Оператор-игрок и духовные практики

 

Духовные практики и устремление к совершенству также являются играми материального мира, тесно связанными с другими играми.

Ядро материальной вселенной и личные ограничители разума согласованно действуют против ИО. Задача ИО – с этим справиться и достичь изначальных возможностей разума. Но игра нелегка, совсем нелегка. Особенно трудно вначале.

 

Ограничители и специальный механизм ядра будут все время навязывать оператору-игроку мысль о том, что он ввязался не в ту игру, в которую можно выиграть. И все это будет в виде «собственных озарений» ИО и информации со стороны – от кого угодно. Они ему обязательно скажут (в какой-нибудь форме):

? все твои дерганья бесполезны – каким ты был, таким ты и остался;

? прими же наши поздравления: ты готов умереть?

? поклоняйся нам, и может быть мы проявим жалость; ну, а если нет, тогда снова…

? достаточно ли ты силен, чтобы сразиться с собственными учителями?

? ты уже победил, расслабься;

? ты слишком долго играешь; пора убрать тебя с доски…

? познай же глубину своего страха, и выживший пусть получит вечность.

 

Нужно быть достаточно сильным, чтобы не свернуть на полпути к победе. Но победа возможна, возможна также, как и победа в любой игре. Сложность игры так специально задумана – не стоит же пасовать!

 

 

Приложение 4. АДСКАЯ ЛЕСЕНКА: ВВЕРХ ИЛИ ВНИЗ?

 

В первом разделе упоминалась «адская лесенка». Как это можно понимать? Ведь это же «черт знает, что такое»!

 

Классически адская лесенка может быть двух направлений. Направление вверх сонаправлено с улучшением жизни – вы ее улучшаете, улучшаете и так далее до тех пор, пока не столкнетесь с «серьезной» задачкой – «а что бы еще такого улучшить?» Вот они «высшие уровни»! Здесь мы наблюдаем прогресс, совершенствование, созидание и развитие с учетом всех областей нашей жизни.

 

Но есть и обратное направление. Возникает оно тогда, когда «серые личности» пытаются жить по принципу «мне хорошо, когда плохо другим». Это также вполне очевидно, уж чего там, такое бывает.

 

Современный виток в развитии адской лесенки вниз является психотропным оружием. Если все оружие прошлого в основном затрагивало тело, то вот это оружие уже направлено против разума.

 

Оператор-игрок играет во вселенной через разум. Тела периодически меняются, но разум остается тот же самый. И когда мы имеем такое оружие, мы имеем оружие не просто против текущей жизни, но и против последующих. Вам по душе подобная перспектива?

 

Ведь даже если Вы изобретатель данного оружия, Вам оно откликнется в дальнейшем. Обязательно.

 

При помощи соответствующих электронных устройств можно:

? вызвать любую эмоцию вплоть до смерти;

? серьезно «зазомбировать» человека и заставить его делать то, что нужно боссу, почти полностью автоматически;

? поймать его в «клещи» и держать в состоянии «вне игры»;

? свести человека с ума практически без усилий.

 

Причем все это не на текущую жизнь, а на текущую и все последующие, пока, как говорится, сам Бог не вмешается.

 

Это действительно оружие апокалипсиса. И никакие «праведность» или «безгрешность» вам против него не помогут, если вы позволите ему существовать или не примите ответных мер.

 

«Страшный суд» потому и страшный, что он суд без правил. Вас там попросту сделают роботом или сведут с ума, потому что вы его допустили. Никто вас не будет спрашивать, что вы сделали или кто вы. Допустил страшный суд – следовательно виновен. Никаких оправданий не принимается. И ни в какой Церкви или религии вы от него не спрячетесь!

Вот такая вот адская лесенка вниз. Вы можете принять эту информацию к сведению или посчитать ее несерьезной. Ваше дело. Я свое слово сказал.

 

КОММЕНТАРИИ

 

Комментарии написаны В.А. Еньковой.

 

ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ

 

Мышление на основе моделей не является чем-то новым. Свою собственную модель разума строит каждый автор психотерапевтического метода, но мало кто готов признаться в содеянном. Терапевты в своих писаниях в основном отдают дань жанру клинического случая, чтобы явить читателю потрясающие свидетельства своей терапевтической силы. И это действительно впечатляет. Однако без теории некоторые явления могут быть использованы, но не постигнуты.

 

Любой «изобретательский» метод включает в себя некоторое теоретическое моделирование плюс мысленный эксперимент – одну из наиболее очевидных форм творческого воображения в науке.

 

К мыслительному эксперименту обращался еще Аристотель, доказывая невозможность пустоты в природе, но наиболее широкое применение этого эксперимента началось с Галилея, который и дал методологическое указание на мысленный эксперимент как на особое познавательное образование. Мысленный эксперимент, замещая в некотором роде материальный, служит его продолжением и развитием, позволяет исследовать ситуации, нереализуемые практически, хотя и принципиально возможные.

Галилей с помощью мысленного эксперимента и моделирования представляет ситуацию, в которой причины, мешающие свободному движению тела полностью устранены. Тем самым он преступает грань реально возможного, но зато со всей очевидностью демонстрирует осуществимость инерциального движения и дает очень мощный толчок развитию науки, экспериментированию в мире материальном, на несколько столетий вперед.

Способ мышления на основе моделей сам по себе не нов. Новой является сама модель материального мира и разума, представленная в книге Райтера на основе мысленного экспериментирования и творческого воображения ее автора.

 

Эту модель можно назвать фантастической и сумасшедшей, противоречащей традиционным серьезным и нормальным сегодняшним психотерапевтическим теориям. Автор вообще безумец и наглец, который мало того, что осмеливается предлагать читателю применить весьма странные процессы на практике, так еще и заявляет, что сам читатель может создавать такого рода процессы по приведенной в книге формуле.

 

Любой нормальный серьезный психотерапевт назовет такой подход к делу полным безумием. Как может человек без диплома психолога (бумажки, которая официально позволила, если бы ума хватило) создавать какие-то там процессы, да еще и применять их на практике, затрагивая такие серьезные и опасные темы, как потеря и смерть? Невозможно!

Возможно порассуждать о душе, о кризисах в психологии, о проблемах человека и человечества, и поиметь их всех, по очереди или одновременно. В психотерапии именно подход «поиметь» всегда считался правильным и научным. Поиметь образование, проблемы, душу, кризисы – это хорошо, так как все в соответствии с традициями.

Существует очень простая логика. Проблемы имеют все, значит это нормально. Даже если я помру от своих неразрешимых проблем, буду страдать и приносить страдания другим, на зов о помощи разводить руками, оправдывая себя тем, что здесь наука бессильна, то в этом ничего необычного и страшного нет. Это все вполне нормально, так как «я не первый и не последний». Такой образ мысли приветствуется, так как человек страдает, а иногда и погибает не просто так, а «при исполнении» – не нарушив традиций.

У нас принято ругать любые новые идеи, рассматривать их как сумасшедшие, а степень этого сумасшествия определять пропорционально их величине. Конечно, некоторым может показаться, что было бы идиотизмом постоянно вспоминать биографии Коперника, Галилея, Пастера, Фрейда, и при этом забывать, что очередной ученый-новатор будет столь же безнадежно неправым и сумасшедшим, как в свое время выглядели они. Но это только кажется. Забывание у нас традиционно принято считать не идиотизмом, а здравомыслием, не страхом перед новым, а рациональным подходом к новому на основе старого, противоречащего неведомому.

Райтер приводит процесс, который назван им «страх»: «Чего бы (еще) Вы могли испугаться? Чего бы (еще) Бы могли не бояться?» Этот процесс сам по себе является и вызовом традиционному страху нового. Пройдя этот процесс, человек получает озарение по поводу своих собственных опасений и понимает, что бояться можно абсолютно всего, а большинство страхов привито было ему образованием, воспитанием и различными пропагандами. Сами же страхи куда-то удивительным образом исчезают, и ранее невыполнимое становится вполне реальным. Не верите? Проверьте. Это не опасно, и терять здесь нечего, кроме кованых страхом цепей, которые и привязывают человека к традиционному.