Аленушка на камушке: старинные обряды и современная жизнь

 

 

СЕСТРИЦА МОЯ, АЛЕНУШКА! ВЫПЛЫНЬ, ВЫПЛЫНЬ НА БЕРЕЖОК! ОГНИ ГОРЯТ ГОРЮЧИЕ, КОТЛЫ КИПЯТ КИПУЧИЕ, НОЖИ ТОЧАТ БУЛАТНЫЕ, ХОТЯТ МЕНЯ ЗАРЕЗАТИ!

 

Вдумайтесь – это же как страшно! Крошечный братец, загнанный в тельце козленочка, обращается к своей сестрице, которая тоже абсолютно беспомощна, ведь коварная ведьма сбросила ее в воду с тяжелым камнем на шее. Казалось бы, какая жуткая история! За что же тогда дети с малых лет обожают слушать по сто раз именно эту сказку? И никого не пугает, что мальчик превратился в козленочка, а его сестрица брошена на дно глубокого водоема. И даже не раздражает, что любящий муж сестрицы совершенно спокойно принял за молодую жену старую ведьму, притворившуюся юной красавицей. Ведь если вдуматься и взглянуть «реально» на описываемые события – это же сплошной трагизм и предательство. Так почему же это любимейшая русская народная сказка и для детей и для взрослых? Недаром в сборнике нашего собирателя сказок А.Н. Афанасьева существует аж пять ее вариантов. Ни у одной сказки нет столько.

Да стоит только произнести «сестрица Аленушка», тут же идет внутренняя подсказка – «и братец Иванушка». Это уже некий символ, стереотип. Вот только чего? Литературоведы сразу же расскажут, что это символ родственной любви и заботы (брата и сестры), символ преданности в самых трагических обстоятельствах (ведь даже из глубины вод и собственных страданий Аленушка отвечает на зов брата), символ женской самоотверженности, опять же всеобщей тоски‑кручины русского народа. Все так. Но только почему дети (эти простодушные и непосредственные существа) воспринимают сказку про Аленушку и Иванушку радостно и беззаботно? Может, потому, что еще не ведают зла и коварства, а сказка для них – просто некое волшебное приключение? И в самом деле, интересно же побегать козленочком, не всегда же кто‑то там будет точить ножи булатные? А может, дети, более близкие к корням прародителей, воспринимают эту сказку несколько по‑иному – не в лоб, а с игровым уклоном?

 

И.Я. Билибин. Иллюстрация к сказке «Сестрица Аленушка и братец Иванушка»

Все может быть. Вот только на одном из библиотечных вечеров умный мальчик сказал так: «Это не всамделишно! И костры как бенгальские огни, и вода, в которой не тонут. Это как мифы Древней Греции – море вроде реальное, а расположено прямо у порога дома».

И в самом деле – откуда в средней полосе России, где родилась сказка, рассказ о том, что ведьма скинула Аленушку в море? Или это и не море вовсе – а просто символ глубокой воды, где можно утонуть? Так выходит, наша сказка некий символ, миф – но о чем? Попробуем разобраться.

Начнем с истока – а чьи это дети Аленушка и Иванушка? Ну, кто знает? Вон справа говорят, что это дети царя, слева – барина, а вот и третий вариант – дети купца. К этой разноголосице примешается и выкрик: это крестьянские дети!

Так кто же прав? А все правы! В разных вариантах сказки перечислены все сословия. Исследователи, правда, утверждают, что самый ранний вариант рассказывает про детей царя, а самый поздний – детей купца. То есть героями становились те сословия, что выходили в первые ряды общественного уклада. Да и замуж Аленушка выходила по разным вариантам то за царя, то за князя, потом появились деревенский барин и даже городской купец. Что из этого следует? А то, что народной молве было в общем‑то не важно, к какому сословию приписать этих сказочных героев. История являлась универсальной и могла бы произойти везде. Недаром, о ком бы ни говорилось – о царе, барине или купце, – основное содержание сказки оставалось неизменным.

 

• Это одна из немногих народных сказок, где имя героини всегда остается одним и тем же (есть, правда, вариации – не Алена, а Олена – Оленушка, – но это уже чистая поправка на говор той или иной местности).

• Это одна из немногих сказок, не имеющая вариантов у других народов.

Есть, правда, прибалтийская сказка о Елените и ее братце Йованасе, она считается литовской, но языковеды говорят, что это вариант опять же славянской сказки. И слышите имена? Елените – Елена и Йованас – Иван.

Есть сказка с похожим сюжетом у белорусов. Как, думаете, зовут героиню? Конечно же Алена. Сказка так и называется.

Словом, это чисто наша, славянская сказка, где имена героев неизменны, потому что знаковы. Выходит, она ведет свои корни из каких‑то наших славянских легенд и преданий.

 

Елена (Алена) конечно же одно из основных имен русских народных сказок. Она у нас – всегда Елена Прекрасная. Так что не надо особо обговаривать облик Аленушки и из этой сказки. Народная традиция «прочитывает» имя однозначно. Однако Алена – все же не совсем Елена. Имя мягче, простонароднее, ближе именно к нашей природе и русской деревенской жизни. Елена – аристократка, горожанка, властительница. Алена, а тем более Аленушка – милее, проще, ближе к народному сознанию. И даже если в одном из вариантов говорится, что она царская дочь, все равно героиня прекрасно ориентируется в деревенском быте, отличает следы (копытца) разных домашних животных. Конечно, горожанка Елена Прекрасная этого не могла бы сделать, а вот Аленушка, явно ухаживающая за скотиной, рассказывает братцу про разные следы.

Выходит, Аленушка у нас не только априори прекрасная, но еще и трудолюбивая умница. Недаром же любимая героиня. Имя ее в переводе с греческого означает не только «свет, факел», но и близко к Селене‑Луне («светящейся, блистающей»), а значит, входит в число морских именных символов (Луна всегда соотносится с водой, вспомним приливы и отливы, связанные с Луной). Не потому ли и наша сказка связывает Аленушку именно с водой? Все злоключения героев начинаются с воды в копытце, которую испил непослушный братец. Ох, не вечная ли это присказка старших, обращенная к непослушным мальчишкам: «Не лезь в лужу/не пей, козленочком станешь»? Но мальчишки – они бесстрашные исследователи, им непременно надо влезть в лужу, тем более если она единственная на всю улицу!

Из‑за обращенного в козленочка братца Аленушка вынуждена искать защиты и выйти замуж за почти незнакомого человека. Между прочим, во всех сказках сказано, что избранник испытывает к ней чувства, но про саму Аленушку такого не говорится. Муж для нее по русской традиции надежа и опора. Защитник. Потому что брат ее стал козленочком. А домашних животных, как известно, в быту едят. И это обычное дело. То есть сестрица ведет себя прежде всего самоотверженно по отношению к беззащитному братцу. Ну а уж для женщины защищать своих мужчин – это чисто русская традиция. Недаром же в европейских легендах герои выручают попавшую в беду девушку (начиная с истории про Персея и Андромеду), ну а у нас Настасья Микулишна вытаскивает из беды своего непутевого муженька‑богатыря, а Авдотья Рязаночка идет в Орду выручать мужа, сына да брата. И между прочим, когда хан ставит ее перед выбором, кого из троих мужчин забрать, Авдотья отвечает: «Мужа я себе смогу другого найтити, сына другого родити, а другой брат не явится. Брата человеку негде взяти». И вот за такое мудрое высказывание хан отдает Авдотье и мужа, и сына, и брата. Вот такая же первейшая верность именно брату и в нашей сказке. Это из‑за нее Аленушка и сама попадает в беду. Злая ведьма скидывает ее в омут. И опять вода играет зловещую роль – становится местом заточения.

 

В разных вариантах сказки водоем/омут, куда ведьма сбрасывает Аленушку, это

• море,

• озеро,

• речка,

• пруд.

То есть не важно что. Это просто символ воды, как олицетворение двоякой сущности, – с одной стороны, вода пленяет, может утопить, но с другой стороны – может и очистить. Мы же знаем из сказок, что вода бывает живой и мертвой.

 

Ну а в каких славянских обрядах мы слышали про очищение водой? Конечно же в русальих праздниках. Большие Русалии праздновались летом на Ивана Купалу (в ночь с 6 на 7 июля по новому стилю). Существовал и обряд «Проводы русалки». Девушку наряжали в лучшие одежды, обвивали венками из трав и цветов, потом вели ночью к реке/озеру и с песнями… сталкивали в воду. Считалось, что когда она выберется, растеряв в воде венки и убранства, то вернется в деревню, полностью очищенная от всех грехов. И тогда сможет очистить от зла и все селение, его жителей и скотину, пашни и угодья, обойдя деревню по кругу. Вот такой русалий обряд. Недаром же на знаменитой картине Васнецова Аленушка сидит на камушке с распущенными волосами, как истинная русалка.

То есть, по славянским преданиям, вода обладала разными свойствами – злыми и добрыми. По верованиям наших предков могла быть живой и мертвой. Еще могла становиться магическим эликсиром, который называли ведьминым или оборотным. Такой она оказалась в копытце – мальчик оборотился козленочком. Но почему здесь вода оказалась «злой»? Да потому, что славяне считали, что след животного, если в него встать, служит именно оборотням – помогает им быстрее оборотиться данным животным. Ну а вода, побывавшая в таком следу, несет в себе информацию и программу, как сказали бы мы сейчас, которая непременно передастся тому, кто ее выпьет. Вот и наш Иванушка стал козленочком.

Вспомним дальнейшее действие воды в сказке. Ведьма не просто бросила Аленушку в море/ омут/озеро, но привязала на шею камень, чтобы пленница уж точно пошла ко дну – туда, где вода мертвая. Но козленочек трижды вызывает сестрицу, и та поднимается наверх. Правда, ее опять тянет вниз – в мир мертвых.

 

Тяжел камень – на дно тянет,

Шелкова трава ноги спутала.

 

Но тогда почему козленочек, даже видя, что сестрица не может выбраться и помочь ему, упрямо вызывает ее наверх?

А дело в том, что верхние слои воды считались уже принадлежащими к верхнему миру – не к подземному, затягивающему в мир холодного умирания, а к миру теплому, прогретому солнцем жизни. То есть каждый раз, всплывая, Аленушка набирается земных сил, которые все больше противостоят мертвым. И недаром во время ее третьего появления в верхних слоях воды муж сумел вытащить «утопленницу». Ну а дальше в сказке прямо сказано:

«Вытащили ее [Аленушку] на бережок, отрезали камень, окунули ее, сполоснули в ключевой чистой воде, белым полотном обернули, и стала она еще лучше, чем была».

То есть девушку омыли живой (ключевой) водой, одели в белое одеяние (белое всегда сильнее черного, как Свет – Тьмы), и она полностью «ожила» – восстановилась для земной жизни. И что потом?

А вспомним обряд Русалий, когда девицу обряжали русалкой и бросали в воду. Потом она, очищенная от грехов, возвращалась в село, где могла уже очистить и само село, и его жителей. Получается, что в сказке про Аленушку отражен древнейший обряд русальего очищения. И между прочим, Русалии праздновали не только на Ивана Купалу, летом, но и зимой, под Рождество. Тогда, конечно, никого в воду не бросали (зима ведь), но ряженые с рыбьими (!) масками и хвостами ходили из дома в дом. Зачем? А считалось, что своими приходами они лечат больных, согревают замерзших, опять же очищают село от злых зимних чар. Но чтобы не утерять своих волшебных лекарско‑очистительных свойств, эти ряженые не должны были жить в своих домах, а уходили на время зимних Русалий в амбары и овины на краю села. Ну а если кто‑то из них не хотел уходить из деревни, то такого ослушника стремились выманить хитростью. Не то ли самое сделали с Аленушкой – выманили из дома и заставили жить в омуте?

Но кто выманил нашу героиню и бросил на дно, словно совершая старинный обряд? Помните – это была «ведьма», пришедшая в дом Аленушкиного мужа (царя/князя и пр.) и начавшая там командовать. Так, может, в ее облике сказка отобразила древнюю жрицу, командующую Русалиями? И тогда наша сказка действительно обретает черты древнейшего обряда. Понятно, почему тогда слушающие сказку на подсознательном уровне не боятся, что Аленушка утонет. Этого просто не может быть! Это же обряд. И его героиня выплывет и станет оберегом для всех нас, слушающих эту сказку.

Однако возможен и другой вариант – безо всяких Русалий. ЭТА ведьма явно не хотела, чтобы Аленушка выплыла. Но тогда это никакая не почтенная жрица, а действительно олицетворение зла – колдунья, готовая погубить бедную девушку, чтобы самой занять ее место. Но зачем это нужно? Да, видно, про реально злые ведьмины дела уже прознали в народе, вот она и решила найти себе безопасное место. Ну а кем безопаснее всего прикинуться? Женой главного в селе человека. Не важно, как назвать его в сказке – царем, князем, барином и др. Главное, что он самый могущественный человек в округе.

Но почему же никто не разглядел ведьминой подмены? Да потому, что Аленушка появилась здесь совсем недавно. Она еще никому не известна, никто ее толком не знает. Ну а молодой муж – что с него взять? Он уже занялся своими привычными мужскими делами – охота, рыбалка, пиры с приятелями. Как известно, на такие мероприятия в те времена женщины не допускались. Даже царицы и царевны жили на своей – женской половине. Вот и псевдо‑Аленушка занемогла в своей светлице. Небось полог задернула, мужу отвечала слабым голосом – вот никто и не заметил, что вместо заболевшей царицы там за пологом лежит ведьма, тайно занявшая царицыно место. Кроме того, ведьмы ведь умеют отводить глаза, то есть превращаться в разных людей, принимая их облик. Ведьмы – тоже оборотни. И потому заметил ее только один «человек» – братец Иванушка. Вот как описано в варианте сказки, который пересказал нам А.Н. Толстой:

«А сама [ведьма] оборотилась Аленушкой, нарядилась в ее платье и пришла в ее хоромы. Никто ведьму не распознал. Купец вернулся – и тот не распознал.

Одному козленочку все было ведомо. Повесил он голову, не пьет, не ест. Утром и вечером ходит по бережку около воды и зовет: «Аленушка, сестрица моя!.. Выплынь, выплынь на бережок!»

 

Вопрос на засыпку:

 

А почему только он заметил подмену?  

 

Кто ответит, будет всю жизнь проницательнейшей личностью.

 

Ответ прост.

Во‑первых, потому, что Иванушка – безгрешный ребенок. Он видит, как божьи ангелы, сущность человека, а не его оболочку.

А во‑вторых, Иванушка и сам теперь принадлежит к миру тайному, миру морока и наваждения – ведь и он оборотился козленочком. То есть он носит на себе маску магического превращения и вполне может увидеть, что и ведьма надела маску его сестрицы.

 

Стоит заметить, что после превращения в козленочка Иванушка изменился не только внешне, но и внутренне. Помните, до превращения мальчик вообще мало что знал. Не ведал, куда они с сестрицей идут, не знал, где станут жить, да и не хотел знать. Он был беззаботен и не интересовался ничем, кроме своих детских игр. Но едва испил воды из «копытца», обрел волшебную прозорливость. И – вспомните – почти во всех вариантах это именно козленочек привел сестрицу в терем/дом/сад/на дорогу, где она встретилась со своим будущим мужем, человеком, который смог бы ее защитить. То есть, понимая, что он сам, возможно, обречен, проницательный мальчик устраивал жизнь сестрицы как умел. Вот вам и братская любовь.

Что ж, сказка тем и хороша, что конец хорош. Иванушка, вызывая сестрицу на бережок, помог ей вырваться из власти мертвой воды, любящий муж вытащил из моря/озера, омыл живой водой.

Козлик на радостях перекувырнулся три раза (помните – это же типичный прием оборотней) и снова стал мальчиком (интересно – надолго ли, и не захочет ли к ночи снова перекувырнуться в козленочка?). Но это уже домыслы. На самом деле все счастливы. С ведьмой расправились – саму утопили или в щадящем варианте просто выгнали из царства с позором. Хороший конец, как известно, делу венец.

Однако…

Сей правильный финал существует только в одном варианте (№ 2) народной сказки Афанасьева (а помните – собиратель записал пять вариантов) и в сказке, записанной А.Н. Толстым. Удивлены? Я тоже. Ведь с детства, кажется, знаем, что все будет хорошо. И мультфильм есть, где Аленушка обнимает в финале братца‑мальчика, а не козлика. Но…

 

• В остальных вариантах сказок Афанасьева Иванушка остается козленочком.

• Аленушка снова занимает свое положенное место, ведьма уничтожается/ изгоняется, но…

«После того царь с царицей и с козленочком стали жить да поживать да добра наживать и по‑прежнему вместе и пили и ели» (вариант № 1).

«…начали жить‑поживать по‑прежнему, и козельчику стало хорошо» (вариант № 3).

«Барин взял Оленушку к себе в дом, а козла Иванушку пустил в сад гулять» (вариант № 4).

 

Кроме однотипного «неправильного» финала во всех сказках есть абсолютно устойчивые поэтические строки. И это не песня Аленушки про тяжел камень – в ней имеются варианты. А вот песни козлика практически однотипны:

 

Сестрица моя, Аленушка!

Выплынь, выплынь на бережок!

Огни горят горючие,

Котлы кипят кипучие,

Ножи точат булатные,

Хотят меня зарезати!

 

Многие исследователи, особенно фольклористы, обратили внимание на странное совпадение этих строк с колядными песнями. Вот как записана одна из таких песен, которые пелись во времена колядных дней (празднуются с 25 декабря по 6 января):

 

За рекою за быстрою

Леса стоят дремучие,

Огни горят великие,

Вокруг огней скамьи стоят,

Скамьи стоят дубовые.

На тех скамьях добры молодцы –

Добры молодцы, красны девицы.

Поют песни колнодушки.

В середине их старик сидит,

Он точит свой булатный нож.

Котел кипит горючий,

Возле котла козел стоит –

Хотят козла зарезати…

 

Песни «колнодушки» – это колядные песни. И во времена коляд старики – волхвы обычно приносили в жертву козла. Недаром колядные песни называли еще козлиными. И до наших дней сохранился обычай выворачивать наизнанку тулупчик, изображая в колядах как раз козла. День окончания коляд приходился как раз на Велесов день, а, как известно, Велес – бог домашнего скота. Немудрено, что в этот день ему приносились жертвы. Это была жертва, помогающая Солнцу во времена зимнего солнцеворота перейти из зимы на весну. Жертва вынужденная – во имя прихода весеннего тепла на землю, истосковавшуюся за времена зимних холодов.

Это что же получается? Наш обернувшийся козленочком Иванушка – некий символ отдаленных жертвенных приношений? Но тогда ведьма, которая так уговаривает царя/купца/барина зарезать бедное животное, делает это не только из боязни, что он своими песнями на берегу откроет место, где утоплена Аленушка, но и желает провести древний жертвенный волховской обряд.

В символическом плане козел (козленок) – весьма многогранное животное. С одной стороны – это символ всего плотского, сексуального, но с другой – мистического, пугающего (особенно в облике черного козла), недаром же в облике черного козла выступал черт/дьявол. Словом, это был хоть и земной символ, но ночной, существо, принадлежащее Луне. И его жертвоприношение смогло бы ублажить самые потаенные и могущественные силы. Бедный козлик – идеальное животное. Но тогда ведьма, задумавшая это жертвоприношение, опять же может рассматриваться жрицей этих древних славянских богов.

 

Кстати, вы еще помните, что в одном из вариантов сказок Иванушка обернулся баранчиком? Это тоже весьма подходящее животное, о котором так прямо и говорят – жертвенный баран. Именно баран с его крутыми‑витыми гордыми рогами всегда считался символом Солнца. Недаром с него начинается зодиакальный круг. Не верите – говорите, в зодиакальном круге есть Телец и даже Стрелец, а вот барана нет?

 

Вопрос на засыпку:

 

Как зовут барана в знаках зодиака?  

 

Ответ прост: баран – это овен, первый знак зодиакального круга. Овен – символ весеннего «изначального» Солнца. Недаром именно это светило выступает покровителем людей, которые родились в знаке Овна.

 

Получается, что барашек – символ Солнца, приносился в дар светлому Небесному миру, а вот козлик, напротив, животное лунное и приносился в дар Луне, которая для наших предков олицетворяла ночной, темный, тайный подземный мир. Значит, обе сказки рассказывают про одно и то же (про старинный обряд), но древние рассказчики имели в виду разные обряды.

О том, что подобные обряды жертвоприношения животных существовали много веков, говорят хотя бы устоявшиеся словосочетания: «жертвенный баран», «козел отпущения».

А это что такое? Оказывается, издревле в странах Ближнего и Среднего Востока, а потом и у народов Европы существовал один и тот же ритуал. Жрецы‑священнослужители произносили над жертвенным животным (начитывали на него) все грехи, которыми грешили люди. Козел становился словно сосудом‑вместилищем всех грехов. Затем его отпускали на все четыре стороны. И он уносил из города/селения все эти грехи, очищая людей. И горе было тому селению, чей козел отпущения возвращался обратно. Значит, жертва не была принята Небесами. И людей ждут тяжелые наказания за их неотпущенные грехи.

Вот сколько всего открыла нам сказка. Воистину – кладовая веков. Оказывается, через нее можно узнать и о жизни в старину, и об обрядах, и о верованиях. Проходят века. Меняется взгляд человечества на себя и окружающий мир. Мифы теряют свой сакральный и магический смысл. Обряды становятся ненужными. Но след остается в веках. И тогда все это превращается в старую сказку. И она уже живет в новом времени. Не как таинственный и священный обряд, которому необходимо следовать, но как волшебное сказание, которое интересно читать.