Королева, прозванная волчицей

 

Ни в чем себя не упрекая, не усматривая за собой никакой вины, дочь Железного короля возвращалась в Лондон. Ее нимало не взволновало то обстоятельство, что французское правосудие не ограничилось казнью братьев д'Онэ и заключением трех принцесс в сырые темницы. Все до единого приближенные королевских невесток проклинали Изабеллу и дрожали от страха.

А тем временем супруг Изабеллы, пребывавший в плену любовной страсти к своему фавориту, начал борьбу с баронами и епископами, обагряя землю королевства кровью ни в чем не повинных подданных.

Итак, Изабелла возвращалась домой, где ее ожидало безрадостное существование униженной женщины и поруганной королевы. Казалось, она принесла с собой на другой берег Ла‑Манша проклятие тамплиера…

 

Сидя в дубовом кресле с высокой спинкой, украшенной тремя резными леопардами, супруга Эдуарда II смотрела на огонь, пылающий в камине, и вспоминала первые годы своего замужества. Поначалу она старалась полюбить своего супруга, однако очень скоро оставила надежду обрести семейное счастье. Изабелла быстро узнала цену человеку, с которым ее соединили, – и тем не менее гордая дочь монарха, смыслом жизни которого было величие его королевства, все же надеялась разделить власть со своим венценосным супругом. Но не прошло и года, как она была вынуждена расстаться и с этой мечтой.

Взбунтовавшиеся бароны заставили слабовольного короля пойти на уступки, и теперь они имели право раз в год, в день святого Михаила, назначать двенадцать вельмож, обладающих правом принимать постановления, обязательные для исполнения королевскими сановниками.

Так появились лорды‑распорядители, во главе которых встали родственник короля Томас Ланкастер и могущественный граф Варвик. Был и третий человек – валлонец Роджер Мортимер, восьмой барон Вигморский, муж доверенной фрейлины Изабеллы, Жанны де Жуанвилль.

Гордая королева очень страдала, когда у нее на глазах бароны унижали Эдуарда, считая короля неспособным самостоятельно управлять страной. Однако довольно скоро она убедилась, что на самом деле ненависть лордов направлена против Питера Гавестона, бросавшего им в лицо оскорбления и, главное, грубо вмешивавшегося в государственную политику.

Эдуард не скрывал своей нежности к этому гасконскому рыцарю, выходцу из низов, и вопреки воле знатных сеньоров королевства пожаловал ему титул графа Корнуэльского, отобрав графство у своей супруги, за которой оно было закреплено в силу брачного договора.

– Ему так хотелось получить этот титул! – воскликнул Эдуард в оправдание своего решения. – Он горячо любит меня, и я готов на все ради него!

– Я от всей души благодарен вам, сир, – нежно и вместе с тем почтительно произнес королевский любимец. Его высокий звучный голос заставлял Изабеллу брезгливо морщиться.

Питер Гавестон отличался неимоверной дерзостью. Он беззастенчиво воровал драгоценности у королевы и всех вокруг осыпал ругательствами. Даже король никогда не позволял себе обращаться со своими знатными баронами столь бесцеремонно.

Неудивительно, что терпению сеньоров наступил конец. В 1311 году Гавестон был приговорен к вечному изгнанию. Королевскому фавориту пришлось подчиниться вердикту судей и расстаться с привычными удобствами. Поспешно покинув Лондон, он отправился во Фландрию.

Изабелле тогда казалось, что ее судьба наконец изменится. Напрасные надежды!

Подобно многим безвольным особам, Эдуард любил прибегать к хитрости. Сделав вид, что он смирился с потерей фаворита и что лондонский воздух вреден ему, король решил на время обосноваться в Йорке. Ничего не подозревавшая Изабелла последовала за мужем.

Вдали от столицы, где почтение к государю еще сохранялось, Эдуард почувствовал себя всесильным и немедленно вернул Гавестона. Воссоединившись, любовники торжествовали победу: им мнилось, будто они безнаказанно бросили вызов лордам‑распорядителям. Однако вскоре обоим пришлось осознать, сколь сильно они ошибались.

Полные решимости навсегда избавиться от королевского любимца, лорды Ланкастер и Варвик во главе внушительной армии двинулись на Йорк. Испуганный Эдуард, бросив Изабеллу, сопроводил Гавестона в неприступную крепость Скарборо. Оставив своего любимца под защитой могучих стен старинного замка, король как ни в чем не бывало вернулся в Йорк.

Но пока Эдуард добирался до Йорка, Варвик осадил Скарборо. Гавестон предложил лорду переговоры, и тот согласился, но как только ворота крепости распахнулись, лорд взял свое слово назад. Он приказал схватить королевского фаворита, отвезти его в родовой замок Варвиков и там обезглавить. Потом лорд поспешил в Йорк, дабы вместе с Ланкастером оберегать Изабеллу от гнева разъяренного супруга.

К всеобщему удивлению, Эдуард спокойно воспринял весть о смерти своего любимца и, вместо того, чтобы горевать и сетовать, наконец обратил внимание на юную жену.

Изабелла считала, что лаской и нежностью ей удалось завоевать любовь мужа. Тринадцатого ноября 1312 года в Виндзоре она произвела на свет сына и окончательно поверила, что бог смилостивился над ней. Наследник английского престола, нареченный Эдуардом, получил при рождении титул принца Уэльского.

Но не забылись еще торжества по случаю рождения наследного принца, Изабелла еще не оправилась от родов, как Эдуард вернулся к прежнему образу жизни, обратив свой взор на Хьюга Диспенсера.

Хьюг Диспенсер‑младший – представитель знатного нормандского рода, высокий худой блондин с узкими плечами, бледным лицом и нечистой кожей, опираясь на поддержку своей семьи, быстро завоевал любовь и доверие государя. Эдуард женил своего нового фаворита на свояченице Гавестона, Элеоноре Клэр, которая более всего на свете ценила деньги и могущество и потому готова была закрывать глаза на поведение мужа. Эта женщина, некрасивая, злобная и глупая, без труда получила место фрейлины королевы и с тех пор не переставала следить за своей госпожой. При дворе обосновался также Хьюг Диспенсер‑старший – бессовестный, жадный и коварный отец королевского фаворита – и вскоре всех подчинил себе. Окружавшие Эдуарда II алчные куртизаны навлекли на государя еще большую ненависть баронов, чем во времена Питера Гавестона. Король же вел себя очень неразумно. Он на каждом шагу подчеркивал свое особое отношение к Хьюгу Диспенсеру, то прямо на заседаниях Совета или в церкви нежно поглаживая его руку, то поглядывая на него с многозначительной улыбкой. Все это подтверждало скандальные слухи, доходившие до самых отдаленных уголков страны.

Покинутая Изабелла смотрела на этот позор и ужасалась, но не в ее силах было помешать падению королевского престижа. Она не понимала, как могла раньше любить или хотя бы терпеть рядом с собой столь презренного человека. Постоянно опасающаяся за свою жизнь, поруганная и оскорбленная, супруга короля в глубине души радовалась тому, что у короны все больше и больше врагов.

– Я его ненавижу, – прошептала Изабелла, отрывая взгляд от огня в камине, – ненавижу самой страшной ненавистью, которая угаснет лишь вместе со мной или с ним… Подумать только – нашему браку почти пятнадцать лет!..

Королева оглядела мрачный зал. У окна над шахматной доской склонился одиннадцатилетний принц Эдуард – голубоглазый блондин с тонкими красивыми чертами несколько удлиненного лица; молчаливый, скорее скрытный, чем застенчивый. Немного поодаль второй мальчик, которому недавно исполнилось семь, с увлечением рассматривал картинки в толстой книге, бархатный переплет которой украшали драгоценные камни. Две маленькие принцессы, Изабелла и Элеонора, пяти и двух лет, играли в куклы, сидя на полу.

С тех пор как Изабелла вернулась из погруженной в горе Франции, минуло уже много лет. Англии пришлось пережить войну с Шотландией, чей новый король Роберт Брюс весной 1314 года выступил против англичан, осадив крепость Стирлинг.

Забыв на время об альковных усладах, Эдуард II, который решил раз и навсегда покончить с шотландцами, собрал двадцатипятитысячную армию и в начале июня перешел границу на реке Твид.

Роберт Брюс, отважный воин и хороший стратег, отвел десять тысяч своих воинов в густой лес и велел вырыть вдоль берега речки Баннок глубокие ямы и замаскировать их ветвями и дерном. В эти ловушки и провалились лошади англичан.

Потеряв почти всю армию, король с позором вернулся в Лондон. Война, опустошившая государственную казну, едва не стоила Эдуарду короны: вскоре он превратился в игрушку в руках баронов.

А спустя несколько месяцев Изабелла получила трагическую весть о скоропостижной кончине отца. Филипп Красивый умер в Фонтенбло двадцать девятого ноября того же, 1314 года, пережив Великого магистра Ордена тамплиеров всего на восемь месяцев…

Прячась от чужих глаз, королева без устали оплакивала отца. Единственной ее отрадой был сын Эдуард. С каждым днем он все больше походил на деда…

 

Раздумья королевы прервал звук шагов. В комнату почти бегом ворвался Эдуард, а следом за ним – отец и сын Диспенсеры.

– Знаете ли вы, мадам, – воскликнул король, обращаясь к жене, – что ваш Мортимер бежал из Тауэра? Он оскорбил меня, бежав из крепости, которую я построил с таким расчетом, чтобы из нее нельзя было сбежать!

– Возможно, сир, супруг мой, – опуская глаза, негромко ответила королева, – строя крепость, вы обращали внимание скорее на красоту строителей, чем на прочность стен.

В комнате воцарилась тишина. Оскорбление было сильным и неожиданным. Затаив дыхание, присутствующие смотрели на хрупкую голубоглазую женщину, осмелившуюся дать королю столь резкий отпор. Она улыбалась. Нанесенный удар доставил ей удовольствие.

– К тому же лорд Мортимер вовсе не мой, – продолжила королева. – Лорд Роджер ваш подданный, а за действия ваших баронов я не отвечаю.

– Значит, вы одобряете его поступок! – вскричал Эдуард. – С тех пор как этот Мортимер появился при моем дворе, вы перестали замечать всех, кроме него!

– Но разве не вы, супруг мой, научили меня любить его? – язвительно заметила Изабелла. – Он же вместо вас завоевал Ирландское королевство… удержать которое без него вам не под силу…

Бросив на жену злобный взгляд, несколько обескураженный Эдуард смог лишь сказать:

– Теперь он бежит от нас – и бежит, разумеется, в вашу страну! Он же ваш друг! Проклятый изменник!

Опустив глаза, чтобы скрыть свое злорадство, королева выпрямилась в кресле. Сквозь пышные складки платья она сжала руку своей любимой фрейлины, которая, как обычно, сидела на низком стульчике подле своей госпожи. Изабелла хотела подбодрить, поддержать леди Мортимер в трудную минуту, понимая, что жене опального вельможи не избежать неприятностей.

– Так вот, мадам, я считаю вас виновной в случившемся! И отпустите, наконец, руку леди Жанны! – топнул ногой король. – Я знаю, вы одобряли действия Мортимера и именно поэтому держали при себе его жену. Через нее вы и передавали деньги бунтовщику. Придется повнимательнее проверить ваши расходы.

– О, за моими расходами очень тщательно следит леди Диспенсер, – ответила королева, указывая на жену Хьюга‑младшего. – Неужели она не заметила, что в моем ларце пусто?

– Ваше Величество, я не слежу за милостыней, которую раздает королева, – откликнулась Элеонора.

– Значит, я лишусь возможности раздавать милостыню, – спокойно заметила Изабелла и добавила: – Впрочем, это не столь важно, поскольку меня давно лишили всех прочих прав королевы…

– И вам непременно придется расстаться с леди Мортимер, мадам, – добавил Эдуард. – Ведь никто не поймет, почему жена изменника пребывает при вас.

Удар достиг цели: королева побледнела.

– Не следует считать, что жена причастна к действиям мужа… – тихо проговорила Изабелла, с грустью смотря на единственную свою подругу.

– Леди Жанна отправится в Вигморский замок, – заявил король, – и останется там до тех пор, пока я не решу, как распорядиться имуществом изменника, имя которого я запрещаю произносить в моем присутствии.

На сей раз ничто не могло уберечь Изабеллу от гнева супруга. Заговор баронов против всесильных Диспенсеров был подавлен силой. Эдуард нанес им поражение в Бороубридже. Желая показать свою решимость, король лично обезглавил своего родного дядю Томаса Ланкастера; Роджер Мортимер стал узником лондонского Тауэра…

И вот теперь Роджер Мортимер бежал…

Изабеллу обуревала жажда мести. О да, она была причастна к побегу узника! Королева не пожалела последних драгоценностей, лишь бы мятежный барон благополучно добрался до Парижа, где он мог рассчитывать на гостеприимство брата королевы Карла IV Красивого, правившего Францией.

Опасаясь за жизнь наследника престола, Изабелла не решилась покинуть Англию, возлагая на Мортимера все надежды на спасение.

 

Оказавшись в Париже, Роджер Мортимер снял жилье неподалеку от аббатства Сен‑Жермен‑де‑Пре. Вскоре в его доме нашли пристанище несколько изгнанников, вынужденных оставить родину из‑за ненависти Диспенсеров. От одного из них Мотример узнал о судьбе своей жены и детей, а также о том, что жизнь королевы Изабеллы день ото дня становилась все более мучительной: Диспенсеры нагло обирали и унижали ее.

Однажды Роджер Мортимер получил от королевы письмо:

 

«Мне в Англии не принадлежит больше ничего, кроме моей жизни, но я опасаюсь, что и ее у меня вскоре отнимут. Поторопите моего брата выступить в мою защиту».

 

Роджера Мортимера король Карл принял почти сразу после приезда англичанина во Францию. Они виделись несколько раз, но лорд Мортимер не составил себе высокого мнения о французском монархе. От имени двадцатидевятилетнего государя, всецело поглощенного семейными заботами, страной правил Карл Валуа. К нему и обратился за помощью опальный лорд. И всякий раз, когда на Совете обсуждались английские дела, Карл Валуа приглашал на заседание Роджера Мортимера.

Англия доставляла Франции немало хлопот, ибо постоянно бунтовала против своего сюзерена. Французы даже пригрозили английскому монарху отобрать у него герцогство за нарушение ленной присяги в верности.

Эдуард приказал своим подданным в Аквитании вооружаться; Франция же в ответ стала снаряжать флот для нападения на английские берега.

Война должна была вот‑вот начаться.

Лорд Мортимер радовался этому. Но так как по вине своего государя он вынужден был сражаться против собственной страны, ему пришло в голову в знак траура облачиться в камзол из черного бархата. Со дня его побега из Тауэра минул ровно год.

Французские войска стремительно заняли всю Гиень, и Эдуард, оказавшись перед угрозой потери своих владений на континенте, решился на переговоры с Карлом IV.

Солнечным весенним днем 1325 года английский монарх проводил жену на корабль, отплывавший во Францию, – чтобы она обговорила все условия со своим родным братом…

 

Радость, которую испытала Изабелла при виде родных краев, испугала ее саму. Ей казалось, что во Франции даже воздух, напоенный чудесным весенним ароматом, имеет особенный, невероятно приятный вкус.

По дороге в Париж кортеж королевы остановился в Булони, где пятнадцать лет назад Изабелла венчалась с Эдуардом в церкви Пресвятой Богородицы.

Потом ее путь пролегал через Монтрей и Бове. Ночь она провела в королевском замке в Мобюиссоне. Именно там она в последний раз виделась со своим покойным отцом Филиппом Красивым и там…

Впрочем, Изабелла не хотела вспоминать трагические события, происшедшие в Мобюиссоне и Понтуазе. Она знала, что злосчастный брак Карла с Бланкой Бургундской был расторгнут, но рана в сердце несчастного принца так и не затянулась. Взойдя на престол, Карл взял в жены Марию Люксембургскую, юную сестру короля Богемии, однако Мария внезапно скончалась, разрешившись раньше срока мертвым младенцем. В семейной жизни Карла точно преследовал злой рок. Государя тревожило, что у него до сих пор не было наследника. Карлу Валуа, брату Железного короля, пришлось срочно подыскивать племяннику невесту. Выбор пал на Жанну д'Эвре, двоюродную сестру короля. Правда, принцесса не блистала красотой, зато была хорошо сложена, а главное, достигла возраста, необходимого для материнства. И чело Жанны д'Эвре увенчала корона, некогда принадлежавшая возлюбленной супруге Филиппа Красивого, матери Изабеллы, о чести которой в свое время столь рьяно позаботилась любящая дочь…

Встреча Изабеллы с французским монархом состоялась в Париже во дворце Ситэ.

– Приветствую вас, милая сестра, добро пожаловать, – сказал Карл и обнял королеву, не позволив ей преклонить колено.

Держа ее за руку, он провел сестру по знакомой галерее в довольно просторный кабинет, усадил в кресло и принялся расспрашивать о путешествии. После обмена любезностями Карл внезапно спросил:

– Что привело вас ко мне, дорогая сестра?

– Я приехала к вам, брат мой, дабы обсудить с вами договор, который следует заключить двум нашим странам…

– Договор… – медленно произнес Карл. – Я готов принять вассальную присягу от вашего супруга Эдуарда. Но этот вопрос вам лучше обсудить с нашим дядей, который уполномочен вести переговоры от моего имени.

– Я приехала еще и для того, любезный брат мой, чтобы просить у вас помощи и защиты, – продолжала Изабелла, – ибо меня лишили всех моих владений…

– Изложите свою просьбу нашему дяде Карлу, – перебил сестру король. – Он хороший советчик, я ему доверяю и заранее одобряю все, что он решит сделать ради вашего блага. А теперь я провожу вас в ваши покои. О размещении вашей свиты позаботится лорд Мортимер.

Он произнес имя Мортимера без всякого умысла, совсем позабыв, что король Эдуард требовал от него выдать опального вельможу. Когда речь заходила об английских делах, Карл всегда вспоминал имя лорда.

Расхаживая по апартаментам Изабеллы, король в задумчивости проговорил:

– Нам с вами не повезло в браке, дорогая сестра.

Он остановился, склонил голову и вздохнул:

– Я надеялся, что господь ниспошлет мне больше счастья с Марией, чем с Бланкой…

Он бросил быстрый взгляд на сестру, и Изабелла поняла: брат не забыл о том, что именно благодаря ей открылось беспутное поведение его первой супруги.

– …но смерть отняла у меня Марию вместе с наследником, которого она носила под сердцем, – продолжал Карл. – Теперь я женат на нашей кузине Жанне д'Эвре, она любит меня, но мы почти год живем в браке, а она все еще не беременна. Я… Мне нужно побеседовать с вами, дорогая Изабелла, о весьма щекотливых вещах… Об этом можно говорить только с родной сестрой… Ваш супруг недолюбливает женщин, и все‑таки вы родили от него четверых детей… А я от трех жен не имею ни одного ребенка, хотя достаточно усердно исполняю свой супружеский долг. В чем дело, дорогая сестра? Вы верите в проклятие, которое, как говорят, тяготеет над нашим родом?

Изабелла с грустью смотрела на брата. Ей стало жаль его, но она ничем не могла ему помочь.

– Бог милостив, Карл, – сказала она, нежно обнимая брата. – Вы молоды и полны сил, у вас обязательно будут дети…

Только так она могла его утешить.

Настоящего короля Изабелла нашла в лице Карла Валуа. Узнав о прибытии племянницы, он без промедления явился во дворец и крепко обнял и расцеловал ее.

– Дорогая племянница, – пророкотал толстяк, не выпуская Изабеллы из своих объятий, – я так рад видеть вас в добром здравии. Вы столь же прелестны, как одиннадцать лет назад, когда мы с вами виделись в последний раз. Ах, как быстро летят годы…

– Вы, как всегда, очень добры ко мне, дядя, – благодарно улыбаясь, ответила Изабелла.

– Нам о многом надо поговорить, – продолжал Карл Валуа, – и, поверьте, вы можете на меня рассчитывать… Завтра вместе подумаем, как нам быть, а теперь пора ужинать.

Ужин длился недолго. Король помог подняться супруге, взял ее за руку, и они вместе покинули залу. Англичане проводили свою королеву в ее апартаменты.

– Задержитесь немного, лорд Мортимер, – обратилась Изабелла к мятежному барону, – мне нужно передать вам послание.

…Они не замечали, как быстро летит время. Они никак не могли наговориться. Впервые за много лет королева не боялась, что каждое ее слово подслушивают. Они обсудили решительно все: положение в обоих государствах, мирный договор, их общих врагов. Мортимер поведал Изабелле о своем пребывании в тюрьме, о побеге, о жизни в изгнании, а королева рассказала лорду о многочисленных оскорблениях, нанесенных ей Диспенсерами. Она решила оставаться в Париже до тех пор, пока Эдуард не прибудет во Францию, чтобы принести Карлу IV присягу верности.

– Вам нельзя возвращаться в Англию, мадам, пока не будут изгнаны Диспенсеры, – сказал Мортимер.

– Да, я знаю, – кивнула королева. – Они собирались довести меня до безумия, чтобы упрятать в монастырь или заточить в далекий замок, как вашу супругу. Я уверена, что, не случись войны в Аквитании, меня бы постигла большая беда.

– Ваше Величество, простите своего верного слугу за то, что я вынужден был выступить против своего государя. Аквитанская война тяжелым грузом лежит у меня на сердце, но только после поражения короля Эдуарда можно было надеяться на ваше освобождение. Мои замыслы сбылись – и вы здесь, в безопасности…

Голос Мортимера дрожал от волнения, Изабелла слушала его, закрыв глаза. Он казался ей героем, рыцарем в черном одеянии, спасшим ее от насилия…

– Вы когда‑нибудь любили короля Эдуарда? – неожиданно спросил лорд Мортимер.

Королева вздрогнула. Она выпрямилась в своем кресле. Этот вопрос обескуражил ее. И все же она ответила:

– Возможно… Но сейчас я его ненавижу…

Она задумалась на мгновение, но тут же продолжила:

– Я знаю вас лучше, чем вы можете предполагать, лорд Мортимер. Ваша супруга была мне опорой и ближайшей подругой. Мы с ней часто делили ложе, так как я боялась, что меня ночью убьют. От нее я узнала, что вы за человек. Поэтому я могу быть с вами откровенна, друг мой…

Королева посмотрела Мортимеру в глаза и тихо сказала:

– В течение многих лет я думала, что мое тело может вызывать в мужчине лишь отвращение и что неприязнь Эдуарда ко мне объясняется каким‑то моим физическим изъяном. От этой мысли я не избавилась до сих пор. За пятнадцать лет брака Эдуард побывал в моей спальне не больше двадцати раз и только в дни, указанные его астрологом и моим лекарем. Во время последних встреч, когда была зачата наша младшая дочь, он укладывал рядом с собой в супружескую постель Хьюга Диспенсера. Только лаская и целуя его, Эдуард мог выполнить долг мужа. При этом он говорил, что я должна любить Хьюга, как его самого. Тогда я пригрозила ему написать обо всем Папе Римскому…

Кровь бросилась в лицо Роджеру Мортимеру. Его охватил неописуемый гнев. Нет, Эдуард недостоин трона!

– И вы ни разу не принадлежали другому мужчине? – задыхаясь от волнения, спросил вельможа.

– Ни разу, друг мой, – ответила королева. – Мое сердце было свободно…

– О моя госпожа! Я не осмеливался сказать, что вы – единственная женщина, которую я обожаю! – воскликнул Мортимер, опускаясь на колени. – Я полюбил вас в тот самый день, когда впервые увидел в Виндзоре. Но тогда вы были так далеки…

Склонив голову, Мортимер приложил руку к груди и тихо произнес:

– Ступив на землю Франции, я поклялся носить черные одежды до тех пор, пока не вернусь в Англию, и хранить целомудрие, пока не освобожу вас и не отомщу за ваши страдания.

– Имеем ли мы право нарушить священный обет, друг мой Мортимер? – прошептала женщина. – Мы оба связаны брачными узами… И потом… Я всегда сурово осуждала прегрешения других…

Мгновение Мортимер сомневался, а потом, не сводя горящего взгляда со своей королевы, решительно проговорил:

– Мы не выбирали себе супругов! Мы исполнили волю наших семей, а не веление наших сердец. Мы созданы друг для друга…

– Обнимите же меня, – попросила Изабелла, и губы ее раскрылись для поцелуя.

 

На рассвете английский бунтовщик, ставший любовником английской королевы, не помня себя от счастья, покинул ее покои.

Изабелле не спалось. Она была ослеплена, ошеломленная любовью. Она упивалась неведомым ей доселе счастьем.

Поднявшись с измятой постели, Изабелла выглянула в окно. Внизу, под стенами дворца, текла серая Сена, а на другом берегу реки высилась Нельская башня. При виде ее могучих стен Изабелла вдруг вспомнила свою кузину Маргариту Бургундскую и в ужасе отшатнулась. В ушах зазвучали слова, которые покойная Маргарита бросила ей в лицо после суда в капитульном зале мобюиссонского замка:

– Ты никогда не узнаешь, что такое настоящая любовь! Я познала такое наслаждение, перед которым все короны мира – ничто! И я ни о чем не жалею!

– Сегодня я бы не выдала ее ни за что на свете… – прошептала королева. То, что раньше она считала справедливым, теперь терзало ее совесть. – Бедная Маргарита… бедная Бланка… несчастный Карл…

Изабелла часто вспоминала отчаянный крик Маргариты, но не понимала его смысла, и только сегодня, испытав силу мужской любви, она наконец все поняла.

 

Весна 1325 года стала для английской монархини порой любви. Каждый день приносил радость и наслаждение. Все мужчины провожали Изабеллу восторженными взглядами – столь прекрасной она была. В свои тридцать три года королева расцвела. Она светилась от счастья.

Почти всегда ее сопровождал лорд Мортимер. Его черный наряд, украшенный лишь несколькими серебряными пряжками, уже не казался зловещим: все единодушно решили, что он носит траур по своей утраченной родине. Хотя изгнанник и не занимал никакой должности при дворе английской королевы (это было бы слишком явным вызовом, брошенным королю Эдуарду), именно ему поручили вести переговоры с французами. Английские вельможи, состоявшие при королеве, прониклись к Мортимеру дружескими чувствами и ничего не решали, не посоветовавшись с ним. Из Англии доходили вести, что на родине его считали подлинным главой партии, выступавшей против всемогущих Диспенсеров.

Никто не удивлялся тому, что лорд Мортимер после ужина провожал королеву в ее покои и допоздна оставался наедине со своей госпожой. Королева говорила, что он давал ей дельные советы и что только благодаря лорду Мортимеру переговоры с французами сдвинулись с мертвой точки. Правда, при дворе сплетничали о связи королевы с Мортимером, но никто не усматривал в этом ничего плохого, наоборот, многие считали, что наконец справедливость восторжествовала и счастье улыбнулось королеве, доселе не знавшей любви.

Предварительные переговоры затянулись, и только в конце мая между Изабеллой Английской и ее братом Карлом IV был наконец подписан договор, согласно которому Англия сохраняла свои Аквитанские владения (правда, без земель, занятых французами в предыдущем году) при условии, что король Эдуард прибудет во Францию и принесет присягу верности своему сюзерену.

Однако в этом договоре Эдуард усмотрел опасность для своей жизни и, посоветовавшись с Диспенсерами, сказался больным. Он передал своему старшему сыну, наследному принцу Эдуарду, владения и титул герцога Аквитанского и послал его во Францию вместо себя принести вассальную присягу королю Карлу.

Таким образом Эдуард Английский нашел возможность оправдать свой отказ от путешествия на континент, при одной мысли о котором он дрожал от страха; Диспенсеры же могли не опасаться утратить свое влияние на короля.

Уловка Эдуарда дала королеве Изабелле возможность воссоединиться с горячо любимым сыном, от разлуки с которым она очень страдала. Присутствие наследного принца среди сторонников королевы было также весьма выгодно для честолюбивого лорда Мортимера.

Юный принц прибыл в сентябре. Ему уже исполнилось четырнадцать, и он был довольно рослым для своих лет. Зрелый не по возрасту, свидетель многих мерзостей, Эдуард всей душой ненавидел Диспенсеров. Встреча с любимой матерью заставила его разрыдаться.

– Мы с вами свободны, матушка, – проговорил он сквозь слезы. – Боже, я не смел и мечтать об этом!

Наследника престола сопровождали епископы Оксфордский и Экзетерский, а также Вальтер Степлдон, лорд‑казначей – ярый сторонник партии Диспенсеров, самый ловкий и хитроумный человек из всех приближенных короля Эдуарда. Ему была поручена более важная миссия, чем простое сопровождение наследного принца, – он должен был доносить своему государю о том, что происходило в Париже.

Вскоре он сообщил, что королева открыто сожительствует с лордом Мортимером.

Эдуард потребовал, чтобы супруга с сыном немедленно вернулись в Англию.

Однако Изабелла, познавшая в Париже свободу и любовь, не собиралась возвращаться к постылому мужу – она больше чем когда‑либо ненавидела Эдуарда.

Уже одиннадцать месяцев королева Изабелла жила в Париже; ее супруг слал во Францию одного гонца за другим, извещая всех и каждого о своих семейных неурядицах и защищая горячо любимого Диспенсера.

Он писал пэрам, сановникам, прелатам и даже Папе Римскому. Ну и, конечно, «своему возлюбленному другу и брату» королю Карлу.

Парижские любовники, махнув рукой на условности, перестали скрывать свои отношения и все чаще появлялись вместе…

 

* * *

 

«…Связь супруги нашей с нашим заклятым врагом изменником Мортимером стала всем известной…»

 

Карл Красивый, вертя в руках очередное послание английского монарха, повернулся к канцлеру, не обращая внимания на своего первого советника Робера д'Артуа. Это означало, что у короля созрело самостоятельное решение.

– По какому праву мы отказываем брату нашему королю Английскому? Не пора ли нам отказать в гостеприимстве его супруге? – спросил Карл.

– Согласно законам церкви и нашего королевства, нам надлежит удовлетворить просьбу короля Эдуарда, – промямлил канцлер. – Однако, сир…

– Сир, – вмешался Робер д'Артуа, придя на помощь канцлеру, попавшему в затруднительное положение, – принуждая мадам Изабеллу вернуться в Англию, вы с головой выдаете ее Диспенсерам. Разве не у вас она искала защиты, опасаясь за свою жизнь?

– Возможно, сестра моя преувеличила опасность…

В тот вечер выяснилось, сколь мало было сторонников у королевы Изабеллы…

Но главное, к ней испытывал глухую неприязнь ее собственный брат, Карл IV. Совсем недавно он получил известие о кончине Бланки Бургундской в мобюиссонской обители и вновь вспомнил о том, как беспощадно обошлась Изабелла с его супругой двенадцать лет назад. Не вмешайся сестра, он так никогда бы ничего и не узнал, а если бы и узнал, то простил бы Бланку, и она бы осталась с ним…

Масла в огонь подлила Маго д'Артуа, мать Бланки.

– Сир, дорогой сын мой, – сказала она, с притворной нежностью глядя на короля, – я знаю, как вы любите вашу сестру, но Изабелла – дурная женщина, из‑за нее мы все страдали и страдаем… Какой пример она подает вашему двору…

– А может, следует заставить лорда Мортимера покинуть нашу страну? – неуверенно произнес Карл.

– Неужели вы думаете, что Изабелла расстанется с человеком, который стал ее повелителем? – удивилась Маго.

Король Карл коротко кивнул.

– Завтра утром моя сестра отправится в Булонь. Ее проводят на корабль, который доставит мадам Изабеллу к законному супругу. Такова королевская воля, – твердо проговорил французский монарх, поднимаясь со своего кресла. Все почтительно склонили головы.

Робер д'Артуа молчал.

 

Во дворце Ситэ стража безмолвно расступалась перед первым советником короля, который, перешагивая через спящих в коридорах слуг, спешил в покои королевы Изабеллы.

Распахнув дверь спальни, Робер заявил с порога:

– Вы должны немедленно покинуть Париж!

Мортимер в одном исподнем выскочил из кровати; перепуганная Изабелла натянула одеяло до самого подбородка.

– Что случилось, кузен? – ошеломленно спросила она.

– Карл собирается завтра отправить вас в Булонь… – начал было Робер, но королева прервала его:

– Отвернитесь, кузен, я должна одеться.

Изабелла быстро оправилась от испуга.

– Я обязана вам жизнью, Робер, – сказала она.

– Может быть, когда‑нибудь вы сумеете отблагодарить меня, кузина, – улыбнулся гигант. – Спешите, у вас мало времени.

Повернувшись к Мортимеру, который без всякого стеснения одевался у него на глазах, Робер посоветовал:

– Поезжайте в Геннегау. Я отправлю туда гонца, который опередит вас. Граф Вильгельм и его брат Иоанн – добрые рыцари и кристальной честности люди. Я позабочусь, чтобы ломбардцы снабдили вас деньгами. Собирайте войско и объявляйте войну Эдуарду. Да поможет вам бог!

Прощание было коротким. Рассвет еще только занимался, когда по двору дворца Ситэ процокали копыта немногочисленного эскорта.

Довольный собой, Робер д'Артуа отправился в свой особняк. Услужить Изабелле его заставило не столько чувство сострадания или дружелюбие, сколько ненависть к собственной тетке Маго д'Артуа.

 

Впервые за три года – со времени своего побега из Тауэра – Роджер Мортимер не облачился в черное. На нем были легкие воинские доспехи, поверх которых лорд надел роскошный камзол из красной и голубой парчи, украшенный гербом его рода.

Изгнанник возвращался на родину, и рядом с ним на палубе корабля стояла королева Англии со своим сыном, принцем Уэльским.

Корабль с развевающимся вымпелом, на котором были вышиты французские лилии и английские леопарды, приближался к порту Харидж – уже виднелись маленькие кирпичные домики на набережной и зеленые холмы, тянувшиеся за городом.

На юном принце Эдуарде, герцоге Аквитанском, также были воинские доспехи. За последний год он сильно вырос и возмужал. Стоя рядом с матерью, чье бледное лицо обрамлял стальной шлем, молодой человек молча смотрел вдаль. Все его мысли были о недавно покинутой Голландии.

Он думал о милом семействе графа Вильгельма – о самом графе, о его доброй супруге и об их четырех дочерях. По лицам графа и графини было видно, что они счастливы в браке, и Эдуард, с детства настрадавшийся от безобразных сцен между родителями, с восторгом смотрел на дружную чету. К тому же наследнику английского престола с первого взгляда понравилась вторая дочь графа Вильгельма – рыженькая, пухленькая и голубоглазая Филиппа.

Обычно замкнутый и молчаливый Эдуард упорно искал общества приветливой толстушки и подолгу беседовал с ней.

Юноша и девушка были примерно одного возраста, и королева Изабелла предложила графу Геннегау поженить их, поскольку они явно питали друг к другу добрые чувства.

Королева со свитой гостила в Геннегау целых три месяца, что, конечно же, обходилось графу в немалую сумму; к тому же к Роджеру Мортимеру ежедневно присоединялись все новые и новые знатные рыцари, так что Вильгельм Добрый стал даже опасаться за свою казну. Однако, узнав о том, что у Мортимера имеется достаточно денег, дабы содержать войско в тысячу мечей, граф вздохнул с облегчением и дал свое согласие на брак Филиппы с принцем Эдуардом. После этого граф Геннегау счел вполне разумным предоставить в распоряжение королевы Изабеллы и собственных рыцарей.

Отныне возвращение в Англию обрело для принца новый смысл. Если все пройдет удачно, то Роджеру Мортимеру удастся изгнать из страны ненавистных Диспенсеров и вместо них стать советником короля. Тогда Эдуард II будет вынужден дать согласие на брак сына.

С некоторых пор при юноше без стеснения говорили о нравах его отца, и принц ужасался и уверял, что не потерпит подобных мерзостей среди своих баронов!..

 

Высадившись в Харидже, немногочисленное войско Роджера Мортимера двинулось в Лондон, нигде не встречая сопротивления. Вскоре стало известно, что король покинул столицу и вместе со своим фаворитом отправился в Уэльс набирать там армию. Хьюг же Диспенсер‑старший засел в своем замке в Бристоле, желая помешать быстрому продвижению рыцарей лорда Мортимера. Однако стоило мятежному барону появиться у стен Бристоля, как отцы города открыли перед ним ворота и предложили немедленно выдать своего господина.

Хьюга Диспенсера‑старшего схватили и поместили под стражу.

Поско