Байкал, Новоземелъск. Март 7143 (1635).

 

Радеку не спалось, всю ночь профессор ворочался с одного бока на другой, часто вставал пить, в общем, что‑то решительно пошло не так. Вчера был разговор с Бекетовым и Кузьминым о майском походе на Амур. Через Байкал людей перевезут Вигарь и Антон, его шурин, причём на Вигаря ещё было возложено задание – приобрести у бурятов телят, сколько возможно. Охранную часть операции решили доверить Ринату, как наиболее профессиональному военному на Ангаре. А на сегодня у Радека было намечено посещение школы в Васильеве, проверка знаний, что успели вложить в учеников пара учителей, и ежедневный контроль за пишущими учебники и статьи младшими коллегами. Казалось бы, поводов для волнений не было.

– Коленька, что же ты не спишь? – проворковала Устина, поглаживая волосы профессора.

– Да не знаю, странно как‑то. Пойду‑ка я на улицу, прогуляюсь. Свежим воздухом подышу, авось прояснится в голове.

Радек накинул сшитый крестьянами по армейскому образцу укороченный кафтан серого цвета и вышел на крыльцо своей избы. Немного посидев на нём, он решил пройтись, заодно выполнив на сегодня и свой ритуал по посещению места аномалии, что уже семь лет назад привела их на берега Байкала и Ангары начала семнадцатого века. Ставившийся ранее пост у места прохода с Новой Земли уже два года как отменили. Зачем держать человека у закрытой навеки двери?

«Темнота‑то какая, наверное, часов пять‑шесть утра. Ну да, вон дозорные сменяются», – думал Радек, подходя к кирпичной постройке на месте аномалии.

– Вот чёрт, ещё и живот прихватило! – ругнулся профессор и тут же замер, лоб его моментально покрылся испариной. «Не может этого быть!» Профессор кошкой метнулся к постройке. Нутро его трясло всё сильнее, Радека мутило, казалось, ещё пара секунд – и его просто вырвет, но Николай Валентинович упрямо подходил к кирпичной постройке.

«Работает!» – В голове потрясённого профессора повторялось одно лишь слово.

Остановившись у запертых на засов дверей, он и не знал, что теперь делать. Можно было, конечно, отпереть этот чёртов засов и… А что «и»? Дальше‑то что?

В двери с той стороны что‑то сильно и гулко ударилось и упало на мёрзлую землю с каким‑то лязгающим звуком. А уже через минуту с небольшим послышался металлический звук, подобный позвякиванию лёгких сплавов друг о друга, странное жужжание и скрип.

«Да это же аппарат, что мы в своё время запускали! Логично, что и другие сначала запулили в аномалию какую‑то железку, а потом пустили робота!» – пронеслось в голове профессора, когда он уже бежал к дому Смирнова. Кстати, за семь лет, проведённых на Ангаре, услышанный им звук сервопривода показался Радеку мелодией, сравнимой с лучшими симфониями Чайковского.

«Вот только кто там? Американцы, китайцы, наши?» – пульсировала изводящая нервы мысль. Вбежав на крыльцо дома полковника и щурясь от резкого порыва ветра, нёсшего снег, Радек, обернувшись, увидел внезапно вспыхнувший яркий источник света в ангаре, что шёл сквозь щели запертых ворот.

«У нас мало времени, скоро должна быть третья фаза – высадка группы!» – Николай забарабанил в дверь. Открывший её караульный морпех тут же был профессором буквально сбит с ног, и Николай рванулся к Смирнову.

– Подъём, Андрей! У нас гости! – резко тряхнул за плечо сонного полковника Радек.

– Ты чего, Николай? – осоловевшими глазами смотрел на него Смирнов. – Что случилось?

– Гости у нас, Андрей! Пока не знаю кто, но если поторопимся, то узнаем первые. Пошли быстро, Андрей! Аномалия! Она открылась!

Услышав это, полковник моментально проснулся. Смирнов жестом оставил на веранде караульного морпеха: сейчас, мол, вернусь. С некоторым усилием открыв дверь, они вышли на улицу. А там – темнота и холод да жёсткий порывистый ветер бьёт в лицо ледяной крошкой.

– Смотри, Андрей. – Радек показал на пробивающийся из ангара свет. – Насколько я понял, там сейчас аппарат для визуального осмотра, снятия проб, анализов. Потом пустят группу, времени у нас минут двадцать или меньше, зависит от их готовности.

– Надо собирать ребят! – воскликнул Смирнов.

– Мы не успеваем, – покачал головой Радек. – Думаю, сначала будут переговоры, кто бы там ни был. Да и шум раньше времени ни к чему, людей только взбудоражим.

– Но аномалии уже нет, она не чувствуется, – несколько удивился Смирнов. Полковник уже взял себя в руки, шок, вызванный внезапным известием такого рода, прошёл. Сейчас Андрей Валентинович деловито обходил строение со всех сторон. – Так, пока молчок. Иначе сейчас все набегут сюда и будут штурмовать проход, – сказал он Радеку.

– Пока это лучшее решение в данной ситуации, – согласно кивнул тот.

Внутри послышалось покашливание, там явно кто‑то был!

– Кто там? – предательски сорвавшимся голосом произнёс полковник.

– Миронов Корней Андриянович, я полагаю? Вы отопрёте замок или мы будем разговаривать через запертые ворота? – донеслось из‑за закрытой двери.

Смирнов и Радек, которых одновременно пробил холодный пот, едва удержались на ногах от столь ошеломляющего вопроса из‑за закрытой семь лет назад двери. По какому‑то наитию профессор вдруг остановил шагнувшего было к воротам полковника и уже шепотом проговорил:

– Андрей, мы же без подстраховки.

Наступило секундное замешательство, но мгновение спустя полковник показал профессору АПС, который был у него в кармане.

Андрей Валентинович молча принялся отпирать непослушными руками засов. Дверь открылась, и перед ними возникла фигура в чёрной форме, со знаками различия и нашивкой в виде российского триколора с левой стороны груди.

– Майор Матусевич, спецназ внутренних войск, – представился человек.

– Я думаю, следует выключить свет на аппарате во избежание лишних глаз. – Немного пришедший в себя Радек указал на машину.

Майор согласно кивнул и, безуспешно поискав выключатель, в итоге просто выкрутил светодиод.

– Когда вы начнёте эвакуацию?! – несколько истерично, что поразило полковника, воскликнул Радек.

– Стоп‑стоп. Никакой эвакуации не будет, массовой эвакуации, я имею в виду.

– Да что вы, – выдохнул Радек, – как же так? Вы же официальный представитель власти! А нас тут женщины, дети! Жрать нечего!

Полковник нахмурился и, скрестив руки на груди, обратился к майору:

– Потрудитесь объясниться, майор!

– По вашему виду не скажешь, что вам нечего есть, – усмехнулся майор и добавил: – Кстати, истерику изображать не стоит, глупо смотритесь.

– Много вы знаете, – огрызнулся Радек.

– Так сколько вас тут человек? – спросил майор.

– Нас здесь более четырёхсот! Не считая местных, – быстро ответил полковник.

– Вас же было пятдесят шесть человек, – удивился майор и уточнил: – Что за местные?

– Тунгусы, буряты, казаки, – ответил Смирнов.

– Что? – изумился на секунду Матусевич.

– Тут семнадцатый век, Сибирь. Канал аномалии оказался не только пространственным, но и временным, – пояснил Радек.

– Ишь ты, – присвистнул майор, сузив глаза.

Матусевич на секунду показался Радеку потрясённым, но только на секунду.

– Так, хорошо. Ладно, с вас полный отчёт о состоянии дел, окружающей вас местности, ваших возможностях и возможные проекты колонизации с Земли.

– Эвакуация будет или нет? – хмуро потребовал ответа полковник.

– Нет, я уже говорил. Возможен лишь только точечный выход, например, вы, Миронов, или вдвоём с вашим другом, пытающимся казаться истеричным. Людей я не выпущу, возможна утечка информации.

Он хотел было развернуться к полковнику и Радеку спиной, как профессор вдруг жестом остановил его:

– Майор, да вы хоть примерно понимаете, что происходит? У вас ведь не гангрена ума, вы же должны хотя бы приблизительно понимать, что значит вмешательство в собственное прошлое и чем это может закончиться? Наша эвакуация просто необходима, – твёрдым, спокойным голосом проговорил Николай.

– Я обещаю, что передам ваши слова, но не обещаю того, что их услышат, – внимательно посмотрев в глаза Радека, ответил Матусевич.

Майор отступил на шаг и, повернувшись, хотел войти в аномалию, но оказался лишь на другой стороне постройки, у противоположных ворот.

– Что за чёрт? – ругнулся он.

– Аномалия не работает. Когда она в рабочем состоянии, то ваш живот подскажет вам об этом, жаль, умом вашего шефа не одарит.

Разговор мог бы продолжаться уже на нервах и повышенных тонах, как вдруг из внезапно заработавшей аномалии вывалился человек в белом халате. Неловко упав на колено, он уронил очки, надевая их и подслеповато глядя в утренней темени на фигуры людей, произнёс:

– Товарищ Матусевич!

– Это ещё кто? – прошептал Николай Валентинович.

Человек между тем перевёл взгляд на полковника, на профессора и снова на майора:

– Уходим, майор! Счёт на секунды! Всё позже, уходим! За мной, товарищ Матусевич, Игорь Олегович! – Человек в халате вскочил и, припадая на ушибленное колено, вцепился в Матусевича, утаскивая майора в мерцающий проход.

Несколько секунд – и аномалия резко прекратила работу. Только неслышно шуршал падающий хлопьями снег.

Уже через пятнадцать минут были разосланы гонцы за всеми представителями руководства колонии, а в избе полковника сидели за столом, постепенно приходя в себя, Смирнов и Радек. В печке весело потрескивали дрова вокруг казана с водой, скоро можно будет заварить листья смородины и мать‑и‑мачехи с медком.

– Знаешь, что мне более всего непонятно, – нарушил тишину Радек и тут же ответил, не дожидаясь реакции Смирнова: – То, что этот загадочный майор Матусевич не пошёл с нами посидеть, поговорить и попить чайку, а сразу объявил о невозможности эвакуации и потребовал отчётов о колонизации.

– Что же тут странного, Николай? Наоборот, его логика мне понятна. А вот ты зря про гангрену ума ему сказал да про шефа.

– Мне некого и незачем бояться, Андрей. И я, знаете ли, самовлюблённых дураков с детства не любил.

 

Глава 2