной удаленности от начала счета, т.е. при обращении к «средним числам», к материи, к практике, являются адекватными заложенным в этой практике возможностям. Как себя ограничить, чтобы стать универсальной – вот важнейший вопрос для философии времени.

До какой стадии может происходить приближение к краю, на котором осуществляется самоотрицание философской системы? Является ли процесс такого приближения дискретным или непрерывным? В рамках философии времени остановка этого процесса может произойти для нас лишь тогда, когда мы оказываемся перед таким наличным, относительно которого каждое утверждение несет в себе столь же значимое отрицание. Чем ближе к краю, тем более парадоксальной становится логика наших рассуждений. Однако в философии времени парадоксальность не должна являться следствием некоего эвристического подхода или каких-то гипотез – каждый раз приближение к краю ансамбля должно осуществляться в соответствии с его внутренней логикой, с его временем.

Одним из важнейших принципов философии времени является принцип неразличимости, который будет достаточно подробно разъяснен нами в дальнейшем. Согласно этому принципу всякое сущее в своей глубине, на своей окончательной границе, является принципиально неразличимым с любым другим сущим, также приведенным к своей границе.

В соответствии с принципом неразличимости полное самоотрицание на своей границе должно быть абсолютно тождественно полному самоутверждению. В этическом смысле это соответствует свободе воли в осуществлении человеком «первого импульса» философствования, в осуществлении самоутверждения, связанно с самоотрицанием. Самоотрицание и самоутверждении человека осуществляются в отношении «двухмерности» и «трехмерности» в его конкретной жизни, в выборе им точки зрения на мир, в его жизненном пути и в его судьбе.

В соответствии с принципом неразличимости край полноты счета элементов того или иного ансамбля может являться неразличимым с краем начала счета, причем полная неразличимость соответствует тому случаю, когда ансамбль является полным, а его края «истинными». В связи с этим, самоотрицание и самоутверждение философской системы должно осуществляться не только в момент ее возникновения, но и в момент ее завершения. Соответствующие края философской системы являются «ложными» или «истинными» в зависимости от взгляда (внешнего или внутреннего) на нее. Самоутверждаясь в полноте своего внутреннего развития, философская система приходит к своему самоотрицанию, выходя за свои границы, причем вблизи этих границ она становится в определенной степени неразличимой с другими философскими системами, достигшими такой же полноты развития.

О ДОСТАТОЧНОМ ОСНОВАНИИ

Для того, чтобы основание философской системы было достаточно убедительным, следует, видимо, в основание положить саму эту убедительность или, другим словом, очевидность. Наиболее очевидным, наиболее фундаментальным фактом для многих мыслителей настоящего времени является их собственное восприятие своего существования (экзистенциальная традиция).

Но обеспечивается ли при таком основании полнота философской системы, обеспечивается ли возможность объяснения («выведения») всего многообразия фактов данного человеку мира? В философии времени считается, что в этом случае при построении философской системы в логические построения обязательно должны быть привнесены дополнительные утверждения, не вытекающие из первичных предложений. В философии времени предпринимается попытка найти более полное основание, из которого могут быть получены как общие, так и конкретные знания о мире, т.е. на основе общефилософских соображений может быть построена конкретная и вполне определенная картина мира.

Когда за очевидное принимается факт собственного существования, необходимо учитывать, что этот факт тем или иным образом человеком утверждается. Нельзя построить философскую систему без разговора об этой системе, без проведения тех или иных логических построений. Но разговор о факте своего существования необходимо меняет само это существование, привносится к нему. Либо у человека есть только смутное ощущение своего существования (и тогда этот факт не раскрывается им на вербальном уровне), либо человек фиксирует знание о своем существовании в системе своих знаний (и тогда этот факт не может быть отделен от наличия у человека языка).

Но наличие языка подразумевает наличие его носителей, т.е. наличие множества существований, связанных между собой. Если мы строим конкретную философскую систему, то должны к очевидному для себя отнести не только свое существование, но и существование других людей. Отказываясь от философского разговора, приходя к молчанию, мы можем «обойтись» и ощущением одного только своего существования. При этом нет ничего, что давало бы какие-то принципиальные преимущества одному из указанных подходов. Единичность собственного существования и множественность равноценных существований должны парадоксальным образом объединяться в общем подходе. Для человека люди, с одной стороны, расположены каким-то образом по отношению к его Я (при этом он «на краю» человеческого ансамбля) и, с другой стороны, тождественны между собой (при этом человеческий ансамбль вообще не имеет «края», является бесконечным). Достаточное основание философской системы должно включать в себя парадоксальность, двойственность человеческого существования. Система философии времени является двухмодельной.

Множественность человеческих существований и их расположенность приводит к понятию числа и счета, приводит к необходимости раскрыть соотношение между целым и частью. При этом в основание философской системы должны закладываться все возможные случаи этого соотношения. Однако наличие полного логического разнообразия должно приводить к вполне определенному человеческому миру. Человек является как бы «резонатором», выделяющим для себя из множества возможностей свою действительность – благодаря тому, что совместная актуальность для него всех логик и не-логик обеспечивает неравноценность и корреляцию соответствующих возможностей.

Связь между человеческими существованиями, их множественность и развернутость в счет, идентифицируется человеком, открытым на свою множественность, как человеческое время.